Одна на двоих, часть вторая или Покой нам только снился

Все было немного туманно. Меня словно погрузили в воду, на самое дно, однако я не нуждалась в воздухе. Просто что-то сверху давило, но было даже не тяжело. Сквозь эту голубоватую негу я видела свет, где-то там, выше. И к нему, как ни странно, хотелось идти. Как-то не было мыслей о том, что этот "тот самый" последний свет. Ощущения были другие. Я уже примерно знала, что чувствуешь, когда близится твой конец, но это… Это было больше похоже на то, как после сумеречной ночи цветок тянется к первым лучам света. Думая, как цветок, как бы странно это не звучало, я потянулась вперед. В тот же миг меня начало поднимать наверх, и, как я и лежала, так и вынырнула. Готова была поклясться, что слышала звук воды, похожий на то, как ты в ней лежишь, она колышется, и то открывает уши, то закрывает. - С прибытием, Люси Хартфилия, - стоило лишь открыть глаза, как вновь захотелось их закрыть: было слишком светло, по сравнению с той туманностью. - Где мы? - мне помогли встать с пола, на котором я так беззаботно разлеглась. - Мы - дома, а ты - в самом Зале Тысячи Душ, в который еще не ступала нога человека, - классно быть первопроходцем, наверное. Лев, а это был именно он, все еще держа меня одной рукой, второй обвел все пространство вокруг нас. И я невольно ахнула. Боже, какая красота! Ничто из того, что до этого мне довелось видеть, с этим не сравнится! Пол был выложен камнем, похожем на обсидиан. Хотя почему похожим? Это и был обсидиан, но было его так много, и был он столь драгоценным и чистым, что блестел мелкими звездочками-песчинками. А сверху, прямо как тогда, еще на Земле, были звезды и небо, чуть темнее индиго. Но вот оно не было только сверху - оно было повсюду, словно мы плавали меж звездами, но оставались вне их досягаемости, в своем собственном пространстве. И даже это было не самым удивительным. Огоньки. Сотни огоньков синего цвета, отливающих и искрящихся золотом, - они были повсюду, не касаясь пола и почему-то не отражаясь от него, но светя достаточно ярко. Сложно было даже подсчитать их, ведь как только далеко могли видеть мои глаза - они там были.   - Впечатляет, правда? - Лев как-то добродушно улыбнулся уголками губ. - Что ты слышала, за секунду до того, как очнулась? Море, да? - Ага, - неуверенно кивнула я, не понимая, откуда он… - Услышал, - словно прочитав мысли, ответил он. - Пока что мы с тобой первые. Остальные еще между тем миром и этим. Ты знаешь что каждый, кто сюда прибывает, слышит свой, особый звук? У меня, как и у тебя, Люси Хартфилия, это океан. - А что это значит? - я немного боязливо посмотрела сначала назад, ожидая "гостей", а затем под ноги, ведь казалось, что я не стою вовсе, а парю, и, если потеряю концентрацию, рухну туда, вниз, в пустоту. - Это характеризует любого, каким он на самом деле есть. Тут нельзя солгать о свoей сущности, звук все сам скажет. Вот ты, как и я, - существа с особой силой. Мы те, кто использует эту силу только во имя добра, кто никогда не задумывался над тем, чтобы поменять "сторону". Мы готовы отдать себя для защиты того, что нам истинно дорого. Мы неукротимы, как океан, никогда и никому не можем подчиняться. Узнаешь себя в моих словах? - увидев мой изумленный взгляд, видимо, все понял. Да, он говорил обо мне так, словно знал всю жизнь, а я узнавала его. - Вижу, что да. Но, знаешь, именно в этом наш с тобой грех: мы не особо ценим самих себя, но при этом ставим выше всех остальных, считая благом показывать им "их" место, нами же и определенное. Сам звук океана, помимо нашей силы и свободолюбия говорит лишь о том, что мы нуждались в очищении и сбивании спеси. Я вот, к примеру, очень сильно дорожу людьми. Это странно, ведь даже Человек их так не ценит, как я, однако именно благодаря ему я проникся уважением к вашему виду, но все же считаю вас слишком глупыми, уж прости. Ты, думаю, и сама знаешь всю человеческую глупость, но сделать тоже ничего не можешь, потому что сама такая же. Не знаю, какие мысли были у других Хранителей, но мои лишь о том, чтобы увидеть людей не с помощью магии, а в живую. Для таких, как мы, это непозволительная роскошь - относиться к кому-то или чему-то более снисходительно, чем ко всем другим. Мы должны соблюдать нейтралитет всегда. Быть уважительными и почтительными, однако холодными. Не было для нас до прибытия на Землю, разницы между добром и злом. Злом были лишь те, кто посягал на Трон. Что ты чувствуешь сейчас, пока я тебе рассказываю? - Я… - признаться, даже растерялась, как неожиданно он спросил. - Определенно немного иначе. Словно вдруг похудела… Ну, легче, много легче. - Все дело в том, что упал с тебя груз, который ты сама не понимала до конца. Мой еще при мне, к сожалению, и я все так же не пойму, что он из себя представляет, - он вздохнул; я хотела что-то сказать, может, как-то ободрить, но позади послышалось хлопанье крыльев и шум ветра, как когда ты бежишь, а он бьет в лицо и свистит в ушах - появилась Орлица, и не успели мы ее поприветствовать, как раздалось жалобное мычание и топот сотен копыт - Бык. - Добро пожаловать домой, - Лев чуть склонился перед женщиной в перьях, так элегантно вошедшей сквозь появившиеся и вновь исчезнувшие за ней двери. - Мы наконец-то дома… - какая-то скупая слеза блеснула на ее щеке. - И как она прошла быстрее нас… - буркнул Бык, недовольно глядя на меня из-под нахмуренных бровей. - Значит, ты действительно хороша. Кажется, кто-то признал меня. Не то чтобы мне этого очень хотелось, но приятно определенно было. - Остался только… Но Лев не успел договорить. В ту секунду все вздрогнуло и души затрепетали, словно на несуществующем ветру. Затем раздались стенания, крики отчаяния, боли, агонии, появился характерный для дикого пламени треск, словно адского. Появилась закрытая решетками дверь, которая расплавилась и также исчезла, стоило лишь пройти через нее уже знакомому мне Человеку. Но не было поздравлений с возвращением, не было этой радушной обстановки, царившей до этого. Счастье померкло, появилось напряжение. - Назад, Люси Хартфилия, - вперед меня выступил Лев, теперь стоя сбоку. - Кто ты? Ты не человек. - С чего ты взял? - непонимающе спросил вновь прибывший. - У Человека был совершенно другой звук, это был звук падающего и бьющегося стекла, но это… - и Орлица, и Бык словно чего-то боялись, стоя по краям от нас и так же глядя вперед на Человека. - Эх, значит, сущность, действительно, невозможно скрыть… - вздохнул мужчина, совершенно ничего не отрицая, а затем улыбнулся. Лицо Льва полностью изменилось, исказившись в злобном оскале. Появились выпирающие клыки, в глазах вертикальный зрачок, теперь ярко выраженный на фоне медовой радужки, волосы чуть отросли, став словно жестче, гуще и чернее, руки и скулы покрыла шерсть цвета воронова крыла. Я не успела даже ничего заметить, как он сначала утробно, а затем громко и устрашающе зарычал и бросился вперед, а за ним сорвались с места и его друзья…