***
- Таким образом, повелитель, - Сантьяга по обыкновению сидел на краешке стола, уже заканчивая свой доклад, – в Тайном Городе все спокойно, я бы даже сказал, скучно до безобразия. - Угу. – Из-под низко надвинутого капюшона раздалось невнятное бурчание. Комиссар встал на ноги, изящным жестом стряхнул несуществующую пылинку с белоснежного рукава, заодно полюбовавшись на то, как смотрятся черные брильянты на новых запонках. Абсолютная и непроглядная Тьма в кабинете Князя то недовольно клубилась вокруг него, то ластилась к его ногам, но все равно не могла поглотить наглое пятно света. - Если больше никаких вопросов ко мне нет, то разрешите откланяться, Повелитель, - Безупречный франт напоследок вежливо улыбнулся и направился к двери, но вопрос все-таки последовал. И весьма неожиданный: - Когда ты в последний раз бывал в спортзале, Сантьяга? - Простите? – На лице нава отразилось легкое удивление. - А, нет, ничего, - Князь сделал вид, что вовремя спохватился, и выдал какой-то тяжелый сочувствующий вздох. - Это я так… не обращай внимания. Разумеется, искушенный в интригах и просто хитрый комиссар понял, что его сейчас пытались зацепить на удочку, но вот на какую и зачем? Неумное любопытство - вечный бич Сантьяги – подкралось сзади и что есть силы ударило его по затылку, посему нав с готовность ответил: - Ну что вы, повелитель, если вас это так интересует, отвечу: я хожу в спортзал через день. - Через день? – фигура в черном с сомнением покачала головой и весомо добавила: - Что-то незаметно. - Что вы имеете в виду? – обиделся Сантьяга, придирчиво оглядывая себя с ног до головы, но не находя ни одного изъяна. - Сантьяга, - голос Князя стал вдруг таким мягким, почти отеческим, – мы все понимаем: ты столько делаешь для нашего Дома, тебе приходиться подолгу сидеть за бумагами, за этим твоим… эээ… компьютером. А также бывают частые застолья с иерархами других Домов, где ты непременно должен появляться. - И что из того? – не понял комиссар. - Понятно, что подобный образ жизни не может не отложиться на твоей фигуре. - Большей ерунды я от вас еще никогда не слышал, - съязвил эталон элегантности, но его уши уже порядком походили на эльфийские. Повелитель Нави вдруг порывисто встал и, положив когтистые лапы на плечи Сантьяги, проникновенно продолжил, будто вообще не услышал колкость в свой адрес: - Поверь мне, каждый нав, каждая Стрела Тьмы знает об этой твоей жертве ради благополучия Нави! Тебе не нужно стесняться их, или меня, или себя, Сантьяга. - Может быть, вы мне объясните, что происходит?! – обычно уравновешенный и насмешливый комиссар начал терять терпение. А между тем тон Князя стал еще теплее и нежнее: - Я не хотел говорить тебе вот так прямо… - Тяжелый вздох. – Не хотел обидеть тебя или ранить твои чувства. Но если ты так настаиваешь… Ты только не расстраивайся, Сантьяга. Я не знаю, как тебе помягче об этом сказать, но… Ты очень толстый, понимаешь? Количеством иронии, которое отразилось в черных глазах комиссара, можно было проложить четырехполосное шоссе до Луны и обратно. Он медленно и по очереди снял лапы Повелителя со своих плеч: - Я не намерен выслушивать от вас такие нелепые оскорбления. - Твое право! – миролюбиво ответил иерарх. – Я только об одном тебя попрошу: старайся не поворачиваться к гаркам боком. А то брюшко-то уже солидное наел… - У меня нет брюшка! – об уши Сантьяги уже можно было порезаться. - Не надо отрицать очевидное! - Да вам очки надо купить! Я сейчас же этим займусь, говорят у Азиса Турчи великолепная коллекция очков для ослабленного зрения. - Никакие очки не помешают мне видеть то, что есть на самом деле, - наставительно и сочувствующе изрек Князь. - Тогда, поздравляю, у вас глюки! - Сантьяга, ты должен принять себя таким, какой ты есть! – любой психолог, услышав эту фразу из уст Повелителя Темного Двора, сдох бы в конвульсиях от зависти. – Тем более никто из семьи не будет смеяться над твоей полнотой! - Вы смешны… - Да, твое тело уже не такое стройное и гибкое, как тело любого