Герой моих кошмаров

Она идет из мини-маркета домой. В ее руках один пакет. Родители уехали в очередную командировку, так что продуктов ей надо лишь на одного человека. Уже поздно, дорогу к ее дому лишь освещает один фонарь, и на улице нет ни единой души. Ей не страшно… но только до того момента, как ее ухо улавливает чье-то полу-шипение, полу-рык, полу-стон. Или это просто такая нечленораздельная речь? Она резко оборачивается. Существо напротив… что оно? Когда оно здесь появилось? Почему она не слышала его шагов раньше? - Кто вы? Что вам нужно? – спрашивает она. Существо по маньячному улыбается. Это ведь человек? Она не может найти ответа. Да, у него две ноги, две руки и одна голова. Оно выглядит нездорово, словно гибрид наркобольного и человека, принимающего психотропные вещества. Оттенок кожи этого существа анормальный, практически синий. Глаза полны сумасшествия. - Я буду кричать,- принимает последнюю попытку. Нет, оно не боится. Существо резким рывком накидывается на девушку и уносит. Какое-то время ее, без сознания, несут куда-то, и когда она открывает глаза, то видит перед собой кроме существа еще два силуэта. Они люди… ну или, по крайней мере, выглядят более человекоподобно, нежели то существо. Лицо одного из них имеет красный оттенок и покрыто взбухшими венами. Фигура громоздкая, одет в плащ и шляпу, надвинутую на глаза. Второй… Почему его силуэт так знаком? Юне не удается его разглядеть так хорошо, как двух других. Но в этих размытых чертах присутствует что-то знакомое. До боли знакомое. Почему-то теперь ей уже не так страшно, как при встрече с существом. Ей кажется, что один из них, не даст ее в обиду. - Где я? На ее вопрос оба человека отвечают злорадной улыбкой. Словно по команде, тот, с красным лицом ставит Юну на ноги. Ей больно. Он сжимает ее предплечья сильно-сильно. - Что вы делаете? Человек с красным лицом толкает ее на второго сообщника. Тот, чьих черт не удается уловить, словно взгляд рассфокусируется как только ты хочешь всмотреться в его лицо. Она не знает кто это, но не кричит. Почему она чувствует такое безграничное доверие к этому второму человеку? Как будто бы он и есть как раз тот, кто и должен придти на помощь. Ее губы даже подрагивают в едва заметной улыбке. Но неожиданно второй незнакомец резко рвет на ней блузку, да так, что треск отдается эхом в ушах девушки. - Подождите, нет! Она начинает сопротивляться. Тогда второй громила с красным лицом больно бьет ее в поддых. Юна глотает воздух ртом как рыба. Они смеются. Ее валят на пол. По ее голому телу водят чем-то длинным. Ей не удается рассмотреть, что это. Нож, бритва… когти? Ее тело уже все покрыто шрамами, ей очень больно, слезы горячим ручьем катятся из глаз. Но плачет она не из-за боли. Намного сильнее ранит обида, чувство предательства. Юна чувствует, что один из них должен защищать ее… Один из них как раз тот, кто должен придти на помощь в такой ситуации. Неожиданно, громила идет на диалог. - Сейчас мы сделаем из тебя красавицу. Уверяю, этот случай точно оставит на тебе отпечаток. Краснолицый кивает и второй как по команде полоснул чем-то острым по лицу девушки. Юна чувствует, как на лице остается 4 глубоких раны, проходящих от правой брови наискосок через глаз, нос щеку, к правому кончику губ. Да, вряд ли все это заживет. Теперь школьница плачет во весь голос. Это злит краснолицого и раззадоривает второго. Она вновь получает по лицу. Через дымку слез она видит все свое окровавленное, израненное тело. Кровь продолжает течь из открытых ран, пачкая руки и одежду злоумышленника, чьи черты лица не рассмотреть. Через секунду этот самый инкогнито поспешно расстегивает ширинку на брюках, и грубым, резким движением раздвигает колени Юны в стороны. Глаза девушки полны ужаса и страха. Она мотает головой по сторонам, умоляет, просит пощадить. Она чувствует острую горечь предательства, обиды, унижения… но понимает, что просто не может найти сил ненавидеть того человека, что сейчас делает с ней это. От этого она чувствует себя еще более беспомощной и ущемленной. Кто он такой? Почему он имеет право поступать так с ней, изрезать, унизить, и даже не оставляет права ненавидеть его… почему? Юна чувствует резкое, грубое проникновение. Она громко выкрикивает, скорее уже даже