Узы

Однажды наступит тихий день. День, полный гармонии, счастья и беззаботности. День, полный спокойствия и умиротворения. День без паники, без страха и без плохих мыслей, воспоминаний. День без хлопот. Невероятно скучный день. К счастью или к огорчению, им он может только сниться. Вот и сейчас, когда красная королева решила уютно устроиться на одном из диванов бара и вздремнуть, подобно королю, в дневное время на полчасика, как вокруг неё начала набирать обороты нарастающая суета. Впрочем, они старались не шуметь, за что им огромное спасибо. Но всё же, её лунатизм давал о себе знать, выдавая в определённые моменты нелогичные фразы. – Ножницы тоже требуют человеческого тепла, – лёжа на животе, заговорила она, крепко обнимая подушку. – И абрикосов. Удивлённо взглянув на Ёсикаву, Ивамото осторожно коснулась тыльной стороной ладони её лба. Говорящий во сне человек вызывает противоречивые эмоции, например, истерический смех и испуг. Совсем жутко становится, когда спящий начинает неистово смеяться. К счастью, Юкико видела странные, непонятные, но серьёзные сны, не вызывающие на лице и тени улыбки. – А я думала, – вздохнув, с грустью в голосе заговорила женщина, сидевшая на высоком стуле у барной стойки. – Что смена обстановки вылечит лунатизм. Это было ошибкой. По её лицу пробежала тень тяжёлых переживаний и грусти. Мама троих детей, носящих фамилию Ёсикава, выглядела довольно молодо, несмотря на то, что в следующем году ей стукнет пятьдесят лет. Да и стоило ли этому удивляться? Люди, в чьей жизни семья занимает первое место остаются вечно молоды, несмотря на то, что они любят поворчать или поскандалить. Пышные кудри Мияко были слегка тронуты сединой, а в голубых глазах отражались сила и сталь. Странно, что у женщины с таким строгим взглядом получились такие дети, как Амида и Юкико. Решив посмотреть на быт горячо любимых дочерей, Симидзу и Ёсикавы поселились в гостинице на целую неделю. – Не совсем обычный лунатизм, – пытался поддержать разговор с женщиной Изумо, что было довольно-таки непросто, потому как Мияко предпочитала молчать и наблюдать. – Я слышал, что он проявляется при сильном стрессе, но, чаще всего, ночью. – Конечно, за окном уже темнеет, – начала Аой. – Но невозможно испытывать стресс постоянно. Для этого нужно быть Ятой, но он же не лунатик. Он просто дурак. Девушка произнесла это достаточно громко, чтобы быть услышанной объектом своей искренней ненависти. На секунду её мысли вернулись к словам королевы, когда та невзначай брякнула, что из Яты с Ивамото получится странная, но очень милая пара. Стоит ли прислушиваться к её словам? Нет. Даже Ренджиро признаёт, что она постоянно говорит исключительные глупости. Глупость же, правда? Она и Мисаки. Только Ёсикава могла придумать подобное. – Я сказала что-то плохое? – она виновато посмотрела на парня, после чего печально опустила взгляд. – Я не хотела. Либо девчонка-пакостница очень наблюдательная, либо очень хитрая. Так или иначе, она неплохая актриса и, явно, от нападок учителей за свои проделки отделывается тем же способом. Сжав губы в тонкую линию, Ята чувствовал, как кровь приливает к голове, отражаясь на коже румянцем. Он прекрасно понимал, что Аой вновь что-то выдумала, желая посмеяться над ним, опять толкнуть его лицом в нелепую ситуацию и наблюдать. Не понимал, зачем ей это нужно, как и то, почему он так глупо себя чувствует, глядя на неё. Стиснув зубы, пытаясь справиться с нервами, он не нашёл ничего лучше, как нахмуриться, глядя на неё. Как же плохо, что она девушка. Невинное бледное личико, розовые заколки-бантики в коротких волосах, да ещё и школьная форма! Волк в овечьей шкуре! Понимая, что он смотрит на неё неприлично долго, Мисаки отвернулся, краснея, после чего быстро вышел из бара, стараясь, чтобы дрожь в коленях была максимально незаметной. Он не знал, получилось у него или нет, но, встав на скейтборд, едва смог удержать равновесие. Захихикав, Ивамото вновь перевела взгляд на маму королевы. – Если Юкико сама не рассказала вам этого, – Мияко поднялась со своего места, застёгивая куртку. Стоило отметить, что высоким ростом она тоже не отличалась. – Значит, вам ещё не нужно этого знать. Вы хорошие ребята, правда, – она подняла из-за стола за ухо собиравшуюся выпить стопку коньяка Марико. – И алкоголь у вас высший класс. Приходите к нам в следующий раз, иначе моя мать решит здесь поселиться. – Так, – громко начала Марико, пока Мияко не зажала её рот рукой. – Тихо ты, Юкико спит. – А-а-а-а, – шёпотом ответила выпивоха. – Ну, это можно. С рыженьким? Мать и дочь встретились взглядами. – Мне срочно нужен правнук! – Шагай давай, – с толикой раздражения в голосе подтолкнула её Мияко. – Не позорься. Стоило им выйти, как присутствующие в баре с облегчением выдохнули. Даже если человек исключительно положителен и добросердечен, напряжение рядом с ним всё равно возрастает с астрономической скоростью, особенно в тех случаях, когда ему нужно понравиться кому-либо. – В уличных драках всегда побеждает улица, – изрекла мысль спящая Юкико. – Запомни мои слова. Как только найдёшь его – не промахнись. И как Суо терпит её каждую ночь? – Врум-врум, – войдя, едва слышно произнесла Рен, держа сжатые в кулаки руки на уровне груди. – Врум-врум-врум. Судя по радостному выражению лица, шлему на голове и кожаной одежде, ветеринар стала счастливой обладательницей металлического скакуна. Похоже, любовь к скорости и поиску опасностей на свою важную часть тела передаётся у каэнов вместе с неоном. То Ренджиро получает штраф за нарушение правил дорожного движения, то Дай убегает на нечеловеческой скорости от полицейских, застукавших его за рисованием граффити, то Кента намеренно злит Ёширо масштабом своей отдачи. Сняв шлем, Наито поправляла рукой растрёпанные волосы. – Вау, – восторженно произнесла Аой, подойдя. – А ты круче, чем я думала! – И что же ты думала? – улыбаясь, спрашивала девушка. – Что ты тихоня и проводишь пятницы в библиотеке. Рен усмехнулась в ответ. Неужели она на самом деле создаёт такое впечатление? Впрочем, в этом нет ничего удивительного. Ей часто приходилось быть хорошей, мирной и покладистой в глазах родителей, чтобы не поднимать в семье излишнюю панику. Никто до этого дня не знал о том, что у неё есть водительские права, никто не знал, что однажды она сломала ногу, неудачно прыгнув с парашютом с крыши высотки, как и никто даже не смел догадываться о том, что именно Наито создавала для ненавистной школы бомбы-вонючки и стреляла по окнам маленькими шариками с краской. Отличница, которая знала химию с детства, умела прятаться и страшно ненавидела учебные заведения – гремучая смесь для учителей. Впрочем, дух буйного подростка в ней до сих пор живёт. Иначе бы она ни за что на свете не решилась приобрести мотоцикл. – Рен, – взяв в руки шлем, Татара с серьёзным видом смотрел на него. Ты… Встретившись с ней взглядом, он замолчал, заставив Наито содрогнуться. За всё время их знакомства настолько решительным и суровым она видела его только один раз, и в тот же день решила идти вместе с ним. Идти сюда, в Хомру, принять силу Юкико, наплевав на то, что с мощью Микото она бы подвергала себя меньшей опасности, лишь бы быть рядом с ним. Неужели один его взгляд заставил её так сильно нервничать? Ни родителей, ни учителей, ни парня, который ей наскучил после третьего свидания, а именно его! Глубоко, нервно вздохнув, Рен пыталась собраться с мыслями, перебирая факты, которые