Жить вопреки

Сегодня минуло ровно сорок лет с того рокового дня, как умерла моя мать. Люди говорят, что старые раны затягиваются. Может быть, они и правы. Но затягиваются только раны, а шрамы... шрамы остаются навсегда. Я уже совсем не молод. Прошло немало зим и вёсен. Хоть помню, что совсем недавно мне было только шесть. Как быстро летит время. И я всё равно не могу забыть. можно подумать, что со смертью одного человека, боком повернётся весь мир. Нет, это не так. Много прекрасного останется ещё, много неопознанного и непостижимого. Много радостей, и много красок. Но не для меня. Я не жив. Хоть и не мёртв. Я существую не ради себя самого, а ради матери, отдавшей свою жизнь. Я обещал ей. Я клялся, что не опущу руки. Что не сдамся. Мою волю не сломить. Это ничто не изменит. - Асаха-сама, - за мной ровным строем идут мои последователи. - Завтра церемония открытия нового императорского дворца. Вы один из востребованных гостей. Как много фальша. Им сквозит каждое сказанное слово. Почему они так обращаются ко мне? Я не чувствую себя не великим, не востребованным. Я просто человек, как и все. К чему это наигранное восхищение? Ведь я чувствую их ненависть. Я чувствую страх, злость, зависть. Эти эмоции от меня никто не скроет. Я ощущаю их почти подсознательно. Наверное потому, что сам жил ими столько лет. Я бы многое сейчас мог сказать, глядя им прямо в глаза. Но вместо всего этого лишь смиренно киваю, умиротворённо прикрыв глаза. Меня покидают. Не сказал бы, что сильно расстроен. Какая ирония. Я, постигший все пять лучей звезды, считаю, что моя истинная стихия - это одиночество. Я привык к нему настолько, что в звенящей тишине различаю, как тяжко стонет земля под гнётом людей, которые истощают её. Как неблагородно... брать, но не отдавать. Один из людских пороков, который я никогда не терпел - это жадность. Богатые чиновники загребают себе как можно больше денег, тем временем, как бедняки вынуждены продавать детей в рабство. Я ненавижу несправедливость. Ненавижу неравенство. Люди странные существа: они стремятся уничтожить то, чего не в силах понять. Но и самая колючая с виду роза может быть невероятно красива. Просто держать нужно осторожно, чтобы не уколоть руку. Я жил, пытаясь познать отвергнутое. Потому, что сам отвергнут миром. Я слился воедино с тем, что обычно все отталкивают от себя. Я смирился со всем - с насмешками, с косыми взглядами, с ненавистью окружающих. И лишь с одним смириться не смог. Я вырос, стал холодным, как лёд, и неприступным, как гранит. Но где-то в глубине моего израненного годами сердце живёт напуганный мальчик, отчаянно сражающийся за свою жизнь. Как бы я ни старался, как бы ни пытался, он продолжал существовать, ещё больше угнетая меня в долгие и размеренные часы моего одиночества. На людях я был сдержан, расчётлив и абсолютно спокоен, как дремлющий на солнце леопард. Смотрел ровно, держался прямо и не выдавал ни малейшего своего раздражения. Меня называли демоном, без чувств и эмоций. Говорили, что моя душа полна скверны, и не может страдать. Что в устах моих лишь яд, а в глазах пустота. Я молчал, зная, что смогу пережить этот день. Ночью, оставаясь наедине со своими мыслями я наконец мог дать волю себе. Как только закрывалась последняя дверь в мои покои, я падал на дощатый пол, измученно и громко дыша. Мои руки были сбиты в кровь, костяшки пальцев искусаны, в попытках сдержать те слёзы, что так просились наружу. Но не мне дано терпеть это. Наконец-то я был один. Никто не сможет увидеть, как я, демон без сердца, рыдаю в своих покоях, втайне от всего мира. Жгучие солёные капли стекают по впалым щекам, оставляя мокрые следы на дереве. Губы предательски дрожат. Сначала я просто всхлипываю, пытаясь смириться со своей участью. А потом начинается самая страшная для меня пытка. Когда я уже не могу контролировать себя, постепенно сходя с ума. Сдавленный вой доносится из моей груди, всё быстрее нарастая по звучанию. Спустя немного времени я уже кидаюсь на стены, продолжая тяжко выть и стонать. Мне больно. Меня раздирает изнутри. Жжёт огнём. Пламя медленно съедает моё тело, добираясь до самого сердца и обхватывая его своими смертельными языками. Я страдаю, и ничего не могу с этим поделать. Я в ловушке, из которой нет выхода. Нет помощи, нет поддержки. Я медленно и мучительно