нормального гарки. Да, лишний жир уже давно и прочно оккупировал твою плоть. И ты пытаешься это скрыть и никогда не надеваешь черное, дабы оно не подчеркнуло недостатки твоей фигуры! – Голос Князя достиг трагического апогея. – Но я уверяю, ты не должен чувствовать себя не как все, ты не должен затягивать себя в это ужасное белое! Мы будем любить тебя, как и прежде, Сантьяга! Не переживай! - Прекратите этот цирк! – не выдержал комиссар. – Я не знаю, что вы выпили или выкурили, что вас так несет, но прошу, оставьте меня в покое! Поздно. Повелитель Нави уже вошел в раж и испытывал внутреннее ликование, подбираясь к самому главному. Он крепко ухватил аватару за рукав и наклонился к нему еще ближе: - Я понял. Я понял, почему ты тысячелетиями носишь эти свои белые, бежевые, кремовые, светло-темно-серые костюмы! Потому что ты просто не можешь носить традиционно-черное: хоть этот цвет и стройнит визуально, но он бы явственно показал, особенно в сравнении с другими гарками, насколько твоя располневшая фигура далека от навского идеала! Возмущенный Сантьяга хотел было открыть рот, но ему этого не позволили. - Все знают, что белое ощутимо полнит. И ты надеешься, что все именно на это спишут твои реальные недостатки. Между тем, как черный – это самый элегантный цвет. Цвет могущества, силы, власти, чести и благородства. В черном проще всего выглядеть стильно, авторитетно, черный окружает ореолом тайны. К тому же черный сочетается практически со всеми цветами, и подобрать дополнительный цвет к нему будет несложно. Черный цвет является неизбежным. Он есть везде. Вместо того чтобы избегать его, возможно, пришло время принять его, Сантьяга?! Князь ради такого дела даже не поленился прочитать несколько журналов Cosmo и теперь нагло плагиатил строчки от туда. Припомнив, что одна из девиц упоминала об этом журнале, он отправился в библиотеку Темного Двора. И, когда Повелитель Нави в три часа ночи спросил у голема-библиотекаря подшивку журналов Cosmo, у того случился самопроизвольный сбой программы. Порывшись самолично в архивах и не найдя искомое, Князю был вынужден ограбить ближайший киоск, но он об этом не пожалел. Уж чего-чего, а в разделе моды про черный цвет было сказано хорошо, мощно. Ему понравилось. Вот только вредный комиссар, пусть и морально раненный, сдаваться не желал: - Нет, не пришло. Если так, то, Спящий бы вас побрал, я готов раздеться догола прямо сейчас, чтобы доказать вашу неправоту! Повелитель Нави громко хмыкнул: - Чего я там у тебя не видел? Иди лучше у своих помощников спроси и сравни заодно.***
Боевой лидер Нави вылетел из кабинета Князя, пылая праведным гневом и теряясь от поселившихся в душе сомнений. Коршуном пролетая по коридорам Цитадели, он распугивал еще немного заспанных с утра навов. Навы с любопытством смотрели своему иерарху вслед, особенно, когда он останавливался перед большими зеркалами в коридоре, вставал боком, хлопал себя по животу и придирчиво вглядывался в свое отражение. Добежав до собственного кабинета, Сантьяга закрылся там, материализовал большое длинное зеркало и еще раз посмотрел на себя. Никаких отклонений в своей фигуре он не нашел, что его немного успокоило. Но комиссар как никто знал, что нередко непредвзятое мнение со стороны является куда более объективным. Потому после некоторых раздумий он вызвал к себе Ортегу. Первый помощник, войдя, вежливо поздоровался и замер, ожидая указаний. Его взгляд скользнул по зеркалу, но тут же вернулся к непосредственному начальнику, который уж как-то слишком нервно мерил шагами свой кабинет. - Доброе утро, Ортега, - кивнул Сантьяга и встал напротив него. – Я вызвал вас… кхм… у меня к вам… эээ… По мере увеличения длины пауз брови помощника поднимались все выше и выше. Наконец, франт не выдержал: - Ортега, я говорю с вами сейчас не как комиссар, а просто как нав, который обращается к другому наву и другу. - Да, конечно, я слушаю вас, ко… Сантьяга, - «другой нав и друг» слегка растерялся. - Отлично! Я очень на вас