Малыш Молдова и картофель

Это произошло в те славные времена, когда наша страна звалась Российской империей и столицей был град Петров – Санкт-Петербург. На окраине того самого славного города находился самый обычный дом. Ничем он не отличался от других. Те же английские сады, стройные и пафосные колонны в греческом стиле. Жители этого дома на первый взгляд были такими же, как и все другие люди: деликатными, умными, говорящими по-французски. Но свет очень любил обитателей этого дома: мсье Брагинского и его сестёр. А больше всего высшему свету нравились не все те славные качества, которых, по их мнению, было в избытке у Брагинского, а чин хозяина дома. Все просто диву давались: парень он был молодой, а уже был капитаном, да и пользовался у государя особым почётом. Дамы обожали Ивана Брагинского, молодые люди завидовали, а старики ворчали, не признавая его достойным для сей должности, но и не отрицая его заслуг перед Родиной, которые, несомненно, были. Но никто не знал, почему сей молодой человек удостаивался таких почестей. Да это, наверное, было и к лучшему. Ведь вряд ли люди могли бы себе представить, что Иван Брагинский только с виду человек. Он – страна. Он – Великая Российская империя. В доме Великой Российской империи всегда было весело. Здесь не было условностей светского общества. В этом доме почти всегда царили мир и любовь. И со временем в доме появлялось всё больше и больше жителей. Польша, Финляндия, Кавказ и некоторые страны Средней Азии вынуждены были жить не по своей воле в этом тёплом и большом, но таком ненавистном им доме. Именно они и вносили разлад в спокойную жизнь славян. Но в большом доме также нашлось место и маленькому мальчику, когда-то мечтавшему избавиться от гнёта Османской Империи и присоединиться к России. Его имя было Молдова. Почти все жители дома любили этого добродушного и трудолюбивого малыша. Но не всё было так хорошо, как казалось на первый взгляд. Молдова и Беларусь поссорились в самом начале их знакомства. А всё из-за картошки. Казалось бы, что тут такого? Ну не любит Андриан картошку, что с него взять? Но для Наташи это было дело принципа. Когда-то она пообещала перевоспитать мальчишку, а, как известно, Беларусь не остановится ни перед чем. Возможно, спор бы давно утихомирился, если бы Ваня не подливал периодически масла в огонь. Брагинский любил Андриана, но при этом всегда был очень строг с ним. Российская Империя требовал исполнения всех правил своего дома, одним из которых было относиться с уважением к тому, кто готовит. Однако, о никакой толерантности Андриан не знал и не хотел знать. Он всегда говорил правду, чем ещё больше раздражал Арловскую. * * * - Доброе утро, - послышался голос малыша Молдовы, спешащего к столу, - что сегодня на завтрак? - Дранники,- проговорила Беларусь, злобно сверкнув глазами. - А что-то ещё есть? – промямлил малыш, бросая умоляющий взгляд на свою наставницу – Украину. - Нет, - отрезал Брагинский, усаживая Молдову за стол, - только дранники. Сегодня готовит Наташа, так что, будь добр, ешь то, что тебе дают. Тарелка вскоре оказалась перед носом малыша. Андриан уткнулся в тарелку, пытаясь отыскать мясо. Такое положение вещей в доме явно его не устраивало. Он требовал уважения к себе и очень бесился, когда к его мнению не прислушивались, ссылаясь на небольшой возраст и неопытность. Но с этого дня он твёрдо решил, что больше не будет разрешать заставлять его делать то, что ему не нравится. И начать Молдова решил с картошки и Арловской. * * * - Где наши запасы? – кричала Наташа. Бедный Польша хотел провалиться под землю, ведь ему ещё никогда не было так страшно. - Я это, типа, не трогал ничего, - дрожащим голосом проговорил Лукашевич, - я не знаю, куда пропала вся картошка. Почему ты подумала на меня? Я это, типа, никогда ничего не ворую. - А кто тогда это сделал? – Беларусь начинала выходить из себя, - Ваня в правительстве, Оля и Андриан на поле, прибалты побоялись бы сделать это… - Стой, - на свой страх и риск перебил Наташу Феликс, - я, типа, видел Молдову недавно дома. - Что? Почему ты не поставил меня в известность? – не унималась Беларусь. Вопрос повис в воздухе. Но девушке и не нужен был ответ на него. Сейчас она отправилась на поиски своей новой жертвы – Молдовы. Долго искать ей не пришлось. Андриан со злорадным лицом выкидывал такую ненавистную ему картошку в сливную яму. План Молдовы бы сработал, если бы Наташа не подоспела вовремя. Схватив бедного малыша одной рукой, а то, что осталось от полного мешка картошки другой, Наташа отправилась в дом. Так провалился первый план Андриана. * * * Но Молдова был бы не Молдовой, если бы просто так поднял белый флаг. Поэтому Андриан не раскисал. Однако, все его планы проваливались. Хотел подменить график готовки – Брагинский заметил, хотел пустить саранчу на поля Беларуси – не успел. И когда малыш совсем отчаялся, на помощь пришёл Литва. - Устрой бунт, - посоветовал Торис Андриану, - тогда к тебе