Моя валькиристая подружка

На небе, затянутом бесконечной мутной пеленой, непрерывно вспыхивали зловещие зарницы, предвещающие неизбежную бурю. Всюду слышались звуки сражения: рой копий с ужасающим свистом пронизывал воздух острыми наконечниками, слышались выстрелы и лязг металла. Беспрестанно кричали противники, взывая ко всем богам. Каждый был нацелен на победу. Исход битвы определить становилось всё сложнее и сложнее — пока обе стороны держались на равных. Пульсирующее пламя, словно неукротимый яростный зверь, охватило остров Олух. Лохматые Хулиганы проигрывали; юный вождь действовал с полной отдачей и раздавал приказы своим воинам. — Великий Один, спаси нас! Иккинг крепко вцепился в луку седла и с трудом проглотил поселившийся в горле комок. Внутри отчаянно трепетало сердце, готовое, словно душераздирающий крик, в одночасье вырваться наружу. Набрав высоту, Иккинг скрылся за плотной завесой облаков, параллельно размышляя над придуманным манёвром. Трюк до ужаса опасный, наверное; но Иккинг изо всех сил пытался не думать об этом. В голове мучительно забилась, точно пойманное в капкан животное, мысль о необходимой победе. Вождь обязан был выиграть бой. Вождь обязан был защитить своих людей. — Давай, братец! — Иккинг провёл ладонью по блестящей чешуе. — Мы справимся! Ночная Фурия вошла в отвесное пике. Скорость нарастала до одури молниеносно. Они мчались так быстро, будто бы могли обогнать наступающие сумерки; мчались незаметной тенью, готовые в мгновение ока поразить врага; они будто слились в одно целое. В ушах у Иккинга свистел ветер; он преострыми иглами впивался в лицо и полностью заглушал остальные звуки. Казалось, сражение идёт далеко-далеко отсюда. Далеко-далеко… Беззубик напряг крылья и вышел из пике, молнией проносясь над полем боя. — Плазменный залп! Иккингу, возможно, почудилось: слова застряли глубоко в горле. Дурное предчувствие поселилось в груди; завладело всем его существом, как безвольной тряпичной куклой. Интуиция тихо шептала: произошло нечто ужасное. Интуиция и не подвела — в элерон Беззубика попала горящая стрела. Элерон мгновенно вспыхнул, и дракон кувырком начал падать вниз. Вниз. Иккинг уловил краем глаза — ещё один грозный наконечник вонзился дракону в бок. Из пасти Беззубика вырвалось что-то похожее на хрипловатый рык, и Иккинг невольно вздрогнул; Иккинг, по правде говоря, вовсе перестал контролировать движения. Земля неумолимо приближалась. Иккинг стиснул зубы. Он не видел перед собой ничего и даже понятия не имел, куда они приземлятся. Дракон издал истошный, оглушительный вой — у вождя вдруг мелькнула мысль, что это последний звук, который он слышит в своей жизни. Вниз. Дракон перестал ориентироваться — дракон просто камнем летел к земле. Беспомощно, жалко, бессильно падал. Перед глазами Беззубика заиграли гадкие всполохи; они нарочито смеялись над ним, кружась в какой-то нелепой и неправильной пляске. Но если ему, Беззубику, суждено было встретиться со смертью — он даже был рад отчасти, ведь лучший друг рядом. Жаль только, что Беззубик уже ничего не смог бы сделать для того, чтобы друг-брат остался жив. Вниз. Внезапно послышался оглушительный треск, жалобный драконий скулёж и мужской стон, наполненный глубокой болью. — Беззубик… ты в порядке? Вождь испустил вздох облегчения, почувствовав, как дракон потёрся о его ногу. Боль пронзила Иккингу затылок; и боль растеклась шипящей волной по всему телу, пробудив на каждом дюйме кожи невидимый огонь. Тело горело так, будто его обожгли раскалённым железом. Едва разлепив веки, Иккинг попробовал встать, но, к несчастью, потерпел фиаско — оно, пылающее тело, попросту перестало подчиняться его воле. Беззубик, сосчитав сей поступок своим долгом, услужливо подставил голову для опоры. Иккинг с благодарностью взглянул на друга и, прислонившись к нему, немного приподнялся. Чудо, что они сумели выжить. Оставалось только разыскивать остальных и немедля оказывать помощь. С нескрываемой дрожью вождь подумал о победе врагов; где-то рядом наверняка ещё идёт бой… В ту секунду могли погибнуть его друзья… Астрид. Астрид… От одной этой мысли у Иккинга перехватило дух. Что если она… Сжав кулаки, он встал на ноги, превозмогая чудовищную боль. Иккинг должен был защитить своё племя. Позаботиться о своей матери и невесте. — Куда мы приземлились? — обратился к дракону всадник. — Я думал… Он резко замолк, когда увидел, что стрела, попавшая в