рассчитываю, очень… Итак, Ортега, посмотрите на меня внимательно. – Комиссар отошел на несколько шагов, чтобы дать помощнику как следует себя рассмотреть. – И, пожалуйста, будьте максимально объективны и правдивы! - Я очень постараюсь, - на серьезном мужественном лице Ортеги нарисовалось абсолютная готовность быть максимально объективным и правдивым во имя Великого Дома Навь. Не смотря ни на что. Даже ценой собственной жизни. - Я верю вам, - Сантьяга набрал в легкие воздух. – Скажите мне: я толстый? По правде говоря, комиссар ожидал услышать что-то вроде «Нет-нет! Кто вам такое сказал?!» вкупе с возмущенным, удивленным, ошарашенным воплем… Но не тут-то было! Иерарх почувствовал, что у него начинает дергаться правый глаз, причем первый раз за всю неимоверно долгую жизнь, потому что бравое выражение лица помощника вдруг стало каким-то растерянным и подозрительно виноватым. Прекрасно владеющий языком мимики Сантьяга понял: «Он что-то знает! Знает и скрывает!». - Ортега? – комиссар прочистил горло. - Понимаете, - бедный нав не знал, куда деть глаза. – Я думаю, все не так плохо… Не переживайте. - Что? – просипел несчастный, стремительно бледнея. - Поверьте, наше отношение к вам, как к боевому лидеру и непререкаемому авторитету не изменится! – горячо выпалил Ортега, смотря на шефа преданными, полными сочувствия глазами. Сантьяга был близок к обмороку.***
- Сколько мы здесь еще должны торчать?! – возвел руки к небу Марат Томба. – Комиссар звал нас к девяти утра, а сейчас уже почти десять! Если мы не успеем отснять интервью с ним до одиннадцати, это будет катастрофа! Вы понимаете?! Запихнув в рот остаток пиццы и запив его свежевыжатым соком, Бога флегматично кивнул, что понимает. Юркий и орущий шас-репортер, а также его оператор и помощник начали уже порядком надоедать наву. Но если два последних сидели относительно спокойно на своих местах и только злобно зыркали в его сторону, то Марат включил опцию «шасская истерика» и выключать ее пока не собирался. - Вы знаете, что будет, если мы не успеем?! – Шас в одном этом вопросе выразил столько оттенков трагизма и горя, что ему позавидовал бы любой голливудский актер, однако Бога, расслабленно развалившийся на стуле и закинувший длинные ноги на столешницу, оказался просто предательски равнодушен. И потянулся за следующим кусочком пиццы. - Я не говорю уже о нашем личном времени, - начал загибать пальцы Марат. – Хотя мое время как профессионального репортера стоит очень и очень дорого. Во-вторых, мы освободили эфирное время под это интервью и уже не успеем его заполнить, а это – падений авторитета и громадные деньги, выброшенные на ветер. Наши спонсоры откажутся от поддержки, наш директор… Вдруг из соседней комнаты донесся приглушенный звук, как-будто что-то упало и какие-то едва различимые голоса. - Это комиссар? – оживился шас. - Секунду, - нахмурился Бога. – Там что-то не так. Как только нав поднялся на ноги, Марат подал нужный знак оператору, и секунду спустя, они уже оба были в полной боеготовности с включенной камерой перед заветной дверью, которую второй помощник комиссара без стука открыл… - Ортега, черт побери! Мне нужно его видеть! Рычащий Сантьяга с острыми ушами и сбитым галстуком прижимал своего брыкающегося и сопротивляющегося зама к столу и пытался расстегнуть тому ремень и выдернуть из брюк рубашку. - Комиссар, прошу вас, не надо! – вскрикнул перепуганный и неестественно бледный Ортега, пытаясь увернуться. - Покажите мне его! – неиствовал разъяренный шеф, высвобождая ремень своего помощника из шлеек. - Комиссар! - Замолчите! – от рыка боевого лидера Нави затряслись стены. – Мне нужно сравнить наши… Сантьяга осекся, услышав громкий сочный шлепок, с которым недоеденный кусок пиццы выпал из пальцев шокированного Боги и приземлился на пол. Комиссар несколько мгновений смотрел на него, потом восстановил траекторию его полета, наткнулся взглядом на застывшего второго помощника и трех обалдевших шасов с работающей камерой. Выражения их лиц было не описать даже посредством богатейшего на эпитеты и метафоры навского языка, ни даже русского. -«… сравнить наши брюшки», - мысленно закончил Сантьяга, медленно слезая с Ортеги.***