оправдывали бы покупку мотоцикла. Так не хотелось заставлять Тотсуку переживать из-за себя, обижать его или злить, ведь он один из немногих людей, который был искренен и добр к ней. Похоже, из-за него она вполне смогла бы продать недавно приобретённый транспорт. До чего же обидно! Но, если выбирать между Татарой и двухколёсным жеребцом, то выбор становится куда более очевидным. Мотоцикл не обнимет её, не подарит чувства защищённости и не успокоит, как это делает Тотсука. – Ты ведь научишь меня кататься? Подняв на него удивлённый взгляд, она увидела, как Татара со счастливым видом примеряет шлем, из-за чего схлопотал от Изумо отеческий подзатыльник. – Даже не больно, представляешь?! – восторженно проговорил он, водя ладонями по своему головному убору. – Как будто ты резко превратился в слабака! – Ну, спасибо! – хмуро ответил Кусанаги. – Так ты величаешь старых друзей? И вообще, это же очень опасно. Рен, чем ты думала, когда приобретала мотоцикл? Этот же идиот явно будет проводить времени в седле дольше, чем ты! Он же на велосипеде еле держится! – Между прочим, – парень повёл пальцем в воздухе. – Я катался лучше тебя. Конечно, не сравнится с королём, но это из-за того, что он ни в чём не знал меры. – И что с тобой теперь делать? – бармен сокрушённо зарылся пальцами в свои волосы. – Раз уж ты загорелся идеей, то остановит тебя только танк. И то, вряд ли. Наито и Тотсука внове переглянулись. По его глазам было видно, что он улыбается, что заставило девушку отвести взгляд, в надежде, что её щёки вновь не окрасились румянцем. – Тем более, со мной будет Рен. Она очень мягкая, на неё приятно падать. Лицо девушки стало пунцовым. Поднеся руку к губам, она опустила голову, водя носком сапога по полу. – Что с вами сделаешь? – вздохнув, бармен закурил, задумчиво почёсывая затылок. – Катайтесь. Только вместе. В Наито я уверен. – Ты можешь смело доверять мне, Изумо, вспомни хоть раз, когда я тебе лгал. – Допустим, вчера, – начал Кусанаги, оттопырив мизинец левой руки, готовясь перечислять. – Ты солгал Анне и Ами, что они единственные дамы твоего сердца. Дальнейшее и не требовалось, ибо Татара не нашёлся с ответом. Положив руку ему на шею, Изумо заговорил тише, однако вкрадчиво, как умел делать только он, заставляя слушающего испугаться ещё больше. – Думаю, на второй шлем ты найдёшь деньги, – бармен перевёл взгляд на девушку. – И на тёплую одежду. Ты можешь простудиться. – Кусанаги, твой образ довольно зловеще сочетается с поведением заботливой мамочки, – Тотсука улыбнулся, глядя в сторону. – Рен, ты поможешь мне с выбором? Вдруг, мой шлем будет меня полнить? Удивлённо раскрыв глаза, Наито ответила ему кивком, сглотнув. – Свободны, – тяжело вздохнул Изумо. – И без каэнских штучек по поводу увеличения скорости. – Обещаю, – вздрогнув, Рен поклонилась бармену в знак уважения, и будто прося извинения. Она никогда раньше не делала этого, но в данной ситуации чувствовала себя очень виноватой и напряжённой. – Я не сведу с него глаз. – Так приятно слышать от тебя, что ты будешь обращать внимание только на меня! Наито не терпелось поскорее надеть шлем, под которым было бы не видно как сильно она краснеет. Кусанаги упомянул о другой даме сердца у Тотсуки. Кто она?! Несмотря на возникшее чувство ревности, она очень хотела его обнять. Просто так, без повода, просто чтобы почувствовать его тепло и заботу. Что тут же и сделала. После секундного ступора, Татара крепко обнял её в ответ, поцеловав в макушку. – Я боюсь его, – тихо прошептал он ей на ухо. – Он страшный человек. Знаешь почему? – он выдержал паузу. – Ещё со школы он делает это, чем пугает даже короля, проходящие мимо люди с подозрением косятся на него, а самые суровые якудза падают от страха в обморок. Он пьёт чай. Без. Сахара. – Ищешь в толпе убийцу – ищи очкарика, – вновь мрачно изрекла Ёсикава. – Они на многое способны. Аой помотала раскрытой ладонью у глаз королевы, чтобы удостовериться, что она спит. – Может, разбудим её? – Ивамото тяжело вздохнула, отъехав на роликах от королевы к одному из столиков, меняя пепельницу. – Явно же, боевик смотрит. Я завидую. – Пускай спит, – покачал головой Изумо. – Приезд родственников был большим стрессом для неё. Мы нервничали, желая им понравиться, а она нервничала, желая, чтобы у нас это получилось. Не думаю, что её семья пришла в восторг от кучки преступников с одинаковыми татуировками. Аой пожала плечами в ответ. – Мои бы точно испугались, – она выбросила окурки в урну. В Роджикку она была той ещё бездельницей, не способной найти в себе силы, чтобы застелить постель, но здесь чувствовала, что должна хоть чем-то помогать. – Старики всегда были против баров, считая их чем-то вроде дешёвых трактирчиков, в которых собираются самые грязные отребья со всего города. Девушка вздрогнула, встретившись с мрачным взглядом владельца Хомры. – Но к этому бару это отношения не имеет, – она замахала руками, выражая тем самым свой протест мнению родителей. – Здесь всё шикарно обустроено и… Звон колокольчиков прервал её речь. Кто-то вошёл в помещение, а значит, Кусанаги будет не до разговоров. Пускай, это место нельзя назвать столицей вежливости и театром культуры, но клиенты для персонала должны быть на первом месте. Уважение, внимание и прекрасное обслуживание – три правила щедрых чаевых. – Аой, – тяжело дыша, радостно произнесла имя Ивамото незнакомка. – Аой, неужели это ты? – И… Иендо? – на лице Ивамото застыло выражение глубочайшего шока. Девушка с фамилией Иендо была довольно приятной внешности. На вид она была не старше Аой, такая же выпускница старшей школы, как и девчонка-эмо. Высокие скулы, тонкие губы, тёмно-красные прямые волосы и раскосые чёрные глаза. Она была бы очень красивой, если бы не была такой холодной, если бы в её лице не проскальзывала некая доля хитрости и коварства. Но, похоже, она подруга Ивамото, а девчонка, несмотря на свой дрянной характер, людей различать умеет. И, судя по её лицу, встреча для неё была неожиданной и неприятной. – Ролики? – удивлённо спросила девушка. – Ты не забыла, что хотела научиться хорошо на них кататься? – Иендо. Сжав руки в кулаки, Аой чувствовала, что закипает. Ловко развернувшись на роликах, она подъехала к девушке, которая была готова встретить её крепкими дружескими объятиями, но, вместо того, чтобы поприветствовать старую знакомую тёплым жестом, Ивамото собирала свои силы в правой руке для удара. Мелкие шарики чистой энергии с бешеной скоростью носились вокруг пальцев, кисти, оставляя за собой светящиеся полупрозрачные хвосты. Замахнувшись, Аой ударила девушку по лицу, из-за чего Иендо упала на пол, перед этим плечом врезавшись в стену. – Иендо, – Ивамото тяжело дышала, было видно, что одним ударом она явно не ограничится. – Убирайся. Схватив Аой за руки в плечах, Рен оттянула её назад. Наито была довольно сильной физически, ибо как Ивамото не старалась, выбраться из захвата ей так и не удалось. Несколько раз дёрнувшись, девушка дала выход своим эмоциям через ругань. – Сука, – прошипела Аой сквозь зубы. – Я помогала тебе! Я верила тебе! – она вновь дёрнулась, что было сил, после чего топнула ногой по полу. – И теперь ты здесь после того, что произошло?! Катись к чёрту, Иендо Орино! Поражённо раскрыв глаза, Орино дотронулась до места удара на щеке, из-за которого кожа в этом месте приобрела ярко-красный оттенок. Щипало, словно от ожога, впрочем, Иендо пока что этого не чувствовала. Шок, вызванный