Drown in you

Я в депрессии. На этот раз всё достаточно серьёзно на самом деле, и мои слова — не какое-то надуманное дерьмо. Всё действительно серьёзно. Просто смертельно серьёзно. Начнём с того что Тайлер «я слишком крут, чтобы попытаться быть нормальным парнем» Локвуд нахер свалил из города. Они с Кэролайн вновь поссорились после случившегося в баре. Он снова обозвал меня маленькой сукой и, так как моя сестра была категорически не согласна с этим, он психанул и уехал. (Предварительно назвав её конченной тупицей, кстати). Да, конечно, было бы совершенно логично, если бы я была в восторге и всё такое. И я бы была, если бы Кэролайн не возненавидела меня. К слову, её ненависть является главной причиной моей депрессии. — Ты выпила жаропонижающие, которые я оставила на кухне? Я зажимаю телефон между ухом и плечом, подмечая про себя, что по телефону мамин голос звучит несколько странно. Как-то механически, как у телефонных операторов. — Да, мам, — отвечаю я. На самом деле жаропонижающие, оставленные ею, были отправлены мною на дно унитаза. — Около часа назад, — добавляю я. — Отлично, — отвечает она. — Ты мерила температуру? Я закатываю глаза. — Да, мама, — устало протягиваю я. — Ты уже спрашивала. — А, точно, — хмыкает она в ответ. Я слышу шелест бумаг. Должно быть, она сидит за рабочим столом. — Держи, Майк. — Что? — не понимаю я. — Я не тебе, — отвечает мама. — Майк зашёл за образцами. Знаешь, эти новички такие неорганизованные. Вечно что-то теряют. Я закатываю глаза, устало вздыхая. Неужели она не понимает, что мне совершенно насрать на её долбаных новичков? Мама думает, что я больна. На самом деле я действительно больна (депрессия), но моя мать родилась миллион лет назад, когда подобные вещи не использовались в качестве причины пропустить школу. Так что мне приходится притворяться, словно у меня простуда. Достаточно удачно, к слову, — я пропустила уже три дня. — Кстати, нужно заглянуть в аптеку, — говорит мама. — Взять что-нибудь от кашля. — Угу, — отзываюсь я. Открыв холодильник, я достаю три яблока — два зелёных, одно красное. — Ладно, мам, — протягиваю я. — Думаю, тебе пора. Хочу пообедать. — Конечно, милая, — заботливо произносит она. — Увидимся вечером. — Давай. Я отключаю телефон и облегчённо вздыхаю. На самом деле мы разговаривали около часа, и я чувствую себя утомленной. Мама то и дело задавала одни и те же вопросы, разве что в разной последовательности. Это выматывает. Я выхожу из кухни как раз в тот момент, когда в дверь стучатся. Я удивляюсь, потому что никого не ждала. С опаской подойдя к двери, я прокручиваю ключ в замке и тяну её на себя. Шокировано раскрываю рот, потому что передо мной оказывается… — Кол? Я роняю яблоки, с шумом приземляющиеся к его ногам. — Привет, — обезоруживающе улыбается он и опускается, чтобы собрать их. Я краснею и нервно сглатываю, чувствуя себя смертельно неловко. Мы давно не виделись на самом деле. В последний раз это произошло в школе, но это сложно принять за полноценную встречу. Я увидела его в школьном коридоре и, развернувшись, поспешила убраться подальше до того, как он успел меня заметить. После того поцелуя (то есть, после того как я, нажравшись, разревелась, после чего, видимо, решив, что мне не достаточно позора, осмелилась просунуть язык ему в горло) мне совершенно не хотелось его видеть. И не хочется до сих пор, к слову, потому что я продолжаю чувствовать стыд и неловкость за тот вечер. — Слышал, ты заболела, — поднявшись, говорит Кол. Я ничего не отвечаю, уставившись на яблоки, которые он вертит в руках. Создаётся впечатление, что он начнёт жонглировать ими в следующий момент. Если честно, я не против, полагаю, это помогло бы разрядить обстановку. — Что