Под знаком Бастет

Отражённые в лужах огни ночных фонарей. Улыбки тоже отражаются, где-то там, на дне. Их. Излучающие радость непонятно от чего. И вроде не пьяны – сбежали же с того фуршета, а голова кружится. От соприкосновения рук. От ароматов осенних. От тайн, что скрывают эти двое друг от друга. От всего сразу. А он выпендривается – этот забавный, странный, непонятно как рядом постоянно оказывающийся Паркер – шагает по скользким перилам поглядывая на неё и умудряясь ни разу не покачнуться даже. Всё на спор. Потому что она, шутя, заметила, что он дескать не сможет так. Получается, что ошиблась. – Прекрати, ты ж не кот,– она действительно опасается за его целостность, но всё ещё продолжает улыбаться – это так мило. Паркер лукаво посматривая на нее, продолжает идти вперёд, спрыгивая под ближайшим фонарём. – Ну и как, установил я рекорд? Она смотрит на наручные часы, подтверждая: – Да-да, с меня эта ваша репортёрская штука, всё время забываю, как она называется… – И визит в редакцию, – напоминает он, заставляя молодую женщину напрячься – она так надеялась избежать всей этой шумихи. – Шеф очень хочет тебя видеть. Рвёт и мечет. По правде говоря, Джеймисон редко когда бывал спокоен, но об этом Питер решил промолчать. – Эй, что ты делаешь? Возомнила себя кошкой? – он сказал это шутя. Хотя, намерение Харди прогуляться по перилам над такой высотой – взволновало. Её же не кусал радиоактивный паук. – Если пройду вон до того столба, давай отменим встречу с твоим шефом? – выпалила Фелиция, с привычным спокойствием вышагивая по сужающимся перилам. – Заглянешь на минутку, начальство возьму на себя и… – он крепко сжимает её руку, идя рядом, – давай подстрахую, на всякий случай? Она молчит и улыбается, на сей раз как-то чересчур хитро. Фото сессия в клетке с хищником – неожиданная шутка судьбы. Случайность. Но давно не было такого ощущения правильности. Он смотрит вверх, на звёзды, затем на неё, замершую перед фонарём. Харди не торопилась слезать вниз, смотрела туда же, куда и Паркер. Он изучал её. Бледное лицо. Сосредоточенный взгляд. Загадка почти в каждом жесте. И красота момента. Холодный ветер проходит между ними, взлетает вверх опавшая листва. Предавать себя, попав в чужой плен, оказывается приятно. А сердце сменяет ритм, когда он подходит вплотную к перилам, берёт её за вторую руку и задаёт вопрос: – Гарри Озборн – строгий шеф? – а вот это явно вывело её из равновесия. Она покачнулась, но Паркер был наготове – поддержал за талию. – Не строже твоего, – во взгляде что-то мелькает, когда она замечает, насколько близко они стоят друг к другу, – Питер… Она осекается, потому что его рука отводит прядь волос, что спутал ветер, с её щеки. Повисшее молчание. Грохот грома вдалеке. И соприкосновение губ. Долгое. Жадное. Снова соревнованием. И так внезапно, что невозможно определить – кто из них начал это первым… 1. Зоопарк. Толпа народа. Замечательно. Что она здесь делает? Зачем согласилась встречать делегацию французов, вместо того, чтобы сидеть в прохладе и заниматься чем-то привычным. Ага, к примеру, варить мистеру Озборну кофе. Её «коронный» номер. Хотя нет, это сильно утрировано – на самом деле она занималась куда более важными делами. Полезными. Весомыми. До этого момента. О, а вот и делегация, столпилась рядом с клеткой, набитой макаками. Щелкают своими телефонами. А её передёргивает. Ну не переносит она подобные ситуации. Раз уж подписалась, нужно идти до конца, – уговаривала себя Фелиция, представляясь возглавлявшему делегацию средних лет мужчине с короткой чёрной бородкой и в радужных красках расписывая, вообще-то мрачноватый, «ОзКорп». Там тебя и из окна скинуть могут, если вдруг посчитают, что что-то сделано не так. Несколько недель прошло, а она всё никак не отойдёт, хотя продолжает исполнять свои «прямые обязанности», вопреки изначальным намерениям. Гарри Озборн – просто гипнотизёр какой-то, так всё провернуть, что в итоге она ощутила себя виноватой. Длилось это недолго, но и малости хватило, чтобы сделать всё, как было. Вычеркнуть тот эпизод в кабинете. Почти забыть. Даже жаль, что у кошек отменная память... 