Я заберу тебя от этой ненависти

Итачи всю жизнь все легко удавалось. Учеба, тренировки, даже шаринган. Молодой гений клана Учиха никогда не испытывал трудностей, пока не поступил в АНБУ. Отец и другие главы семей клана начали вести себя странно. Собирались частые собрания, на которых вымотанный миссиями молодой организм практически отключал Итачи голову. Чаще всего на этих нудных собраниях он спал с открытыми глазами. А потом к нему обратился отец, следить за АНБУ и Хокаге. Ужас сковал молодого парня, он не знал, как отказаться, что вообще делать. Дальше – хуже. Уже сам Третий приказал следить Учихе за своим кланом. Он шпион, двойной шпион. Неконтролируемая паника охватила бедного паренька, что делать и куда деваться он просто не знал. Долг и любовь к деревне призывала шпионить в пользу Конохи, часть любящая семью – за клан. Что делать? Кто бы подсказал. Ответ он нашел на поляне в глубине Леса окружающего Коноху, где обычно тренировался. Обожающие взгляды младшего брата уже были как привычный, слегка надоедливый фон. В тот день появился еще один взгляд, любопытствующий, оценивающий и заинтересованный. Итачи, активировав шаринган, во время очередного прыжка, осмотрелся. Высоко на ветке, вне досягаемости кунаев и сюрикенов сидел светловолосый мальчик. Он болтал ногами и ни на секунду не терял Итачи из виду. Конечно, гений знал, что это Наруто Узумаки, Джинчурики Девятихвостого. Так же он знал тайную информацию, на сокрытии которой настояли старейшины, и Сарутоби пришлось с этим смириться, но он единственный помогал мальчишке. Учиха видел, что Наруто растет в отвратительной обстановке, его все ненавидели и обвиняли в смерти кумира практически всей деревни, и самого Наруто. То, что Узумаки хотел стать Хокаге и похожим на Четвертого было известно всем, блондин не упускал случая после какой-нибудь шалости проорать об этом на всю улицу. Решение, пришедшее в голову, оформилось моментально. Если старейшины потребуют от Итачи каких-то действий против клана, он непременно совершит одну маленькую пакость. Опасение подтвердилось, Данзо приказал Учихе вырезать клан, конечно, ради блага Конохи. Итачи пришлось подчиниться, он вырезал всех, плакал и убивал. Некоторые члены клана его поняли, из тех, что были против восстания, но попробуй возразить главе клана. Когда Учиха поднимал на них меч, они обреченно закрывали глаза. С братом было расправится тяжелей всего. И он не смог, оставил его единственным выжившим, сказал очень обидные слова и забрался на крышу своего дома, собираясь уйти отсюда подальше и побыстрее. Каково было удивление новоявленного убийцы, когда на одной из крыш он увидел светловолосую головку, склоненную набок и смотревшим на резню в квартале с тем же интересом, что и на тренировку Итачи! Наруто не пугался, не кричал, не звал на помощь, как «глупый маленький брат», он наблюдал. А увидев Итачи, так вообще удивительно нежно ему улыбнулся. Как? Вот как это невинное создание с умными глазенками, может его не боятся? - Что ты здесь делаешь? – холодно спросил Итачи, занося катану для удара. - Смотрю на смерть великого клана, - серьезно ответил паренек. - Что? – Итачи даже меч опустил. - Ты же не хотел этого делать. Почему же сделал? Ты не хладнокровный убийца, - с уверенностью в голосе сказал маленький джинчурики. У Учихи не осталось слов. - Хочешь пойти со мной? – Итачи еще больше уверился, что его маленькая месть точно свершится. - Куда? – вскинул маленькие бровки Наруто. - Подальше от ненависти и непонимания этих людей, - Итачи презрительно кивнул в сторону спящей деревни. Узумаки снова нежно улыбнулся, будто действительно понимал глубокий смысл слов, хотя ему всего восемь лет. Тот же Саске вспыльчивый маленький мальчик, еще совсем ребенок. А Наруто уже взрослый. Сироты взрослеют значительно раньше, у них вообще нет понятия «детство». Как и у тех детей, что видели войну, как сам Учиха. Итачи осторожно взял блондина на руки. Он весил так мало, кости на ощупь казались хрупче фарфора, у брюнета еще сильней закололо в груди. Пусть у этого мальчика умерли родители, пусть его ненавидит вся деревня, он сам будет его любить и всячески оберегать, лишь бы тот забыл, что такое ненависть. Отступник и будущий шиноби исчезли в ночной мгле.