выходкой Ивамото тут же дал о себе знать, испуг был настолько сильным, что в данной ситуации она не могла вымолвить ни слова. – Аой, – тихо, но твёрдо проговорила Наито, успокаивая девушку. – Это некрасиво. Странная фраза в такой ситуации, но на вышедшую из себя Ивамото она подействовала лучшим образом. Ярость и гнев уступили место пустоте и чувству глубочайшего одиночества, которые заставили глаза девушки заблестеть от слёз. Вдохнув в лёгкие побольше воздуха, она плюнула Иендо в лицо, после чего всё же вырвалась из захвата Рен и выехала на роликах из бара. Вспыхнувшие эмоции сейчас выжигали её изнутри, из-за чего Аой чувствовала себя страшно уставшей. Не обращая внимания на людей и машины, она уехала на роликах, постоянно набирая скорость. – Ох, – тихо прохрипела Орино, поднимаясь, держась за щёку. – Спасибо, – с печалью в голосе произнесла она. – Не думала, что всё произойдёт вот так. Наито не спешила ей помогать, хотя и отличалась от соклановцев исключительным человеколюбием. Было ли это интуицией или просто нежеланием протянуть девушке руку – она не знала. Во всяком случае думала, что ей непременно поможет кто-нибудь другой. – А как должно было быть? – невзначай спросила проснувшаяся королева, подойдя. – Вы друзья Аой, – Иендо заулыбалась, с уважением поклонившись им. – Меня зовут Иендо Орино, рада встретиться с вами. Она протянула руку для рукопожатия, но Юкико демонстративно скрестила свои на груди, пристально глядя ей в глаза. – Нет, – с усмешкой отрезала Ёсикава. – Не друзья. – Нет? – удивлённо посмотрев на неё, Орино потёрла ушибленное плечо. – Но в последнее время она проводит здесь много времени… – В том то и дело, – Юкико улыбнулась. – Наши узы крепче дружеских, семейных, даже кровных. Враг одного из нас – общий враг каждого. – Вот как? – Иендо нагло ухмыльнулась в ответ, глядя свысока на Ёсикаву. – И что же ты с ней мне сделаешь? Накричишь? Топнешь ножкой? – Зачем? – удивлённо вскинула брови Юкико. Закатив глаза, Орино почувствовала, как земля уходит у неё из-под ног. Внезапно появившиеся головокружение и сильная тошнота заставили её ноги подкоситься от ужасной слабости. Дышать становилось всё тяжелее, а тело будто гвоздями прибивали к деревянному полу бара. Глубоко, с шумом вдохнув, Иендо потеряла сознание. – Ну и куда ты прикажешь мне её прятать? – тяжело вздохнув, спросил Изумо. Он знал, что отравление неоном от королевы вызывает, максимум, рвоту, но на всякий случай решил удостовериться в том, что жертва жива. В этот момент Рен осознала, что правильно поступила, приняв силу и знак красной королевы. Иендо Орино, прикинувшаяся подругой Аой, не понравилась ей изначально, и, кто знает, если бы Ёсикава не отравила её, Наито бы сама оставила на ней пару ожогов. Рен — человек миролюбивый и добрый, но даже у неё зачесались кулаки от вида этой девицы. Нельзя вывести из себя Ивамото пустяковым поступком, нельзя заставить её так сильно сорваться, пускай она и вспыльчивая, но дальше ругани и злобных шуточек дело не доходило. — Ты за Аой? — увидев, что Юкико надевает куртку, спросила Наито, взяв в руки шлем. Ёсикава не ответила, уходя быстрым шагом из помещения. Из-за бесполезного вопроса Рен нахмурилась, злясь сама на себя. Конечно же, королева отправилась за подданной, конечно же, помощи она ни за что не попросит и не обернётся, наплевав на то, сколько человек будет за ней идти. И если бы идти на выручку пришлось в одиночестве, вряд ли бы её это смутило или испугало. Наито улыбнулась, глядя ей вслед. Придя сюда, она волновалась лишь о своей безопасности, и здесь же страхи растворились в семейной атмосфере, в атмосфере искренности и преданности. Как можно волноваться о себе, когда Кента не может подготовиться к контрольной из-за того, что Дай его вечно отвлекает, а Ренджиро смешит своими мыслями вслух, когда Казуо чуть ли падает в обморок, проиграв в видеоигре, а Ами снова пачкается в пыли из-за того, что не переборола своё кошачье любопытство. Люди-катастрофы, чьи переживания являются общими переживаниями. — Отравление неоном может вызвать сильную рвоту, — сказала Рен, надевая шлем. — Она может задохнуться, если будет лежать на спине. Всё-таки, я ветеринар и забота о животных — моя обязанность. *** Чувствовать в себе силу двух кланов — невероятно отвратительная штука. Заснуть у новоиспечённой носительницы синей формы получилось только ближе к утру. Всё тело пробивал либо отвратительный жар, либо невыносимый озноб, будто Акина и Юкико боролись между собой за право своего существования под её кожей. Глядя на свои руки, Нозоми попыталась заставить свои способности проявиться. Неудача. Симидзу говорила, что все подданные чувствуют некий эмоциональный блок. Ёсикава объясняла это тем, что людской разум не способен принять существование сверхспособностей, как нечто обыденное, не верит в них. Нужен сильный эмоциональный толчок. Хидеаки обрёл полную силу лишь после того, как погиб его любимый персонаж в манге, Санииро — ощутив свободу, Сачио был слишком напуган очень громким свистом закипевшего чайника. Иными словами, нужна холодная эмоция. Но тогда подавит ли синяя энергия красную? Столько вопросов, и ни одного ответа. — О, доброе утро, Нозоми. Подняв взгляд на Рейси, Кикути тут же выпрямилась и приставила ладонь к виску, как это обычно делают в армии. И, судя по его удивлённому взгляду, сделала она это зря. — Доброе, — она сжала губы в тонкую линию. — Извините, как мне Вас приветствовать? Сдержанный смех Мунакаты заставил её опустить взгляд и сжать руками подол юбки. Девушка чувствовала, что её щёки пылают. Как же это неловко! В первый же день службы попасть в такую нелепую ситуацию. — Я думаю, — начал король. — Традиционного поклона будет вполне достаточно. Впрочем, при личной встрече просто желайте мне доброго времени суток. Это настроит беседу на нужный лад и подарит толику тепла в общение. Удивлённо раскрыв глаза, Нозоми в недоумении смотрела на капитана, не зная, нужно ли поддержать с ним разговор или нет. Волнение, создавшееся благодаря его присутствию, буквально, парализовало её. — Да, — чувствуя, что пауза затянулась, проговорила она. — Так точно! Приказ «Доброе утро» приведён в исполнение! От волнения у неё тут же вылетело из головы то, что она сказала секундой ранее. Но, судя по одобрительному смеху Рейси, это было что-то правильное. — У Вас же две силы? Вы уже успели подружиться с Фушими? Кровь вновь прилила к лицу девушки. Может быть, у всех господ кланов такая фишка: спрашивать о неразделённой любви? Отправляя Нозоми в синий клан, Юкико демонстративно начала цокать языком. Окончательно смутившись, Кикути опустила голову, промолчав. — Прекрати вгонять в краску мою подчинённую, — возмущённо произнесла Симидзу, незаметно ущипнув Мунакату ниже спины. — Это моя обязанность. — Помешивая ложечкой йогурт, она добавила. — Хочешь попробовать? С черникой. Очень полезно для глаз. — Теперь уже я смущён, — он заулыбался, проведя по талии Акины кончиками пальцев. — Но я действительно думаю, что Кикути следовало бы подружиться с Фушими. Это повысило бы его продуктивность. — Думаю, этот вопрос следует поднять на совещании, — элегантно опустив ложку в йогурт, Симидзу добилась идеального баланса, точно рассчитав вес столового прибора и его точку равновесия в плотной жидкости. — Что скажешь, Нозоми? Ты уже выбрала себе партнёра? Смущённая и напуганная девушка отдавала себе отчёт в том, что сейчас она не в состоянии хоть