Я решил, что ты будешь моим

I may not be that nice maybe, baby I'm a heartbreaker Heartbreaker Heart of ice (Garou/Burning) Кипр. Лимассол. Мерно покачиваясь на волнах, раскинув руки в стороны и подставив грудь и живот ласковому утреннему солнцу, Ник мечтал. Мечтал о возвращении, представлял, как войдет в родной дом, распахнет дверь спальни Алекса и спасет своего донора. А потом осушит поцелуями слезы с его лица, прижмет к себе крепко и никуда не отпустит. А Алекс будет до конца жизни благодарен ему за спасение, будет любить его больше жизни, будет исполнять каждое его желание. Ника отчего-то не смущало, что подобную партию они уже разыгрывали, правда, с другим раскладом. Санкт-Петербург. Ночью Дан так и не пришел, а ведь Алекс, поражаясь самому себе, ждал, полночи не смыкая глаз. Он не меньше десятка раз перечитал записи Анны, веря и не веря написанному, дочитал-таки многострадальный «Грозовой перевал», где герои все же обрели счастье, но после прочтения остался какой-то осадок, и паренек не мог понять, то ли от романа, то ли от дневника на его страницах. Под утро он, наконец, провалился в глубокий сон без сновидений. Разбудило Алекса яркое летнее солнышко, шторы-то он не завесил. На столе ждал традиционный завтрак, Алекс перекусил, принял душ, еще раз перечитал дневник и решил сделать зарядку, а то совсем запустил это дело в плену. Физические нагрузки всегда его успокаивали, помогали обрести душевное равновесие и структурировали мысли. Так, сто пятьдесят приседаний, по пятьдесят выпадов на каждую ногу, отжаться, прокачать мышцы пресса. Спустя сорок пять минут довольный Алекс снова отправился в душ, мышцы приятно ныли, но он знал, что приятно было только сегодня, а вот завтра из-за такого большого перерыва он с трудом будет передвигаться. Делать было нечего, и он все же решился и дочитал любовный романчик, долго смеялся над описанием эротической сцены, над этими жезлами и пещерами наслаждений, поразился «оргазмичности» главной героини, готовой кончать по семь раз за акт, причем еще и первый… Эти писательницы что, вообще никогда сексом не занимались? Черт, чья же это книжка? День тянулся, Алекс откровенно скучал и думал о Дане. Думал и впервые с нетерпением ждал вечера. Дверь бесшумно отворилась, Алекс сел на кровати, разглядывая вошедшего в неверном свете ночника. - Что? – Не выдержал Дан, садясь на постель. - Тебе нехорошо? - Хреново выгляжу, да? Скажем, «хреново» не было достаточно емким словом для описания Дана, он выглядел как тень самого себя, глаза потухли, щеки ввалились, волосы растрепаны. Доброе сердечко Алекса сжалось, да, Дан, конечно, насильник и мучитель, но он живое существо, а паренек никогда никому не желал зла и страданий. - Я могу чем-нибудь помочь? Может, врача вызвать? – Алекс несмело коснулся ладонью колена темного, и Дан с наслаждением втянул ноздрями воздух, одно-единственное прикосновение дало ему больше, чем все предыдущие ночи. В мозгу перещелкнуло, и он, наконец, все понял. - Отдайся мне добровольно, - прошептал тихо, Алекс вздрогнул, посмотрел удивленно, убрал руку и отодвинулся подальше. Нет, так далеко его сострадание не простирается. Дан посмотрел в упор. – Пожалуйста… Алекс поморгал несколько раз, не веря своим ушам, Дан попросил его, не приказал, а именно что попросил. Верно, Земля сошла со своей орбиты, не иначе. И тогда Алекс, осмелев, задал вопрос, который мучил его весь день. - Ты любил Анну? - Анну? - Ты знаешь, о ком я. - Не знаю, не помню… - В глазах на долю мгновения отразилась боль, и Алекс точно ничего не заметил бы, не вглядывайся он настолько пристально. Несколько томительных секунд на размышления, и мальчик придвинулся вплотную к своему мучителю, провел кончиками пальцев по щеке, обвел контур губ, и поцеловал. Конечно, он совершал ошибку, конечно, завтра он будет жалеть об этом, наверное, стоило дать Дану сдохнуть, и, не будь дневника Анны, он и не решился бы, скорее всего, подойти первым. Но, к счастью, его голова была забита мыслями, и он не задумался над тем, что в глубине души завидовал Анне… Дан страстно ответил на касание губ, обнял Алекса за талию и опрокинул на постель. Мир для Алекса сузился до размеров его кровати, мозг отключился, предоставив телу самому решать, чего же ему хочется. Он опасался грубости, боялся боли, но Дан был потрясающе нежен и нетороплив, и Алекс почувствовал, что начинает расслабляться и, более того, ему далеко не неприятно все, что с ним делают. Он закрыл глаза и отдался водовороту ощущений, выгибался под горячими губами на своем теле, безропотно встал на четвереньки… Пальцы непроизвольно сжимались в кулаки, комкая влажную простыню, из горла вырывались неконтролируемые низкие протяжные стоны, широко расставленные колени, прогнутая в пояснице спина и приподнятая попка открывали роскошный доступ к телу, обеспечивая максимально глубокое и чувственное проникновение. Скажи кто-нибудь Алексу, что он станет стонать под собственным насильником в своем персональном аду, он бы счел того человека ненормальным, но сейчас ненормальным он