ты здесь делаешь? — первое, что произношу я, заставив себя взглянуть на него. Кол ухмыляется. — Не впустишь? — спрашивает он одновременно со мной. Его взгляд пробегает по моему внешнему виду, и я вспыхиваю. Должна объяснить: находясь дома в одиночестве и не ожидая гостей, я не особенно озадачиваюсь тем, что надеть. Думаете как я выгляжу в этот момент? Самым приличным словом из всего, что приходит мне в голову будет — кошмарно. На мне старые стёртые на коленях и заднице лосины. Огромная как столовая скатерть рубаха с пятнами кетчупа и сыра, и носки разных цветов. Более того, на моём лице ни грамма косметики, а волосы собраны на затылке в неаккуратный пучок. Полагаю, это полностью оправдывает насмешливый взгляд карих глаз Кола. (Кажется, моя депрессия несколько усугубилась в этот момент). — Извини? — переспрашиваю я. Кол закатывает глаза в ответ. — Не впустишь меня? Первые несколько секунд я нахожусь в недоумении. Что-то внутри меня подмывает меня впустить его, но остатки здравого рассудка не позволяют это сделать. Я сглатываю. — Долго мне ждать? — спрашивает Кол, вскинув брови. Я прикусываю губу и чешу нос. Он опирается на косяк, наигранно широко зевая. — Я могу стоять здесь сколько угодно, — предупреждает Кол. Его взгляд прожигает меня насквозь. И, не выдержав, я наконец выдаю: — Входи. Я отворачиваюсь от Кола, как только он входит, закрывая за собой дверь. — Держи, — говорит он. Я резко оборачиваюсь, носом упираясь ему в грудь. Забираю яблоки, которые он перекладывает в мои руки. Стараюсь избегать его взгляд, который едва ли не требует посмотреть ему в глаза. — Спасибо. — Собралась испечь яблочный пирог? — Кол вскидывает бровь и ухмыляется. Неосознанно я копирую проделанное им. — На этот раз обойдусь без мучного, — отвечаю я, бросив на него трехсекундный взгляд. — Фигуру бережёшь? — хмыкает Кол. — Тебе не обязательно. Я согласно киваю. Я крайне худая, если честно. Скорее даже костлявая, и выглядит это кошмарно, словно у меня анорексия. Таким образом «тебе не обязательно» — совершенно не комплимент для меня, потому что это чаще всего подразумевает: «ты хоть когда-нибудь в жизни ела?» или что-то вроде. Я предлагаю Колу выпить кофе или чай. Он выбирает чай, и мы направляемся на кухню, первые несколько минут проводя в неловком молчании. — Зачем пришёл? — спрашиваю я, прерывая тишину. — Проведать своего партнёра, — просто отвечает Кол. Он пожимает плечами, словно это очевидно. — Кэмпбелл спрашивала о тебе. — Я пропустила контрольную. Я ставлю перед ним чашку с чаем, и располагаюсь напротив. — Будто тебя это волнует, — хмыкает Кол. — Почему бы и нет? — отвечаю я. — У меня, кстати, есть пирожные, — предлагаю я, заметив, что он не притрагивается к чаю. — Ненавижу сладкое. Я ухмыляюсь. — Понимаю. Мы проводим на кухне примерно около часа, пока я не предлагаю подняться в мою комнату. Кол соглашается. — Пойдём, — говорю я, кивая в сторону двери. Кол разглядывает фото, развешанные на стенах, когда мы поднимаемся по лестнице на второй этаж. На них в основном мы с Кэролайн в детском возрасте, где нас трудно отличить друг от друга. Он ухмыляется, когда я открываю перед ним дверь в свою комнату, и предлагает войти первой. К счастью, у меня убрано (но зверски воняет таблетками), и мне не приходится краснеть и за собственную комнату. — У тебя мило, — говорит Кол, скользнув взглядом по ярко-розовым стенам и излишне девчоночьей обстановке. — Я, если честно, ожидал другого. — Чего же? — интересуюсь я, вздёрнув бровь. На самом деле я имею предположения по поводу того, что мог ожидать Кол. Я сажусь на кровать, кинув яблоки рядом. Кол ухмыляется, взяв в руки белого плюшевого медведя, валяющегося на подушке. — Точно