Часть 1
28 июля 2014 г. в 22:49
Чёртова вода вновь наполнила мои лёгкие. Невозможно было вдохнуть, даже с помощью медицинских препаратов. Хотелось кричать от боли. Рядом орудовали врачи, пытаясь выкачать лишнюю воду. Родителей в палату не пустили, и пусть я и не слышала, но знала, что там, в коридоре, безутешно рыдала мать, а отец пытался её успокоить.
Перед глазами всё поплыло.
— Наверное, — подумала я, — это и есть та самая злосчастная десятка из десяти.
Мысли в больном мозгу проносились одна за другой. Мелькали лица, образы. Айзек, который понимал меня лучше всех, Кейтлин, родители, придурок ван Хутен, Патрик — интересно, что он скажет о моей смерти в группе поддержки? «Она умерла как герой?» «Боролась за жизнь?» Но это было бы ложью.
Промелькнуло лицо Огастуса. В старой футболке и джинсах, с зажатой между зубами незажжённой сигаретой, он выглядел как нельзя лучше. Он слегка улыбнулся и протянул руку, словно зовя куда-то.
— Скоро мы снова будем вместе, Гас. Если я, конечно, не попаду в ад.
Слеза скатилась по щеке. Резкая боль пронзила грудь, и я вдохнула в последний раз...
В глаза бил яркий солнечный свет, и мне пришлось зажмуриться из-за непривычки. Короткие волосы трепал летний ветерок. Воздух был так чист и свеж, пах различными травами и цветами, что голова закружилась. Наконец глаза привыкли к свету, и я смогла осмотреться. Везде, насколько простирался мой взор, везде были луга с благоухающими цветами, росли высокие вековые деревья, а меж ними текли ручьи. И хоть я не знала, что это за место, мне было хорошо. Впервые за долгое время. Удивительно, но я дышала полной грудью, не слыша жужжание аппарата, который поддерживал моё существование. Это и отрезвило мой разум. Окружающая меня тишина перестала успокаивать, а скорее наоборот, раздражала и настораживала. Я могла самостоятельно дышать и больше не чувствовала адскую боль. Единственная мысль — я мертва.
— Выходит, это и есть тот самый хвалёный рай? — с усмешкой поинтересовалась я у тишины.
— О, ты как всегда очень догадлива, Хейзел Грейс Ланкастер, — прозвучал сзади голос.
Я резко обернулась. Передо мной стоял живой Огастус Уотерс. Точнее, живой настолько, насколько вообще можно быть живым в загробном мире. Не сказав ни слова, я обняла его. От него всё так же пахло старым одеколоном.
Гас обнял меня в ответ, аккуратно целуя в макушку.
— Знаешь, это, конечно, не есть хорошо, что ты здесь, и я не должен этому радоваться, но врать не буду — я рад. Рад, что ты снова со мной. Правда, это ненадолго.
— Бог решил, что я недостойна быть в раю и поэтому сейчас же должна отправиться в ад? Слишком мало мучилась, пока была живой? — хмыкнув, спросила я. Гас отстранился от меня, серьёзно смотря.
— Я всё тебе объясню, — начал он. Внезапно он улыбнулся и выставил вперёд ногу, крутя ей. — Посмотри, у меня настоящая нога! Могу даже попрыгать на ней, если хочешь.
Я не удержалась и рассмеялась.
— Если ты не заметил, я теперь тоже здорова, — на что он улыбнулся и пробормотал что-то похожее на «Это трудно не заметить». — Быть мёртвым не так уж и плохо, но я думала, умирать буду веселее.
— Хейзел Грейс, ты не мертва, - торжественным голосом сказал парень.
Я посмотрела на него, как на ненормального.
— То есть это всё просто галлюцинации? — изогнув бровь, поинтересовалась я.
— Нет, на данный момент ты мертва, но ты скоро будешь вновь жива. Я, как твой ангел-хранитель, ручаюсь за это.
— Ты, прости, мой кто?
— Ангел-хранитель, — он сказал это так просто, будто это было что-то самое обыденное, как, например, посмотреть телесериал.
Гас вытащил пачку сигарет из кармана, взял одну и зажал между зубами.
— Кстати, спасибо, — он кивнул на сигареты. — Оказывается, этой дряни здесь не продают. Когда вернёшься, обязательно положи мне на могилу ещё одну пачку. Так, на всякий случай.
— И давно ты мой ангел?
— Почти три месяца, — нахмурившись, он посмотрел куда-то в сторону. Я проследила за его взглядом, но ничего не увидела. — Моё время подходит к концу. — Гас повернулся ко мне. — В общем, твоя душа вот-вот вернётся в тело. Там, на земле, ты проживёшь ещё несколько более менее счастливых лет. А после с радостью жду в гости в рай. Только не забудь написать завещание.
Улыбнувшись и вынув сигарету изо рта, он продолжил.
— И перестань истощать себя. Если ты перестанешь есть, то от этого быстрее не умрёшь. Во-первых, я об этом позабочусь, а во-вторых, твоя судьба давно предначертана. А от судьбы, как известно, не убежишь. Ещё сообщи моим родителем, чтобы они перестали так грустить и изводить себя — ведь уже прошло полгода. Да, мы когда-нибудь встретимся здесь. Айзеку передай, чтобы он, когда ему предложат попробовать примерить электронные глаза, не отказывался. Пусть считает эти глаза подарком от меня.
Огастус начал бледнеть, как и вся окружающая нас природа. Гас нагнулся и сорвал красивый цветок — лилию.
— Пусть лилия напоминает о том, что мы скоро встретимся вновь. Или же обо мне. Всё-таки не хочется, чтобы меня навсегда забыли, — он усмехнулся и обнял меня, поцеловав. — Прощай, Хейзел Грейс, — он протянул цветок. — Обещай, что будешь хорошей девочкой, ладно?
— Ладно, — я улыбнулась.
Огастус почти исчез.
— Ладно, — повторил он.
— Ладно, — шепнула я, проваливаясь в темноту.
Я медленно, нехотя открываю глаза. Вокруг лишь белые стены. Рядом с кроватью, на стульях, тихо дремлют родители. Наверное, они не спали всю ночь, дожидаясь ответа от врачей. И вот их впустили ко мне.
Я вздохнула. Дышать всё ещё было немного болезненно, но сильной боли, как таковой, я не чувствовала. Лишь лёгкое покалывание. Над ухом жужжал знакомый мне аппарат.
Видение с Огастусом было слишком идеальным, чтобы быть правдой. Но всё же внутренний голос заставил меня слегка приподнять голову и посмотреть в сторону тумбочки. На тумбочке лежали свежие фрукты, букет чьих-то ненужных цветов,- от их приторного запаха у меня заболела голова. Но взгляд мой был прикован к одной единственной белоснежной лилии. Под ней лежала записка. Я протянула руку и аккуратно взяла послание. Неровный почерк Огастуса был узнан мной сразу. В записке было всего лишь два слова — «Береги себя». И смайлик.