Немного волшебства, Винчестеры?

Тысячи электрошоков прошлись по всем моим органам. Неожиданно, но чертовски приятно. Словно я человек, блуждавший по пустыни и, изнеможенный, прося воды, наконец-то дождался своего дождя. Господи, хотелось всю жизнь стоять так с Винчестером, хотелось ответить, обнять, прижать к себе, но назойливая мысль снова и снова била в голову. «Использует!» Когда его обветренные губы прижались к моим, меня будто подбросило вверх на сотню миль. Музыка все еще звучала в ушах, а я стояла, как вкопанная, не зная, то ли сопротивляться, то ли просто дать себе волю почувствовать то, чего действительно хочу. Мои руки обессилено опустились с плеч Дина и, словно набитые ватой, прижались по бокам тела. Дин все теснее прижимал меня к себе и все яростнее впивался губами, пытаясь добиться взаимности. И как же мне хотелось ответить! «Использует!» - снова пронеслось в голове. Мягко отталкивая Дина, я, заплетающимся языком, раз за разом пробовала хоть что-то сказать, но не могла связать и пару букв. - Дин, - наконец удалось прохрипеть мне. – Перестань. «Перестань, черт возьми, это делать или я совершу одну из самых больших ошибок!» Винчестер отстранился, и я смогла заметить, как его язык скользнул по губам, будто пробуя вкус, оставшийся после меня. Зрачки глаз расширились, а дыхание было рваным. - Грейнджер, - угрожающе начал он. – Даже не говори мне, что не чувствуешь то же самое. Как же хотелось признаться ему. Сказать всю правду. Сказать то, как сильно он запал мне в душу, как сильно я хочу его, хочу остаться с ним, быть всегда. - Именно, что не чувствую, - отрезала я, пугаясь собственной жесткости и холодности. - Гонишь, – левая бровь Винчестера приподнялась в недоумении. – Да ты же, как открытая книга, Грейнджер. И я вижу, что нравлюсь тебе, - Дин ухмыльнулся и, схватив меня за руки, попытался притянуть к себе. Да что он о себе возомнил вообще? Пугающее немое безразличие уступило место злости. Самоуверенный баран. Считает, что может так легко мной управлять? Я в очередной раз убедилась в том, что он лгун, и я ровным счетом ничего для него не значу, ему бы только самоутвердиться в том, что девушки на него так и летят, как мотыльки на свет. Злость во мне кипела. Я, плотно сжав зубы, чтобы не закричать от боли, оттолкнула Винчестера, выражение лица которого приобрело еще более непонимающий вид. - Слушай, Винчестер, - зашипела, сжимая кулаки. – Такой самовлюбленный кретин, как ты, наверное, даже не подозревает, что он совсем не так хорош, как пытается казаться. Не думай о себе так много, Дин. Мне жаль тебя. Бросив последнюю фразу в лицо Винчестера, брови которого в изумлении взлетели вверх, я, развернувшись, быстро направилась по зеленой тропинке через лес обратно к палаткам. Злость и боль разжигали во мне поистине чудовищный пожар. Казалось, еще чуть-чуть и этот пожар разрушит все оставшиеся во мне, сжигая на своем пути все возможные чувства. - Грейнджер! – раздалось сзади, но я только прибавила шаг, смахивая на ходу слезы. – Грейнджер, твою мать! – раздалось еще ближе. Я развернулась. Дин бежал прямо за мной, перепрыгивая через большие зеленые кусты, росшие там, где Винчестер решил срезать путь. Сбавляя шаг и подойдя ближе ко мне, он улыбался. Теперь недоумение поглотило уже меня. Какого черта ему весело? - Ну? - Грейнджер, - Дин улыбался, готовый вот-вот рассмеяться. - Что? Дин подходил все ближе и ближе. О черт. Он опять это делает. Мерлин! В этот раз я уже точно не смогу больше сдерживать себя. - Неужели ты и вправду считаешь, что я не мог просто напросто в тебя влюбиться? – продолжал улыбаться охотник. И тут я поняла, что все, что думала минуту назад, я говорила вслух. Приоткрыв рот от изумления, я хлопала глазами, напрочь отказываясь верить в то, что Дин все слышал. Дин подошел ближе и, пользуясь моим ступором, положил мне руки на плечи. - Грейнджер, ты даже представить не можешь, как сильно ты меня бесишь, - мягко сказал он, так, будто эта фраза значила то же самое, что и «Хорошая погода». – И как сильно я люблю тебя. И как же хотелось поверить ему! Просто сказать «И я тебя», и стать счастливой. - Ты считаешь, что недостойна любви? – Дин хмыкнул, легко коснувшись губами моего лба, заставляя меня прикрыть от наслаждения глаза. – Ты самая потрясающая, вредная, красивая, умная и язвительная странная девчонка из всех, кого я когда-либо встречал. Да ты одним только своим видом заставляешь меня, одновременно, и любить тебя и ненавидеть. Он говорил так искренне, что вариантов у меня больше не осталось. В тот момент я подумала «А к черту» Будь, что будет!» И пусть он обманет меня, и мне будет чертовски больно, но кто не рискует, тот не пьет шампанского. Да и сопротивляться ему было уже выше моих сил. - Я тоже ненавижу тебя, Дин Винчестер, – я улыбнулась, и, найдя в зеленых глазах отражение своего смеха, провела по небритой щеке ладошкой. Лица все ближе, расстояние все меньше. Уже как на повторе. Вот-вот и расстояние сойдет на нуль. - СЭМ! КАКОГО ЧЕРТА ТЫ ДЕЛАЕШЬ, ПЬЯНАЯ ГРОМИЛА?! Отпрянув друг от друга, мы, не разрывая рук, повернулись к источнику шума. Сэм, пьяный в шмат, нес на плече Чарли, волосы которой растрепались, а платье задралось. Он что-то говорил, а Чарли кричала. Подойдя к нам ближе, Чарли уже смеялась, а Сэм, расплывшись в пьяной улыбке, пожал руку Дину и улыбнулся мне. - Братишка, я все сделал, как ты и учил, – Сэм показал свободной рукой на Чарли, продолжавшую болтаться на плече громилы. – Итак, Чарли, - уже обратился Сэм к рыжей девушке, так сильно напоминавшей мне Джинни Уизли. – Сама напросилась, извращенка. – И, шатаясь, понес ее к ближайшей палатке. Мы с Дином смеялись, ухватившись друг за друга. - Ну, так что, Грейнджер, на чем мы остановились? - На том, как сильно ты бесишь меня. - Ммм… И я так думаю. Все таки, мое решение уйти из волшебного мира не было ошибкой. Это было начало новой жизни. Гораздо счастливей и приятнее, чем прежней. И я безумно рада, что Винчестеры, а теперь и Чарли стали мне семьей. И я чертовки люблю их. Люблю свою семью. _____________________________________ - Грейнджер, мать твою, не отвлекайся! Бесит твоя привычка думать даже во время поцелуя!