- Итак, господа… - комиссар усадил своих помощников в кресла, а сам, заложив руки за спину, прохаживался перед ними. – Пока уважаемые репортеры получают необходимые инструкции в подвалах по поводу… по поводу недавнего происшествия, которому они стали свидетелями, у меня к вам очень серьезный разговор. Бога покосился на несчастного Ортегу, который уже успел привести одежду в порядок и немного прийти в себя. Его Сантьяга как раз перед этим тоже на «серьезный разговор» вызывал, и чем это закончилось, он видел. А что если шеф их тут обоих… сразу… - Бога, - вкрадчиво позвал франт, вглядываясь в своего помощника пристальным и требовательным взглядом, перед которым спасовал бы, наверное, и сам Спящий. – Ответьте мне на один вопрос максимально честно и правдиво. Только да или нет. Хорошо? Вышеозначенный нав сглотнул и обреченно кивнул. - Итак, Бога, скажите, пожалуйста: по вашему мнению, я толстый? - Эээ, - в антрацитовых глазах второго помощника промелькнули чувство вины и сильное смятение. Они с Ортегой переглянулись. У наблюдающего за этой картиной Сантьяги екнуло сердце: «Они оба об этом знают!». – Понимаете, комиссар… - Да или нет? - Ваше жертва во имя Нави… - Да или нет?! - Наше отношение к вам… - Да или нет?! – взревел Сантьяга. - Да! – выпалил Бога. – Да! - То есть, я толстый? – решил то ли уточнить, то ли утвердить комиссар упавшим охрипшим голосом. - Ну, не то чтобы, - вжался гарка в спинку стула. – Скажем так, вы слегка полноваты… - Да, самую малость, - подключился Ортега. - На первый взгляд это даже не заметно… - Да-да, мы вот даже первые десять тысяч лет не замечали… - И не заметили бы вовсе, - разошелся Бога, - если б нам Кня… ой! – Гарке очень захотелось откусить свой не в меру болтливый язык, но было поздно. - Что? Что вы сказали?! – насторожился Сантьяга. Даже в минуты страшнейшего отчаяния, в минуты, когда самые близкие родственники делали ему больно, весь привычный мир рушился, и прежние идеалы и взгляды осыпались, как карточный домик, комиссар умел найти тонкую незаметную ниточку… которая потом становилась спасательным канатом. Ортега и Бога одновременно вздохнули…***
Негласный устав приписывал помощникам комиссара появляться в Цитадели довольно рано, еще до приезда Сантьяги, чтобы успеть подготовить необходимые отчеты и разбудить ласвегасов, на случай, если они потребуются шефу незамедлительно. Так и в то злополучное утро Ортега и Бога прибыли на рабочее место вовремя и самоотверженно принялись за свои обязанности: Ортега напечатал все отчеты, пока Бога страдал и рассказывал ему о том, как новая феечка его бросила, потом они подняли заспанных ласвегасов, вылив на них и в них по чашке кофе… Как вдруг пришедший голем сообщил им, что Повелитель вызывает их к себе. У гарок ушла ровно одна секунда на то, чтобы снять с себя безупречно выглаженные дорогие офисные костюмы и разложить их в строгом порядке на спинке стульев. Еще одну секунду они потратили, чтобы найти в шкафу запыленные хрен-знает-когда-надетые-в-последний-раз темные хламиды и облачиться в них. Ибо к Князю в человских костюмах смел являться только он сам. Ортега и Бога шагнули в кабинет Повелителя Нави и вежливо поклонились, готовые выполнить все, что от них потребует Тьма. Князь сидел на своем простом кресле и неуловимым пасом создал перед собой еще два стула и пригласил гарок присесть. - Драгоценные Стрелы Тьмы, - начал он, сложив перед собой лапы. – У меня к вам будет очень тяжелый разговор. Это касается нашего комиссара. Князь вздохнул и выдержал многозначительную паузу. - Мы слушаем вас, Повелитель, - чуть склонил голову Ортега. - Мне неловко это говорить… Вы, несомненно, и сами замечали за Сантьягой такое, но я подумал, что будет лучше, если я все-таки предупрежу вас. Бога непонимающе взглянул на Ортегу, но тот ответил ему таким же непонимающим взглядом. - Простите, Повелитель, - смутился