Самый главный вопрос

Весенняя аномальная жара буквально выгнала всех с широких улиц Конохи. Яркий солнечный свет припекал крыши, и в домах стояла духота. Воздух застыл, обжигая, даже слабый ветерок не приносил облегчения. Такой весны, как эта, еще не было, по крайней мере, так думал светловолосый мужчина, лежащий на татами перед раскрытыми сёдзи, спасаясь от ярких лучей полуденного солнца в доме. Огромная хлопчатая футболка совсем не пропускала воздух, а тень комнаты не давала желаемой прохлады. Ками-сама, ну почему так жарко? Вода в небольшом водоеме перед домом прогревалась моментально, и золотые рыбки, словно вареные, плавали только под тенью небольшого мостика через него. Жарко… очень жарко. В просторном доме, стоящем на широкой улице, ни один звук не нарушал покой лежащего мужчины, обмахивающегося небольшим красным веером. Сквозь открытые сёдзи* хорошо был виден распускающийся сад. Легкий ветерок заносил в дом розовые листочки отцветающей сакуры. Мужчина поднял руку с лежащим на ладони светлым сердечком и улыбнулся, а затем взмахнул веером, отправляя его в полет. – Эх, – протянул он лениво. – Опять веранду надо будет подметать. Вдруг тишину сада нарушили детские голоса, наперебой кричащие: «Нет, это я придумал первый!» – «Нет, это я…» На веранде послышался веселый топот, и перед мужчиной предстали два сорванца. – Папа, смотри, что мы тебе принесли! – закричал парнишка лет десяти с темными волосами, протягивая тонкую палку, на которой разноцветный картон был забавно сложен в виде цветка. – Это я первый придумал, – сообщил второй мальчишка, светловолосый, на вид года на четыре младше брата. – Нет, я! – возразил первый, продолжая протягивать свое творение отцу. Спор грозился разгореться по новой, но мужчина улыбнулся и сказал: – Вы оба замечательные, спасибо, что позаботились о своем папе, – мужчина, кряхтя, начал подниматься, стараясь принять сидячее положение, ему с трудом это удавалось, так как мешал огромный живот. – Наруто, – в приоткрытую дверь заглянул другой мужчина, в руках у него был кунай, который он, видимо, только что затачивал. – Тебе что-нибудь нужно? – Все хорошо, Саске… Договорить ему не дали – светловолосый мальчишка быстро шмыгнул к стоящему в дверях мужчине, потянул его за рубашку, побуждая нагнуться, и доверительно зашептал на ухо: – Это я придумал эту штуку для папы, а Сасуми говорит, что он первый придумал, – губы паренька надулись, и он был готов уже расплакаться, когда Саске подхватил его на руки и, гладя по спине, успокоил. – Я верю тебе, Никко, но не важно, кто придумал, главное, что вы это делали ради папы, верно? – и пока мальчишка успокаивался, Саске подмигнул другому сыну, на что тот гордо выпятил грудь и принялся устанавливать свое творение перед сидящим на татами отцом. Когда «вентилятор» был установлен, Сасуми аккуратно примостился под боком Наруто, осторожно касаясь ладошкой отцовского живота. – Ой, он опять меня толкнул! – с восторгом закричал Сасуми, а младший тут же начал вырываться из рук Саске с криками: «Я тоже хочу почувствовать!» Саске улыбнулся, наблюдая как два его сына осторожно прикладывают ладони к животу отца, стараясь поймать ими удары детских ножек их будущего брата или сестры. Пока дети гладили его живот, Наруто посмотрел на поделку своих сыновей, пальцем коснулся красного лепестка. От легкого движения весь «цветок» сделал оборот. Наруто прилег: сидеть на такой жаре было невыносимо. Лень было не то что двигаться, но даже говорить. – Пойдемте, погуляем? – предложил Саске. – А папа Наруто? – переспросил Никко, внимательно смотря на утомленно обмахивающегося веером отца. – Сегодня ему не стоит появляться на улице, – сдержанно пояснил