казался сам себе. Яростные толчки Дана, рваный темп, активное подмахивание Алекса, стоны и всхлипы, которые парень пытался заглушить, впиваясь зубами в подушку, все это рождало всплеск такой энергии, которой, казалось, можно было напоить полтени. Было больно, было сладко, было невероятно хорошо, из головы улетучились все до единой мысли, и наслаждение, раз за разом, прокатывалось по обнаженным нервам, заставляя вздрагивать и кричать. - Да-а-а, Дан, еще… И Дан с огромным удовольствием давал ему это «еще», крепко, до синяков, сжимая бедра Алекса, с силой тараня податливую плоть, задавая темп, постепенно перерастающий в бешеный. Алекс не выдержал, впервые кончив раньше партнера, кончил от одного ощущения Дана внутри себя, искусанные до крови губы раскрылись, издавая протяжный то ли стон, то ли плач, и Алекс замер, прикрыв глаза, боясь осознать произошедшее, боясь поверить в то, что с ним случилось, не понимая самого себя в эту минуту и не представляя, как быть дальше. Дан со стоном последовал спустя несколько секунд, остановился, замерев на мгновение, вышел и звонко шлепнул Алекса по отставленной попке. - Хороший мальчик, - промурлыкал довольно, резво вскочил с кровати и покинул комнату. Алекс вытянул ноги, прижимаясь животом к простыне, уткнулся лицом в подушку и замер. Сил встать и пойти в душ не было. И что теперь? Вчера он начал скучать, сегодня получил удовольствие, а завтра сам пойдет просить, чтобы его поимели? Маленькая вампирская подстилка, отчаянно ругал себя Алекс, мозг изо всех сил сопротивлялся, не желая признаваться, как допустил подобное. Почему, почему он? «Ненавижу, как же я его ненавижу», - шептал Алекс в мокрую подушку, не замечая собственных слез. И с чего он взял, что в их отношениях хоть что-то изменилось? Алекс так и уснул, едва заметно всхлипывая. Утро встретило моросящим дождиком и легким туманом. Алекс потянулся и побрел в душ. Не думать, главное, не думать, твердил себе, иначе он просто свихнется. Еще шесть дней, и вернется Ник. Вернется, и прекратит все это… наверное… Ник? А что, идея не свежа, но неплоха, да, отдает немножко девчоночьей мелодрамой, но почему нет? Пусть Дан побесится… А если еще и стратегию поменять… Замечтавшись, Алекс не сразу понял, что уже не один. - Доброе утро, сладенький, - Алекса передернуло. - Что тебе надо? – Спросил, не зная, какое намыленное место прикрывать первым. И стоит ли? - Ты так дивно кричал ночью, что я уже соскучился, - Дан принялся раздеваться, аккуратно складывая вещи на широкой столешнице раковины, скинул трусы и шагнул под теплые струи, обхватывая руками талию старавшегося слиться со стенкой Алекса. Подхватил большим и указательным пальцами подбородок, лизнул приоткрытые губы, извергая из груди Алекса то ли всхлип, то ли стон. Что просить, умолять и унижаться бесполезно, парень уже знал, лучше просто не сопротивляться, тогда и больно почти не будет. Так что он там про стратегию думал? Сил-то хватит? Алекс сам на себя разозлился, стоит тут, как мямля какая-то, а вот на это что ты, дорогой Дан, скажешь? Донор прикрыл глаза и впился губами в рот Дана, руки легли на гладкие обнаженные плечи, спина вплотную к стене, нога на бедре любовника. Если Дан и был удивлен такому энтузиазму со стороны своей жертвы, то вида не подал, притянул паренька еще ближе, с силой сжал упругие ягодицы, теряя голову от нахлынувшего невероятного возбуждения. Намыленный палец скользнул вовнутрь, растягивая, хотя при таких интенсивных интимных отношениях мера не была необходимой. Алекс громко застонал, подаваясь вперед, и обезумевший Дан подхватил донора под ягодицы, тот обвил длинными ногами талию темного, и расслабился. Будь что будет! - О-о! – Не смог сдержаться Алекс, правильный угол был найден мгновенно, и волна сильнейших ощущений захлестнула, Дан с силой бился в сладкое местечко, Алекс стонал, кричал и извивался, так и не открывая глаз. Оргазм накрыл внезапно, и парень едва не забыл, зачем все это затеял: - Да, да, Ни-и-ик… Державшие на весу руки разжались, и Алекс неслабо приложился задницей о пол душевой. - Ник? – Алекс не без страха поднял глаза и, столкнувшись с разъяренным взглядом, нервно сглотнул. – Ник, значит? - Звонкая пощечина, и затылок поздоровался со стенкой. - Значит, так, маленький, твое счастье, что меня ждут срочные дела, а то я прямо сейчас заставил бы тебя пожалеть. Пошли, - и Дан с силой рванул Алекса за собой, выволок в спальню и швырнул на постель. - Руки к изголовью! - Нет, пожалуйста… - черт, обещал же себе не просить… - Руки! – рычание в ответ, не послушаться было невозможно. – Я приду через четыре часа, и мы продолжим разговор. Да, - обернулся уже в дверях, - глаза ты больше не закроешь, - похоже, дразнить темного было не лучшей идеей… Дан с силой вдавил педаль газа в пол, и автомобиль резво выскочил с дворовой территории. Нет, ну надо же! Мужчину колотило от злости, огромных сил стоило сосредоточиться на делах, и только подъезжая к дому спустя три с половиной часа, он задумался, а что, собственно, так завелся-то? Задумался и приуныл…