Рождённый Весной

— Где мы… — спросил Стен, открывая глаза. Голова немилосердно раскалывалась, будто по ней от души треснули чем-то тяжелым… что, впрочем, так и было. — Без понятия, – лаконично ответил его товарищ по несчастью, тихо звеня наручниками на руках. И вправду, когда завязаны глаза, руки и ноги, вряд ли можно узнать своё местоположение. Надо сказать спасибо, что хоть рот остался относительно нетронутым. Тут, судя по звукам, в комнату вошли несколько человек. Один из них наклонился и приподнял Хару за подбородок, поднося его лицо то ли фонарику, то ли какому-то подобному источнику света. — Та не, не он, – по всему помещению прошло эхо от грубого баса. – Рожа вроде похожая, но не он. Я видел его на своей смене в клубе, так тот понаглее и покрасивше был. Да и не стал бы он терпеть всё это. Он-то высококлассная шлюха и сразу бы на дыбы встал, а этот, — рука подняла подбородок выше, – молчит. — Ладно, с этим разобрались, а что делать с тем ублюдком? Кириши-сама говорил… — Заткнись! – и уже обращение к Стену. – Эй, слышь, если твой папаша не отдаст нам друга Кириши-сама, тебе и твоему дружку будет крышка! Кириши-сама сказал, что если через двенадцать часов не будет обмена, то он лично выпустит тебе кишки и трахнет твоего любовничка еще до того, как ты окочуришься. Понял? Босс не шутит, так что молись, чтобы папаша посчитал твою жизнь дороже друга Кириши-сама. — Какого… друга? – заплетающимся языком спросил Стен. — Того самого, которого вы похитили, – ответил ему второй, и оба заржали чему-то своему. Когда хохот прекратился, первый встал и, больше ничего не говоря, они вышли из комнаты, громко хлопнув за собой дверью. — Идиоты! – вдруг выругался Хару. По его мнению, это был какой-то театр абсурда. Ну ладно, секьюрити не узнал — видел-то его всего раз в жизни, но Кириши по любому узнает с первого взгляда, и что тогда сказать? Пусть они с Наоки и стали недавно постоянными любовниками, но Кири многого не знает. В том числе и про вторую работу Хару. Ну что за бред?! Ладно, главное, чтобы Стен ничего не понял, иначе его вторая работа будет безвозвратно потеряна. А он точно знал, что Нао сделает в таком случае. Они молча сидели в полной темноте, как брюнет не выдержал и заговорил первым: — Сколько мы уже здесь сидим? — Без понятия, – такой же лаконичный ответ, как и в прошлый раз. — Слушай… — Стен, хватит мне «тыкать». Если ты не забыл, то всё ещё являешься моим студентом. Будешь мне «тыкать», и отвечать я тебе не буду. В отличие от некоторых я могу и посидеть молча, – тихий, без малейших признаков волнения, голос эхом отдавался от стен. — Честно, не думаю, что отец может что-то сделать, – после минутного затишья начал парень. В его тоне проскальзывали нотки безвыходности. – Или он правда похитил кого-то важного без меня, или это какая-то ошибка. Хотя отец не стал бы похищать друга большой шишки, это было бы глупо и опасно… ну что ты молчишь, сенсей?! Хару ничего не ответил, а только попытался размять связанные руки и ноги. Но в кромешной тьме, да ещё и с завязанными глазами, у него ничего не получилось, парень только что-то толкнул, а через секунду на него посыпались ящики и коробки. — Сенсей, с т… вами всё в порядке? – осторожно спросил Стен, когда шум стих. — Да… — наконец отозвался тот, пытаясь выбраться. – Что за пи*дец! Знал бы, что попаду в эту треклятую заварушку, х*й бы носа из дому высунул! А дальше на уши бедного студента посыпались такие завороты местного фольклора, что хоть бери и записывай. И если бы было светло и не мешала повязка, то Хару сейчас бы увидел неповторимые ошарашенные глаза брюнета размером по пять копеек. Ну а кто ж знал, что скромный холодный профессор может выражаться как портовая шлюха? Спустя минут пять Харухи плюнул на всё и постарался поудобнее устроиться на коробках. — Знаете, – вдруг опять перешел на «вы» Стен, – нам осталось жить не больше шести часов. По крайней мере, мне так