За пределами сна

Сыпучие пески, невыносимая жара, медовый запах восточной пахлавы и настоящий гул базара – именно так Джунмён представлял себе небольшой арабский городок, ради которого прошел не одну тысячу миль по морям и океанам вместе со своим старым другом Ифанем, капитаном пиратского корабля, простые матросы которого звали Крисом. И сейчас, стоя под адским солнцем пустыни, он не мог поверить своим глазам, ведь все было именно так, как он себе и представлял. Девушки, предусмотрительно скрывающие свое лицо и тело, ходят меж торговых рядов, покупая различные продукты, украшения, вручную плетеные изысканные ковры и шелка. Путешественник также шел меж рядов, вглядываясь в товар и закусывая губу от досады, ведь ничего толкового он до сих пор еще не нашел. — Подходите! Свежие сладости! — зазывал мужчина средних лет, но Джунмён только отмахнулся, проходя мимо. Парень устало оглядывал выставленный товар и не заметил, как простых прохожих, покупателей и прилавков с товарами становилось все меньше. Это место немного отличалось от остального базара: привычного гула здесь не было, никто никого не зазывал купить что-либо, и торговали здесь вовсе не тем, что исследователь видел раньше. Разные сухие травы, своего рода обереги и идолы, огромные сосуды с различными жидкостями. Джунмен знал про этот ряд. Считалось, что тут продавали различные колдовские приспособления, а еще, как ни странно, самое лучшее вино и финиковое пиво. Если честно, парня не особо интересовала вся эта ведьминская мишура, поэтому он смело направлялся в конец крошечного ряда, где, как ему сказали, были самые вкусные напитки в городе. Подойдя к небольшой лавке, Джунмён увидел перед собой пожилую женщину, которая гладила рыжего кота с зелеными глазами, ожидая покупателей. — Добрый день, — поздоровался с ней путешественник. — Здравствуй, — кивнула в ответ женщина. — Зачем пожаловал? — Я слышал, что Вы продаете самое вкусное вино в этих окрестностях. — Вот как, — улыбнулась старушка. — Действительно, тебе не солгали. Сколько желаешь? — поинтересовалась женщина, выпуская мурчащего кота из рук и подходя к массивным полкам с разными бутылками и сосудами. — Одной бутылки будет достаточно, — кивнул парень, доставая из мешочка несколько золотых монет. Старушка приняла деньги, взамен отдавая юноше вино. — Спасибо, — улыбнулся ей Джунмён и поспешил уйти из этого странного места. — Не за что. Я думаю, ты поистине сможешь им насладиться, — загадочно улыбнулась старушка, смотря вслед уходящему юноше и принимая на руки своего домашнего любимца, короткая шерстка которого вмиг приобрела черный окрас, а вместо изумрудных глаз на мир теперь смотрели два разноцветных. Придя в небольшой домик, где он и остановился, Джунмен сразу же обессилено упал на кровать, прикрывая от усталости глаза. Дорога была довольно длинной, если принять во внимание то, что от базара до дома было несколько миль. Привыкший к большим расстояниям путешественник обычно не уставал так сильно от дороги, но сейчас его ноги действительно готовы были отвалиться. За окном еще стояло солнце, но юноша решил, что, наверное, ему не мешало бы немного отдохнуть. Когда некоторые вещи были сняты, а купленное вино предусмотрительно стояло на столе, Джунмёна одолела сладкая дрема. Идя по огромным коридорам дворца арабского султана, юноша оглядывается по сторонам, понятия не имея, в какую сторону ему нужно идти. Вдруг он слышит отчетливый скрип едва заметных дверей и незамедлительно направляется в ту сторону. За дверью он увидел каменную лестницу, которая крутой спиралью повела его вниз. Подрагивающий свет факелов слабо освещал ступени, из-за чего было очень легко оступиться и кануть навстречу темноте. Но, хвала Аллаху, этого не произошло, и юноша, пройдя весь путь, остался целым и невредимым. У самого подножия каменных ступеней была небольшая арка, которая открывала взор на самую большую и глубокую тайну восточного дворца с огромными золотыми куполами. Юноша увидел место, в котором до сих пор не посчастливилось побывать даже самой приближенной к Султану особе, что уже говорить об обычной прислуге. Перед ним во всей своей красе и величестве предстала султанская сокровищница. Золото лежало огромными горами, было перемешано с разными жемчугами, самоцветами, ювелирным оружием и приоткрытыми сундуками. Но в самом центре зала, как настоящая жемчужина сокровищницы, стояла на невысоком столике с изысканной скатертью черная лампа. Юноша, подходя все ближе и ближе, с неподдельным интересом рассматривал ее, все не решаясь брать ее в руки. Вдруг он услышал мягкое мяуканье и, обернувшись, увидел черного кота с изумрудно-голубыми глазами. Гетерохромия. Животное внезапно зашипело, глядя точно в глаза парня, и резко устремилось к нему. Преодолев