13 stairs

Раз. Ладони опрометчиво блуждают по талии, плавно перемещаясь ниже. Два. Сильные руки подхватывают хрупкое тело и увлекают в уединённую комнату. Три. Разгорячённые любовники перемещаются на шёлк простыней, один из них вальяжно доминирует, нависая над другим и ограничивая свободу его действий. Четыре. Терпкие прокуренные губы безоговорочно захватывают в свой плен, грубо и вольно исследуя поверхность чужого рта, языки сплетаются в сумасшедшем танце, острые зубы жадно оставляют повреждения на нежной и чувствительной коже. Вздох. Смешение вкусов твоей и его крови подавляет нехватку кислорода. Пять. Без лишних слов, плоть призывает плоть. Ожесточение действий - игра? Борьба за необходимое и долгожданное ощущение быть растерзанным в чужих руках. Так больно, так сладко. Не покидает мысль, что ты - свежий кусок мяса, брошенный во время трапезы голодного пса, истекающего слюной. Шесть. Одним яростным движением действие перемещается в другую часть комнаты - пожалуй, одной постели будет слишком мало для вас двоих. Семь. Белый бархат твоей кожи так плотно сливается с его сливочным шёлком, покрытым росписью множества татуировок; от подобного контакта тысячи электрических разрядов просачиваются сквозь тела, травмируют остатки вещества в черепной коробке и расплавляют рассудок до предельной температуры. Острые кошачьи коготки самозабвенно раздирают его спину, а твоя шея уже щедро украшена винно-гранатовым рисунком свежих кровоподтёков. Восемь. Всё те же властные руки в очередной раз подхватывают тебя, и вот уже твои бёдра располагаются в столь заманчивом положении на его подвздошных костях, изящные ноги при этом цепко охватывают его талию. Девять. Дробь упавших на пол пуговиц, безжалостно выдранных с твоей рубашки минутой ранее не способна отвлечь вас двоих от грязной красоты полным ходом идущего процесса. Его пальцы смело продолжают исследование предоставленных поверхностей тела, твои же так горячо и жестоко оплели его затылок, оттягивая назад непослушные пряди волос. Десять. Жажда продолжает оставаться неутолённой. Ты шипишь и извиваешься, он шепчет на ушко что-то пряное и пошлое, ваши стоны и вздохи заполняют необъятную пустоту этой комнаты. С жарким пылом прикусывая чужую кожу, ты теряешь и те ничтожные остатки контроля над собой, на которые ещё была надежда в начале. Одиннадцать. Пульсирующее ожидание сменяется новым ощущением от резкого вторжения в тебя. Крик сквозь закушенные губы. Сумасшедшая пляска двух тел начинается в диком ритме. Да, тебе это нравится. Двенадцать. Оказываясь в тебе вновь и вновь, он не просто доставляет вам обоим массу разнообразных ощущений. Он трахает не тебя, детка. Он трахает твою душу. Тринадцать. Вы оба на пределе. Последние, пожалуй, самые ожесточённые движения заставляют срываться на крик, рыдать в голос, доводят до исступления, сердце же устаёт сокращаться так быстро, не успевая поймать этот ритм, неминуемо обрекая себя на дикую, обжигающую боль после. Пару минут оставаясь в том же положении, он покидает твоё тело и вот уже отпускает. Теперь ты, обмякшее и лишённое сил создание, в непроизвольном порыве и смятении сползаешь вниз по успевшей остыть стене. Да, ты всего лишь кусок мяса. Жалкая, неоднократно использованная вещь. Нет, тебе не противно, ведь грязь, обрамлённая в дорогие, вызывающе прекрасные рамки уже стала твоей истинной сущностью, пропитала тебя насквозь. И, быть может, лишь иногда тебя посещает мысль о том, что пустота в твоей душе никогда не будет заполнена, подобно разбившемуся бокалу вина, чьи осколки беспорядочно разлетелись невесть куда, и им, увы, уже не суждено собраться воедино. Тлеющая плоть разлагается заживо