что-то ответить. Да ещё и слово «партнёр» было сказано Акиной с очень странной интонацией, подразумевая его двусмысленность. — А что насчёт оружия? — не унималась Симидзу. — Ты уже дала ему название? Кикути покачала головой. — Не следует с этим затягивать, — королева похлопала её свободной рукой по спине, отводя в сторону. — Всё же, меч — твой самый первый и верный товарищ. — У твоих мечей тоже есть имена? — Естественно! — возмутившись, Акина отправила очередную ложку йогурта в рот. Держа столовый прибор в зубах, королева опустила взгляд на свои мечи, ножны которых были прочно зафиксированы на ремне. Из своего отряда она одна решила использовать одновременно два оружия, одно из которых было тупым и не причинило бы серьёзных травм, особенно всяким кудрявым раздолбаям. — Фобос и Деймос, — гордо заговорила она. — Страх и ужас. Других имён у них быть не должно, именно эти чувства они должны вызывать у нарушителей закона. Да и я королева, холодная и устрашающая личность. Кстати, йогурт будешь? Прикрыв рот рукой, Нозоми рассмеялась, чувствуя, как напряжение и страх медленно уступают место непринуждённости и спокойствия. Нельзя сказать, что Симидзу была олицетворением безмятежности — им была Ёсикава — зато с ней отряд уж точно был во всеоружии. Трепи нервы соклановцам, чтобы они ни на секунду не расслаблялись. По-моему, у Каэна другая стратегия, а сами они больше увлечены сплетнями и сарказмом, а не тренировками и усилением командного духа. Кикути видела досье на каждого из них, и, надо сказать, с силой красная королева не жадничает. Чего стоит один Рикудо Дай, которому удалось увернуться от летящей в его голову пули во время усиления зелёного клана своих позиций в городе. Сила клана пятой королевы не пугала, пугало количество её подданных, пугала её расчётливость и организованность её людей. Красный клан очень похож на цепь, звенья которой неразрывны, но едва касаются друг друга, и проблемы одного человека являются общими. С синим кланом значительно труднее, он больше напоминает коробку, доверху набитую мягкими игрушками с острыми шипами. А зелёные действуют как часы. Безупречная организация, показывающая исключительный талант королевы в управлении людьми. Сигнал тревоги прервал размышления девушки. Вздрогнув, Нозоми в панике огляделась по сторонам, не зная, что нужно делать в подобной ситуации. Именно сейчас, именно в этот момент, она лучше, чем когда либо осознавала свою никчёмность: от неё ждут огромной отдачи, проявления колоссальной силы, но на деле она является просто испуганной школьницей, которой решили поиграть две королевы. Пешка на шахматной доске, стоящая между синим и красным кланами, не принадлежащая полностью ни одному из них. Пешка, сердце которой ещё не открылось для её мощи, хотя уже готово принять её. — Что-то зачастили они, — вздохнув, Акина поправила очки. — Уже пятый раз за эту неделю. Кикути, ты идёшь? Ты такая бледная… — Я… я в порядке! — решительно ответила девушка. — Там мои силы уж точно должны дать о себе знать. Если этого не произойдёт — клянусь, я перестану позорить своим присутствием синий клан! Симидзу поражённо раскрыла глаза, глядя на подданную, однако, чувствовала, что у неё нет права с ней спорить. Нозоми уже успела внушить себе мысль о своей бесполезности, уже сконцентрировалась на провале операции и уходе из клана. Слишком поспешное решение. Этому должен был кто-то поспособствовать… — Тц… хорошо бы. — Фушими! — со злобой в голосе произнесла королева — Что? Должно быть, удобно — иметь силу двух кланов. Акина скосила взгляд в сторону уходившего третьего подданного короля. Скипетр 4 уже собирался на построение, в это время её отряд уже должен выехать на место назначения и обеспечить основные силы энергией, что они и сделают. Королева заметила, что Кикути закрыла глаза, сжав рот одной рукой, что тяжело, со спазмом, вздохнула, но сделала вид, что не заметила этого. Муки разбитого сердца нужно удержать, им нельзя поддаваться. Обе девушки это знали, и обеим не стало от этого легче. Если бы Симидзу сейчас начала её утешать, Нозоми бы уж точно разрыдалась, позволила бы боли сковать себя и ввергнуть в пучину отчаяния. В молчаливой печали есть один плюс — она сменяется агрессией. *** Скорость ещё никому не причинила вреда. Она подарила свободу, адреналин, чувство лёгкости и полёта, при этом никого и никогда не убивала. Убивала людей лишь резкая остановка. В чём красная королева убедилась на собственной шкуре. Получив ребром ладони по горлу, она упала на землю, держась за шею. После нескольких неудачных попыток вздохнуть, живительный кислород всё-таки поступил в её лёгкие. Надсадно кашляя, Юкико жадно вдыхала через рот, приподнимаясь над асфальтом, опираясь на локти. — К чему такая спешка, черепашка? Подняв взгляд, Ёсикава исподлобья смотрела на протянувшую ей руку Мияту. Блондинка как всегда мягко улыбалась, а в её зелёных глазах застыла задумчивость, разбавляемая отблеском высокомерия и эгоизма. Возможно, Юкико это показалось, возможно — нет, но она всегда видела в этом взгляде печаль и тоску. Она полагала, что это из-за жестокого отношения к Изанами в прошлом, благодаря которому она и стала стервой, совершенно не подозревая, как красная королева похожа на покойную сестру блондинки. — Ненормальная, — прохрипела Ёсикава, поднимаясь. — Так и убить можно! — Хочешь сказать, что скорость бы тебя не убила? — Мията заулыбалась. — Или, что ты не перегоришь от переизбытка неона в твоих руках? Учти, перед смертью у Генджи руки были в чёрных ожогах. Нахмурившись, Юкико не нашлась с ответом, отведя взгляд в сторону. — Не нужно сердиться на Изанами, — радостный знакомый мужской голос заставил красную королеву нахмуриться. — Как я уже говорил: жизни королев — величайшая ценность. — Да, — Мията закурила, глядя на Утияму сквозь стёкла очков. — У этого психованного ублюдка свои методы проявления заботы. Улыбаясь, Кохаку поправил очки, склонив голову в поклоне. На самом деле, было в нём что-то притягательное, манящее, очаровывающее и располагающее к себе людей. Ёширо предупреждал, что от Утиямы следует держаться подальше, ибо он причиняет другим боли ради собственного удовольствия, во что невозможно было поверить при личной встрече с Кохаку. К тому же, он огрел молниями людей из синего клана… — Куда направлялись, мышонок? Рука Изанами опустила на плечо Юкико, будучи молчаливым фактом того, что из стального захвата стервы красной королеве не выбраться, даже находясь под Дамокловым мечом. — По-твоему я не могу просто побегать по городу? — Зимой, — Мията загибала пальцы, перечисляя. — На максимальной скорости, не думая о прохожих, не видя дороги… — Я поняла, — взгляд Ёсикавы стал мрачнее. — Не продолжай, — тяжело вздохнув, девушка собиралась с мыслями. — У меня довольно эмоциональная подданная. Сегодня она очень сильно вспылила. — Ты волнуешься? — Нет, — Юкико пожала плечами. — Но своё я привыкла держать под рукой. Хитро засмеявшись, Изанами протянула свободную руку в строну. — Досье, — холодно произнесла она. — На Ивамото Аой. Встретившись с вопрошающим взглядом Ёсикавы, Мията лишь улыбнулась в ответ. — Помни, крысёнок, кто владеет информацией — тот владеет ситуацией. Я знаю о твоей жизни даже больше, чем ты сама. Прими это к сведению. — И? Я ничего плохого не совершала в прошлом. — Да, ничего постыдного. Вот только я знаю о причинах твоих болезней, — она постучала себя пальцем по виску. — Вот тут. Это произошло