расстояние в несколько прыжков, кот немного изменил свою траекторию, ловко запрыгивая на столик, успокаиваясь и ластитясь к лампе. Через мгновение из лампы появился едва видимый сизый дымок, и... Путешественник резко распахнул глаза, сам не понимая, почему так подорвался. Но подсознательно он понимал, что если бы сейчас не остановился, то не произошло бы ничего хорошо. Хоть сон и не был тяжелым, от него кровь в венах не стыла, у Джунмёна все равно как-то скребли кошки внутри, и где-то в глубине души у него было плохое предчувствие. Решив отогнать остатки сна, парень посчитал неплохой идеей прогуляться по пока еще оживленным улочкам до заката солнца и заодно привести свои мысли в порядок. Закаты в этих краях были поистине прекрасны. Юноша слышал немало хвалебных речей о них, но увидеть это собственными глазами казалось чем-то магическим. Алый огненный шар медленно, но уверенно рассекает горизонт, скрываясь где-то вдалеке, и по мере исчезновения опускает на святую землю Аллаха мягкие сумерки. Когда на небе появилась первая заря, Джунмён решил, что уже время возвращаться обратно, если он не хочет неприятностей. Было довольно поздно, последние солнечные лучи давно перестали освещать священную землю. Теперь в свои законные права вступала холодная луна. Парень сидел за прочным дубовым столом, выводя длинным гусиным пером со свежими чернилами на кончике записи на страницах своего дневника. Ему, как великому исследователю и путешественнику, это было необходимо, ведь если с ним вдруг что-то приключится, вся его жизнь и все его самое ценное наследие останется на тонких пергаментных страницах толстого блокнота в кожаной обложке. Оставляя ровным почерком на страницах собственные мысли и воспоминания, он не заметил, как локтем случайно подбил стоявшую на столе глиняную бутылка вина. Но, к большому удивлению, алая жидкость не заляпала чистые страницы, не разлилась на стол или пол, ее вообще не было. Вместо этого, после характерного звука разбившейся посуды, над черепками поднялся еле заметный сизый дымок, который постепенно приобретал человеческие очертания. Перед юношей предстало нечто, которое имело крепкую мускулатуру, красноватый оттенок кожи, абсолютно желтые глаза, которые смотрели на него с насмешкой, а на губах застыла ухмылка. — Ты... Кто?.. — ошарашенно выдохнул Джунмён. — Я? — насмешливо прозвучал низкий, с легкой хрипотцой, голос. — Ты действительно не знаешь, кто перед тобой стоит? Путешественник слышал местные легенды о разных мифических существах, одно из которых сейчас стояло перед ним. Вероятнее всего, это был джинн, созданный Аллахом из вечного бездымного пламени. Вот только описание немного отличалось от реального образа, поэтому парень неопределенно пожал плечами: — Джинн? — едва слышно промолвил он, чтобы ни в коем случае не разозлить существо. Несколько секунд спустя это "нечто" засмеялось так громко, что стены и пол начали дрожать от неистового звука. — В какой-то степени ты прав, — кивнул тот, успокоившись. — Вот только я немного отличаюсь от обычных джиннов. Люди прозвали нас, джиннов из самого пекла, ифритами. — Ифрит? — поражено выдохнул Джунмён. Когда-то давно, когда он был еще совсем ребенком, один старец рассказывал ему истории о своих путешествиях и приключениях. И одну из них было рассказано ему, маленькому мальчонке с любопытными глазами, только один раз. По рассказу старика, когда тот был в Багдаде, неся в руках черную лампу, он протер ее от пыли, после чего перед ним явился краснокожий джинн, что звал себя и себе подобных ифритами. Страшнее существа за всю свою жизнь он не помнил. Вырвавшись на свободу, чудовище начало творить ужасные вещи: убивать людей под покровом ночи, карманничать на Большом рынке, обворовывать поместья и простые жилища. Даже сейчас ходят слухи, что этот неуловимый преступник, который не дает покоя Багдаду вот уже как сорок лет, возглавляет местную гильдию воров. — И что ты со мной сделаешь? — все так же тихо спрашивает юноша, вспоминая, как по рассказу старца, тот смог еле вырваться из лап демона. — На самом деле, не в наших правилах и обычаях делать что-то для людей, — начинает ифрит низким голосом. — Но, проведя в заточении больше тысячи лет и освободившись от своей тюрьмы навсегда, — кивает на разбитых черепки под ногами, — я решил, что ты достоин одного желания. — Желание? — переспрашивает исследователь, не веря свои ушам. — Да, желание, — кивает ифрит. — Любое желание. Абсолютно все, что пожелаешь. Чего ты хочешь? Богатства, славы, власти, мудрости... — начинает перечислять джинн, но его резко перебивают. — Ничего. Мне ничего не надо, — открещивается Джунмён, полагая, что таким способом он сможет избежать чего-то ужасного. — Ничего? — удивляется демон. — Ты точно в этом