Хеталийский треугольник

Иван Брагинский всегда отличался завидным терпением. Если его двойник, Александр, отчаянно психовал в компании шумных или надоедливых личностей и начинал сокращать количество данных личностей, орудуя водопроводным краном, то Иван же, напротив, был даже рад большой компании и любил поболтать. Это было весело, хотя порой, выслушивая собеседника, понимая, что данная болтовня тебе совсем не интересна, но не желая обижать рассказчика, Брагинский, бывало, делал крайне заинтересованное лицо, чуть прикрывал глаза и начинал думать о чем-то своем. Это было проверенная годами и различными ситуациями практика поведения в компании скучных, но нужных типчиков, и ее Россия усвоил на отлично. Она была словно идеально подходящая сковорода с антипригарным покрытием, или отточенная японская катана, или длинный болтающий язык самца-Австрии… Хм… Странные какие-то мысли в голову приходили. Моргнув для приличия и чуть двинув плечом, Иван решил хорошенько подумать над кое-чем важным. Например, интересным объектом для размышлений был тот самый самец-Австрия. Странный такой тип, безусловно, очень странный, болтливый, знатно контуженный, но… Он явно воспылал к нему – к Ивану - симпатией. И это совершенно не напрягало, даже напротив. Брагинскому вообще редко так открыто симпатизировал, но дело даже не в этом. Было в парне что-то… эдакое… - Это просто невыносимо, честное слово. Я ведь на самом деле очень сильно его люблю, мы же родные. Он мне ближе всех моих братьев! Ирландия у нас вообще большой ребенок какой-то. Тот еще трезвенник, но мозги трахает так, что девственником не уйдет никто. С ним, в принципе, не сложно, но я его не очень сильно люблю. А вот наш самый младший брат просто чудовище! Ты даже не представляешь, какой он монстр! Его даже Оливер боится! Россия вдруг услышал последнюю фразу и даже забыл, что думал об Австрии и тех металлических штуковинах на его лице. Кстати, зачем этому парню столько металла на теле? Организму железа не хватает? Ему бы петрушки покушать. Вновь мотнул головой, Брагинский посмотрел на Шотландию. Он болтал без отдыха уже несколько часов подряд, но Иван перестал его слушать на том моменте, когда Грэхэйм начал рассказывать про то, что его знакомому при рождении неправильно отрезали пуповину. К чему он это рассказывал, Иван не понял и понимать, в общем-то, совершенно не хотел. Пусть парень выговорится, раз так накипело. - Погоди-ка, - за все минувшие часы Россия впервые прервал гостя. – Это ты сейчас про какого брата говоришь? Шотландия сразу заткнулся. Видно было, что он сам малость подустал болтать. Хотя сил было еще предостаточно, и это также очевидно. Энерджайзер просто. Грэхэйм посмотрел на Ивана милым, почти затравленным взглядом, и как-то странно хныкнул. - Известно про какого, - отозвался он. – У нас в семье только одно чудовище есть. «Лохнесское?» - невольно подумал Брагинский. Хотя нет, речь шла явно не об этом. Но тогда о чем? Вернее, о ком? - Ну? Шотландия сглотнул, зачем-то осмотрелся, словно в самом деле опасаясь того, что этот таинственный брат сейчас появится из-за угла, а потом приглушенным тоном сказал: - Это Уэльс. - Да ладно?! Россия так удивился, что не смог отреагировать хоть немного спокойнее. Он повысил голос, и бедный Шотландия едва не отлетел назад, благо сидел он на диване и не смог бы улететь далеко. - Не пугай меня! Я же и без того пуганый! Ты даже не представляешь, как страшно жить под одной крышей с этим монстром. Да мне говорить о нем страшно! - Интересно девки пляшут… Шотландия тут же продолжил говорить о том, как же сильно он боится младшего брата, а Россия тем временем пораскинул мозгами. Интересно получается, если подумать. Канада, который в мире Ивана тихоня и невидимка, здесь очень крутой босс. Выходит, те, кто в мире Ивана слабенькие и тихие, здесь самые крутые и сильные? Так, что ли? В принципе, Италия куда сильнее Германии, например. Тот же Канада очень крутой. А Россия боязливый социофоб. Если смотреть на ситуацию с точки зрения восприятия кривого зеркала, в этом даже есть логика. Брагинский вдруг понял, что понял нечто важное. Именно так – понял, что понял. В том смысле, что