Его объятья

Какого это знать, что ты всего лишь марионетка в руках других? Каково жить мечтами, искренне верить в них и жаждать их исполнения, до того момента, конечно, пока реальность не отхлыстает вас по щекам. Вы можете кричать о том, что вы свободны, но рано или поздно придет осознание той «свободы», которую вам предоставляют. Даже если вы независимы от людей, вы будете зависимы от своих предрассудков, которые вкладывали в вас родители. И как бы вы не отрицали, но свободы не существует. И это правильно. Так и должно быть. Сегодняшнее утро, как назло, слишком солнечное. Неужели оно не видит, что намного уместней в данный момент был бы ливень, смывающий все на своем пути, в том числе и горечь этой ночи, чтобы она ни в коем случае не проползла в сегодняшний день и не омрачила его. Видимо, природа отдала всю влагу, собираемую днями и месяцами, Ребекке, которая смогла за ночь пролить ее и заодно добавить братьям несколько седых волос. Всю ночь братья пытались успокоить сестру. Клаус не отходил от сестры и постоянно гладил ее по волосам, шепча какие-то нелепые фразы для ее успокоения. Он несколько раз порывался пойти к отцу и сделать все возможное, только бы не видеть слезы сестры и не слышать ее истошные крики, в которых она смешивала и проклятия в сторону отца, и мольбы Богу. Кол сразу же пошел к отцу с намерением узнать, от какой такой трудной жизни он решил отдать единственную дочь в чужие руки. Но он не смог ничего доказать, получив лишь грубые слова в свою сторону, перед этим кинув такие же в Майкла. Элайджа оставался более-менее спокойным, если не обращать внимания на нервные шаги, от которых казалось, что хлипкий пол домика провалится, а рукоятка одного из кинжалов раскололась, от желания хозяина выместить все душевые терзания на ней. Финн тоже не сразу пошел к сестре, направляясь к матери. Эстер же, неопределенно пожав плечами, объяснила, что так лучше будет всем и, не смотря на дочь, ушла, скрывая все свои эмоции в действиях. В большом шоке из присутствующих людей здесь была Кэролайн. Она буквально задыхалась от возмущения и желания выйти на «трибуну», объяснив всем, что так нельзя и это неправильно! Что девушка должна выходить замуж по любви! Ей хотелось заехать старшему Майклсону по физиономии, заодно объяснив, что в списке худших отцов, он был бы на первом месте! И она бы это с удовольствием сделала, ведь сейчас ей управлял не инстинкт выжить, а девушка, активно участвующая в общественной жизни своей школы и родного города. Только сделав шаг вперед, желая прорваться сквозь толпу, она была резко отдернута назад Катериной. Брюнетка, не слушая ее выпадов, за минуту протолкала ее домой. И рявкнув на девушку, она приказала ей сидеть на пятой точке ровно, если она не хочет найти на нее приключения. Оставшись и сама сидеть дома, «охраняя» Кэролайн от поступков, которые могут навлечь беду. Правда потом, Кэтрин об этом пожалела, когда всю ночь выслушивала блондинку, которая перепрыгивала с темы на тему, заснув только под утро. Перестав слышать жужжание над ухом, Катерина выдохнула. Спать ей уже не хотелось, тем более ей удавалось подремать между монологами Кэролайн. Встав с кровати, из-за которой у девушки уже болела спина, и бросив взгляд на Форбс, Кэтрин принялась убирать с кровати многочисленные тряпки. Достав то, что она хотела, ее настроение еще больше ухудшилось. Это было зеркало — единственное, что она прихватила собой с двадцать первого века. И смотрясь в него, она подумала, что было бы неплохо прихватить еще с собой косметичку. Но тут же мысленно улыбнулась, вспомнив, как Кэролайн расчесывает волосы пальцами, а она просто все время «забывает» сказать ей, что расчески уже существуют. Кэтрин не любила жаркую погоду. В такие моменты ей хотелось отрезать свои волосы, а самой жить в речке. Еще эти платья до пола и с рукавами. Стоит действительно сходить к речке и не только умыться, но и намочить волосы. В такую жару они быстро высохнут. Уже подходя к речке, брюнетка заметила, что будет там не одна. На камне возле дерева сидел мужчина, спиной к девушке. Кэтрин сначала хотела пройти мимо, как ее слух разрезал противный скрежет. — Эй, что ты там делаешь? — прошипела она, пытаясь не думать о противном звуке. Но он все продолжался, поэтому, подняв подол платья, она как можно скорее подбежала к парню и стукнула его по плечу, только тогда мужчина резко прекратил издавать этот звук резко обернувшись. — Катерина? Что ты тут делаешь? — Хотела тебе задать тот же вопрос, Клаус! Причем во всех смыслах! — кинув взгляд на меч в руках Майклсона, девушка поспешила добавить: — Так, чем ты тут занимаешься? — Меч точу, — сухо ответил Клаус, в очередной раз, подумав, что Катерина совсем не похожа на Татию. И он уже хотел приняться за дело, как девушка выхватила у него из рук камень. — Ты не будешь делать это здесь! Меня раздражает этот звук! — выкрикнула Кэтрин и бросила камень в воду. Никлаус уже хотел возмутиться, как она тут же его перебила. — И вообще, зачем точишь меч? Позавчера же мужчины были на охоте? Или это связано