Цена жажды мести

- Питер Петтигрю, вы приговариваетесь к заключению в Азкабане по обвинению в деятельности Пожирателя Смерти. Но перед тем, как вынести приговор, мы даем вам право сказать последнее слово или предоставить нам какую-либо важную информацию. Также на вынесение окончательного приговора повлияет не только данная вами информация, но и тот факт, что вы сами сознались в содеянном. Громкий серьезный голос, хорошо знакомый Гарри, на несколько мгновений нарушил мертвую тишину, царящую в зале Суда. Все взгляды были прикованы к Поттеру. В то время как сам Гарри неотрывно смотрел в глаза Барти Крауча, ожидая, когда же тот вынесет вердикт и все закончится. Все были шокированы, увидев прикованного цепями к креслу Питера Петтигрю. Кто мог подумать, что лучший друг хваленых гриффиндорцев вдруг перейдет на сторону Темного Лорда, а потом еще и переступит свою врожденную трусость и сознается в этом? После речи Крауча по залу разошлись перешептывания определенно негативного характера. Но Поттеру было плевать. Он не слышал вокруг себя удивленных возгласов, не видел перед собой этот мрачный зал, обвешанный свечами, не чувствовал, как саднят руки, окованные тяжелыми цепями. Все его мысли были направлены к одному - когда все это уже закончится. И что будет потом? Гарри будет отбывать наказание за Петтигрю в Азкабане всю оставшуюся жизнь? Или что бывает в случаях с возвращением в прошлое? Такое вообще бывает? - Вам есть, что добавить? - разорвал цепочку тяжелых мыслей Поттера Барти Крауч нетерпеливым вопросом. Гарри перевел взгляд на него и, окончательно очнувшись, проговорил: - Да, есть. В зале снова повисла мертвая тишина. Все взгляды были прикованы к фигуре в центре, одетой в страшные лохмотья. Все выжидающе смотрели на Поттера, гадая, что он скажет. Сдаст ли он кого-то еще? Всем было бы вдвойне любопытно узнать, кто еще относится к Пожирателям Смерти. В основном, все пойманные Пожиратели во избежание своей участи в Азкабане с удовольствием называют имена своих коллег по прошлому делу. Чтобы спасти свою шкуру, они натравляют на своих друзей и знакомых ту же опасность, что представилась им. И, конечно, не без страха. Несладко им потом придется, когда оказавшиеся на свободе подставленные Пожиратели начнут мстить. - Я бы хотел назвать имена, - уверенно проговорил Гарри, вспоминая недавнее собрание Пожирателей Смерти. - Люциус Малфой. По залу прошлись удивленные вздохи, сопровождаемые возгласами "не может быть!". Кто ожидал, что такой идеальный выходец знаменитой и важной в магическом мире семьи Малфой примкнет к Пожирателям Смерти и будет работать на Волдеморта? Вообще-то, многие, но поверить в это все же было трудно. Уж слишком высокое положение в обществе он занимал. - Вы уверены? - с ноткой недоверия переспросил Крауч. - Да, и уж поверьте, он не был под заклинанием Империус. Гарри прекрасно помнит, как Малфой легко отделался от наказания, обвинив во всем непростительное заклинание. Хотя все равно с трудом верится, что изворотливый Люциус Малфой не убежит от ожидаемой по праву его участи. Вздохнув от этой мысли, он решил продолжить список с самой ненавистной фамилии. - Лестрейндж. Беллатриса и ее муж. Крауч кивнул и взглядом попросил Гарри продолжить. - Крэбб и Гойл. Гарри не знал точно, они ли это, но их внешний вид был абсолютно идентичным их сыновьям. И держались они, как и положено, вместе. - Антонин Долохов, - все тем же ровным голосом проговорил Гарри, мысленно сравнивая его лицо в "Ежедневном Пророке" и в той бойне в Отделе Тайн с молодым лицом, увиденным им пару часов назад. Бледное некрасивое лицо, противное для взгляда. - Это все? Гарри не мог