умираю, задыхаясь в своих и чужих грехах. Так проходит вся ночь. Я уже привык. и переношу её как горькое, но нужное лекарство. И снова день. Я вспоминаю его, как во сне. Сорок лет пролетело, а я не заметил. На месте моего старого дома, на опушке, остался лишь пепел. Я не нашёл тела матери. Она сгорела. вместе с моим счастьем. Как я молил богов, как хотел в один прекрасный день заснуть и не проснуться. Но тщетно. И сегодня я не знаю почему, шёл к месту упокоения моего прошлого. Я снова тут, я не слышу мать, хоть знаю, что она где-то рядом. Какая мука. Ощущаю её тепло, и не могу до него дотянуться. Всё по прежнему. Всё тот же пепел, всё та же земля. Я слышу смех. Два голоса в моей голове: один принадлежал ей. Я не с одним другим не спутаю его. Внезапно осознаю, что не зря явился. Я чувствую, что близок. Я знаю, что скоро окажусь рядом с ней. Я верю в это. Надежда на избавление от земных оков вселяет в меня уверенность и я делаю шаг вперёд. Но на полпути меня охватывает абсолютно детский страх. Любопытство не даёт покоя и невольно я задаю вопрос: "Умирать...это страшно?" И как ни странно, вслед за ним идёт ответ: "Страшно, но не для тебя, мой мальчик, я знаю, что ты выстоишь" Эти слова немного успокаивают. Однако несильно. "Я боюсь...мама" Сглотнув жду, что же она скажет мне. "Будь сильным, Асаха. Страх пройдёт, боль тоже" Щемящее чувство в груди отпустило. Я иду увереннее, смелее, приближаясь к своей цели. Осматриваю природу. Неспешно, наслаждаясь каждой секундой, каждым вдохом. Я мысленно прощаюсь со всем, что было дорого мне. Вспоминаю, как каждый день гулял здесь, сбежав от скучной и унылой жизни придворного. Я никогда не забуду этот лес, такой родной для меня. "А тебе...было больно?" "Да, но я знала, на что иду, Асаха, я не боялась умереть...ради тебя" А ради чего хочу уйти я? Найти покой. Найти мать. Найти себя. Большего мне не надо. Великий Дух поведал мне, что скоро я не буду зависим от земного существования. "Не бойся ничего, я рядом...обещаю, всё будет хорошо..." Сдавленно киваю, продолжая идти. Я не сверну. Не отступлюсь. Это не в моих правилах. Я не изменю себе. Никогда. "Только не сворачивай...боль пройдёт, ты всё забудешь" Этот голос окрыляет меня. Я выпрямляю спину, снова бесстрашно шагая вперёд. Я близок. Я почти пришёл. Позади меня мой дом. Позади меня вся моя жизнь. Но мне не жаль её отпустить. Не жаль прошедших лет. Я буду смелым до конца. "Я верю в тебя...сын мой" Голос умолкает. Я оказался на городской площади. Меня привёл сюда инстинкт. Я чувствую, что сейчас должен быть здесь. Пусто. Я наедине с собой. Вздыхаю и осматриваюсь вокруг. Я жду свою судьбу. Я знаю, что случится сейчас. Предательство. Спустя мгновение мои запястья окутали верёвки. Мои же ученики и последователи тащат меня к большому дереву. Вот теперь я вижу их истинные лица. Искажённые от ненависти, грозный оскал, глаза горят яростью и триумфом одновременно. Мои руки скрутили и я почти не сопротивляюсь. Я привязан и лишён способности шевелится, так сильно затянули путы. Все они здесь. Я могу с лёгкостью перечислить их. Все те, кому я верил, и кого любил. Те, для кого я был учителем и мудрым наставником. Все те, кто сейчас стоят полукругом, сжимая в руках ярко пылающие факелы. - Сжечь колдуна! Сжечь демона! Долго ждать не приходится. Через секунды две меня охватывает пламя. Я горю, и на этот раз по-настоящему. Боль неописуемая. Я чуть было снова не ударился в панику. И тут почему-то вспомнил мамины слова. Последние, перед смертью: "Будь сильным, Асаха. Живи ради меня! Живи и не жалей прошлого! Живи всем назло! Живи вопреки всем и всему! Живи!" Я пытаю ярко, как небо на заре. Я всё ещё смотрю прямо. На моём лице лёгкая улыбка, и лишь одними губами я шепчу: - Не жалей прошлого... Но этого никто не слышит, кроме меня. - Больше огня! - визжит один и меня поджигают сильнее. Пламя извивается, сначала не хотя причинять мне вред. Однако не чувствуя моего сопротивления, всё же начинает пожирать меня с большим воодушевлением. - Живи всем назло, - снова шепчу я, грезя, как же окажусь в маминых объятьях. Мне жарко, очень жарко. Я хочу, чтобы это скорее закончилось. - Убить его! Конец вот-вот настанет. В меня летит решающий столб пламени. Но я всё ещё успеваю произнести: в полный голос, с предсмертным блеском в глазах. - Живи...вопреки!