с приездом поселения? — Можно и так сказать! — хмыкнул Клаус, наблюдая за расходящимися кругами на речке. — Я хочу вызвать отца на поединок! — уже серьезно добавил он, сжав рукоятку меча. — Если выиграю я, то Ребекка не будет выходить за того парня, а если он… — То он убьет тебя, идиот! — поражаясь наивности человека, который вроде бы раньше оказывался всегда на шаг впереди, а сейчас готов уйти в иной мир не продумав очевидное! Самое главное из-за того, кого несколько раз заковывал в гроб и возил с собой. — Даже если вдруг ты сможешь его победить, то единственное, чего ты сможешь добиться — это озлобленности на тебя! Ребекку он все равно выдаст за нелюбимого! И если ты еще и ранения получишь, то твоей любимой сестренке будет только хуже, она будет думать что это из-за нее! Пойдет еще утопится, — последнюю фразу Кэтрин произнесла, как можно спокойней, чтобы донести суть. — Что ты такое говоришь? — А чем таким ты думаешь? — скривилась Кэтрин. — Ладно. Наверно ты права. Так будет только хуже. Спасибо за совет, — слабо улыбнулся Клаус. — Пожалуйста, — пропела Кэтрин, по-доброму ухмыльнувшись. — А теперь иди, давай! Не став больше задавать вопросы, Майклсон взял меч и ушел. Кэтрин же начала умываться, так и не заметив, что за ними наблюдали издалека. *** Уставившись стеклянным взглядом в потолок, Ребекка словно мумия лежала на кровати. Она не обращала внимание на сидящего рядом Кола, который что-то упорно бурчал и пытался обратить ее внимание на себя. Все без толку. Парень сходил с ума. Лучше бы она кричала, плакала, ругалась, как делала это вчера, но не была похожа на мумию. Блондинка же просто не хотела плакать и кричать. Даже если бы и захотела, то наверно не смогла. Все слезы были выплаканы, а голос и так уже охрип от рыданий. Ей не давала покоя единственная мысль, которая крутилась в голове: неужели все будет именно так? Неужели отец сможет всего лишь одним своим согласием разрушить ее мечты? Неужели он сможет смотреть ей в глаза, зная, что испортил ее жизнь? Неужели мать сможет продолжать себя называть так же, зная, что ничего не сделала ради дочери? Неужели счастья действительно не существует? А ведь она так мечтала о любимом муже, который будет за ней долго ухаживать, дарить первые весенние цветы, попросит у ее отца и братьев разрешения, чтобы взять ее в жены, и будет кружить ее воздухе, крича на весь мир, что она сделала его самым счастливым человеком на планете. Она даже мысли не допускала, что все будет иначе! Что делать? За всеми эти размышлениями она даже и не заметила, как Кол стоял в самом углу комнаты вместе с Кэролайн, которая пришла проведать девушку. — Как она? — еле слышным шепотом, чтобы было слышно только собеседнику, поинтересовалась Форбс. Для нее сейчас, чувства Ребекки, были самой настоящей загадкой. Еще несколько недель назад она жила в двадцать первом веке и не могла подумать, что кого-то из ее друзей, что говорить про нее саму, заставят отдаться в руки незнакомого человека! У нее, как у Мисс Мистик-Фолсс был четкий план ее дальнейшей жизнь, куда естественно не входил приезд братьев Сальваторе в город и ее обращения в вампира, а тем более путешествие во времени, с билетом в один конец. — Вчера всю ночь проплакала, сегодня вон., — Майклсон махнул рукой в сторону застывшей сестры. Ему было больно видеть Бекс в таком состоянии. Его вечно веселую сестренку, со своими девичьими заморочками и проблемами. Ее синие глаза, такие завораживающие, когда их обладательница была счастлива, и так тусклы и пусты сейчас. — Я поговорю с ней? — девушка не знала, что и как скажет, но ей так отчаянно хотелось поддержать ее сейчас. А потом, приведя ее в чувства, пойти и начистить рожу тому парню, который, она была на сто процентов уверена, не достоин и ее мизинчика. — Ребекка, милая. Как ты? — в ответ последовала лишь долгая и щемящая тишина. — Ребекка? — блондинка уже начала паниковать. — Эй, Бекка! — подбежав к девушке, Кэролайн начала ее трясти, успокоившись только, когда она от удивления выпучила глаза. Упав на кровать рядом с Майклосон, блондинка вздохнула. Она уже побоялась, что девушка мертва. — Нельзя же так, Бекс! Мы все переживаем за тебя! Беспокоимся, а ты? — не услышав ничего в ответ, Форбс продолжила: — Кол вымученный весь! Синяки под глазами, будто он не один день не спал, а несколько месяцев! И это я видела сегодня только его, твоего вечно веселого брата. Страшно представить, что с остальными! Может все еще обойдется… — А если нет? — едва слышным шепотом спросила блондинка. — Ты понимаешь, что если отец сказал, что ЭТО должно произойти, то это произойдет! Ему плевать на меня! Ему лишь бы все было хорошо в поселении! И если я попытаюсь заговорить с ним, то единственное, что он мне скажет — это будут слова о том, что это всем пойдет на пользу, мне в первую очередь! Ему будет плевать, что мне этот человек будет омерзителен! Ненавижу! Последние слова Майклсон выкрикнула на весь дом и уткнувшись носом в ладони, начала содрогаться в беззвучном плаче, не обращая внимания на обнимавшую ее Кэролайн.