Важный момент

How can it feel this wrong? From this moment, How can it feel this wrong?

Я всегда считала свои чувства ошибкой. Той самой большой ошибкой, которую может сделать маленький человек, что тонет в огромном море. Надежда. Когда я успела дать себе надежду? Когда позволила ей заполонить мои легкие, позволять дышать лишь мыслью о том, что могу принадлежать ему? Когда начала закрывать глаза и думать о его прикосновениях? Время летело столь же стремительно, как его стрелы. С каждым днем я надеялась все больше. Стала замечать в его взгляде то самое, чуть более сложное чувство. Тонула в его улыбке, засматриваясь и выдавая всю себя одним махом. Когда он перестал делать вид, что не замечает моих чувств? Когда он начал наслаждаться ими? Его эмоции становились ярче, жесты – красноречивей, и теперь я сама ловила те долгие взгляды, что так часто посылала ему. Надежда стала крепнуть, перерастая в уверенность. Я предназначалась ему, я принадлежала ему, я имела право быть его. Мне становилось трудно дышать лишь только представляя его ближе чем в обычной жизни. Сердце пропустило удар, когда в воображении всплыло его лицо, человека, чья маска так накрепко прилипла к лицу. Та самая, что становилась словно прозрачной, стоит лишь мне взглянуть на него, увидеть его. Мои руки дрожали, когда я заходила в ресторан, который словно стал моей ареной. Сценой для открытия моих чувств, стартом для премьеры моей жизни, спусковым крючком для правды. Свет был приятно приглушен, от торшеров на узких ножках исходил неяркий красноватый свет. Мне казалось словно я ощущаю все намного четче, чем раньше. Еле слышный запах дорогих духов заполнил легкие густым туманом, нечеткие тени переплетались в причудливых узорах, а тихая мелодия играющего на другом конце зала пианино била набатом в ушах, под ритм сердца, что отчетливо пыталось пробиться куда-то наружу. Он заметил меня, и, быстро встав из-за стола, поспешил навстречу. Не дойдя до меня всего лишь шага, что напрочь выбило любую мысль из моей головы, Оливер улыбнулся. Так, словно я тот единственный человек, которого он ждал всю свою жизнь. Та, кого он искал на протяжении всей своей разгульной юности, каждый день своей непростой жизни на острове, каждую ночь своего патрулирования города. Человек, чья замкнутость и неприступность всегда закрывали его прочной стеной, сейчас стоял возле меня, посреди огромного зала одного из самых красивых ресторанов, не обращая на то как его имя словно победное знамя проносилось шепотом из одного конца зала в другом. Его не смущали откровенно восхищенные взгляды, скользящие по нему, и откровенно злые, что предназначались мне, когда люди поняли, что я – его спутница, а не просто предмет офисной мебели, как часто поговаривали злые языки. Его теплая рука прикоснулась к моей щеке, разом вырвав меня из водоворота эмоций и чувств, в котором я охотно тонула уже, как оказалось, больше минуты. Оливер смотрел в мои испуганные глаза, и, казалось, словно он буквально впитывает каждую мою эмоцию, каждую несвязную мысль, которая еще более непонятна нежели мои ежедневные фразочки, которые так часто заставляют его смеяться. На секунду меня накрыл страх – как он может быть настолько проницательным? Сейчас создавалось ощущение, будто он знает каждый уголок моей души, чувствует каждую эмоцию, что бьется в моем сердце. -Фелисити.- И все. Я бы согласилась умереть прямо здесь, позабыв о любой радости жизни, лишь бы продлить свое имя из его уст еще на пару секунд. - Дыши, Фелисити – Оливер вновь улыбнулся, и повел меня к столику, находящемуся в глубине зала. – Мне стоило снять этот ресторан целиком, дабы на нас не пялились словно мы парочка кенгуру, - его голос словно обдал холодом всех, до кого долетели его слова – и «пристально следящих» за нашими передвижениями стало вполовину меньше. - Я не люблю кенгуру. – проворчала я, сразу почувствовав в своих легких больше воздуха, нежели за все время до этого. Оливер отодвинул для меня стул, на который я с радостью почти упала. - Я знаю. – Прошептал он где-то в районе моего уха, и, довольный, сел напротив меня. – Здесь в меню подобная экзотика не водится, поэтому можешь смело отпустить свой боевой настрой. – Мой спутник явно подшучивал надо мной, что чрезвычайно развеселило меня. - Никогда не предлагай мне есть подобное – это еще ужаснее, чем варить тебе кофе! – казалось, словно мои фильтры речи окончательно взбесились, раз я выдаю такие вещи не подумав. Я виновато подняла глаза на Оливера, надеясь что он не принял мои слова на свой счет, и наткнулась на удивление теплый и спокойный взгляд. «-Что ж, видимо, мои легкие сегодня не хотят дышать» - констатировала я сама себе, ощущая, как воздух становится гуще и тяжелее, словно кто-то щедрой рукой заменил его на что-то очень вязкое, дурманящее. И «кем-то» был Оливер, опять не сводящий с меня своих «все знающих» глаз. Казалось будто шутливое настроение сбежало в другую комнату, нет, в другую страну, потому что в глазах моего уже-не-друга я видела решившуюся дилемму. Он спокойно встал из-за стола, попутно застегивая пуговицу на пиджаке, и остановился возле меня, не дойдя опять-четко-высчитанного шага. Мои глаза все это время не отрывались от него, словно он – то самое солнце, к которому тянется подсолнух в надежде на жизнь дающие лучи тепла. Одной рукой опираясь на спинку моего стула, а другой приподняв мой подбородок, Оливер наклонился, заслоняя меня собой от остального мира и уже фактически утративших интерес посетителей ресторана. - Я не выдержал и половины вечера – прошептал он в миллиметре от моих губ и накрыл их своими. Ощущая его губы, что с возрастающей настойчивостью исследовали мои, его руку, мягко придерживающую мою голову и путающуюся в моих волосах и свои пальцы, вцепившиеся в пуговицу его пиджака, я казалось уже не понимала, насколько интимным для не пустого ресторана был этот поцелуй. Но, казалось, вместе с чувствами Оливера, которые я впитывала через его поцелуй ко мне пришла и уверенность, что не бывает идеального места и идеального окружения для первого поцелуя с человеком, которого любишь уже столько времени. Идеальным было лишь осознание, что для нас это правильно, что именно это превратило уже не друзей Оливера и Фелисити в давно влюбленную так сильно пару. И с каждой секундой все углубляющегося поцелуя я чувствовала все больше счастья, накатывающего волнами, с каждым учащенным ударом наших сердец. Оливеру, казалось, наконец понадобился воздух, и он нехотя оторвался от мои губ, мгновенно прислонившись своими к моей макушке. Наше учащенное дыхание приходило в норму, а голову, не воспринимающую до этого никакие звуки извне, заполонила прекрасная лирическая мелодия, которую воспроизводило все то же волшебное пианино. Казалось каждый из нас переполнен мыслями о произошедшем, но ни один из нас не хотел заканчивать этот первый столь важный момент в наших теперь явных отношениях. Оливер чуть отодвинулся, и поймал мой уже почти не затуманенный взгляд. - Похоже, теперь у меня больше шансов получить кофе из твоих рук? – его улыбка, казалось, могла осветить весь город. - Похоже, у тебя есть все шансы. – Я улыбнулась, и проследила взглядом как он возвращается на место и небрежным жестом зовет официанта, который, как оказалось, переминался с ноги на ногу недалеко от нашего стола бог уже знает сколько времени. «-Вечер будет поистине счастливым» – подумала я.