The Last Letter

"Дорогой Такаки, с поры нашей последней встречи прошло несколько лет, и я не получила от тебя ни одной, даже самой маленькой и мимолётной весточки. Как так случилось, что после, казалось бы, самого разгара наших отношений, мы стали так далеки друг от друга? Очень часто в моей памяти всплывает тот день, который мы провели вместе, и, по правде говоря, я сомневаюсь, что наступит момент, когда это воспоминание покинет меня. Это был холодный зимний день, за окном бушевала метель, засыпая всё вокруг снегом, так приятно шуршавшим под ногами. Но для меня он был особенным, ведь это один из тех редких дней, когда мы могли встретиться. Я точно знала, что твой путь займёт много времени, и ты наверняка приедешь голодным и замёрзшим, поэтому я и решилась приготовить для тебя бенто. Хоть это и было трудно, ведь я никогда не отличалась успехами в кулинарии, я всё же решила сделать это. Думаю, я не решилась бы на это ради кого-нибудь другого. Когда приготовления были завершены, я очень аккуратно, даже с заботой, уложила всё в корзину, собралась, и направилась к вокзалу. Часы показывали половину седьмого, а значит, у меня осталось целых тридцать мучительно-долгих минут до столь долгожданной встречи с тобой. Моё сердце, несмотря на бурю и холода, как никогда трепетало и замирало в предверии. От метели едва спасали даже пальто и шарф, и, что не удивительно, по приходу на станцию, я сильно продрогла и замёрзла. Оставалась ещё пять минут, двенадцатая доля часа, которая, казалось, длилась дольше, чем вся моя предыдущая жизнь, до прибытия поезда. Присев возле котла, от которого так и веяло теплом и уютом, сама того не заметив, провалилась в сон. В нём мы с тобой стояли под тем самым деревом сакуры, о котором я писала в своих письмах, легкий ветер трепетал волосы, и в этот момент всё , чего я так желала, это твоего поцелуя. Неумелого, озябшего, но полного искренней, неподдельной, любви. Когда тебе тринадцать, любое, даже самое маленькое проявление внимания можно принять за то самое светлейшее чувство, от которого наши сердца начинают биться всё чаще, щёки заливает густой румянец, а в животе словно порхают бабочки. Резкий и громкий треск головёшки в котле неожиданно нарушил сон на самом его апогее, как это по обычаю и случается. Оглянувшись, поняла, что прошло уже не меньше получаса, то есть поезд должен был давно прибыть на станцию. Быть может, ты приехал, но просто не узнал меня? От одной лишь этой мысли в груди больно кольнуло. Решила поинтересоваться у диспетчера, но его ответом послужило лишь недоумённое пожимание плечами. Значит ли это, что поезд задерживается, или мои ожидания напрасны? Как бы то ни было, надежда умирает последней, и, раз уж так вышло, то надо ждать до последнего. Ведь ты всегда оказывал мне столь нужное внимание, был моим ангелом-хранителем, способным укрыть от всех бед, и, ведь врать самой себе глупо, я испытываю к тебе значительно больше, чем просто дружбу или симпатию. За всё это время, что мы провели вместе, ты стал неотъемлемой частью моей жизни, будто наши души слились воедино. И каждый момент, что я существую, а это состояние даже нельзя назвать нормальной жизнью, без тебя, кажется серым и грязным, как городской снег, словно всю радость и счастье взяли и разом забрали из сердца. Поэтому я и живу лишь от весточки до весточки, и неважно, пара ли там слов, или несколько страниц, сам факт осознания, что ты нашёл время написать, что означает, что я тебе не безразлична, греет душу как ничто другое. Время близилось к полуночи, когда диспетчер сообщил о прибытии поезда. Твоего поезда. Неужели, вот сейчас, через каких-то пару мгновений я увижу тебя? Сердце замерло, и казалось, не билось вовсе. Двери распахнулись, и в проёме показался тёмный силуэт. Он шагнул на свет, и озарился тусклым светом котла. Такаки. Подняв усталый, и, как мне показалось, грустный взгляд, ты заметил меня. Выражение твоего лица резко изменилось, и радостная улыбка озарила, мгновение назад грустное, а теперь полное счастья, лицо. В порыве радости, подбежала к тебе и резко стиснула в объятьях. Ты приехал. Холодный, и наверняка голодный, как я и ожидала. Заботливо усадив возле котла, начала доставать свои приготовления, заметив которые, ты стал улыбаться ещё счастливее. Попробовав приготовленные мною рисовые шарики, ты, казалось, между прочим, похвалил их, на что я лишь отмахнулась. Но знаешь, эти слова были очень и очень приятны для меня. Потом мы пошли прогуляться, в метель, что удивительно. Я показала тебе то самое дерево и начала понемногу осознавать, что всё происходит именно так, как я видела во сне. Мы так же стояли под сакурой, только вместо лёгкого бриза лицо задувал ледяной ветер. Ветер, которого я просто не замечала, утопая в глубине твоих глаз. Ты медленно и неуверенно, словно опасаясь чего-то, наклонился и нежно поцеловал меня. Сказать, что это был лучший момент в моей жизни, значит не сказать ничего. Я с силой вжалась в твою грудь, и казалось, будто с этого момента всё будет по-другому, мы всегда будем вместе, разделяя каждый момент жизни друг с другом, будет ли он веселым или грустным, разница была не так велика. Так по-детски наивно. Потом мы скрылись от разъярённой стихии в маленьком амбаре неподалеку, укутавшись в одеяло. И всю ночь, пока мы болтали, я испытывала только спокойствие и счастье, ведь я была под твоей защитой. Знал бы ты, как я была благодарна тебе за этот момент. Проснувшись же утром, мы неспешно собрались и вновь направились к вокзалу. Поезд не заставил себя долго ждать, и вскоре я стояла на перроне, наблюдая за тобой сквозь сомкнувшиеся двери вагона. Ты приложил ладонь к стеклу, и обещал, что теперь всё будет иначе. Так оно и случилось. Именно с того момента мы и начали отдаляться друг от друга. Медленно и незаметно, но всё же очень ощущаемо. Сначала это сказывалось на интервале между письмами, который медленно угасал, словно забытая кем-то свеча, а потом и вовсе сошёл на нет, будто кто-то там, наверху, нарочно потушил и без того еле тлеющий фитиль. Мы стали взрослеть, наивные детские мечты неумолимо оборачивались прахом, и появилось множество неведомо откуда взявшихся забот, поглощавших разум. Так и прошли долгие годы мятежного неведения. Найти тебя не составляло труда, но я всегда боялась, что просто-напросто не смогу посмотреть в твои глаза, ведь ты наверняка всё это время корил себя за то, в чём виновна по большей части я. Как бы я хотел получить ещё один шанс. Но уже поздно о чём-либо думать. Упущенного не воротишь, и теперь всё, что мне остаётся, это жить с этим грузом на душе Надеюсь, что когда-нибудь я всё же заслужу прощения, и наступит день, когда мы вновь будем вместе. Навечно. И ничто не сможет помешать нам любоваться опадающими лепестками сакуры до скончания времён. Знай лишь одно, Такаки. Я всегда любила и буду любить тебя, несмотря ни на что. Навеки твоя, Акари Синохара." В который раз перечитав письмо, аккуратно укладываю его в конверт, и оставляю подле могильного камня. «Такаки Томо. 19хх - 20хх. Человек, жизнь которого прервалась со скоростью в пять сантиметров в секунду».