Моя маленькая Мэри

- Уважаю, - искренне сказал мне Малфой после следующего занятия по зельям. - Никогда предположить даже не мог, что скажу такое грязнокровке, но... Избавиться от Грейнджер не всякому дано! - А чего такого-то? - пожала я плечами. - Подошла к профессору, попросила убрать от меня эту чокнутую, мне одной лучше... Баллов, конечно, получу меньше, но мне никто мозги клевать не будет. И так, в общем, без особых происшествий мы и дотянули до зимних каникул. Конечно, тролль на Хэллоуин оказался обалденным подарком, но ничего ужасного больше не случилось. Ко мне пытались приставать, но я не боялась боли, а всяким шуточным заклинаниям выучилась враз, так что подходить ко мне было себе дороже. Я уже начала подумывать, а не купить ли вторую палочку, чтобы как папа, стрелять с двух рук? Вот это был бы номер!.. ...В крайнем купе, которое никому не нравилось - тесное, - и которое я решила занять для себя, обнаружился Драко Малфой. Без приятелей, совсем один, и вещей при нем не было. Хуже того, он тихо плакал, скулил даже, как щенок, которого пнули ни за что ни про что. "Никогда не угадаешь, - говорила мне Энн во время наших ночных бесед. - Есть люди — полыхнут и тут же раскаются, не надо их винить, им самим от этого горше. Есть сильные, они терпят, сколько могут... Потом прорывает, - добавила она. - А есть такие сильные, которые стыдятся своей слабости. Им особенно больно." Мне показалось, что Драко из вторых. Ну даже если Энн не сказала бы мне, я что, не утешала малышей в прежней школе? Раз-два, его голова лежит у меня на плече, такие всхлипы я хорошо знаю, он давно уже плачет... да и если посчитать, когда мы отъехали от Хогвартса... В ход пошел носовой платок, у меня их уйма, не считая бумажных салфеток. - Ты? - разлепил мокрые ресницы Драко. - Не-а, сам Слизерин к тебе снизошел. Ты чего воешь на весь поезд? Он так дернулся, что я поспешила сказать: - Да закрыла я двери! И никто ничего не услышит. Я вообще вошла случайно, искала местечко, чтоб никто не влез. - Я тоже, - тихо произнес он. - А чего не запечатал вход? Тебя чему учили? - Забыл... Я просто... Ну вот не хватало мне только вытирать слезы мальчишке! Но этот мальчишка мне много чего подсказал, в обиду не давал, хоть я, по его счету, грязнокровка, и вообще... - Ты ж домой едешь! Радоваться надо! - Чему?! Кретинский Поттер стал ловцом, хотя он первокурсник... Ничего у меня не получается! Я ни на что не гожусь... - добавил он шепотом, - папа был прав. Я негодный наследник. - Да не мог твой отец такого сказать, - убежденно произнесла я. - Не ври! Не мог! Если он тебя любит, то сроду не скажет такого, хоть бы ты был хромым, косым и горбатым! - Ну, значит, он меня не любит, - тихо ответил Драко. Я прикусила губу. Ах так, значит?! - Скажи предкам, что ты гостишь у меня, - велела я. - Денька четыре! - Они не поймут, ты же магглорожденная! - Наври что-нибудь! Вон, приятели пусть тебя прикроют... И ври убедительно. Так меня папа учил, - с достоинством добавила я. - И если ты не сумеешь, то я окончательно в тебе разочаруюсь, вот! Давай, клянись, как по-вашему положено... А теперь запоминай, что нужно с собой взять... * - Малфой! Что ты плетешься, как покалеченная курица?! Живее! - Есть, сэр! - выдавил он. Ему было очень плохо, он стер ноги, но жаловаться не смел, не то получил бы стеком по хребту. Не умеешь обуваться — твои проблемы! Я очень его жалела (хотя сама рысила рядом со здоровенным, вдвое большим рюкзаком за плечами и еще успевала переговариваться с приятельницами), но спуску давать не хотела. На привале Драко упал первым — лицо белое, сил нет, сразу видно, так что инструктор махнул мне, штатной медичке, займись, мол, пока остальные натаскают хвороста, наберут воды... ну и прочее. - Извращенцы вы, - говорил он, пока я промывала его кровавые мозоли и обрабатывала их