не этого, — уверенно заявляет он. Я фыркаю. — Не смей лапать мистера Заебись! — восклицаю я, выхватив медведя из его рук. Кол смеётся. — Ты назвала плюшевого медведя Мистером Заебись? Я киваю. — А что? — спрашиваю я. — Он слишком милый, нужно было разбавить это чем-нибудь. Кол ухмыляется и садится рядом, уставившись на меня таким взглядом, словно я что-то очень интересное. Я нервно сглатываю, чувствуя себя неловко. — Почему ты так смотришь на меня? — с опаской спрашиваю я, заливаясь краской. — У тебя веснушки на носу, — Кол облокачивается на спинку моей кровати и склоняет голову вправо. — Не замечал. Моё волнение усугубляется. — Я их закрашиваю, — я качаю головой, — и запудриваю. — Зачем? — непонимающе хмыкает он. — Они уродливые, — отвечаю я, скривившись. — Ты ведь сам говорил — у всех стерв есть комплексы. — Мне они нравятся, — неожиданно отзывается Кол. Я закатываю глаза. Он продолжает: — К тому же, не такая ты уж и стерва. Я удивлённо вскидываю брови. — Серьёзно? — хмыкаю я. — Ты серьёзно? — По крайней мере, — он пожимает плечами, — в последнее время, — Кол щурится и подаётся вперёд, глядя на меня в упор. — Или дело в том, что я тебе нравлюсь? Что? — нет, не так — ЧТО? Я широко раскрываю рот и хмурюсь. Неужели он на самом деле это сказал? — Ты рехнулся? — возмущённо восклицаю я. — Ты не нравишься мне! — Уверена? — хмыкает Кол. — У меня сложилось иное мнение. — Ошибочное мнение! — восклицаю я. —  Понял? Ты мне не нравишься! Я не понимаю, что именно заставляет меня краснеть: возмущение или смущение. Кол облизывает губы и, подавшись вперёд, резко тянет меня на себя. Я вскрикиваю, через секунду оказываясь сидящей на нём. Моё дыхание сбивается, когда наши лица оказываются в нескольких сантиметрах друг от друга. Руками я упираюсь в его грудь, чтобы оттолкнуть. Но Кол крепко держит меня за талию, продолжая ухмыляться. — А так? — спрашивает он. — Нет, — уверенно отзываюсь я. — Кол, ты… — Что? — он хищно прищуривает глаза и резко переворачивается, нависнув надо мной. В его глазах загорается игривый огонёк, и я сглатываю, чувствуя нехватку воздуха. — И так тоже? — шепчет он. Я качаю головой, пытаясь оттолкнуть его. — Нет, — дрожащим голосом отвечаю я. Несмотря на старания мой голос звучит жалко и совершенно неубедительно. Кол ухмыляется и опускается ниже, проведя носом по моей щеке. Я едва не задыхаюсь, когда он делает это, и нервно сглатываю, закрывая глаза. Он касается губами моей щеки, а спустя мгновение перемещается к моим губам. Я пытаюсь сопротивляться однако спустя несколько секунд с позором сдаюсь, позволяя ему делать со мной всё, что он хочет. Этот поцелуй по-настоящему крышесносный на самом деле. И Кол, он потрясающе целуется. Полагаю, у него большой опыт, учитывая, что ему нафиг тысяча лет. Я издаю протяжный стон, когда его рука скользит по моему бедру. Звучит это весьма пошло и непристойно, но я не могу контролировать себя. Это чертовски заводит. Я обвиваю руку вокруг шеи Кола, а второй провожу по его груди. Он ухмыляется сквозь поцелуй и запускает руку мне под рубашку. Я едва ли не умираю от удовольствия, когда он перемещается губами к моей шее. Запрокидываю голову назад и прикусываю губу. Мои руки тянутся к пуговицам на его рубашке, а когда Кол отвлекается от моей шеи, я нетерпеливо возвращаюсь к его губам. Он просто божественен по части поцелуев и мне ни на секунду не хочется отвлекаться от его губ. Я хочу, чтобы это длилось вечность. Напомните мне убиться об стену за эти слова. Но чуть позже. Сейчас я слишком увлечена. Настолько, что не сразу реагирую на мамин голос, который звучит из прихожей. — Кэсси! — кричит она. Я резко подрываюсь, словно меня ударило током, и отталкиваю Кола. — Я