в возрасте пяти лет и продлилось, как я поняла, три года. Утияма был бы и рад узнать о тайнах красной королевы, однако, Изанами предусмотрительно что-то очень тихо прошептала Юкико на ухо, прикрыв рот рукой. — Ты всегда можешь обратиться ко мне, если тебе необходима помощь, — Мията вновь заулыбалась. — Более того, ты просто обязана это делать. Иначе маленькая тайна станет большой проблемой. — Что тебе нужно? — Сотрудничество. Дружба. Доверие. Чего ещё может желать в нашем мире властный человек? Не менее властного товарища, который бы в любой момент пришёл на помощь. Кохаку рассмеялся, прикрыв рот рукой, протягивая красной королеве досье с ярко-красной надписью «Ивамото Аой» на обложке. Внутри содержались копии медицинских карт девушки, фотографии, страницы из журнала средней школы, записи о продолжительности телефонных разговоров — всё, что можно было связать и составить полную картину жизни. — Самоубийство? — Ёсикава хмуро разглядывала прикреплённую к бумагам флэшку. — Она пыталась?.. — Нет, — Мията отрицательно покачала головой. — Это слово я специально пометила кавычками. Ты заинтересовалась, котёнок? — Кто владеет информацией… — девушка пожала плечами. — Твоя взяла. Скажу Ренджиро, чтобы больше не ругался с тобой. — Меньшего я и не ожидала. *** Всю свою жизнь она была обыкновенной ведомой девочкой. Не было в ней чего-то особенного, она не была плохой, но и хорошей назвать её было трудно. Маленькая, невзрачная, боящаяся сболтнуть лишнего и обидеть своих ненадёжных друзей. Трудно было найти столь близких и неразлучных подруг, как Иендо Орино и Ивамото Аой. Они плели друг другу браслеты дружбы, часами разговаривали по телефону, вдвоём хихикали и издевались над девчонкой с короткими вьющимися волосами, вместе делали домашние задания. Иногда Аой чувствовала, что её используют, но, что она могла тогда сделать? Она боялась, что Орино обидится на неё, боялась стать изгоем, как та самая девчонка с короткими волосами — Сакураи Тама. Подростки бывают исключительно жестоки по отношению к кому-то. Тама никогда не скрывала своих весьма необычных увлечений, часто пугая ими одноклассников, за что иногда терпела издёвки. На самом деле, трудно сказать, терпела ли хамское отношение к себе Сакураи, ведь с обидчиком непременно случалось что-то плохое. Например, жвачка неожиданно попадала в волосы, или в кармане пиджака копошились черви. За своё хобби, мрачноватый внешний вид и манеру поведения, Тама была прозвана ведьмой, а её прозвище произносилось с крайне неодобрительной интонацией. — Единственное, что ты умеешь делать хорошо, — как-то раз заговорила Сакураи с Иендо. — Так это получать поцелуи в задницу от своего окружения. Орино ответила ей весьма раздражённым взглядом, в то время как сидящая рядом Аой сильно возмутилась сказанному. — В отличие от тебя, у неё хотя бы есть друзья! — Ты о себе? — удивлённо спросила Тама совершенно спокойным тоном. — Тебе просто нравится быть использованной. — Встретившись с испуганным и недовольным взглядом Ивамото, девушка продолжила. — Протри глаза. Знаешь, как она тебя называет? Дурой, которая скажет даже код от сейфа, лишь бы она от тебя не отвернулась. Сакураи не хотела разрушить их дружбу, не хотела быть причиной ссоры. Она всего лишь не позволяла кому-либо себя унижать, оскорблять, поэтому всегда нападала, когда защищалась. Своим пристальным жестоким взглядом, своей осторожностью и спокойствием она очень сильно смахивала на пантеру, которая предпочитала атаковать неожиданно и смертоносно. Да, она блефовала, но её блеф был прекрасен тем, что из-за него Иендо не сможет выбраться сухой из воды. Отрицая, она только усугубит ситуацию, во всяком случае, Тама надеялась на это. Аой в её глазах была полной дурой, но не настолько глупой, чтобы не начать сомневаться в Орино. Да и сама Иендо не нравилась Сакураи. Тихая сплетница, завистью которой можно было рубить лес. Выдержав удивлённый и полный обиды взгляд Ивамото, девушка сложила указательный и большой пальцы левой руки в кольцо, просунув в него несколько раз указательный палец правой, после чего ушла, отсалютовав подругам, зная, что посеяла в дружбу ненавистных сплетниц зерно сомнений. Читая об этом, Юкико рассмеялась, высказав свою точку зрения о том, что все готы являются лучшими людьми на планете. Узнать соратника по субкультуре было просто: Тама носила очень много цепочек, красила губы чёрной помадой, а веки — тенями того же цвета. Вряд ли это было нормой для средней школы, так что, замечаний от учителей она явно натерпелась столько же, сколько и Ёсикава. На фотографиях с экскурсий одежда Сакураи отличалась особенной мрачной женственностью, из-за чего в свои тринадцать лет она тянула на все восемнадцать. И её вешний вид позволял ей преспокойно курить, прогуливаясь по городу. Например, лёжа на широком пледе под цветущей сакурой, в день, когда японцы отдавали дань старой традиции, отмечая Ханами, она преспокойно курила, не обращая внимания на устроившихся рядом людей. Собственное одиночество её волновало в последнюю очередь. В одной из книг она вычитала, что подобное называется самодостаточностью, и ей нравилось это слово. — Сакураи? — удивлённо произнесла устроившаяся рядом девушка. — Не могла бы ты не курить? — У тебя рак лёгких? — Нет. — Астма? — Нет. — Аллергия? — Ну, не думаю. — Тогда смочи свою просьбу водичкой, ляг на бок и засунь её себе поглубже в анальное отверстие. Собеседница замолчала. Спустя какое-то время любопытство Тамы всё же дало о себе знать, и личность обращавшейся к ней её заинтересовала. Небольшая войнушка — всегда весело, к тому же, с кем-то знакомым, кто ещё не успел узнать всей скверности её характера. Приподнявшись на локтях, она повернула голову в сторону знакомой, которая смиренно сидела, убрав ноги под себя. В такой солнечный день, сидя в тени цветущей нежными розовыми цветами сакуры, Ивамото казалась куда бледнее, чем обычно. Похоже, без Иендо она совершенно теряет остатки храбрости. — Это не так плохо, как может показаться на первый взгляд, — Сакураи затянулась в последний раз, после чего втирала окурок в принесённую с собой пластиковую пепельницу. — Поначалу неприятно, чувствуешь жар на языке, горле. И привкус ужасный. Видя, что одноклассница не хочет поддерживать беседу, Тама уже собиралась выдать очередной саркастический комментарий, однако, в этот раз почему-то сдержалась. Возможно, просто не придумала его. Переборов себя, Аой всё же улыбнулась в ответ. Разговаривать с новым человеком без присутствия кого-либо из друзей рядом было для неё чем-то новым и пугающим, тем более, когда незнакомец огрызается. — Правда? — тихо спросила она. — Прости. Просто, дым очень вреден для лёгких. — Зато как приятен для курильщика, — девушка улыбнулась. — Когда стало модным: ненавидеть дымящих? Если не нравится табак — всегда можно просто перестать дышать. Ивамото заулыбалась, интонация, с которой говорила Сакураи вызывала нервный смешок, который просто необходимо было сдержать. Её голос был довольно эмоциональным, казалось, что, даже рассказывая детскую сказку, она доведёт слушателей до истерики. — А чего одна? — прищурив взгляд, спрашивала Тама. — Без друзей… — Захотелось. — Подняв взгляд к ясному небу, ответила Аой. — Орино стала в последнее время страшно раздражительной. — Да? — Это всё из-за Ёкоямы Юу. В последнее время она только о нём и говорит. — Оу, да? — Угу, — она сжала руками подол юбки. — Ты же знаешь его? В