Учиха, тяжело вздыхая. У младшего никак не заканчивался период "почемучек", с его вопросами хорошо справлялся Наруто. У Саске же не было настолько богатого воображения, чтобы понятно ответить, например, на: «Па-ап, а если птицам крылья убрать, что будет?» – Ну, так что? Пойдем? – Да! – хором ответили мальчишки, выбегая на улицу впереди отца. Саске улыбнулся и, присев рядом с супругом, поцеловал его. – Мы недолго, отдохни, – спокойно сказал Учиха. Наруто кивнул, устало закрывая глаза и пытаясь заснуть. – Папа! – позвал Никко, присев в тень кустов, словно прячась от солнцепека. Шапочка из соломы не спасала маленькую голову, что подтверждали вечные поиски тени. Учиха подошел к сыну, присаживаясь рядом. – А что это? – Жук, – проследив взглядом за пальцем ребенка, пояснил Саске. – Смотри, что у меня есть! – Сасуми протянул брату ветку. – Это тоже жук? – потребовал ответа младший сын, разглядывая черную ползущую горошину. – Нет, это паук. – А это у него что такое? – показал младший на тонкую переливающуюся сетку. – Это паутина, он ее делает, – подыскивая слова полегче, объяснил Саске. Задумчивое состояние пробуждало воспоминания. Так же, как тянулась тонкая полупрозрачная на солнце нить, приходили яркие картины прошлого, вырисовывались перед глазами. Как давно это было? …Подпрыгнув, Саске точными движениями вонзил кунаи в стволы деревьев. Его действия были отточены до идеала. Ловко перекинув леску, он создал подобие паутины, и, встав на ее середину, Учиха придирчивым взглядом осмотрел свое творение. Суть деланной им ловушки была такой – потянуть за один конец острой нити и связать добычу, пресекая любой шанс на свободу. Наруто сидел рядом, наблюдая за тренировкой. Учиха не допускал ошибок, хоть и часто отвлекался, смотря на зрителя. Причин было много: сброшенная небрежно оранжевая куртка и спущенный на шею протектор, тонкая сетка футболки не скрывала загоревший накачанный торс, а, наоборот, выделяла его. Саске знал прекрасно, что чувствует к этому недоразумению, но еще боялся признаться в этом даже себе. Его улыбка, смех, голос, выражение эмоций надолго откладывались в голове, приходя во снах снова и снова. Голубые глаза Узумаки казались затуманенными. Дыхание от такого перехватывало, и Учиха, вонзив в ствол дерева последний кунай, завершил свою тренировку, приземляясь рядом с Наруто. Тот изучающе смотрел на парня перед собой. – Какаши-сенсей говорил, что этот прием нельзя использовать, – пояснил Узумаки и задумчиво продолжил: – Оставляет следы. – Знаю. – Зачем тогда его делаешь? – поинтересовался Наруто, подставляя лицо под лучи солнца. Саске украдкой разглядывал его. Красивые черты лица, слегка вздернутый нос, тонкие светлые, как волосы, ресницы, пухлые губы, растянувшиеся в улыбке. Учиха не мог думать ни о чем другом, впитывая в себя образ идеала. Ответа не было слишком долго, и Узумаки повернулся к товарищу. – Саске? – Хм, – произнести что-то умное у него бы сейчас не вышло. Словно потерявшись, он встретил взгляд Наруто и не сдержался, поцеловал мягкие, желанные губы, закрывая глаза от дрожи, прошибающей все тело. Узумаки не отстранялся, но и не отвечал; создавалось ощущение, будто он прислушивается к себе. Наверное, думал, что голова Учихи претерпела солнечный удар. А Саске все равно продолжал мягко целовать и ждал. Солнце нещадно пекло, ветер, издеваясь, дразнил порывами прохлады. Камень, на котором восседал Узумаки, нагревался быстро. Саске придвинулся ближе, вставая между раздвинутых ног Наруто и притрагиваясь к обжигающе горячему валуну. Возбуждение со страхом давали бурную смесь, стирая грань реальности происходящего. Наруто приоткрыл свои губы, позволяя Учихе целовать дальше и вдруг, словно