вспомнить фамилий остальных Пожирателей, а описывать "ну, знаете, у него такое бледное лицо с карими глазами и еще темные волосы" было бесполезно. Но он был уверен, что среди уведенных им надменных Пожирателей было еще много отцов тех самых противных слизеринцев, с которыми он учился в своем времени. Все они в страхе безропотно присоединились к Темному Лорду, уверенные, что они на сильной стороне. Но, когда их предводитель падет, все подожмут хвосты и сядут в уголок, твердя, что они ничего не делали. - Лорд... - Гарри одернул себя, вовремя не позволив смело произнести его имя, - готовит нападение на семью Поттеров. И Сириуса Блэка. Обеспечьте им защиту всеми силами. После этой фразы он встретил взгляд ярких темных глаз своего крестного. Этот взгляд было трудно разгадать. Сначала он был полон ненависти, в самом начале суда. Гарри не мог посмотреть ему в глаза, слишком уж тяжело видеть на себе ненавистный взгляд одного из самых близких для него людей, чувствовать его. А что теперь? Недоверчивость. Он блуждает глазами по лицу своего лучшего друга и пытается понять, что же все-таки происходит с Питером Петтигрю. И не находит ответа, сталкиваясь с плотной преградой. После шокирующих общественность слов Питера Петтигрю в зал медленно вплыли три дементора, переведя все внимание присутствующих на себя. Поттер, судорожно сглотнув, уставился на этих тварей, борясь с желанием убежать от них куда-нибудь подальше. Слова мистера Крауча растворились где-то в пространстве рядом с Гарри, не доходя до его слуха, будто бы остановленные какой-то преградой. Цепи разжались, и руки Гарри почувствовали свободу. Вот только Поттер всего этого не заметил, он все еще не отводил взгляд от своих сопровождающих. Медленно поднявшись, он, будто находясь в трансе, ровным шагом направился за дементорами в камеру Азкабана. Оказавшись в отвратительном месте, которое все называют тюремной камерой Азкабана, Гарри с отвращением оглядел свое новое место проживания. Небольшая доля света пробивалась сквозь крошечное окошко. Она, эта жалкая доля света, хоть немного не позволяла страшному мраку захватить пространство камеры. Каменные стены давили своим ужасным холодным дыханием. Сырость и холод. Вот, что правило здесь. Гарри отвернулся от отвратительного зрелища, поворачиваясь к решетке. Долго он здесь будет? Весь срок? И все время в теле Хвоста? И неужели это и есть справедливость, на какую надеялся Поттер, проделывая эту сложную операцию? Он просто загнал самого себя в угол. То, что увидел Гарри, заставило его резко отпрянуть от решетки. Дементор. Всего лишь пришел дементор выполнять свою работу. Почему Гарри испытывал такой страх и отвращение каждый раз при виде них? Никто так не реагирует на этих существ. Да, их действия неприятны абсолютно для всех, но все этим и ограничивается. Но не у Гарри Поттера. Страх потерять все самые лучшие воспоминания и чувства, позволяющие ему держаться на плаву, руководит им. Из-за дементоров Азкабан страшен для Гарри. Он бы выдержал всю эту сырость, мерзкий холод и ужасные крики сокамерников, сходящих с ума. Но не постоянную потерю себя. Черное существо медленно приблизилось к решетке камеры, протягивая свою отвратительную руку в сторону Поттера. Мерзкие длинные вытянутые пальцы. Гарри зачарованно смотрел на них, не в силах отвести свой взгляд. Мороз прошелся своей отвратительной силой по телу Гарри, заставляя его поежиться от холода. Он почувствовал, как все тело сковало изнутри. Он не мог пошевелиться. Глаза Поттера самовольно наткнулись на темный капюшон. Это последнее, что Гарри увидел перед собой. Глаза закатились, и он шумно рухнул на холодный каменный пол.