весь этом перевернутый и сумасшедший мир вдруг стал яснее для него. А еще появился целый ряд интересных мыслей. Очень интересных. - Стоп! Погоди! Шотландию вновь понесло куда-то не туда сим словарным поносом, но Брагинский его вовремя заткнул. Не позволяя парню самому придумать причину того, почему его перебили, Иван сказал: - Надо выпить. Калининград! Тот примчался на зов так быстро, словно только и ждал, когда его позовут, спрятавшись под дверью. Как это, однако, удобно. Ваня все еще притворялся своим двойником, в то время как Александр разгружался от стресса после встречи со слишком большим количеством всяких личностей. Слабенький он немного, бедный. - Ась? Гюнтер был уставшим, но старался не показывать, как же его все в мире заебало. Видать, тоже немного в стрессе. - Принеси нам водки, - мило попросил Россия. – Надеюсь, у нас найдется водка? Если нет, то дело плохо. Золотому терпению Ивана нужна подпидка в виде хорошего высокоградусного горячительного. А иначе он и сам может начать использовать водопроводный кран, как делает это Александр. Калининград замялся. - Ну… - протянул он. – У нас есть самогон. - Неси. Все лучше, чем ничего. Байльшмидт кивнул и поспешил исчезнуть с глаз долой, пока Шотландия вновь не начал болтать. А Иван вновь обернулся к гостю, стараясь выглядеть как можно дружелюбнее. - Мне больше нельзя болтать? - Ну, что ты! – Россия подсел к нему ближе и даже приобнял за плечи. – Конечно можно. Но надо ведь и отдыхать иногда, чтобы не напрягаться. Грэхэйм восторженно округлил глаза. - Вау! Ты такой хороший! И даже не злишься на меня. И даже разрешаешь болтать. Ты просто мой идеал мужчины! Россия невольно откашлялся. Вот уж чего не хватало, так чтобы еще и этот чудик на него запал. Хватит и самца-Австрии. - Про идеал ты, конечно, загнул, - нервно усмехнулся Брагинский. – Но болтать ты и правда можешь столько, сколько захочешь. - Ах! К чему было это междометие, Иван так и не понял. Он только и видел, как Шотландия резко приблизился к нему и внезапно (на самом деле очень внезапно!) впился своими губами в его губы. Брагинский до того удивился, что просто замер. Так, его целуют. Целуют против его воли. Зачем? Это был единственный вопрос, который был в голове у России. Он встрепенулся, почувствовав прикосновение чужого языка, и тот час оттолкнул от себя - Ты что творишь?! Грэхэйм быстро-быстро заморгал и трогательно покраснел. - Прости, я не удержался. Просто я еще никогда в жизни не встречал кого-то настолько идеально мне подходящего, доброго и милого. Ты меня просто покорил сегодня! Раньше ты был таким нелюдимым, а сейчас ты просто идеальный. Я покорен тобой… Словарный понос продолжился, и снова Шотландия болтал откровенно не по делу. И снова Иван оказался в тупике. И это, разумеется, было даже очень плохо. - Так, стоп! Пришлось снова заткнуть парня. Нет, он, конечно, ничего так, вполне симпатичный, но слишком не во вкусе Ивана. Посмотрев в его зеленые глаза, Брагинский не без удивления для самого же себя понял, что ему уже нравится кое-кто. Россия неисправим. Ему всегда нравятся наглые, хамоватые и немного циничные типы с огромным самомнением. Увы, но это так. А еще Россия из тех, кто не будет целоваться с кем попало. Неудобное молчание прервал приход Гюнтера. Он притащил с собой массивную бутыль с самогоном и добротные стеклянные стаканы, явно еще советских времен. Поставив все это, вопреки логике и здравому смыслу, на пол, как раз у ног собеседников, Калининград вновь скрылся. За те несколько секунд, что он присутствовал в гостиной, Брагинский успел немного подумать. - О, я знаю, что мы сделаем! Шотландия даже улыбнулся. - И что же? - Мы с тобой выпьем по рюмашке, а потом ты расскажешь мне о своем младшем брате. Иван вдруг почувствовал себя очень умным стратегом. Прям безумно умным. Если то, что он задумал, можно будет реализовать, то появится шанс помочь Александру. - Об Уэльсе? – Грэхэйм аж побледнел. – Но я так боюсь его, Россиюшка. Он не любит, когда о нем болтают… - А мы ему не скажем, - усмехнулся Иван. Дело активно шло к ночи. Брагинский не без основания полагал, что эта ночь будет бессонной. Шотландия еще не скоро наговорится.