не от боли, а от отчаяния и бессилия. И тут ее насильник нагибается к ее лицу. - Чшшшш, девочка. Ты ведь сама этого хочешь,- он порыкивает словно волк. Неожиданно для самой школьницы, ее взгляд натыкается на багровый шрам, проходящий через губы незнакомца. *** Юна резко привстала на локтях и часто задышала. Несколько секунд она приходила в себя. Снова тот же сон, что и сниться на протяжении всей недели. Хотя… у него бывают разные вариации в сценарии. Ее не всегда насилуют, но иногда просто жестоко избивают, а затем, выйдя из своего тела, Юна может видеть как ее, мертвую сбрасывают в реку. Однако, сегодняшний сон немного отличался от всех предыдущих. Сегодня ей впервые удалось рассмотреть хоть что-то в лице насильника. Школьница задумчиво провела кончиком указательного пальца по уголку губ. Да, его шрам непременно был таким как у… - Юна-шши, вы проснулись? – позвал ласковый голос директора Ли. Юна немного вздрогнула от неожиданности и осмотрелась по сторонам. Она лежала на диване в кабинете директора. Кажется, ее сюда принесли. - Ах! Да, простите, директор, я, наверное, доставила массу хлопот, и все потому, что сама не могу следить за собственным здоровьем. - Все в порядке, Юна-шши. Забота о моих учениках – моя обязанность. Вас уже осмотрел школьный медик, и сказал что в вашем состоянии нет ничего опасного для жизни. Небольшое переутомление, но если вы за себя не возьметесь, то это состояние может перерасти в хроническое,- Франкештейн ласково улыбнулся, он опустил тот факт, что осмотрел ученицу именно он сам. - Я уже прекрасно себя чувствую,- попыталась соврать Юна. Тело по-прежнему было свинцовым, а веки тяжелыми.- Если нет ничего страшного, то могу я идти? Франки снял очки с глаз и начал протирать их салфеткой для линз. - Юна-шши, присядь, пожалуйста,- директор выждал, пока Юна примет положение, сидя, он внимательно наблюдал за тем, как движется ученица. Казалось, она прилагает массу усилий, что бы пошевелиться. – Расскажи мне что происходит. Шинву сказал мне, что ты делаешь уроки до глубокой ночи, но почему-то за последнюю неделю твои оценки сползли вниз, учителя говорят, что тебе стало тяжело сосредотачиваться. В последнее время, ты не ходишь с остальными навещать Рая к нам домой, и стала нередко опаздывать на занятия. Меня, как директора, все это сильно волнует. Твое физическое состояние тоже не в лучшей форме, я звонил твоим родителям, но они опять в командировке и приедут только через 3 дня. Получается, что всю эту неделю за тобой должен был следить только я, представь себе, как я виню себя, когда вижу одну из моих учениц, без сознания внесенную в мой кабинет на руках охранника. Мне кажется, я очень плохой директор, раз со мной не хотят делиться своими пробле… - Нет-нет, что вы, директор Ли, я… я… очень доверяю вам и благодарна о вашей заботе, но,- Юна сжала ладошки в кулачки.- Боюсь, вы ничем не можете мне помочь. Проблема… в моей голове. - Я хочу услышать все в подробностях, Юна-шши, и тогда мы решим, могу ли я вам помочь или нет. Юна подняла глаза на директора и глубоко вдохнула воздух в легкие. - Это… всего лишь кошмары. *** - Хей, директор хочет тебя видеть, - голос Тао вывел М-21 из состояния транса. Вервольф сидел и уже несколько минут уставившись в книгу, не перевернув ни одной страницы. Он думал о произошедшем, о том, что случилось с Юной. В последнюю неделю, это девчонка стала предметом для беспокойств друзей, учителей и… для него самого. Это началось дней шесть назад, когда Шинву и компания ждали возле ворот школы Франкештейна и Рая, что бы дружной гурьбой завалиться домой. Помнится, директор оглядел маленьких троглодитов и немного удивился, не заметив Юну. Суи сказала, что ей нужно успеть сдать дивиди в прокат до закрытия, и что бы они шли без нее. Это уже было само по себе странно, обычно никто из этой четверки не упускал шанса наведаться в гости в дом директора, какими бы не были срочные дела, ребятня тут же бросала все, лишь бы пойти и поиграть всем вместе после школы. Тогда М-21 еще не сильно обратил внимание, но еще через дня два, он увидел, как класс Рая занимался на школьной площадке, как раз когда у него как у охранника был обход территории. Юна выглядела не важно и после одного круга пробежки, сказала, что ей нужно