классе он сидит перед тобой. — Да-да? — Ты не слушаешь. — Да? Их взгляды встретились. Похоже, показное безразличие Сакураи было лишь странным способом узнать человека лучше. Слушать не то, что говорят, а то, что хотят сказать, что для девушки её возраста было очень и очень странно. Впрочем, для ребёнка, один из родителей которого больше двадцати лет работает психиатром данное поведение не является необычным. Ивамото отвела взгляд первой, что заставило Таму сделать кое-какие выводы. — Если бы тебя волновала Иендо — ты бы не спросила меня о Ёкояме, — Сакураи прищурила взгляд, из-за чего казалось, будто она на самом деле вглядывается в неясную человеческую душу. — Чем тебя так зацепил мой сводный брат? — С-сводный брат? — Мой отец женат дважды. Ну… наш отец. В том возрасте Аой абсолютно не было интересно устройство человеческой психики, иначе, она догадалась бы о причинах резкого поведения Тамы с другими людьми. Дети переживают развод родителей так же тяжело, как и они сами, мгновенно взрослея, убивая внутри себя веру в семью. — Я могу поговорить с ним, — задумчиво произнесла Сакураи. — Мне нетрудно. Ивамото уже готова была запротестовать, что было понятно по удивлённому и смущённому выражению лица, но собеседница лишь махнула рукой, не желая её слушать. — Не подумай, — ответила Тама. — Ты мне не нравишься. Более того, я тебя ненавижу, но из всей вашей компании Иендо я ненавижу куда больше. Именно поэтому я тебе помогу. — Ты ненавидишь нас, — хмуро и испуганно спрашивала Аой. — Почему? Каковы причины? Сакураи заулыбалась, после чего тихо засмеялась, прикрыв рот рукой. — Разве это не очевидно? Я ненавижу несправедливость, ненавижу, когда что-то нечестно. Иендо использует своё окружение себе во благо, смеясь над вами за вашими спинами. Не думаю, что я на самом деле терпеть её не могу. Ненависть — слишком сильное чувство для гадких людей. Проблема взрослых заключается в том, что все они без исключения считают подростков идиотами, в то время как у подрастающих людей уже сформировывается своё мнение о мире. И даже такая пугливая девочка, как Ивамото, была в состоянии согласиться с мнением собеседницы, формируя при этом своё. Для Тамы была важна справедливость, для Аой — уважение. Их взгляды не совсем сходились, но приводили к общей цели — к мести. — Если боишься заговорить с моим братом самостоятельно, — спустя какое-то время посоветовала Сакураи. — Испытай ещё больший страх, чем при общении с ним. Скажем, прокатись на роликах с крутого склона. Ты же умеешь кататься? — Никогда не пробовала. — Вот и отлично. — Ты просто хочешь меня убить, — вздохнув, произнесла Ивамото. — Не зря же ведьмой зовёшься. — Проблема в том, — равнодушно ответила Тама. — Что ты веришь в ведовство, а я нет. Стоя в магазине спортивных товаров, девушки переглянулись, встретившись с хмурыми взглядами друг друга. Их окружали стеллажи с парашютами, скейтбордами, удочками, велосипедами, даже — лодками, но интересовали их только ботинки на колёсах. Они стояли и разглядывали их уже около получаса, не решаясь приобрести. Человека всегда пугает что-то неизвестное, неизученное, в этом нет ничего необычного. Дети ведь боятся темноты не потому, что она черна, а потому, что в ней может спрятаться всё, что угодно. — Знаешь, для таких, как ты придумано одно слово, — с важным видом приставив руку к подбородку, заговорила Сакураи. — Напомни мне его: оно связано с мочеиспусканием и трусостью. Ивамото мгновенно покраснела, опустив голову. Как может Тама вести себя так неприлично в общественном месте? Позже, естественно, её этот вопрос перестал волновать, потому как многие правила хорошего поведения Аой напрочь забыла, но в тот момент чувствовала себя жутко неловко. — Ну? Знаешь? — Нет! — решительно ответила она. — И я никогда не стану этим словом! Она схватила чёрные ролики с розовыми шнурками, даже не догадываясь о всей важности этого поспешного решения, которое изменило её стиль одежды. Ей управляло чувство стыда, из-за Сакураи она хотела как можно скорее выбежать из магазина, стесняясь того, что их разговор мог быть услышан. Открывая для себя историю своей подданной, королева заулыбалась, глядя на количество больничных справок. Похоже, для Ивамото ролики стали чем-то большим, чем просто вещицей, прибавлявшей уверенности в себе. Это было хобби, дарящее чувство свободы, воли. Явно же, так часто она отлынивала от занятий только для того, чтобы вдоволь насладиться скоростью. Находя себе увлечение по душе, человек забывает о многих вещах, например — о других людях. Юкико нисколько не удивилась, услышав от Изанами, что подруги детства — Аой и Орино — прекратили общение. У Иендо был свой круг близких друзей. Наблюдая за ними со стороны, Ивамото сперва испытывала обиду и тоску, а после — посмеивалась вместе с Сакураи. Но больше всего её удивляло то, что рядом с почти незнакомым человеком, она становится лучше в своих глазах. Но, создавать узы на деле оказалось намного легче, нежели разрушать их. Судя по записям, написанным аккуратным мелким почерком учителя в классном журнале, Аой и Орино либо шумно ругались, либо продолжали общение, будто и не происходило недавнего конфликта. Дружба порывистого ветра с огненным столбом, который становился всё ярче, смелее и устрашающе. Этого нельзя было не заметить, особенно человеку, помнящему Ивамото запуганной замкнутой школьницей. Буря эмоций, не поддающихся внешнему контролю, бурным потоком выливалась на Иендо, часто загоняя её в тупик. Но некая трусоватость ещё не до конца покинула Аой, посему, когда Орино предлагала бывшей подруге перемирие - та соглашалась, не подозревая, что эта ошибка однажды станет для неё роковой. Это был прекрасный день. День влюблённых, день Святого Валентина. Тёплый и влажный февральский воздух пах весной, заходящее солнце наполняло улицы тёплым золотым светом, сияя в лужах и каплях воды, оставшихся после недавнего дождя. Счастье, переполнявшее сердце Ивамото было похоже на музыку, на прекрасную мелодию, создаваемую перезвоном тысячи колокольчиков. Не стесняясь прохожих, она напевала любимую песню, не особо помня слова и пощёлкивая пальцами в ритм. Она призналась ему, а он не отверг её чувств! Ей казалось, что её сердце вот-вот выскочит из груди, когда она передавала валентинку Юу, казалось, что земля уходит у неё из-под ног, а на трясущихся коленях она едва способна стоять. Если бы она не испытывала столько адреналина раньше, катаясь на роликах, - точно бы упала в обморок с непривычки. Но, если быть предельно честной самой с собой, то признаваться в любви куда страшнее, чем ездить на ботинках на колёсах, просто потому, что на них от тебя зависит чуть больше. Ёкояма принял её чувства, а Сакураи с улыбкой кивнула ей, видимо, забыв о том, что совсем недавно Ивамото и Иендо поссорились с ней. На тот момент Аой просто не понимала насколько взрослой была Тама и какой страшной идиоткой являлась она сама. Сакураи было наплевать на чьё-либо мнение, а если с ней вступают в конфликт, то всегда держала себя достойно, считая, что люди искренне её ненавидят лишь тогда, когда их задевают её действия. Это было её маленьким экспериментом по изучению общества, который ей очень нравилось проводить. Но Аой была не слишком заинтересована психологией. Адреналин - сильный наркотик, к которому тело быстро привыкает. Казалось, ещё вчера Ивамото боялась купить ролики, стеснялась сболтнуть лишнего, а теперь ездит с крутых склонов и