второй помощник. – Мы не совсем понимаем, что вы имеете в виду? Повелитель Нави опять вздохнул и поднялся, знаком приказав подданным не вставать: - Вы прекрасно понимаете, о чем я говорю. Это уже просто невозможно не замечать! Но я боюсь, что среди гарок найдется тот, кто не понимает, что эта жертва комиссара во имя нашего Великого Дома, во имя Нави. И мы должны принимать его таким, как есть. Мы должны, - Князь склонился над гарками, - любить его по-прежнему не смотря на то, что с каждым тысячелетием Сантьяга все полнеет и полнеет. - Полнеет? – потрясенно переспросил Ортега. - Полнеет, - с щемящей грустью в голосе подтвердил Повелитель. – Скажу вам по секрету, у него уже даже брюшко есть. - Брюшко? – выдохнул Бога. - Да-да, - доверительно зашептал Князь. – Но вы же понимаете, если кто-нибудь из гарок намекнет комиссару об этом, это ранит его. - Конечно, Повелитель, мы понимаем, - склонил голову еще не оправившийся от такой новости Ортега. – Он бы очень сильно огорчился… - Так вот почему Сантьяга носит белое, - догадался Бога. – Что бы все думали, будто просто этот цвет его визуально полнит! «Гений», - подумал Князь. - «Не зря Сантьяга его в помощники взял». - Бедный комиссар, - первый заместитель с надеждой посмотрел на Повелителя. – Но, может быть, вы сможете помочь ему? - Увы, - покачала головой фигура в черном. – Советники разработали аркан от полноты, но он имеет очень губительные последствия, я не рискну испробовать его на комиссаре. Тем более, он сам не хочет принять свою проблему и решить ее. - Но Сантьяге нужна помощь! – взмолился Ортега.- Если у него уже сейчас есть брюшко, что будет через пять тысяч лет? - Нам придется расширять дверные проемы, - мрачно изрек Бога. - В Цитадели очень много дверных проемов, - намекнул Князь. - На это уйдет много денег, пострадает бюджет Нави, - второй помощник правильно интерпретировал намек. – А еще ведь нужно будет дополнительно заплатить шасам за молчание… - Иначе Орден и Зеленый Дом догадаются, что кто-то из навов сильно потолстел, - закончил его мысль Ортега. - Они сравнят Комиссара с кем-нибудь из нас и… - Бога побледнел. – Какой это будет позор для Нави! - Скандал, - поддакнул Князь. – Они перестанут нас уважать. - Повелитель! – две пары черных глаз умоляюще уставились на него. – Нам нужно что-то сделать немедленно! - Драгоценные Стрелы Тьмы, - Правитель Нави взял обоих гарок за руки. – Сейчас речь идет уже не только о комиссаре, но и обо всем благополучии Нави. Первое, что мы должны сделать, это заставить Сантьягу не бежать от его проблемы, а принять ее. Иными словами, он должен перестать носить белое и облачиться в традиционно навский цвет…***
- И вы ему поверили?! – возмутился Сантьяга. - Он же Князь! – хором ответили помощники тоном, который объяснял все. Комиссар отвернулся и стал мерить шагами кабинет. Только многолетняя выдержка мешала ему выпустить наружу все бушующие внутри чувства. «Подлец», - подумал он, - «какой подлец! Даром что обезличенный, а служебным положением воспользовался! Интриган недоделанный». Сантьяга остановился перед зеркалом, поправив галстук и придирчиво оглядев свою безукоризненную прическу. Но ничего, ничего… Он ему еще покажет! Белый цвет ему не нравится, видите ли. - Господа, - комиссар повернулся к гаркам, – раздевайтесь. -«Ну все, сейчас он нас обоих тут…», - с ужасом подумал Бога. – «Одновременно». - Можете надеть вот это, - Сантьяга материализовал два белоснежных костюма из личного гардероба. – Потом я хочу, чтобы вы выпустили указ, согласно которому на этой неделе каждому наву предписывается носить только белое! Подпишите, что это необходимая деталь моей новой интриги: мы дезориентируем врагов психологически. - А что скажет Повелитель? – робко спросил исполнительный Ортега, который уже натягивал светлый пиджак. - Что я заразил всех гарок своей полнотой, - усмехнулся комиссар. – Разумеется, во благо Великого Дома Навь. - А сами вы худеть не собираетесь, да? - Бога!!! - Все-все, я молчу, комиссар.