***

Гарри лежал на спине, запутанный в пушистом одеяле и простыни, с тяжелым сбившимся дыханием. Лицо было покрыто капельками пота, стекающими по вискам парня. Перед ним представлялась смутная картина, будто бы покрытая плотной пеленой, уничтожающей четкость. Вокруг был мрак, прерываемый проблесками света, исходящими из открытого настежь окна. Скорее всего, это был лунный свет. По привычке потянувшись рукой на тумбочку за очками, Гарри за несколько секунд избавился от окружающий его расплывчатости. Он был в комнате для мальчиков факультета Гриффиндор. Шторы огненно-красного цвета ниспадали до пола. Будучи отдернутыми в сторону, они позволяли лунному свету избавлять комнату от полного мрака. Поттера окружали кровати, занятые его невинно спящими сокурсниками. Его белоснежная сова спокойно сидела в клетке, находящейся на письменном столе. Облегченно окончив осмотр спальни, Гарри освободился от противных "цепей" на кровати и осторожно опустил ноги на пол, вставая. И что все это было? Неужели лишь плохой сон наподобие тех, что мучают его почти каждую ночь? Своей красочностью и жестокой изощренностью событий этот сон можно удостоить награды как лучший кошмар из всех, что преследовали Гарри когда-либо. Поттер не знал, рад ли он тому, что это всего лишь кошмар. Все-таки он бы спас свою семью, засунул бы Петтигрю в заслуженное место, где он бы сгнил как полагается. Особенно его порадовал бы первый пункт. Ведь он так с ними и не увиделся, хотя фактически возможность была. "Какая разница? Это ведь сон", - раздраженно пронеслось в голове Поттера. Действительно, зачем о чем-то жалеть, когда это был всего лишь сон. Снова Гарри почувствовал бы в своих руках лишь иллюзию. Разочаровано вздохнув, Гарри тряхнул головой, дабы избавиться от ненужных мыслей, которые только приносят еще большую грусть. Ему нужно отвлечься. Повернувшись в сторону кровати своего лучшего друга, Гарри решил поговорить с единственным человеком рядом находившимся, который может его понять. - Рон, проснись, - тихо, но настойчиво проговорил Гарри, теребя спящего друга. Он был полностью накрыт белым одеялом, не позволяющим взглянуть на него. Продолжая будить своего друга, Гарри уже громче начал повторять его имя. И сработало, но не так, как ожидал Поттер. Недовольно выглянув из своего "кокона", Симус Финниган с помятым лицом и сонными глазами удивленно воззрился на своего однокурсника, абсолютно не понимая, о чем тот ему говорит: - Рон? Какой еще Рон, Гарри? Поттер резко отпрянул, увидев темные волосы заместо рыжей шевелюры своего лучшего друга. Вопросительно посмотрев на лежащего, Гарри начал лихорадочно соображать, что происходит. - Симус, ты чего? Уизли, конечно. Рон Уизли. Вы поменялись кроватями? Зачем? Гарри, недоуменно встав на ноги и подойдя к предполагаемой новой кровати Рона, заглушал в себе подозрительно бушующие мысли. Что-то не так. Нет, кровать Симуса была тоже занята. - Поттер, прекрати нести чушь, - недовольно промямлил Симус, возвращаясь в свое положение для сна. Финниган, конечно, всегда знал, что Гарри Поттер странный, но не настолько же. - Что делать Уизли в Гриффиндорской спальне? Гарри, не останавливаясь, отчаянно ходил по комнате, осматривая кровати. Но нигде не было Рона. Почему?       Резко повернувшись на слова Симуса, Гарри, тяжело дыша, продолжал искать всему этому объяснения, хотя разум уже подбрасывал правильный ответ всему этому. Но Поттер настойчиво сопротивлялся. Хотя акцент Симуса на слово "Гриффиндорской" однозначно пугал. - Спать, конечно. Может, он стал Старостой Школы и ему отвели отдельную спальню? Поэтому его здесь нет. Точно. А Гарри ничего не знал до этого момента. Да, очень правдоподобно. Симус, издав слабый смешок, закатил глаза и проговорил последнюю фразу Поттеру, будто бы умственно отсталому, после чего снова закутался в свое одеяло и больше не высовывался: - Наша спальня не рассчитана на хаффлпаффцев. Из груди Поттера вырвался шумный судорожный вздох. Ноги Гарри, будто бы не выдержав такого удара, подкосились, заставив своего хозяина рухнуть на пол. Поттер бессильно спрятал лицо в своих руках, забывая, что на нем очки. Все равно. Постепенно в голове начала складываться картина по кусочкам. По поведению Симуса можно было определить, что он определенно не шутил. Рон учится на Хаффлпаффе. А еще Гарри ошибался насчет своего сна. На этот раз страшный сон был реален.