напугавшись своей смелости, отстранился. – Учиха! – Узумаки с испугом посмотрел на своего лучшего друга. Тот опустил голову, закрывая глаза прядями. – Хм. – Паук. – Чего? – посмотрев на Наруто, переспросил Учиха. И Узумаки, улыбнувшись открыто, ярко, как умел только он, взглядом показал на руку Саске, на которой сидел паук, не решаясь сползти на нагретый солнцем камень. Учиха прыснул от смеха, опуская насекомое на листок цветка. – Пошли? – Па-ап! – младший сын тормошил за плечо, пытаясь вытащить своего отца из воспоминаний. Саске повернулся на голос и наткнулся на большие голубые глаза, чуть темнее, чем у Наруто. – Па-ап! Пошли в парк? – Хотите в парк? – переспросил Учиха, вставая с земли и отряхивая свои черные штаны. – Я хочу к водопаду! – буркнул старший. Скорее всего, его надоумил Узумаки своими историями про дружбу. Это было правдой, но Наруто в своих рассказах описывал их жизнь как сказку, легкую и с хорошим концом. Саске согласился со старшим, только вот идти до водопада было далеко и маленькие ножки не выдержали бы такого долгого пути. – А я хочу в парк! – Никко упрямо топнул ногой. – Пойдем в парк, – на обиженный взгляд старшего сына, Саске пояснил: – До него ближе. – А почему водопад так далеко? – младший сын схватил отца за правую руку, а старший за левую, утягивая вперед. Саске понимал их, чувствуя, как беспощадное солнце печет голову. Хотелось под занавес деревьев, под тень и свежесть листвы. Подойдя к маленькому магазинчику и купив два мороженых, Учиха наблюдал, как его сыновья радуются, терпеливо ожидая, пока продавец польет джемом молочные замороженные шарики. – Водопад? – переспросил он и, подумав немного, продолжил: – Потому что он бывает только в горах. – А что такое горы? – хитро поинтересовался старший сын, беря мороженое, и радостно посмотрел на отца, подмигнув брату-почемучке. Саске подал младшему сыну рожок и поднял его на руки, давая возможность покушать на ходу. Сасуми ухватился за свободную руку и пошел рядом. – Горы – это огромные земляные кочки, – выкрутился и в этот раз Учиха, подыскивая термины попроще. А вот как ему дальше-то выкручиваться? – А что такое кочки? – тут же подхватил младший, отлипая от мороженного. – Ну, это выступы… – А что такое выступы? – Это вот, – указывая на маленький бугорок земли, пояснил Саске. Да уж, тяжело ему дается эта прогулка. Заходя в парк и слушая, как дети разговаривают между собой, а Никко что-то доказывает Сасуми, Учиха улыбнулся. Ему нравилось, что братья понимают друг друга очень хорошо, – они не повторят их ошибок. – Вот папа Саске любит папу Наруто! – повысил голос старший сын. – Но они же муж и жена! – возразил младший. – Нет, жена – это девушка, а папа – это мужик! – не отступал Сасуми. Учиха еле сдерживался, чтобы не засмеяться. Конечно, это большая проблема – то, что у них два отца, но многие закрывали на это глаза. А в обществе шиноби было допустимо и такое. – Но они же муж и жена! – пытался доказать свою точку зрения Никко. Огромные деревья скрывали людей от солнцепека. Пышная листва, играя со светом, создавала на земле причудливые тени. Лавочка, оказавшаяся свободной, была тут же занята старшим ребенком, который доедал мороженое. Младшего сына Саске аккуратно пересадил со своих рук на деревянную поверхность. – Тогда кто из них жена?! – не выдержав, воскликнул старший, и замолчал, ожидая объяснений. – Ано-о… – Пап, а кто из вас жена? – переадресовал вопрос отцу Сасуми, в шутку пытаясь отобрать мороженное у младшего брата. – Я думаю… – Саске растерянно замолчал, пытаясь подобрать правильные слова, – вам еще рано знать об этом. – А вы любите друг друга? – спросил старший, сдавшись, и выжидающе посмотрел на отца. – Конечно