2. – Доброе утро, Фелиция. Сделаешь мне кофе? – это была первая фраза, которую она услышала, едва открыв глаза. Резко села на диване, скидывая с себя плед. Стоп, он что, укрыл её пледом ночью? Ну да – раскрытые настежь окна, сквозняки гуляют по всему помещению. А он сидит, невозмутимый, в той же позе, что и накануне. Он, похоже, совсем не ложился. Странно это. Он вообще – странный. – Конечно, мистер Озборн, – она перебежкой направилась на кухню, под его пристально-загадочным взглядом, принялась судорожно распахивать ящички и сыпать в чашку кофе, кориандр, перец, соль… главное с перцем не переборщить. Хотя, после того, что он учинил – можно и переборщить. – Для тебя – Гарри, Фелиция, – это он её поправляет за официоз. Что ж, не такая она вредная – пусть перцу будет в меру. Поставить перед ним дымящуюся чашку, услышав фразу, обращенную в телефонную трубку: – Да-да, понятно, открытие экспозиции отложено ещё на месяц. Но не больше, вы поняли? – в его голосе прозвучала неприкрытая угроза. Он отшвырнул трубку в сторону, поднял взгляд на Фелицию, отпивая из чашки. – Превосходно. В меру остро, – он ухмыльнулся – неужели догадывался о её дилемме с перцем? – по прибытию в «ОзКорп» сразу же займёшься вопросом с музеем. Он игнорировал её недавнее заявление об уходе. Вот наглый. И только теперь она увидела, что на столе рядом с Гарри лежит её кольцо. То самое, что осталось на память от мистера Харди. Он же был запрятан во внутренний карман её пиджака, значит… он обыскивал её вещи? Она нахмурилась, протянув руку к своему украшению, но босс её опередил. – Занятная вещица, редкая, – повертев кольцо между пальцев, он протянул его ей, – нашел в твоём пиджаке, который висел вон там, – он указывает на стул. Ну да. Она же сама его сняла. Хоть не на ней искал. Облегчение. – Эта вещь – памятная, – поясняет она, забирая кольцо и намереваясь уйти. Уже опоздала, но непосредственный начальник сидит рядом, так что выговор не грозит. – И, Фелиция, в следующий раз добавь ещё немного корицы, она в верхнем ящике, слева. Она полуобернулась. "В следующий раз?" А вы уверены, что он будет, мистер Озборн?.. 3. Ему еле удаётся протиснуться через скопление народа в зоопарке. И угораздило же подписаться на эту фото сессию с дикими кошками! Сложно будет её организовать в таком потоке. И где смельчака найти, чтобы в клетку вошел? Разве что профессионального дрессировщика нанять… но, увы, редакция такой роскоши рядовому репортёру не предоставила. "Импровизируй, Паркер!" – заявил его шеф, накручивая длинный ус на палец. Угу, он понял. Всё как обычно.Пришлось довольствоваться наймом обычной актрисы для столь опасного предприятия. Хорошо хоть толпу «отодвинут» на время, чтобы было, где развернуться. Питер щелкнул пару раз фотоаппаратом, настраивая его. В объектив осмотрел пространство вокруг, среди прочих замечая знакомое лицо. Фелиция. Он вновь щелкает фотоаппаратом. Уже специально. Для себя. Она резко оборачивается, смотрит на него. Стоит как раз рядом с забронированной для фото сессии клеткой. Делегация французов, чуть поодаль, шепчется о чём-то, поджидая машину, которую вот-вот пришлёт «ОзКорп». Что-то транспорт задерживается. И тут происходит непредвиденная катастрофа – по направлению к клетке с пантерой гордо вышагивает полный и абсолютно лысый мужчина в желтом пиджаке – координатор процесса съёмок. Насколько знал Питер – весьма экстравагантный в методах работы с клиентами джентльмен. Бесцеремонно схватив ничего не подозревающую Харди за плечо, он распахнул клетку и со словами: «ну, вперёд, девочка, начинаем съёмки!» – впихнул молодую женщину внутрь. На крики Паркера, буквально побежавшего к решетке, он не обращал ровным счётом никакого внимания. – Стойте, она не модель для съёмок, она… Пантера заворчала и лениво приподняла голову, желтыми глазами взглянув на Фелицию. – Не мешайся, парень, снимай лучше! – прикрикнул на бестолково суетящегося Питера «джентльмен в желтом». И добавил, обращаясь к вжавшейся в прутья клетки Харди: – Значит