Закрытая дверь

Стратхольм пылал заревом сотен негаснущих костров – это магическое пламя, порожденное темным волшебством, освещало улицы, заполненные толпами нежити. Принц Артас прошел здесь, как ураган, рубя направо и налево, но что он мог сделать практически в одиночку, не считая небольшой горстки абсолютно преданных ему людей? Самые близкие его соратники – Утер и Джайна – отвернулись от него, покинули, не желая принимать участия в том, что считали преступлением против человечности. А сейчас проклятый принц был уже далеко – готовил корабли для экспедиции в Нордскол. И город целиком, полностью и безраздельно, был во власти Плети. В небольшом зиккурате, расположившемся прямо посреди городской площади, источающем удушливо-омерзительные зеленые испарения, один из некромантов склонился над телом женщины, умершей совсем недавно. Впрочем, тление уже успело коснуться ее, да и городская стража хорошо потрудилась над ней, вымещая свою злобу за те страшные преступления, которые женщина совершила и которые даже не думала отрицать. Так и было – она смеялась, всходя на городскую плаху. Смеялась разбитыми губами, не обращая ни малейшего внимания на кровь, стекающую по волосам и плечу из раны, оставшейся на месте отрезанного уха. - Вы все умрете. Вы все уже мертвы! – это были ее последние слова, перед тем, как палач выбил опору у нее из под ног, и тело женщины забилось в воздухе, сотрясаемое агонией. Она была права, как она была права! В этот самый день первые горожане уже вкусили отравленное зерно, доставленное из Андорала. И участь, которая ждала их, была страшнее смерти. Женщине же была уготована иная судьба. Некромант, склонившийся над ней, взирал на нее с немым обожанием – о, он никогда не смотрел на нее так при жизни. Она была его союзником, даже можно сказать – его другом. Они оба взирали в Великую Тьму и находили в ней источник силы и вдохновения. Но лишь ее мертвое, искалеченное, тронутое разложением тело сумело пробудить в нем подлинную страсть. И он работал над ней так, как никогда ни до, ни после не работал ни с одним из своих творений. Он даже сделал то, что обычно считалось невозможным – теперь ее повсюду должен был сопровождать тонкий аромат ванили, смешиваясь с невыносимо тошнотворным запахом гниющего трупа. Некромант находил это сочетание восхитительным. Наконец, ритуал был завершен. - Само совершенство, - произнес он и поцеловал ее в холодные, синие губы, за миг до того, как она открыла глаза.