красит некоторые пряди волос в розовый. Измени причёску - изменится абсолютно всё. Причём, сочетание с нежного девчачьего цвета с чёрным ей очень нравилось. В поисках желанного адреналина она прокатилась между вагонами метро, бесцельно бродила по лесу самоубийц и даже поднимала руку на уроке химии, но желанного результата не достигла. Единственное, что ей никогда не покорялось - высота. Стоило только подойти к краю и опустить взгляд, как паника брала верх над разумом, заставляя испуганно пятиться назад. Как жаль, что страх оказался пророческим. Спустя годы, глядя на каэнов, Ивамото понимала, что страх способен одолеть каждого из них, способен убить в них личность, подчинить себе. Иногда массовая истерия застигала весь красный клан врасплох, странно, но именно в те моменты король бывал в скверном расположении духа. Случайно обронённая королевой фраза имела серьёзные последствия, из-за чего лично она нисколько не переживала. Впрочем, когда злилась сама Юкико, последствий было меньше. Достаточно было просто поднять её за шкирку и заткнуть уши. В тот злополучный день Аой решила одолеть себя, одолеть страхи и тревоги. Как выяснилось — зря. Ибо обыкновенная фобия переросла в неконтролируемую панику от одного упоминания об Иендо Орино. К счастью для себя, многое Ивамото помнила урывками. Взглянув вниз, она натянуто улыбнулась, успокаивая себя, мысленно борясь с ужасом. Всего-то четыре этажа. Люди живут на шестидесятом или восьмидесятом этажах и смело смотрят на город из больших окон. Отличие в том, что они защищены от смертоносной высоты прочным стеклом, в то время как Аой преграждает путь лишь десятисантиметровый бордюр. Что было дальше? Безумные глаза Орино, холодные, как сама смерть. Ярость на её лице. Удар. Что дальше? Боль. Океан боли. Синее небо, окрасившееся в серый. Тьма. Всхлипы матери. Голос отца. Боль. Невозможность пошевелиться. Невозможность остаться в реальности. Отрывистые воспоминания о приходе Юу, о цветах в вазе рядом с её больничной койкой, о медсестре, которая только и твердила о своей ненависти к самоубийцам. «Я сожгла её дом» Кто это сказал? Голос звучал в пустоте, в темноте. Чей дом? Зачем? Что произошло? Почему? «Не бойся» Тихое пение. Тёплые пальцы, мягко касавшиеся её лица. Ухватившись за эти ощущения, Аой всеми силами пыталась вынырнуть из сна, ставшего для неё западнёй. Погружалась в бездну беспамятства и снова пыталась вынырнуть, ухватиться в глубинах своего сознания за внешний мир. *** Не сказав ни слова, Ёсикава просмотрела документы, носящие название «Самоубийство». Никакого упоминания о Иендо, а падение Ивамото с крыши было отмечено, как несчастный случай. — Никаких свидетелей, никаких мук совести, — прищурила взгляд Мията. — Малышка стала бы прекрасной новой Юмой. — Юма, — с мрачным видом ответила Юкико, отдавая досье в руки Изанами. — Была не одна. И копировала Зодиака. Слушая такое о себе, блондинка невольно нахмурилась, глядя на красную королеву с толикой подозрения. — Не было никаких следов. — И никаких тел, — убрав руки в карманы куртки, Ёсикава смотрела прямо перед собой мутным взглядом, вспоминая. — Ничего. Один человек не способен действовать так чисто, где-то он должен был уж точно оплошать, чего-то не учесть. Почему её прозвали Госпожой? Потому что она похищала только отвратительных обществу людей. Я не разбираюсь в этом достаточно хорошо, но, судя по их виду, чаще всего это были сутенёры. Мията закурила сигарету, вспоминая. Похоже, СМИ, описывая её преступления, придали ей излишнего благородства, создав образ нового Робин Гуда. Не то, чтобы она искореняла незаконную деятельность, иногда она даже брала бразды правления в свои руки, получая с них довольно неплохую сумму. Ей нужны были деньги, а у них их было много. — И причём тут Зодиак? — Она играла с полицией, — Юкико потёрла руки. — Отправляя им конверты с нарисованными помадой губами. Было дело. Но тогда им было совсем скучно. — Кажется, я знаю, где твоя Аой. — задумчиво проговорила Изанами. — И где же? Мията качнула головой в сторону проезжавших машин с эмблемой синего клана на них. Отряд королевы, похоже, тоже научился двигаться с ускорением, ибо после автомобилей оставался полупрозрачный синий хвост. — Это могут быть стрейн. — Скипетр так спешит только в двух случаях, — Изанами выдохнула дым. — Во-первых, замешан кто-то из твоего клана, а вы всегда являетесь источниками неприятностей, во-вторых, кому-то из них очень сильно нужно в туалет. Девушки встретились взглядами. — Что? — Мията заулыбалась. — Малыш, мне синий клан не нравится так же, как и тебе. *** К этому месту их привело осознание собственного бессилия, собственной ненужности. Тяжело дыша, чувствуя сильную боль в ногах из-за долгой поездки на роликах, Аой присела на мраморные ступеньки самого ненавистного ей места на свете — той самой больницы, в которую её отправила добрая и милая на людях Иендо Орино. Место, где надежда граничит с ощущением потери, пустоты, место, в котором любая ошибка может стать роковой. Место, в котором она не могла и пошевелить пальцем, слушая, как медсёстры обсуждают её скорую смерть. Ивамото с презрением сплюнула на асфальт, растирая уставшие ноги. Было довольно холодно, не хотелось задерживаться долго на улице. Нужно возвращаться в общежитие Роджикку, а уже после позвонить кому-нибудь из клана. Вряд ли королева беспокоится о ней, но вот Рен нужно всё объяснить. Наито — приятный человек, честный, заботливый. Не хотелось бы встретиться с её злым или возмущённым взглядом. Подняв взгляд, девушка увидела знакомую фигуру в синей форме. Как ей обращаться к Кикути? Её, ведь, предательницей не назовёшь, да и синий клан она выбрала не по своей воле. Отправить человека к синюшным… хуже наказания не придумаешь! Чем могла так провиниться перед королевой их одноклассница? Если учитывать то, что Ёсикава довольно терпеливый человек, то нужно было хорошенько постараться. — Ёу, — в знак приветствия помахала рукой Аой. — Какими судьбами? Нозоми подняла на неё взгляд, заставив собеседницу только сейчас обратить внимание на то, что по щекам её одноклассницы текут слёзы. Поражённо раскрыв глаза, Ивамото сжала губы в тонкую линию, чувствуя, что зря окликнула Кикути. — Задание, — ответила новая подданная синей королевы. — У ребят. — Она старалась унять дрожь в голосе, вытирая слёзы рукавом плаща. — Я всё ещё бесполезна. За три года обучения в Роджикку, Аой и Нозоми вряд ли могли припомнить случаи, когда они просто разговаривали. Ивамото вечно где-то шлялась, не обращая внимания на одноклассниц, которые, впрочем, отвечали ей взаимностью, Кикути была занята либо учёбой, либо времяпровождением с королевами. Но то было поведение в классе, клан же был больше похож на семью. И, хотела ли того Нозоми или нет, но для Аой она была тем же членом семьи, что и остальные. — Тебя обидели синие? — подъехав к ней на роликах, Ивамото встала рядом, прислонившись спиной к перилам. — Из-за того, что у тебя ещё нет сил? — из-за составленной логической цепочки, она уже начинала закипать, наплевав на неправдоподобность происходящего. — Ну, всё! Меня и раньше бесил этот очкастый синий королёк, так он ещё и доводит девушку до слёз! Кикути одновременно удивило и обеспокоило то, с каким жаром её собеседница произносила эти слова. Аой было нетрудно разозлить, но, где гарантия того, что сказав что-либо, она не исполнит обещания? Испугавшись за здоровье Его Величества, Нозоми встревожено