же, любим, – смущенно констатировал Учиха, почесывая переносицу. Нос слегка саднило, видимо, все же обгорел. Это к Наруто загар приставал быстро, а Саске с кожей не повезло – обгорал моментально. – А как любите? – запас непонятных для младшего вещей был неиссякаем, и, видя, что Саске с трудом объясняет их, он задал на его взгляд очень простой вопрос. Саске растерянно посмотрел на детей. Самое легкое всегда оказывается самым сложным, и этот вопрос тому подтверждение. – Любим? – пытаясь объяснить попроще, Саске выдержал паузу. – Как любят муж и жена. – Фу! Вы еще и целуетесь? – смешно сощурившись, поинтересовался старший сын, который не так давно начал ходить в академию. – Так же, как и тетя с дядей? Это же проти-и-ивно! – Ты слишком умный, – скрыв смешок в кулаке, сообщил Учиха. Соскочив на землю, дети побежали играть под густую тень деревьев, а он присел на лавку и, наблюдая за ними, погрузился в воспоминания… …Наруто радостно забежал в академию, совершенно не заботясь о том, что Учиха может быть занят делами. Узумаки был доволен наказанием Саске, которое заключалось в проведении практики с начальными классами. Хотя для всех учителей это было самым страшным, Саске справлялся с уроками-тренировками легко и быстро, а если приходил Узумаки, то еще и весело. Сегодня практика была только с утра. В оставшееся время Учиха перебирал списки учащихся, проставляя оценки за работу, и прописывал рекомендации, чтобы позже их оформить в отчете. Наруто присел рядом, наблюдая за своим лучшим другом в ожидании, пока тот закончит. Солнце заливало кабинет теплыми летними лучами. Саске читал одну и ту же страницу третий раз, но не мог понять, что именно там написано. Мысли возвращались к Наруто. Ощущение неловкости, которое возникало каждый раз, когда Узумаки так открыто наблюдал за ним, не давало сосредоточиться на документе. Его было тяжело скрыть, даже за показным равнодушием. – Саске-теме, – на четвертой попытке прочесть документ Наруто прервал его. Странно, что Учиха не заметил, когда его друг успел подойти так близко. Саске поднял голову и сразу же попал в омут синевы. – Ты только не злись. – Хм? Узумаки наклонился и приник к его губам. Поцелуй – тягучий, сладкий – длился недолго, но ввел Саске в ступор. Такого он не ожидал и постарался хоть как-то продлить этот момент, прижав Наруто к себе. Тот, почувствовав отклик, отстранился, смотря на друга. – Так, значит, я угадал? – М-м? – приподняв бровь в немом вопросе, Саске не позволил Узумаки отстраниться. – Ты же… – Наруто хотел было договорить, но Учиха приложил палец к его губам, призывая молчать. – Люблю. – Пф, кто бы сомневался, – счастливо произнес Узумаки, обнимая Саске. Время замерло, отрезая их от действительности. Сердце забилось быстрее, разгоняя тепло по всему телу, эмоции били через край. Саске любит Наруто, точно так же, как и Узумаки его. И грустным, и радостным, с проблемами и упрямством. Любит давно и сильно. Но как же это объяснить ему? Когда это ощущение появляется лишь только при одном взгляде на него, с каждым произнесенным словом. Учиха взяв Наруто за руку, вывел его из академии и направился в глубь лесного ограждения. Поцелуи и объятия – все буквально кричало о любви к Наруто. – Только не уходи… – Па-ап! А он меня обижает! – закричал Никко, тыча пальцем в большого белого пса, который выпрыгнул из кустов. Как ни странно, но Акамару был по-прежнему резв, как щенок. Значит, где-то рядом Киба. Псина носом толкала в спину мальца. Сасуми пытался защитить брата, отталкивая морду животного. Собака не понимала, почему дети не идут к отцу, и лишь пихала их сильнее. Саске подавил смешок, подзывая Акамару к себе. Из-за деревьев показался хозяин