Осторожно, двери закрываются

Тоша утирал слезы рукой, а с помощью другой пытался подняться из воды. Кира отпрянула, наблюдая за происходящим. Ниженко, будто бы справляясь с самим собой, схватился за волосы и громко, протяжно закричал. Крик эхом разнесся по тоннелю. После такого даже мертвый бы пробудился. Тоша пнул воду ногой и направился к поручню. В мыслях парня бушевал гнев. Гнев за то, что Женя погиб. И он хотел в этом убедиться. Тошик со всей силы дернул поручень, закричав еще громче. Кира заткнула уши, давясь слезами. — Хватит! — крикнула девушка. Вряд ли Тоша ее слышал. Из-за дикого приступа ярости он не слышал и не видел ничего. Коктейль из гнева, обиды и боли заставлял его выходить из себя. Резко, с жутким скрипом вагон медленно отошел к другой стене. Тоша настолько испугался, что упал в воду, удивленно уставившись на огромную махину. Кира вздрогнула и побоялась перевести взгляд в другую сторону. Прямо туда, где должен быть Женя. Девушка зажмурилась и отвернулась. Сначала Ниженко охватила паника, как только он увидел своего друга. Женя облокотился на стену, закрыв глаза. Одна нога была неестественно вытянута, заставляя кровь стыть в жилах. Лицо исказила гримаса ужаса, а волосы были взлохмачены, будто бы чья-то рука только что взъерошила их. Бедный, бедный Мильковский. Тоша опять ударил кулаком по стеклу, от чего оно разбилось вдребезги. От боли, пронзившей руку, парень вскрикнул. Кирина тут же испуганно посмотрела на него. Она быстро подползла к Тошику, сняла с себя и без того мокрый кардиган и без слов обмотала вокруг кулака. — Прости, что я так слаб, — выдавил Ниженко, глотая вновь подступившие слезы. И навряд ли он мог себе представить, что когда-нибудь будет так громко и отчаянно рыдать. Вдруг, с чьих-то губ слетел еле слышный стон. Кира пропустила мимо ушей, заботясь о Тошиной руке. Именно это волновало ее в данный момент. Лиля была в полнейшем шоке и давно сидела, будто в трансе, прижимая всхлипывающую Иру. Один Тоша его услышал. — Ты слышала? — он обратился к Кире. — Что именно? — девушка уставилась на собеседника, проводя рукой по своим мокрым волосам. — Стон, — коротко ответил Тоша, удивившись тому, насколько хриплый у него стал голос. — Только что. Будто бы что-то скрипнуло, но это был стон. Я уверен. — Тош, — Кирина с опаской посмотрела на друга и решила, что он попросту бредит, — никакого стона не было. Может, где-то вдалеке. А может спасатели идут и просто какой-то звук, который донесся эхом. — Нет. Я уверен, — настаивал на своем Тоша, покосившись в сторону Жени. Звук повторился. Парень тут же вырвал больную руку и рванул к Мильковскому. — Жека, Жека! Тоша слегка похлопал его по щекам, пытаясь привести в чувства. Он дотронулся до пульса на шее, замерев. Будто бы сердцем чувствовал, что Женя жив! Пульс есть. — Пульс! Я чувствую пульс! — радостно закричал Тоша. Кира испуганно уставилась на него, словно загнанная жертва. Она уже накрутила себя, что Ниженко чокнулся и сейчас пойдет бредить и резать всех, как погибший Слава. Девушка внимательно смотрела в сторону, боясь того, что парень сильнее и наверняка прикончит ее. Прямо на глазах и без того повидавшей многого Ирочки. Тоша же сильнее похлопал друга. Внезапно Женя громко шикнул, схватив парня за руку. Сначала Тошик опешил. Его лицо выражало страх, смятение и радость. Странные эмоции. Холодная рука мертвой хваткой вцепилась в друга. — А ты думал, я сдохну здесь? — прохрипел Женя, слабо улыбнувшись. — Какая-то железка не сможет меня прикончить, Тоха. Тоша вздрогнул от знакомого голоса, но тут же все понял и чуть ли не завизжал от радости, прыгая на месте. Радость переполняла его. А главное – Женя жив. Его лучший друг, Мильковский, выжил! — Ты ранен? — с опаской спросил он. — Нога, — тихо сказал Женя, пытаясь оттолкнуться от стены. Ниженко тут же его подхватил, перекинул одну руку через плечо и оттащил дальше, осторожно, не задевая вагон. Женя зашипел, справляясь с адской болью, которая то и дело, с каждой секундой ныла все больше и больше. Кира жутко обрадовалась, улыбаясь во весь рот. Девушка утерла рукой слезы со щек. Теперь это были слезы радости. Она тут же подскочила к ребятам. Тоша сел на воду, которая нещадно прибывала. На колени к себе он положил Мильковского. — Какая нога? — уточнила Кира, присаживаясь рядом. — Правая, — немного обдумав ситуацию, ответил Женя. В его голове бушевали мысли, а потолок тоннеля казался черным небом. Не хватало лишь серебряных звезд, которые беспорядочно разбросаны по темному полотну. Кирина осторожно положила себе на колени больную ногу. Девушка нажимала в разных местах, проверяя, все ли в порядке. Женя изредка вскрикивал, свободной рукой хватаясь за рельсы, который были под водой. — Нужно закрепить сломанную кость, — раздался тихий голосок откуда-то из тьмы. Это была Лиля. Очнувшись от транса, она подошла к ребятам, держа Ирочку на руках. Девчушка безжизненным взглядом уставилась в темноту, уже не сжимая шею матери. Слишком устала, и хотелось спать. Такой стресс для ребенка нанес большой удар по психике. Да, уж о какой нормальной психике можно говорить после всего произошедшего за это утро. Ребята уже подумали, что время давно за полночь: так сильно они устали. Ноги не слушались, клонило в сон. Нельзя, иначе смерть неизбежна. Кира кивнула и вопросительно посмотрела на Тошу. Единственной вещью, которая могла бы закрепить травму, был Кирин кардиган, который сейчас повязан на Тошиной руке. Ниженко, будто бы понял с полуслова, снял вещь с окровавленной и жутко саднящей руки и протянул девушке. Тоша пытался отвлечь Женю и что-то ему рассказывал о том, как он переживал. Мильковский то и дело громко смеялся, хотя явно было видно: ему далеко не до смеха. Кира внимательно, как самый отважный и профессиональный медик, разбиралась с ногой. Лиля протянула ей поручень, который отвалился. Девушка аккуратно перемотала ногу, закрепив на ней железку.