уверен? — Да, — твердо кивает юноша. — Что ж, — ифрит начинает преображаться, превращаясь в прекрасного юношу с бронзовым оттенком кожи и темными волосами. — Теперь я наконец-то свободен! — подытоживает демон и направляется прочь из дома. Но путешественнику так только показалось, ведь на самом деле на вид уже юноша, немного младше него, просто взял и прилег на кровать, стоявшую у окна. — Эй, ты что делаешь? — осмелевший парень возмущается подобным поведением, уже не думая о возможном гневе существа. — А разве не видно? — удивляется парень. — Знаешь ли, возможно тебе кажется, что в заточении ничего не делаешь, а потом хлещешь фонтаном энергии, когда оказываешься снаружи, так вот, хочу тебя огорчить и разрушить этот миф. — Чего? — непонимающе уставляется на него Джунмён. — Того, — фыркает в ответ демон. — После тысячелетней тюрьмы чувствуешь себя разбитым, и первым делом хочется отдохнуть. Так что не мешай, — отмахивается от него темноволосый и переворачивается на другой бок, спиной к путешественнику. — Но я даже имени твоего не знаю, — нервно хихикает юноша от всей комичности и странности сложившейся ситуации. — У тебя есть имя? — Кай, — небрежно роняет зевающий демон. — А мне где ты прикажешь спать, Кай? — саркастично выгибает бровь исследователь. — Слишком много говоришь, — выдыхает уставший ифрит, переворачиваясь обратно лицом к парню, поднимает палец в загибающемся жесте. Джунмёна разрывает от возмущения, но, промолвив пару фраз, с его уст не слетает ни единого слова. Парень пораженно замирает, а потом убийственно глядит на Кая, который блуждает по нему изучающим взглядом. — Что? — удивляется ифрит. — Я же тебе сказал, что ты много болтаешь. Так что нечего теперь хотеть прожечь во мне дырку. Парень резко успокаивается, присаживаясь на край стула, и джинн, одобрительно кивая, поворачивается обратно на другой бок. Но, как только тот отвернулся, Джунмён сразу же аккуратно и как можно тише встает, на цыпочках медленно, но уверенно направляется к ифриту. Но не тут-то было. Кай резко разворачивается и видит перед собой застывшего буквально в паре футов парня. — Ах так, — хмыкает демон. — А я ведь тебя предупреждал, — делает тот же жест рукой, магическими силами притягивая парня, подминает его под себя, нависая сверху, и нежно накрывает его губы своими. Наслаждение, которое сейчас испытывал Джунмён, граничило где-то с фантастикой, потому что так хорошо ему еще никогда не было. Несмело и робко отвечая на поцелуй, парню тоже захотелось принять участие в происходящем. Он попытался взять инициативу на себя, что вообще не понравилось ифриту, который явно давал понять, что он здесь главный, поэтому вскоре Джунмен бросил эту глупую затею, позволяя джинну делать с его губами все, что тот захочет. Когда воздуха стало не хватать, Кай первый оторвался от немного опухших от поцелуя губ, лениво лег на кровать, обнимая со спины парня, и прошептал: — Спи, глупый смертный. Сердце колотилось словно бешеное, но разменное дыхание в макушку и ровное сердцебиение, которое путешественник чувствовал спиной, успокаивали, и вскоре юноша тоже отправился в мир грез. Идя сквозь толпы народу, Джунмён свернул на относительно пустой ряд, уверенным шагом направляясь вперед. — Куда мы идем? — спрашивает темноволосый, догоняя парня. — Увидишь, — кивает путешественник. — Но мы уже сколько идем, а я даже не знаю куда, — негодует Кай, смешно надувая пухлые губы. Джунмён тяжело вздыхает и думает, как это существо с таким ребяческим поведением может быть могущественным демоном? Дойдя до конца ряда, путешественник взглядом ищет лавку, в которой он вчера покупал вино. И находит! В лавке крутится и что-то делает какой-то мужчина, и, как парень позже видит, изготавливает новую глиняную вазу. — Здравствуйте, — первым здоровается Джунмен. — Здравствуй, — кивает ему в ответ мужчина, отвлекаясь от своего дела и обращая на него внимание. — Скажите, пожалуйста, вчера здесь я покупал вино и... — Какое вино? — удивляется гончар, перебивая парня. — Я торгую тут уже несколько лет, все время продаю только посуду да украшения. И вчера никакого вина я не продавал. — Но... Вчера были не Вы, а женщина... — удивленно говорит Джунмён, но его опять-таки перебивают: — Парень, чего ты хочешь? Каким языком тебе объяснить, что здесь торгую только я, и никакого вина или женщины тут точно не могло быть, — раздраженно выплевывает мужчина. — Если это все, что ты хотел, то я попрошу тебя уйти и не мешать мне работать. — Джунмён, пойдем отсюда, — обнимает его за плечи Кай, уводя прочь от лавки, напоследок не забыв сделать маленькую пакость вредному гончару. Когда юноши почти скрылись из виду, из-за огромных амфор выходит черный кот с изумрудно-небесными глазами, провожая ифрита и путешественника хитрым взглядом.