коснулась рукой плеча одноклассницы. — Это не он? Так и быть, пусть живёт. Кикути натянуто улыбнулась, окончательно прогнав охватившую её печаль. Ни к чему поддаваться обиде хотя бы из-за того, что она не может длиться вечно. Тем более на того человека, к которому… — Не люблю это место, — прервала её рассуждения Ивамото. — Да и вообще, не люблю врачей. — Я тоже, — кивнула Нозоми, сглотнув. — Моя средняя школа была проведена здесь. Аой удивлённо вскинула брови, глядя на девушку, которая, как ни в чём не бывало, разглядывала свой меч, проводя пальцами по его ножнам и рукояти. — В Каэне находятся творческие люди, — Кикути едва заметно улыбнулась. — Помоги, пожалуйста, придумать имя для моего оружия. Похоже, вспоминать о причинах своего пребывания в больнице она не желала. Ни к чему её об этом спрашивать. — Королева постоянно придумывает странные названия. Думаю, лучше будет обратиться к ней. — Она назвала кошку Челюстью. Не думаю, что это хорошая идея. — Флюорит? — Название минерала? Разве оно подойдёт? — Между прочим, — в их разговор вмешались. — Прекрасный минерал, который светится при нагревании. — Он немного помолчал. — Ах, простите, я подслушивал. Приветливая улыбка Утиямы заставила Ивамото передёрнуться. Она чувствовала угрозу от него, чувствовала, какое чудовище скрывается под маской приветливого очкарика, лицо которого излучало миролюбие и доброту. Он вывел из строя Ёширо, да и Дай отзывается о нём весьма нелестно, в деталях описывая Кохаку, как чудака с большой буквы «М». — Его можно сравнить с человеческим терпением, — не переставал говорить он своим мягким томным голосом, из-за чего даже Аой почувствовала подступивший к щекам жар. — Ведь в конечном итоге, когда человек его нагревает слишком долго, он взрывается. Уничтожая себя, наказывая обидчика. Нозоми опустила взгляд. Хмурясь, Ивамото сжала руки в кулаки, выставив их перед собой. Языки пламени угрожающе заплясали на её пальцах, иногда превращаясь в маленькие неоновые ручейки, струящиеся в воздухе над её кожей. — Не надо, красный клан, — поморщившись, с улыбкой ответил парень. — Юмы и Каэны заключили альянс. К чему нам ругаться? — Юмы? — Совершенно верно, — поправил очки Утияма. — Говорю об этом со всей ответственностью правой руки зелёной королевы. Его манеры и элегантность были не просто очаровательными, они манили, дурманили. Тон его голоса, взгляд, жесты — всё это заставляло девушек смущаться, пускай, их сердца уже и были заняты. — И твоя королева беспокоится о тебе, красный клан, — продолжал парень. — Меньше секретов, больше доверия. Аой не нашлась с ответом. В обычной ситуации она бы обязательно съязвила, или оскорбила бы собеседника, но этот чёртов садист обезоруживал. Понятно, почему зелёные такие сильные. Если их королева способна проконтролировать Кохаку, то она, должно быть, сверхчеловек. — И слёзы льются, — он перевёл взгляд на Кикути, подойдя к ней ближе. — Из-за несчастной любви. — сжав её левую руку, он кончиками пальцев коснулся лица девушки, заставив её посмотреть себе в глаза. — Любви, которая приведёт в никуда. Пожалуй, если бы он так флиртовал с Ивамото, она бы точно рухнула на своих роликах вниз с лестницы. Но Нозоми молодец. Даже почти ровно дышит. — Пойдём со мной, — он едва заметно улыбнулся. — Я же вижу, ты ощущаешь себя чужой. Кикути шумно вдохнула через нос, что послужило её немым согласием с его словами. Это поспешные выводы, учитывая то, что в клане она пробыла чуть больше суток, но не согласиться с ними было трудно, тем более под взглядом Кохаку. Троица не обратила внимания на приближающиеся к ним шаги, да и не смогла бы. — Как там говорит твой с Суо плод совместной страстной любви? — поинтересовалась Изанами. — Замурчательно? Что ж, одобряю. Девчонка с двумя силами… — Какой к чёрту плод? — угрюмо пробурчала Юкико. — Что ты себе позволяешь, озабоченная? — Так вот, — продолжала Мията, глядя на молодых людей издалека. — Это же идеальный солдат, комбинирующий силы. Будь в ней задатки лидера — она бы точно контролировала кланы королей. В случае сопротивления лишала бы подданных рассудка своими способностями. — Тц. И почему король отправил меня за этой слабохарактерной идиоткой? Подойдя, Фушими тяжело вздохнул, зная ответ на вопрос. — Кикути, пошли. Нозоми повернула голову в сторону Сарухико, однако, Кохаку помешал ей взглянуть на него, коснувшись ладонью её щеки. Опираясь о перила другой рукой, он приблизился к ней, глядя в глаза и коварно улыбаясь. Сейчас он был охотником, жертва которого намеревалась ускользнуть. — В моём клане все заботятся друг о друге, — продолжал Утияма. — Уважают. — Скипетру 4 известно о планах зелёного клана по созданию послушного убийцы. — Не отрицаю, — спокойно ответил на слова парня Кохаку. — Но, это всего лишь планы. Всё зависит от тебя, — его интонация заставила Кикути вздрогнуть от усиливающегося смущения. — Ты такая беззащитная с ними, хрупкая, в то время как я создам тебя заново. Такой, какой ты захочешь быть. — С твоей стороны согласиться будет верхом глупости. — Вообрази наш союз. Ты и я. Я защищу тебя, избавлю от страха, от боли. — Тц. Королева собирается отъезжать… — И весь стану твоим. Без остатка. — Так, — нахмурившись, Фушими схватил девушку за руку, уводя за собой. — Пошли. Я не собираюсь идти пешком. Вновь поморщившись, словно от ноющей, но приятной боли, Кохаку потёр руки, после чего перевёл взгляд на аплодирующую ему Мияту. — Королева! — сокрушённо произнесла Ивамото, подбегая к Ёсикаве. — Он флиртовал так, что даже я чуть не откинулась от счастья! — Правда? — вскинула брови Юкико. — Ята об этом узнает. — Почему ты всегда вспоминаешь о таких мелких придурках, когда чужие души терзают переживания? С какое-то время они смотрели друг другу в глаза с молчаливым пониманием. Было во взгляде королевы сострадание, печаль, понимание. Что-то такое, что отсутствовало у Аой, было ей чуждо, посему она посмотрела в сторону, виновато опустив голову, принося извинения, которые не могла произнести вслух. — Я отравила Иендо, — нарушила тишину Ёсикава. — Не то, чтобы сильно, но, надеюсь, Кусанаги её выкинул за ненадобностью. В глазах Ивамото застыло удивление. — Не спрашивай, какая фифа мне рассказала о твоём прошлом, — королева почти незаметно указала пальцем на Мияту, заставив ту возмутиться. — Просто ответь: что сделала тогда Тама с Орино? — Тама? — переспросила Аой, вопрошающе посмотрев на Изанами. — Ну, она всегда ненавидела Иендо настолько, что даже сожгла её дом. *** — You know how we keep it bumpin' everyday, baby… — Нет-нет-нет, Тама, — вздохнул Юу, перестав перебирать гитарные струны. — Давай не эту песню? Для девушки она слишком вульгарна. Сакураи нахмурилась, убрав руки за голову, откинувшись на стуле. Нравоучения от её сводного брата раздражали, хотя она и понимала, что Ёкояма подобным образом проявляет заботу о ней. К тому же, с недавних пор их компания разбавляется пареньком с белоснежными волосами, который частенько просит попробовать у них их обеды. Разве ему откажешь? Исана Яширо был своеобразной звёздочкой в скучном процессе образования старшей школы Ашинака. — We ride with gangstas and the pimpin's easy, — упрямо продолжала Тама, наплевав на отсутствие мелодии. — А мне нравится, — заулыбался Яширо, слушая пение девушки. — Твой голос такой приятный, как если бы к этому рису прилагался соевый соус… — У меня в бенто есть, — ответила девушка. — Но лучше бы тебе завести себе личного повара.