антисептиком. - Так мучиться... - Идиот, мы наслаждаемся! - оборвала я. - Такой воздух! А природа? Гляди, какая вокруг красота! Сейчас палатки поставят, приготовят поесть... И учти, завтра еще столько же идти, а потом обратно топать! - Брось меня здесь, - попросил Драко вполне серьезно (он явно не смотрел наши фильмы). - Я не дойду. - Чистокровный слабак, - сказала я. - Лошадку подать? Или там экипаж, на чем у вас ездят? А, забыла, ты метлу предпочитаешь! Он дошел. Он плакал на ходу, отставал, падал, поднимался, на привалах от него толку не было никакого: Драко сразу сорвал руки, попытавшись помочь ставить палатку, но ребята у нас понимающие, не то что в этой волшебной школе, они и виду не подали. Ну, пошел парень впервые, так старается не ныть, держится кое-как, закусывает губы и держится... Ему все помогали, даже если он этого не замечал. - Мерлин, какой же я слизняк... - сказал он мне в последний вечер, сидя у костра. Ладони у него были перетянуты грязными бинтами — я постаралась, но за сегодняшний переход перевязка пришла в негодность, надо было менять, чем я и занялась. - С ногами что? - спросила я. - Болят, - со смешком ответил Драко. - Но без крови. - Покажешь потом. - Ага... И мы замерли, глядя в огонь, и сидели так, пока дежурные не сунули нам по миске пшенки с тушенкой — райской пищей, первой за день, не считая пары бутербродов. Я-то что, я, как говорит папа, камни могу есть и поленом закусывать, а Драко сперва мучился страшно, то невкусно, то еще что... Но он все стерпел, мог гордиться собой! Жестоко, конечно, было тащить его в зимний поход, летом попроще, хоть и подольше... Но мне почему-то показалось, что так правильнее. Перестанет плакать от всяких глупостей, которые сам же и придумал, вот! - Дома меня уложат в постель, вызовут медика и не велят вставать до самого отбытия в школу, - со смешком сказал он, скинув с плеч рюкзак, и показав пораненные, пожженные, помороженные руки с сорванными и грязными ногтями. - Да ладно. Я не думаю, что твои предки такие уж... - Я развела руками. - Тебе что, так плохо было? - Сперва — ужасно, - честно сказал Драко. - Холодно, больно, утром из палатки вылезаешь — ох... А потом... Не знаю, как сказать, будто второе дыхание открылось. И я понял, что пока страдал, просмотрел уйму всего красивого... Ну, водопадик тот, я еще ноги промочил, ты ругалась, мол, если простыну, бросишь... И еще осенние листья под снегом, лосей, помнишь? - Винни все заснял на видео, посмотрим потом, - ответила я. - Если пустят. - А ты наври и смойся! - Я уже разок наврал. Убедительно, как ты сказала! - засмеялся Драко и снова посмотрел на свои изуродованные аристократические руки. Честно говоря, он не был красивым мальчишкой. Даже симпатичным не был! Но я испытывала к нему самое страшное, по мнению Энн, чувство — жалость. Казалось бы — за что его жалеть? Дом — полная чаша, оба родителя живы, чистокровный (это что касается школы), знатный, ни в чем не знает нужды... Зато он никогда не видел раньше, как матерый лось (рога — как громадная корона!) осторожно переходит тропинку, а за ним идут лосиха и совсем маленький долговязый лосенок. И как лисы на снегу играют, тоже не видел. И из проруби не пил. Что это за жизнь? С таким раздумьем я и вернулась домой. Ясно, Энн, отмыв меня от походной сажи, мигом вытянула все подробности, а там... - И не думай, - приказала она. - А я и не думала! - огрызнулась я. - Что я, изверг? - Чего-о? - Того! Представь себя в роли тещи! Энн задумалась, а потом вдруг как-то тихо сказала: - Я была бы хорошей тещей... Да и свекровью тоже. Папа дежурил в ту ночь, но мы с Энн не болтали. Я ушла спать, а она допоздна смотрела телевизор и, кажется, немножко выпивала (за крепкое спиртное папа бы ей отвесил горячих, бывало уже; он не запрещал ей пить совсем, только чтобы знала меру). Не знаю, что такого я сказала...