дома! — О, а вот и мама, — хмыкает Кол, пожав плечами. Он выглядит довольным, насмешливо окидывая меня взглядом. — И ты, блять, говоришь мне об этом только сейчас? — сквозь зубы цежу я в ответ. Я уверена, он слышал, как она подъезжала к дому, и мог предупредить меня несколько минут назад. Об этом явно свидетельствует его ухмылка и тот факт, что он долбаный вампир. Я вскакиваю с кровати, пронзая его ненавидящим взглядом. Моё сердце бешено колотится в груди. Мамины шаги слышны на лестнице; она стремительно приближается к моей комнате. Схватив счастливого до усрачки Кола за руку, я тяну его на себя. Он поднимается с кровати и, не сопротивляясь, идёт за мной. Я веду его к открытому окну, намереваясь вытолкнуть из него. Если мама обнаружит Майклсона в нашем доме — мне не жить. — Блять! — восклицаю я, кинув взгляд в окно. В нескольких метрах от крыльца я замечаю Френка, копа из маминого участка. Он стоит, облокотившись на служебную машину; ждёт маму. Полагаю, если Кол улизнёт через окно, Френк непременно его заметит. Я резко разворачиваюсь. Кол выглядит озадаченным и вскидывает брови. — Хочешь познакомить меня с мамой? — издевательски спрашивает он. Выглядит он взъерошенным и растрёпанным. Думаю, я выгляжу не лучше. — Кэсси, я дома! — мама почти добралась до моей комнаты. Я поворачиваюсь в сторону двери, слыша её приближающиеся шаги. И в этот момент в мою голову приходит абсолютно сумасшедшая идея. — Под кровать! — восклицаю я. Кол выглядит поражённым и отрицательно качает головой. — С ума сошла? — усмехается он. — Я даже от мужей под кровать не прятался. — Кол, пожалуйста, — умоляюще протягиваю я. — Я сделаю для тебя, что угодно. Какого черта я это сказала, а? Выражение лица Кола меняется, когда я произношу эти слова. Он вскидывает бровь. — Правда? Я неохотно киваю в ответ. — Мы ещё обсудим это, — он ухмыляется и исчезает под кроватью. В тот же момент дверь в мою комнату открывается и входит мама. — Кэсси? — она нахмуривается, изучая меня взглядом. — С тобой всё хорошо? Я принимаюсь интенсивно кивать, нервно сглатывая. Полагаю, если парень, едва не трахнувший тебя успевает спрятаться вовремя — всё хорошо. — Зачем ты приехала? — тут же выпаливаю я. — Ты какая-то всклокоченная, — хмыкает мама. Она кивает на мои волосы. — Я спала, — говорю я, взглядом указывая на помятые простыни. — Ты меня разбудила. — Прости, — мама пожимает плечами. Сделав несколько шагов вперёд, она располагается на кровати. — Ты мерила температуру? — строго интересуется она спустя минуту. — Да, — быстро отвечаю я, но секунду спустя качаю головой. — То есть, нет. Я ведь спала. Мама смиряет меня нахмуренным взглядом. Полагаю, она решила, что я ненормальная. Она указывает на место рядом с собой. Помедлив, я послушно сажусь рядом. — Мне кажется, у тебя жар, — она щупает мой лоб рукой, после чего касается его губами. — Зачем ты приехала, мам? — отвлекаясь от неё, спрашиваю я. Мама хмурится в ответ. — Привезла тебе обед, — отвечает она. — Ты ведь ничего не ела, так? — Я обедала, — отзываюсь я. — Я же говорила. Мама кивает в сторону яблок (одно из них валяется на полу). — Это не еда, Кэсси. Я пожимаю плечами и устало вздыхаю. — Ты хотела что-то ещё? — спрашиваю я, желая избавиться от неё поскорее. (Боюсь, что Кол не выдержит и вылезет из-под кровати раньше времени). — Да, — мама опускает голову и качает головой. Её взгляд становится серьёзным. Я сглатываю. — Кое-что. Я выжидающе смотрю на неё. — Я говорила с Кэрол Локвуд, — спустя минуту говорит она. Я закатываю глаза, зная, что сейчас она попытается выбить из меня очередную порцию дерьма. Ну конечно, ведь из-за меня уехал драгоценный Тайлер! — Кэсси, я хочу, чтобы ты… — Я знаю, — прерываю я, — мне