собаки – Киба, рядом с ним шла его жена – симпатичная светловолосая Ино. – Привет, Саске, – Киба пожал протянутую руку Учихи. – Привет, Киба, – ответил тот и кивнул Ино. – Привет. – Дети растут, словно на дрожжах, – усмехнулся Киба, взлохмачивая темную макушку старшего ребенка и помогая взобраться на пса осмелевшему младшему. – Акамару, прокати их недалеко и осторожно, – скомандовал он. Собака понимающе кивнула и неспешной рысцой потрусила к детской площадке. Мальчишки визжали от восторга, крепко держась Акамару, запустив в густую шерсть юркие пальчики. – А вы когда соберетесь с прибавлением? – поинтересовался Саске у Ино, зорко следя за детьми. – Скоро, наверное, – отозвался Киба. Ино покраснела, смущенно отводя взгляд. – Сегодня невыносимо на улице, – недовольно протянула она, стараясь увести разговор от щекотливой темы. – Да, сегодня слишком жарко, – согласился Киба. Никко подбежал к отцу, громко издавая звуки стрельбы, при этом махая палкой. Ино скрыла свою улыбку за ладонью. – Па-ап! – прервал младший разговор взрослых. Саске посмотрел на своего сына, ожидая вопроса, который последовал незамедлительно: – А Сасуми мне не рассказывает, – мальчик замялся, но, подбодренный кивком отца, выпалил: – Как делаются дети? Ино засмеялась, с нежностью смотря на ребенка. Киба тоже не смог сдержать улыбки от вида того, как округлились глаза Саске на этот вопрос. – Ладно, мы пойдем, – еле сдерживая смех, сказала Ино, хватая Инудзуку за руку. – До встречи! – Па-ап, ну расскажи! – отчаянно добивался своего Никко. Саске почесал переносицу, смотря, как уходят друзья, и недовольно прошептал вслед: «Предатели». – Расскажи! – младший, не оставляя надежд, торопил с ответом на интересующий вопрос. – Никко, понимаешь… – Сегодня? – спросил Саске, опускаясь на расстеленный плед рядом с Наруто. Они оба были обнажены, так как только что вышли из озера. Парни приехали сюда, в горы, подальше от всех, отметить свою очередную годовщину и совершить то, что они давно планировали. – Именно сегодня, не хочу больше тянуть, – Наруто сел, протянул руку к корзинке и извлек из нее флакон с золотистой жидкостью и свиток. – А может, подождем еще годик? – неуверенно спросил Саске, накрывая своей рукой бутылочку. – Саске! Мы об этом уже не раз говорили и решили… – возмущенный вопль любимого был прерван поцелуем. – Я все понял, – сообщил Саске, оторвавшись от Наруто. – Но мне страшно: Цунаде сказала, что это только эксперимент, а вдруг не получится? – Все получится, я уверен. Пробка была решительно извлечена из горлышка бутылки, мгновение – и золотистая жидкость исчезла во рту Наруто, и спустя еще секунду он прочел дзюцу из свитка. Когда прозвучало последнее слово, Саске недоверчиво оглядел супруга, словно чего-то ожидая. Наруто нахмурился, поводил плечами и вдруг опрокинулся на спину, прогибаясь в «мостике» и прижимая руки к паху, костяшки на пальцах побелели, сведенные судорогой боли. – Наруто! – эхо прокатилось над озером, отдаваясь в горах. Саске прижал супруга к себе, с удивлением наблюдая, как у того на коже ниже пупка проявляются два иероглифа «создавать» и «дитя». – Что там у меня? – хрипло спросил Наруто, когда боль отпустила. – Думаю, то, что и должно. Слегка поглаживая проявившиеся линии, рука Саске опустилась ниже, проводя по невозбужденному члену Наруто. Тот в ответ задышал чаще, желание накатывало волной, словно в их далекий первый раз. Саске, слегка поцеловав приоткрытые губы, спустился чуть ниже, лаская языком моментально затвердевший сосок. Наруто зашипел – еще никогда эта ласка не была такой остро-приятной. Его руки запутались в темных волосах супруга и пытались то ли оттолкнуть его, то ли прижать покрепче. Саске