сразу же прислушаются. Молдова воодушевился. Андриан решил начать свой протест на следующий же день. В этом плане он был уверен. * * * - Долой картошку! – закричал малыш, едва спустившись в столовую, - мы требуем свободы от картошки! А если будете заставлять нас сажать и есть эту гадость, то непременно вас побьём! Свободу от картошки бессарабским крестьянам! Взгляды сидящих за столом тут же направились на Брагинского. На лице Ивана красовалась фирменная улыбка. Однако, Российская империя жестом показал своим сожителям ничего не предпринимать и продолжал наблюдать за неспокойным малышом. Но зря Ваня думал, что Андриан через десять минут уже потеряет всякий интерес к бунту, и голодный желудок даст о себе знать. Уже прошло полчаса, а Молдова всё требовал справедливости. Наконец, даже железные нервы Брагинского не выдержали. Ваня схватил Андриана за рубашку и потащил в комнату. Молдова знал, что Россия намного сильней его, но не прекращал своих попыток вырваться. Вскоре малыш был заперт у себя в комнате думать о своём поведении до вечера. Андриан бросился в слёзы. Его последний план провалился с невероятным треском. Но он отлично знал, что слезами горю не помочь. Успокоившись, малыш начал искать путь, при помощи которого мог бы выбраться из своей комнаты и сотворить что-нибудь ещё. И пока он видел только один путь – через окно. Андриан аккуратно начал вылезать. Малыш был уже почти на земле, когда послышался снизу голос Беларуси. От неожиданности Молдова свалился и попал прямо в руки к Наташе. Арловская была в ярости. Ей уже изрядно поднадоели выходки Молдовы, и сейчас она намеревалась покончить со всем раз и навсегда. - Пошли! - крикнула Наташа, потянув за собой малыша. Беларусь шла вперёд, даже не оглядываясь назад. Её не интересовало, что Молдова еле поспевает за ней. Из окон в панике уже глядели Польша и Литва. Они знали, что в таком настроении Наташа может выкинуть всё, что угодно. Торис уже тридцать раз проклял себя за то, что Андриан страдает из-за его глупых идей. Феликсу же всё происходящее быстро наскучило, и он не нашёл ничего лучше, кроме как доставать Литву. - Куда мы идём? – неожиданно спросил Молдова у Беларуси. - Я отведу тебя к Османской Империи. Будешь там свои фокусы показывать! – сказала Наташа, злобно блеснув глазами. На мгновение Андриану показалось, что его сердце остановилось. Он дёрнул Беларусь за руку и умоляюще посмотрел на неё. Но сейчас Наташа была непреклонна. - Нет, пожалуйста, - вдруг заверещал Молдова, - не делай этого, прошу! Беларусь даже не оглядывалась. Она стремительно шла вперёд, волоча за собой упирающегося малыша. - Пожалуйста, Наташа. Он опять будет делать мне больно! Я боюсь его! Мои люди снова будут голодать! Пожалуйста, отпусти меня. Я сделаю всё, что ты захочешь, только оставь меня дома, с Россией. Плач Молдовы разносился по всему поместью. Феликс тут же решил отправить Ториса в правительство, дабы предупредить Брагинского о происходящем. Наташа остановилась и расцепила руку. На неё нахлынули воспоминания. Она вспомнила время Монгольского ига. И вспомнила, как плакалась Оле. Вспомнила, как было страшно ей, как было тяжело. Вспомнила, как хотелось убежать куда-то, прихватив с собой брата и сестру. Но бежать было некуда… Она поняла, что сейчас хочет обречь этого маленького малыша на те же страдания, каким были подвергнуты её брат и сестра. В её сердце что-то ёкнуло. Она слышала плач Андриана, который всё это время не отходил от неё ни на шаг. И Беларусь поняла – из-за принципов нельзя ломать жизнь человека, жизнь страны. Хотелось обнять этого малыша, как в своё время её обнимала Оля: крепко, любяще. Сейчас ей показалось, что она самая настоящая эгоисткой. Наташа боялась обнять этого малыша, с которым у неё была довольно долгая борьба. Но её светлые чувства перевесили. Арловская подошла к Андриану и взяла его на руки. Молдова интуитивно положил руки на плечи Беларуси. - Не плачь, - прошептала Беларусь, чувствуя, как слезы накатываются на её глаза. - Я не отдам тебя Османской Империи. - Правда? – прошептал Молдова, обжигая своим дыханием Беларусь. - Конечно, глупенький. Меня Ваня бы убил, - сказала Наташа. - Но за это ты должен будешь попробовать картошку, хорошо? – Беларусь не умела никогда отступать. - Ладно, так и быть… Попробую твоё колдовское зелье, - шмыгнул Андриан. - Но если что, ты будешь виновата в том, что я отравлюсь. * * * Через несколько минут Молдова уже сидел за столом с тарелкой картошки. Малыш демонстративно взял одну картошку и покрутил её в руке. Доверия сей продукт у него не вызывал. Но взгляд Беларуси не давал ему долго раздумывать. Перекрестившись, Молдова откусил небольшой кусочек. Беларусь с нетерпением ждала реакции Андриана. И когда малыш откусил второй кусочек, душа Беларуси начала ликовать. Отправив в рот три картошины, Молдова с довольным лицом опрокинулся на спинку стула. - Какая же всё-таки гадость эта ваша картошка! – сказала довольная мордашка.