должно быть стыдно и всё такое. — Кэсси, ты не поняла, — мама берёт меня за руку. Я шокировано перевожу на неё взгляд, не припоминая того, чтобы она держала меня за руку, отчитывая. — Кэсси, — она вздыхает, — хочу, чтобы ты знала — я на твоей стороне. Я вскидываю брови, пораженная до глубины души. По моему телу пробегает сотня мурашек. Что она только что сказала? — Что? — недоумённо спрашиваю я, нахмуриваясь. — Мам, ты в порядке? Она смеётся в ответ, в то время как я ищу следы ссадин или другие увечья на её голове. — Я понимаю, почему ты не любишь Тайлера, — добавляет она. Я бросаю в её сторону скептический взгляд. — Недавно мы подняли некоторые файлы, — объясняет мама. — Я ведь говорила о проблемах с новичками? Я киваю. — Пришлось кое с чем снова столкнуться, — продолжает она. — И я сложила это в своей голове и поняла. Начиная понимать о чём она говорит, я опускаю голову, чувствуя себя сконфуженно и поражённо одновременно. — Серьёзно? — Да, — кивает мама. Она сжимает мою руку. — Я помню, Кэсси, — говорит она. — Я помню Сару. Я ничего не отвечаю, нервно сглатывая. В моей голове появляется одна единственная мысль; я подаюсь вперёд и обнимаю её. — Спасибо, мам, — шепчу я. Мои глаза наполняются слезами, но я не позволяю себе расплакаться. — И прости Кэр, — добавляет мама, когда я отвлекаюсь от неё. — Она просто… вы ведь поссорились с Сарой и не общались перед тем… Она замолкает и опускает голову. — Она была моей первой и единственной подругой, — с обидой в голосе, отзываюсь. — В смысле, подругой-девчонкой. Мама понимающе кивает и поправляет мои волосы. В этот момент я вспоминаю о том, что Кол до сих пор находится под моей кроватью. Я поднимаю взгляд на маму, понимая, что у меня появился шанс выпроводить её из комнаты. — Не оставишь меня? — спрашиваю я. Мама хмыкает. — Ладно. Она поднимается и медленно идёт к двери. На удивление, это не кажется мне раздражительным или что-то подобное. Я зову её перед самым выходом и прошептав тихое «спасибо», отпускаю. — Конечно, — говорит она, исчезая за дверью. Я отчётливо слышу её удаляющиеся шаги. — Кто такая Сара? — спрашивает Кол. Я вздрагиваю, услышав его голос, и поворачиваюсь в его сторону. Он вылезает из-под кровати и ухмыляется. Я чувствую себя смущённо, и мои щёки снова вспыхивают. Поправляю воротник своей рубашки, избегая его взгляд. — Не имеет значения. — Для меня имеет, — отзывается Кол. Он пододвигается ближе ко мне. — Ты ведь говорила, что я неправильно всё понял, — напоминает он. — Сейчас у тебя есть шанс объясниться. Я пронзаю его недовольным взглядом и качаю головой. — Проклятье оборотня, — спустя минуту все же говорю я. — Оно было активировано после смерти моей подруги Сары. — Смерти? — удивлённо переспрашивает Кол. — Убийства, — поправляю я. — Тайлер Локвуд убил мою подругу. Кол молчит в ответ, разглядывая моё лицо. Складывается ощущение, словно он замечает во мне какую-то деталь, которую никогда не замечал раньше. — Мне жаль, — серьезно отвечает он, пожимая плечами. — Тебе нужно идти, — говорю я, чувствуя, что мне на самом деле хочется остаться в одиночестве. Я слышу, как уезжает мамина машина на улице. — Через окно? — ухмыляется Кол. Он пытается вести себя как ни в чём не бывало, однако, я не совсем понимаю: нравится мне это или нет. — Как хочешь, — равнодушно отзываюсь я. Кол ухмыляется, и, прежде чем он уходит, я поднимаюсь с места, подхожу вплотную к нему, тяну за рубашку и, подавшись вперёд, целую. — А говорила, что я тебе не нравлюсь, — улыбается он. Я закатываю глаза, а Кол вылезает через окно, решив, что так будет романтичнее, после чего исчезает. Я падаю на кровать, чувствуя себя растерянно. Громко выдыхаю и качаю головой. — Вот я попала.