Беззубика, исчезла. Как, впрочем, и сама рана. Иккинг задумчиво нахмурился. Однако обстоятельство, которое напрочь разрушило всю его надежду на спасение, заключалось в другом. Вместо протеза у парня красовалась здоровая нога в меховом сапоге. — О нет… Боги, как я… нет! Не может быть! Трезво мыслить у Иккинга не получалось. Мысли, будто пьяные, крутились невообразимым хороводом. А внутри всё похолодело от ужаса: желудок ухнул вниз, лёгкие, казалось, разорвались на части. — Похоже, мы мертвы, братец… Горизонта не было видно. Иккинг вдруг почувствовал себя немыслимо одиноким. И это место, похожее на допотопную бескрайнюю пустыню, вызывало приступ отчаяния и чуждой ненависти; почти столь же реальной, как эта проклятая равнина. А боль пульсирующими толчками била куда-то в предплечье. Иккинг с некоторым удивлением отметил, что в Валгалле, должно быть, боли нет. Вождь вскинул руки к небесам и с яростью завопил. Ему ужасно хотелось на свой родной остров, пусть хоть в самую гущу сражения. Но только бы не находиться здесь; нет, отправляться в Валгаллу Иккингу, к своему стыду, совершенно не хотелось. Для любого викинга огромная честь — умереть в бою и попасть в рай для отважных воинов. Вот только Иккинг не совсем обычный викинг. Подумав об этом, он горько усмехнулся и ошеломлённо завертел головой, пытаясь понять, куда его занесло. — Может… может есть шанс как-нибудь прийти в себя? Нужно торопиться, покуда меня не усадили за стол в зале Валгаллы дурацкие вальк… — Иккинг от изумления замер, округлив глаза, — …ирии. О, Один… К нему приближалась высокая фигура. Солнце ярко светило ей в спину и казалось, что её бьющиеся на ветру волосы — настоящее золото. Создавалось смутное впечатление, словно она не шла, а парила в воздухе; словно её сандалии не касались земли. — Боги… — Здравствуй, мой бравый викинг! — Что? — Иккинг чуть не задохнулся; прямо перед ним, вертя в руке копьё, стояла она. — А-астрид? — Идём со мной, викинг! Вперёд! Астрид вскинула кулак вверх и издала воинственный клич. Её тонкие запястья украшали изящные браслеты — золотые, такие же, как и обруч на голове. Однако взор Иккинга был прикован к гибкой блестящей броне, облегающей точёную талию. Мастерски украшенные чаши оставляли открытыми шею и верхнюю часть груди — губы у Иккинга непроизвольно дёрнулись. Ненароком он заметил острый наконечник копья — и тут же опасливо отшатнулся. — Астрид, невероятно! Боги мои, ты… — О, мой герой, ты займёшь лучшее место в небесном чертоге! — Оу, эмм… — Иккинг в замешательстве попятился назад, — давай не будем так торопиться? — Глупый, — Астрид-валькирия хитро прищурилась и заискивающе улыбнулась. — Идём со мной! — Что? Куда? А как же… Астрид рассмеялась и протянула ему руку: — Ты тугой на ухо? В Валгаллу, конечно! — Но постой! Нет, послушай, мы должны выбраться отсюда. Есть какой-то выход, правда? — Иккинг задумался. — Ударь меня. Давай! Посильнее, чтобы я очнулся. Но Беззубик… И ты… ты ведь тоже… умерла? О нет… Иккинг опустился на землю и закрыл лицо руками. В глазах застыли льдистые слёзы, а в голове бурным рефреном звучал последний отрывок фразы. Умерла… Нет же, Астрид здесь, рядом её душа; но Иккингу почему-то показалось, что где-то очень далеко. И на мгновенье перед глазами вспыхнула чудовищная картина: растянувшаяся на земле невеста с кровавым ореолом вокруг головы. Иккинга забила крупная дрожь, с губ сорвался сдавленный стон: ему захотелось убежать как можно дальше отсюда. — Для тебя уже уготовлено место, мой герой. Ты познаешь радости руны… — Астрид! Повисла давящая тишина, словно кто-то хлопнул в ладоши, и все звуки мгновенно растворились в воздухе. Рассматривая белую руку крылатой девы, Иккинг заметил множество шрамов и рефлекторно отпрянул. Что-то не укладывалось у него в голове. Где-то явно притаился подвох. Запах загадки наполнял собой всю равнину и лукавой тайной щёлкал Иккинга по носу. Как здесь мог оказаться Беззубик? Неужто и драконам рады в Асгарде? Астрид… разве она погибла? Да и что это за место такое? Все эти вопросы казались странными, они оставались без ответа и терзали мозг Иккинга, подобно стае изголодавшихся псов. — Мы вернёмся, я обещаю, Астрид! Валькирия усмехнулась и, рывком притянув Иккинга к себе, выдохнула ему в губы: — Какой же ты упрямый, викинг! Кончик её языка проник в его рот и принялся дразнить, возбуждая своими движениями. У Иккинга закружилась голова; с каждой проклятой