кажется. Отец, если б мог, то давно уже нас освободил бы. Так что не согласитесь послушать всё, что я хочу сказать? Надо же мне перед смертью кому-то всё рассказать. Пусть даже это будете вы. Хару выразительно фыркнул, как бы говоря о своём отношении к этой идее. — Так вот, — продолжил студент, делая вид, что ничего не заметил. – Совсем недавно я встретил одного человека. Он показался мне совершенством, такие тонкие пальцы, длинные красивые вьющиеся волосы, чуть посветлее ваших, и глаза, такие небесно-голубые и яркие-яркие. К тому же он совершенно не пытался мне угодить, так, как это делали все остальные, он… он просто нечто! Нет, сенсей, вы не подумайте, в поэты я не записывался и, – тихий смешок, – не сошел с ума… просто… просто я влюбился. Ага, представляете, я, конечно, признавался вам в любви, но вы уже и сами поняли, что это всё шутки. А с ним всё по-настоящему. И мне всё равно, что я виделся с ним всего пару раз, он просто не выходит у меня из головы! Я люблю его, я хочу его, хочу быть рядом с ним. Вы даже не представляете, как это! От таких заявлений Хару даже удивлённо подался вперёд. Из-за этого ящик, на котором он лежал, опасно наклонился и, в конце концов не выдержав веса тела, сдвинулся, скидывая преподавателя. Тот, грязно выругавшись, потёр ушибленную задницу, а парень тем временем продолжил: — Дело в том, что вы очень на него похожи, не характером, конечно, но чем-то схожи. У вас даже имена схожие, его зовут Хару, это значит «Рождённый весной», а вот вас Харухи… почти что Хару… — И поэтому ты решил, что, когда будешь трахаться со мной, будет легче его представить, что ли? Стен поблагодарил темноту за то, что сейчас невозможно было разглядеть его покрасневшее лицо, но потом тут же опомнился: — Сенсей… вы совсем не злитесь из-за того, что я вас похитил и принудил сделать мне… минет… или у вас это не в первый раз? — Что в первый раз? Похищение или минет? – ехидный голос заставил брюнета снова покраснеть, и на миг ему опять показалось, что перед ним не сенсей, а хост. — И то, и другое… Хару хотел, как обычно, съязвить в ответ, но вовремя прикусил язык. Этого парня, особенно после его последних заявлений, хотелось вогнать в краску и спровоцировать на поцелуи, касания, а то и на нечто большее. В голове сразу всплыла одна развратная картинка, навеянная этим местом, но он сразу её отогнал, так как ещё одна проблема, в виде вставшего члена, счастья не добавила бы никому. — Глупость всё это, – наконец, сказал Харухи. – Возомнил себя королём мира и решил, что всё может пройти безнаказанно? Твой папаша, кстати, тоже так решил, и вот теперь во что это вылилось… Теперь-то ты понял? Блондин наклонил голову, как мантру повторяя «Фильтруй базар! Не забывайся! Профессора так не баз… разговаривают!» Вот поэтому он так мало общался со всеми в универе, боясь сорваться и незаметно для себя перейти на родной уличный жаргон. Хорошо хоть Наоки и остальные из «Для весны» постоянно его одёргивали, так как даже два года преподавания не избавили его от такого говора. — Сенсей, хоть вы об этом не говорите, меня уже и самого совесть замучила, – Хару будто явственно увидел, как Стен поморщился. — Да уж, совесть - страшная штука… — легкий смешок. Дальше они просто говорили на отвлеченные темы, избегая разговоров о своей дальнейшей участи, а о том, что же будет с ними дальше, не догадывался никто. Они говорили и говорили. Говорили для того, чтобы не молчать. Хару было просто скучно, но он не исключал возможность, что его могут и пристрелить, так и не признав, поэтому перед смертью можно было и поговорить, они ведь в одной лодке. А вот Стен верил в то, что всё уже кончено и последние часы своей жизни хотел провести вот так, болтая. Он рассказал хосту буквально обо всём. Когда, наконец, дверь открылась, в комнате включили слабо мерцающую лампочку, и кто-то вошел. Со Стена сняли повязку, и тот, щурясь от яркого света, осмотрелся. Они