не торопясь нежил тело любимого, вылизывая грудь и несильно сжимая его затвердевший член. Наруто закусив губу, слегка подтолкнул голову Саске вниз, туда, где его рот был нужнее. Учиха, усмехнувшись, не стал сопротивляться и, пройдясь языком по линиям кандзи, заскользил по припухшим венкам, приближаясь к покрасневшей от прилившей крови головке. Слизав прозрачную капельку смазки, Саске посмотрел в затуманенные страстью глаза супруга и, не отрывая взгляда от любимого лица, вобрал член в рот. Наруто прикрыл глаза, отдаваясь во власть ощущений, но не забывая следить из-под ресниц за действиями супруга. Саске, вбирая член почти полностью, рукой ласкал яички, через раз касаясь щели между ягодицами Наруто. Тот, движимый желанием, медленно расслаблял ноги, давая доступ к самому сокровенному. Не переставая услаждать член Наруто, Саске указательным пальцем поводил по сжатому колечку ануса, не проникая, а лишь дразня. Тихий требовательный стон был ему ответом. Влажный от слюны член Наруто разместился между двумя иероглифами, пока Саске демонстративно облизывал палец, словно показывая, как он будет скользить внутри Наруто, и тот в ответ на провокационные действия утомленно, наигранно фыркнул. Саске не спешил действовать, лишь слегка придерживая Наруто ладонью за коленку. И тот, не выдержав пытки бездействием, приподнял ногу, провел ей по внутренней стороне бедра супруга, намеренно огибая его возбужденный член, скользнул по кубикам пресса и нажал большим пальцем на горошинку соска. Саске со смешком попытался отстраниться, но лишь успел опереться на руку, когда Наруто буквально набросился на него с поцелуями и объятиями, стараясь вернуть подаренное наслаждение. После обоюдных ласк Саске, наконец, разместился между разведенных ног любимого и, снова облизав палец, но уже без провокаций, уверенно скользнул между аппетитных половинок. Наруто лишь закусил губу, когда супруг провел по набухшей простате, а потом и помассировал, дожидаясь ответного стона, который не заставил себя ждать. – Не тяни, – прошипел Наруто, пытаясь подтянуть Саске на себя. Сдерживаться сил больше не было, и, обхватив свой изнывающий от желания член, Учиха приставил сочащуюся головку к анусу супруга и плавно вошел – все-таки регулярный секс позволял не размениваться на долгую подготовку. Плавные, неторопливые движения словно укачивали Наруто, но член супруга, скользящий внутри, то и дело задевал простату, заставляя подаваться навстречу, пытаясь продлить приятные ощущения. Наруто руками провел по груди Саске, нажимая на твердые горошинки сосков, пробуждая того двигаться резче, сменить угол проникновения. Учиха, чувствуя приближающийся оргазм, обхватил рукой член супруга и задвигал по нему вверх-вниз, приближая его к разрядке. Хриплые стоны, вырывающиеся из груди Наруто, были наградой для Саске. Еще несколько рваных движений, и он излился, заполняя любимого. Секунду спустя он почувствовал, как супруг сжал его внутри, кончая себе на живот. Уткнувшись лбом в плечо Наруто, Саске пытался отдышаться, мимолетно даря легкие поцелуи, куда доставали его губы. Приподнявшись, Учиха с улыбкой размазал по кандзи сперму любимого, с удивлением наблюдая, как они исчезают от каждого его движения… – Если не знаешь, так бы и сказал! – недовольно буркнул Никко, пробуждая отца от ярких воспоминаний. Старший подошел к Саске, подергал его за рукав: – Пойдем домой, – прикрыв рукой рот, он заговорщицким шепотом произнес: – Мне интересно, что папа на это ответит. – Думаю, это хорошая идея, – согласился Саске и, привстав с лавочки, посмотрел на тень от деревьев, определяя время. – И так задержались. Они шли по старой, главной улице Конохи, которая основательно была