секундой он стал забывать, что разбился всего несколько мгновений назад и, наверное, уже в двух шагах от чертога убитых. Мозг начал вероломно отказывать, как только он увидел Астрид-валькирию. Разум отчаянно сопротивлялся, но тело требовало, желало кое-чего другого. — Погоди, — он подавил нервный смешок, — ты сейчас, конечно, очень даже… ничего. Да и с двумя здоровыми ногами мне гораздо сподручнее, но вот только мы… мертвы. — Это не помешает тебе оттраха… — Беззубик, — быстро перебил её Иккинг, — отвернись-ка. «О, Хель, что я делаю?» — пронеслось у него в голове. Иккинг сам не заметил, как очутились его руки на девичьей талии, как Астрид отбросила своё копьё и с жадностью прижалась к нему всем телом. Полностью погружаясь в жаркий аромат её рта, он вдруг почувствовал привкус крови. Астрид никогда не выглядела так соблазнительно-маняще, что при первом взгляде на неё Иккинг чуть не скрючивался от тянущей боли в паху. Нет, Иккинг любил свою Астрид, но такую… он не видел её ни разу. И, кажется, Астрид-валькирия знала это прекрасно и будто специально наслаждалась впечатлением, которое на него производила. Эта дурацкая броня, полуоткрытая грудь, распущенные волосы, в которых словно запуталось жёлтое солнце, глаза с поволокой… и такая несвойственная для Астрид податливость… Тело Иккинга содрогалась от желания; желание пронзало его мечом, заставляло прижать Астрид к земле и выплеснуть всю свою энергию. Её тело было горячим и послушным. Пальцы Иккинга дразняще скользили по женской коже, заставляя теснее прижиматься к нему. — Иккинг! Парень не сразу уловил в её голосе нотки истерики. Он думал, что Астрид выкрикнула его имя в порыве страсти, но в этом звуке было что-то… пугающее, истошное. — Иккинг! — Мм? — Карасик, будь ты проклят! — Что?... Иккинг недоумённо уставился перед собой. Лицо Астрид скрылось за зыбкой пеленой тумана. Вся картина заплясала, поплыла; растеклась чернилами и на мгновенье исчезла. Иккинг застонал от боли и выплюнул изо рта сгусток крови. Над ним склонялся встревоженный Эрет и что-то щебетал невнятно с неподдельным беспокойством в голосе. — Карасик, будь ты проклят! — Эрет взволнованно тряс парня за плечи. — Ты как? Я-то думал, что уже концы отдал. Победа за нами, слава Одину! — Я в Валгалле, да? — Увы, Олух далёк от рая, — хмыкнул Эрет. — Ты жив, юнец, и мне ещё долго придётся терпеть твоё присутствие. — Беззубик, — прохрипел Иккинг, — жив? — С ним всё в порядке. Рана не очень глубокая. А у тебя вот рука сломана. Ну, ничего, Готи и Плевака всё починят. Иккинг вздохнул. Он обнял Беззубика за шею и уронил на драконью чешую несколько слёз. — Братец… Неожиданно липкий страх ухватил его за горло; он широко распахнул глаза и с видом безумца закричал: — Астрид! Эрет, умоляю, скажи, что она… — Да в порядке всё с твоей девчонкой. Плевака передал ей, что ты ранен. Они с твоей матерью несутся сюда быстрее, чем фурии. Вскоре Иккинг и впрямь услышал испуганные женские голоса рядом. — Иккинг! — Валка кинулась к сыну и, упав на колени, начала рыдать у него на груди. — Всё нормально, мама. Я просто идиот. Ну же, не плачь! Ну ма-а-ам… Вождь почувствовал, как тяжёлый холодок страха вокруг сердца развеялся и глухо рассмеялся, закашлявшись. Валка отстранилась и как-то натянуто, вымученно улыбнулась. Подвинувшись к Беззубику, она пропустила вперёд Астрид. Астрид молча присела и взглянула Иккингу в глаза. Она говорила медленно, почти по слогам. — Я тебя ненавижу, — Астрид выдержала паузу, а затем истерически закричала: — Совсем ничего не соображаешь? Ты мог убиться! Опять твои поганые фокусы, Хель их раздери! Ненавижу! Иккинг видел её лицо уже совсем близко. Растрёпанная коса, заплаканные глаза и ссадины на щеках… но она выглядела не хуже, чем в фантазиях Иккинга — посланница Одина, восхитительная дева боя. Вспомнив об Астрид-валькирии, Иккинг тут же согнулся, дабы не выдать “последствие” своего эротического видения. — Ненавижу тебя, Иккинг! — слёзы хлынули дождём из её глаз, обжигая царапины на лице. — Я сглупил. Желание выиграть бой помутило мой рассудок. Прости меня, Астрид! Я тебя… — неожиданно Иккинг смутился и покраснел. — А ещё я понял, что моя… э-э… девушка — настоящая валькирия. — Сильно, смотрю, головой стукнулся? — Астрид фыркнула, но её глаза просияли. — Нет, я серьёзно! Ты прекрасна, Астрид! Моя вторая девушка — валькирия, правда! — Вторая? — Первая — дракон, — рассмеялся Иккинг.