оказались в большом, похожем на склад помещении с высоким потолком. Везде стояли различного размера ящики, коробки и мешки. Когда же амбал грубо поднял сенсея и, сняв повязку, небрежно бросил её на пол рядом с ним, брюнету захотелось наброситься на амбала и избить его до полуобморочного состояния за такое обращение с блондином. Стен почувствовал какую-то симпатию к своему лектору. Профессор оказался отнюдь не занудой, и общаться с ним было невероятно интересно, вот только бы подправить внешность… Да, про себя Стен решил, что если они отсюда выберутся и с Хару ничего не получится, то он приложит все усилия, чтобы завоевать доверие, и если не любовь, то хотя бы дружбу этого человека. — Простите… — тут обратил на себя внимание Харухи. Одной рукой он закрывал глаза, а второй беспомощно водил по полу, наклоняясь из-за короткой цепи наручников. – Вы не могли бы дать мне мои очки, без них я ничего не вижу. У меня лежали запасные в кармане… Амбал хмыкнул и пошарил по карманам. Оттуда он достал наполовину разбитые очки с треснутым левым стёклышком. — На, – и брезгливо кинул их на пол, будто выкидывал какой-то дурно воняющий мусор. – Забирай свои дерьмовые стекляшки. Ничуть не стесняясь, профессор поднял их, надел себе на нос и только тогда раскрыл глаза. Очки съехали набок, и голубой глаз оказался прямо напротив разбитой части стекла. Но пусть сейчас хост был внешне невозмутим, про себя он уже строил планы мести для этих двух придурков. Стен же усмехнулся такому забавному зрелищу, но потом тут же скривился, вспомнив, что если бы они не оказались в одной лодке, то, скорей всего, поступил бы так же. Люди часто бывают такими глупыми… — Урод, – крикнул он амбалу, когда тот уже собирался уходить. Мужик повернулся и с какой-то садистской, волчьей улыбкой сказал: — Повтори! — Ты урод! – сказал, как выплюнул. Буквально за секунду лицо амбала резко изменилось. Он со всей силы пнул брюнета по животу, из-за чего тот согнулся пополам и что-то простонал. — Повтори… — Урод, – теперь уже тихое, смешанное с кашлем. Ещё два удара, и из губы потекла струйка крови. Сквозь стоны раздалось какое-то невнятное бормотание. — Чего? Повтори, а то я не расслышал, – просит мучитель, сохраняя на лице такой же радостно-садистский оскал. — Хватит, – тихий голос и Стен поворачивается, но следующий пинок буквально вырывает его из реальности, заставляя притупиться слух и появиться разноцветным кругам в глазах. А в болящий и без того бок ударила новая вспышка боли. — Хей, хватит развлекаться, пошли, нас ждёт Кириши-сама. Он сказал, что не будет долго ждать нас из-за того, что мы задержались при таком простом поручении, — наконец опомнился второй и пошел к выходу. Амбал, сплюнув на пол, тоже вышел, напоследок выключив свет. — Ты как? – Хару маленькими шажками подвигался к нему, так как больше не позволяла связывающая ноги верёвка. — Нормально, – прохрипел тот в ответ, сплёвывая кровь. — Я слышу, – вместо традиционного «я вижу», скептически сказал блондин. Продолжить разговор им не дали люди, снова вошедшие в помещение. Они опять грубо подняли заложников и принялись освобождать от наручников и верёвок. А когда те были свободны, их просто толкнули к выходу со словами: «Вы свободны». Только что пинок под зад не дали. — Как это «свободны»? – не понял Стен, потирая синяки на запястьях. — А так, Кириши-сама сказал, что твой папаша сам себя заложил в обмен на тебя, а как знаешь, действующий лидер стоит больше бона, и он дал слово, что друга босса у него нет. Сейчас, наши и ваши, – последнее слово было наполнено снисхождением и лёгким оттенком презрения, – люди ищут этого друга, а если не найдут, – амбал в притворном сожалении сначала развёл руками, а после большим пальцем провёл линию у шеи, – думаю, до вас дошло. Стен мрачно кивнул и, взяв за руку задумчивого профессора, быстро потянул его подальше от их места заключения. Всё закончилось так же внезапно, как и началось.