Потерянный рай

      Компания друзей сидела вокруг стола, смотря на большую слегка пожелтевшую карту, которую аккуратно развернула Анна, боясь повредить драгоценный артефакт, который она кое-как достала, используя возможности своей семьи. Ах, да. С момента путешествия Асакур в Китай прошло около трех дней, Джун находилась все в том же состоянии, поэтому смысла рассказывать и лишний раз бередить душу Рена не хочется, поэтому переместимся сразу в Японию, в Фунбари Онсен. – Что это такое, Анна? – Тао бросил взгляд сначала на карту, потом на блондинку, которая закатила глаза и вздохнула так, что даже Рен в одно мгновение почувствовал себя идиотом. – Это. Карта. – Медленно произнесла медиум, снова разглядывая карту, которая была похожа больше на какой-то узорчатый ковер. Не было не условных обозначений, не материков, а просто непонятные узоры…нет иероглифы.       Асакура сдвинула брови к переносице, водя тонким пальцем по артефакту и, пыталась понять, что же с ней все-таки делать. Но к несчастью легко разобраться в ней не получалось, ибо эти иероглифы поддавались Анне только частично, а остальное расшифровать совершенно не получалось.       Йо не смотрел на карту, он внимательно наблюдал за женой. Ведь вся ее мимика говорила о том, что с картой разобраться ей не удается, а значит, сейчас всем достанется, ляпни брюнет лишнего. – Это карта северных народов, – заключила блондинка и сложила руки в замок, снова погружаясь в размышления, соображая, что же делать дальше. А что действительно можно было предпринять? Анна ненавидела свою беспомощность. Джун было действительно жалко, ведь как ни крути она для нее не чужой человек. Но больше всего тяжелее было, конечно же, Рену, который наблюдал за мимикой жены лучшего друга и понял, что дело зашло в тупик. Но не в его правилах было отступать. – Хоро-хоро, – коротко сказал Тао, бросив взгляд на Асакур и те казалось бы даже немного взбодрились, – только я не уверен, что он сможет расшифровать нам эту карту, – Рен действительно немного сомневался в умственных способностях Усуи, но другого выхода не было, так как он единственный представитель северных народов, который был знаком шаману. Йо потер ладони друг о друга. – Значит, летим в гости к Хоро? Только, Анна, ты так и не объяснила, что это за карта, – Йо аккуратно положил руку на плечо супруги, на всякий случай, успокаивая ее. – Духи указали на эту карту. Но я не могу утверждать, что именно здесь находится женщина, которая говорила со мной, но это единственная зацепка, Йо, у нас нет иного выхода.       Выслушав все, Рен вышел на улицу и достал пачку сигарет. Он никогда не курил, но последние события выбили парня из колеи. Бессонные ночи вылились в постоянный нервоз и раздражительность, что очень плохо сказывалось на здоровье молодого шамана. Тао стоял и даже не заметил, как пошел дождь. Какой-то противный, липкий и без обычного запаха свежести.       Его капли ядом падали на землю, растворяя и убивая все живое вокруг. Даже природа против Тао, все кругом буквально добивало его. Докурив сигарету, Рен сел на деревянный пол и посмотрел в темное зловещее небо. Оно давило на него, даже стало как-то больно и очень тяжело дышать. Приступ. Резкая страшная боль в голове, заставила парня закричать и закрыть уши, так как помимо боли, он слышал еще и странный женский голос. «Твоя подружка сообразительна, только вот согласен ли ты, отдать жизнь за свою сестру, а, Рен? Твоя вина настолько тяжела, что даже смерть не искупит ее до конца». Голос пропал, но теперь Тао видел перед собой ребенка – маленького мальчика, со светлыми пшеничными волосами, а в руках была серебряная ложка. А что же в этой ложке? Какая-то вязкая жидкость, но от вида этой жидкость у шамана появилось ощущения тошноты. Мальчик приближался к нему все ближе, вот еще немного и видение окажется к Рену настолько близко, что он почувствует его холодное дыхание. – Раз, два, семь замков, семь дверей, солнце – смерть, – лицо мальчика в один миг стало зловещим, а за его спиной стояла тень, которая только тихо посмеивалась, наблюдая, за беспомощностью наследника могущественного клана. – Друг, очнись, все хорошо, – Йо обеспокоенно положил ладонь на голову друга и ту же убрал ее. У Тао был сильнейший жар, и он бредил, бормоча что-то о каком-то ребенке и ложке. «Мне очень холодно, очень холодно». Снова этот голос проник в сознание Тао, отчего тот измученно застонал, стараясь остатками своего самообладания избавиться от этого ужасного видение. Миг. Вспышка. И Тао вскакивает с дивана, ища что-то глазами. Что это снова было? Он никогда не убивал детей, почему-то то странное приведение пришло именно к нему, может Рен просто сходит с ума. У него появилось ужасное желание положить голову к кому-нибудь на колени и просто лежать, чувствуя прикосновения ладоней. Так, а вот такого у него еще никогда не было. Значит точно сходит с ума. Асакура попытался усадить друга, чтобы напоить его успокоительным, вид Рена на самом деле был ужасным. Бледная кожа, темные синяки под глазами и обезумевшие глаза. Как же брюнету хотелось помочь Тао, но что делать? Опять этот ужасный вопрос, который стал так часто возникать. Вошедшая в гостиную Анна, смерила наследника холодным взглядом. – Вспоминай, Тао, какого ребенка ты убил?