в ванную комнату. Однако, вместо того, что бы идти к школьному блоку, школьница отошла лишь за угол, и тяжело дыша, грузно свалилась на землю, обнимая себя за колени. М-21 уже хотел подойти к ней и узнать в чем дело, как тут же подбежала Суи и стала расспрашивать подругу. «Все в порядке, просто… эти дни, ты понимаешь» - тогда сказала Юна. М-21 знал, что она врет, от нее не пахло кровью. И то, что Юна, стала врать своей лучшей подруге, еще больше его насторожило. С девочкой явно что-то происходило. Но М-21, был явно не из тех, кто будет бегать по пятам за раненной пташкой, особенно, когда в школе еще сотня учеников, требующих внимания и присмотра…. По крайней мере, он уверял себя в этом. Он уверял себя, что нет ничего странного, когда здороваясь, Юна кивает головой и уходит прочь, даже не посмотрев на него. И все же… все же, он не мог выкинуть девчонку из головы. Наверное, это чувство, что поселилось в нем, называется заботой? Хотя… нет, как может бескорыстная забота жить вместе с сумасшедшим желанием? То, что сегодня испытал М-21, взяв хрупкую школьницу на руки. Эти чувства, эти ощущения… Ее теплое, слабое тело, ее запах так близко, чуть наклонив голову, он может вдохнуть аромат ее волос. Такой дурманящий. Ее грудь медленно поднимается и опускается во сне в такт дыханию, ее веки чуть подрагивают, а с губ иногда слетает вымученный стон. И М-21 понимает, что вид такой слабой, такой беззащитной и практически страдающей Юны… вызывает в нем… Возбуждение? Да, черт подери. Как бы грязно и пошло это не звучало, М-21 понимает, что он хочет ее. Это желание такое неудержимое и животное. Он хочет завладеть ею, сделать с ней, все, что ему вздумается, он понимает, что она настолько беспомощна, что не сможет ему противиться. Возможно, он даже заставит ее стонать от удовольствия… Возможно. М-21 облизывает свои пересохшие губы. Запретный плод действительно сладок. Он не должен думать о ней так, она намного младше, еще совсем чистая и наивная школьница. Она намного слабее его, возможно, ей будет даже сложно перенести все его личные предпочтения в интимном плане. Да и, в конце концов, он поклялся больше не причинять ей вреда, еще с тех пор, как стал жить под крышей Франкенштейна. Но в его сознании мысль о властности над Юной родилась очень давно. В тот день, когда он впервые похитил ее. Уже тогда в его мозгу появилась ненавязчивая мысль, что это девчушка – лакомая добыча. После, когда оборотень начал работать охранником, он стал усердно отгонять эти мысли. Однако, образ Юны, так беззаботно улыбающейся, такой милой и нежной, был словно нарисован на обратной стороне его век. То, как каждый день, своими стройными ножками она вбегает вверх по лестнице в кабинет; то, как слегка покачиваются ее бедра при ходьбе; то, как после занятий физкультурой, ее кожа покрывается соленой влагой, а при беге, ее короткая юбка так и норовит показать больше, чем полагается – все это он подмечал каждый день за ней. Он так близко к ней, так близко, что вытянув руку, может притянуть ее к себе. Но, чем ближе он к ней становится, чем больше симпатии вызывает у нее, тем меньше у него прав испытывать столь сильное желание. - М-21, ты идешь? – переспросил Тао. – Мне кажется, Босс хочет поговорить о случившемся утром. М-21 оторвался от книги и взглянув на коллегу, кратко кивнув. Интересно, Франкенштейн догадывается о его чувствах? Через несколько минут оборотень уже стоял перед директором. - Вызывали? Франки, сидевший на кресле, спиной к двери, теперь развернулся лицом к посетителю, что бы встретится своим беззаботным взглядом, с напряженным взглядом подчиненного. - Скажи, когда вы с М-24 в первый раз украли Юну, что вы с ней делали? М-21 немного напрягся, но не выдал этого. К чему этот разговор? Уже прошло столько времени, да и память девчонки стерта. - Что ты имеешь в виду? Вы с Раем, сами ведь тогда пришли на помощь ребятне и могли удостовериться, что Юне не было нанесено никаких увечий. Мы были очень осторожны с ней тогда… - Когда она была без сознания, ты не пытался сделать с ней что-нибудь… аморальное?