так, девушка, запоминайте. Эту прелесть зовут Бастинда. Она сейчас находится под действием успокоительных, чтобы вам было легче сни… что, как «не находится?», м-да-а… ну, значит, вам будет посложнее. Хм, чего уставился, снимай давай! Питера ощутимо ткнули в бок локтем. Фелиция сделала глубокий вдох, когда пантера стала медленно подкрадываться к ней. Закрыть глаза. Бастет, покровительница, помоги! Сделать робкий шаг вперёд, смотря прямо в золотистые глаза дикой кошки. – Мы с тобой одной крови – ты и я, – прошептать эту фразу из знакомой с детства истории о мальчике-дикаре. Там она была волшебной. И теперь, как ни странно, действовало. Фелиции не было страшно. Больше нет. Она ощутила уверенность. Протянула руку к морде хищника, давая обнюхать ладонь. – Снимай, Питер… Она сказала это совсем тихо, но безуспешно прорывающийся через неприступного координатора Паркер расслышал, одновременно с тем с удивлением наблюдая, как пантера потёрлась головой о протянутую руку молодой женщины. Пантера ластилась к ней, как домашний котёнок. Невероятно. – Вот это класс! – в мегафон заорал координатор, а стоявшие неподалёку французы зааплодировали. Им нравилось «представление». Вне сомнений, кое-кто в «ОзКорпе» узнает об этом совсем скоро. И не только там. Фелиция ласково погладила дикую кошку по спине. Красавица. Потерпи это пристальное внимание, ещё немного осталось. Пантера вновь улеглась на землю, скосив взгляд на зрителей. Харди присела рядом, посмотрев в объектив, улыбнувшись. Паркер сделал семь снимков, хотя запланировано было только три. – Чудесно! Изумительно! А теперь все на фуршет! – надрывался довольный координатор, открывая клетку, – ты профи, девочка, знают они, кого присылать… Питер отодвинул координатора плечом, оказываясь рядом с Харди. – Ты как? – спросил он взволнованно. – Такое перенести. Может, у неё шок? – Сказал же вам, она не модель для съёмок! – набросился он на довольного «джентльмена в желтом», который только отмахнулся. – Ничего не знаю. Но ты и она – на фуршет, всенепременно! И тут к нему подошла как раз «та самая» модель, с возмущением потребовавшая «перезапустить съёмки». – Она – никто! Вы меня должны были снимать! – в истерике орала на координатора симпатичная рыжеволосая девушка. А Фелиция подумала о том, что не прочь была бы оказаться никем. И чтобы французы, за которыми наконец подоспел транспорт, не выдали произошедшее в «ОзКорпе». Хотя это невозможно теперь. Паркер положил руку ей на плечо, переспросив: – Ты точно в порядке? Харди покосилась на гурьбу народа, который загружался в объёмную машину с логотипом газеты, подтвердив. – Да. Только… – она провела рукой по прутьям клетки, – давай сбежим с фуршета, как только представится случай? Весь этот гам… Он кивнул. – Отличная идея. И «отличная» она уже тем, что на сей раз Фелиция Харди намеревалась сбежать уже с ним, а не одна… 4. Непередаваемые мгновения отсветами фейерверков вдали – фоном к их спонтанным желаниям. Он обнимает её крепче, продлевает поцелуй. Её руки в его волосах, она соскальзывает с края перил, удерживаемая им. А глаза у неё вблизи серые с зелёными бликами, с отражениями ярких огней, с его собственным отражением. Можно заблудиться, потеряться, остаться в этих мгновениях – но нельзя. Увы. – Фелиция… – и только после того, как затяжной поцелуй заканчивается, он произносит её имя. Горько-сладким мёдом на губах. О таком не хочется забывать. – Не исчезай. Она качает головой, чуть улыбаясь, отстраняется, но он не разжимает кольца рук. Не выпускает из него. – Мы с тобой сошли с ума? – задаёт вопрос, скорее риторический. И снова гром, повтором ей. – Иногда можно. Ненадолго. – Он смущенно улыбается ей. Он постепенно приходит в себя. Но не до конца. Это как гипноз – её глаза. И близость. – Чудесный вечер, - произносит тихо, когда Паркер полу обнимает ее, и они вновь шагают по мосту. – Ты – чудесная… – он не хотел наглеть ещё больше, но это сорвалось само. Отраженные в лужах огни ночных фонарей подсвечивают им тропинку в неизвестность. Они оба бредут по ней. Рядом. Возможно в первый и последний раз…