оккупирована маленькими магазинчиками с провизией. – Папа! – Никко наткнулся взглядом на давно примелькавшуюся вывеску "Рамен – любовь с первой ложки" и тут же принялся атаковать расспросами отца: - Па-а-а-ап, а у вас любовь тоже с первой ложки? Или со второй? А что такое любовь? – Любовь вообще сложно объяснить. Допустим, у нас с папой любовь, – замолкнув ненадолго, Саске пояснил: – Любовь взрослая. Что такое любовь? Я не знаю ответа. Что такое любовь? Это сладкая боль, Это жизнь, это смерть, это искорка света. Это то, что сейчас между мной и тобой. Саске думал, что ответ Наруто должен быть таким. Цепляющим, ярким и одновременно рассказывающим обо всем на свете. Младшему наскучило, что отец сегодня «отключается от мира сего», и он побежал быстрее к дому, подзывая старшего. А Саске перебирал возможные ответы Наруто на заданный сыном вопрос: «А что такое любовь?» Что такое любовь? Это радость от встречи, Это свет твоих глаз, это сердца тепло. Это чувство того, что с тобой рядом легче, Это чувство того, что с тобою светло. Наверное, он бы так ответил, отводя глаза, пытаясь спрятаться от смущения, переживая, что его не до конца поймут. Сколько лет они вместе, и до сих пор супруг испытывал такие смущающие чувства, что не могло не умилять Саске. Иногда он говорил как-то по особенному, соблюдая интонацию, закрадывающуюся прямо в сердце. Таким тоном Наруто бы сказал: Что такое любовь? Объяснить невозможно. Это чувство, когда я от счастья пою. Это чувство, когда так приятно-тревожно. Я тобою живу, я дышу, я люблю... Из раздумий Саске вывел вопрос: – А почему вы с папой любите друг друга? – поинтересовался старший сын, идя подле отца и пиная маленький камушек. Учиха, оглянувшись, понял, что они находятся уже во дворе дома, Наруто в открытые сёдзи видно не было, а вот ароматный запах говорил о том, что, скорее всего, он находится на кухне и готовит очередной шедевр. Разувались все, усевшись на деревянную веранду, отряхивая от песка ноги. Никко быстрее всех справился и, откинув сандалии в сторону, убежал к Наруто на кухню с громким воплем: «Папа! Мы пришли!» Саске, подняв небрежно сброшенную обувь, пошел в ванную, чтобы вымыть сланцы, попутно подгоняя старшего сына последовать примеру отца. Наруто вскрикнул, загремела крышка от кастрюли. Учиха сразу же побежал на кухню, беспокоясь. – Саске! – Наруто грозно смотрел на своего супруга, собираясь высказаться на год вперед, и дул на обожженный палец. Учиха не выдержал и тихо засмеялся, оценивая вид своего любимого: щека в муке, огромный живот, который приподнимал фартук, и сердитый взгляд. Диковинный вид заставлял улыбаться. Наруто не видел в этом ничего смешного, поэтому начал снова возмущаться: – Почему Никко такой грязный? Ты вообще следил за ними? Как ты мог допустить, что песок оказался в волосах? – Наруто, не нервничай, – успокоившись, Саске пытался утихомирить слишком взвинченного супруга. – Они сейчас пойдут в ванную, да? Никко молчал. Старший сын зашел с измазанным лицом, счастливо улыбаясь. – Папа! А я шлепки все вымыл! – О, Ками-сама, – Наруто взъерошил свои волосы в негодовании. – Саске! – Пап, ты не ответил на мой вопрос, – перебил отца Сасуми, не любивший нотации. – Какой вопрос? – тут же встрепенулся Наруто, который обожал, когда дети спрашивали его обо всем. – Да вот Сасуми спросил, почему мы любим друг друга, – Саске подошел к Наруто, заглянул под крышку и вопросительно приподнял левую бровь. – Ну, тут ответ может быть лишь один… - все замерли в ожидании. – Потому что я добе, а ты теме, судьба у нас такая… Susumi - Мужское японское имя - Движущийся вперед (успешный) Nikko - мужское японское имя - Дневной свет Автор стихов в тексте Олисандра