- глаза директора кровожадно блеснули. Сразу стало ясно, какой ответ он желает услышать. - Нет, ни я, ни М-24 не тронули и волосинки с ее головы. Я помню, что угрожал ей и хотел запугать, но не более того,- оборотню уже начинал не нравится этот разговор. Ему не хотелось возвращаться к тем временам, когда он еще был на поводке у Кромбеля. Несколько минут Фанкенштейн молчал и пытающе смотрел на М-21. После затяжной паузы, он, наконец, произнес. - Прекрасно. Значит, это всего лишь ее подсознание играет в причудливые игры, и память к ней не возвращается. Можешь идти,- Франкенштейн принялся перебирать бумаги на столе, тем самым демонстрируя, что разговор окончен. М-21 распахнул широко глаза. Память возвращается к Юне? Что все это означает? Нет, это не должно случиться. - О чем ты? – охранник сжал руки в кулаки.- Память о чем к ней должна вернуться? - Видишь ли… Юна видит в своих снах сцены, очень похожие на те, что видела в день своего похищения. Сегодня, она в деталях смогла описать мне лицо М-24 и того упыря, что вам прислуживал. Сказать по правде, я был удивлен, настолько, что я чуть было, не поборол искушение стереть ей память снова, но,- Франки оторвался от бумаг и откинулся на спинку кресла.- Судя по всему, это не более чем кошмары. Все страхи ее подсознания во снах материализуются в таких чудовищ и упырей, так сильно похожих на реальных. Совпадения ее снов с реальностью настолько точное, можно сказать, даже пугающее, однако это не более чем совпадение. Тем более что некоторые аспекты ее сна имеют… хм… контекст, никак не относящийся к реальности тех событий. В Юне, конечно же, не было смелости, что бы рассказать все напрямую директору. Особенно о том, что с ней делают похитители во сне, но Франки, повидал за 800 с лишним лет своей жизни достаточно людей, что бы научиться читать их эмоции как книгу. По смущенному, измученному взгляду Юны, по тому, с каким стыдом она смотрит в пол, было ясно, что во сне имеет место быть сексуальный подтекст. М-21 тяжело сглотнул. - Она видит М-24… значит ли это, что… - Нет, можешь не бояться. Несмотря на то, что в ее кошмарах ты абсолютно точно присутствуешь, она не понимает, что это ты. Кажется, девочка настолько лелеет мысль о тебе, что не позволяет даже в своих снах делать тебя злодеем. Трогательно, не правда ли? Охранник только недовольно фыркнул. Так значит, всю эту неделю Юна недомогала из-за того, что ее мучили кошмары, подобные тому, что она перенесла в прошлом? М-21 понял, что никогда раньше не задумывался о том, что испытывала школьница в тот вечер. - Она точно не вспомнит? - Хм…- Франкенштейн постучал пальцами по столешнице, словно анализируя, каков шанс возвращения памяти к школьнице. Тишина затянулась буквально на несколько секунд, но М-21 почувствовал, как каждый момент молчания лишает его кислорода.- Нет, сила моего мастера абсолютна. Нет никаких сомнений, что Юна проведет весь остаток жизни в неведенье. Однако мне не нравится характер ее кошмаров. Мне кажется за девочкой надо присмотреть. Охранник ничего не ответил, напряжение немного спало. - Ее родители весьма занятые люди, кажется они часто в разъездах,- Франкенштей вновь вернулся к бумагам, и теперь изучал их, как будто бы ничего не случилось.- Сейчас Юна вновь живет одна, и некому приглядывать за ее здоровьем, поэтому я, как директор, решил взять эту обязанность на себя. Я пригласил ее остаться у нас дома, пока ее родители не вернуться. Если она опять ослабнет, как сегодня, будет лучше, если рядом будут взрослые, способные оказать ей помощь. Напряжение вновь вернулось. Юна… теперь будет жить в одном доме с ним. Она будет спать через стенку… да хоть через 10 стен. М-21 знает, что будет чувствовать ее дыхание так четко, словно она спит рядом. Ее запах не будет покидать его сознания. Это ужасно. Эта невинная овечка будет еще ближе, чем обычно, а ему остается только облизываться. - Как скажете,- только что и сумел выдать оборотень. Уже на выходе из кабинета, когда охранник потянулся к ручке двери, его остановил голос директора. - М-21,- оборотень обернулся, что бы встретится с ехидным, немного язвительным взглядом Франки.- Я ведь могу надеяться, что ты не совершишь глупостей? Брови М-21 сдвинулись в недовольной гримасе. «Чертов лис, он все знает! Неужели испытывает меня? Решил проверить, насколько я могу себя контролировать?» Дверь громко захлопнулась, и на губах Франкенштейна заиграла усмешка. - Это будет весьма занятно.