Yukikaze/Lt.Fukai

С момента их прибытия на Джем произошло много всего, и это не могло не отразиться на облике рубки: ее стены постепенно обросли чертежами и расчетами, столы пополнились оборудованием, а углы – пылью, но все равно она осталась единственным местом, где можно забыть про официальный тон и попить кофе. — Не понимаю, почему он не хочет отдать Вьюгу другим? Она сидит на офисном стуле, покачиваясь, и чуть щурится, выкуривая сигарету, закинув ногу на ногу, и черные лакированные туфли отблескивают на свету, ловя слабые блики. Строгий костюм мягкими складками спадает с плеч, пиджак распахнут пошире, обрамляя немалых размеров подтянутый бюст. Эта женщина из того типа людей, что желают казаться женственными при полном отсутствии задатков: она курит настолько крепкие сигареты, что Джек не может не закашляться, хотя сам затягивается не первый день, и почти постоянно пьет настолько крепкий кофе, что голова болит уже от одного запаха. В ответ на его хрипловатое ворчание, пропустив мимо ушей просьбу приоткрыть форточку, она вопросительно вздергивает бровь. А Джек не может не улыбнуться: — Ты не понимаешь. -Я не психолог, майор, и не медсестра, так что это Вы не понимаете. Он такой же, как и все остальные пилоты, разве что пользуется большей благосклонностью с вашей стороны. А так – ничего особенного. Те же физические показатели: ничего сверх удивительного. Но он стоит на своем, что бы я ни говорила. Мужчина прикрывает глаза, чуть улыбнувшись, и переводит взгляд куда-то за окно. Там, на взлетной полосе, на расстоянии десятка метров стоят Боевые Феи. Черные, хищные птицы, только и ждущие команды на взлет, чтобы вспарить высоко в небо, разрезая воздух клювами, в вечной погоне за Джем. И среди них, справа от нового беспилотника, стоит Вьюга, поблескивая матовым светом хромированного крыла. На мгновение Джеку чудится: она тоже на него смотрит. Но он смаргивает, и это ощущение испаряется, как дымка. — Подойди сюда, – Джек делает пригласительный жест и пододвигается, освобождая место у окна. – Посмотри, – он кивает вниз, туда, где стоят самолеты. – Что ты видишь? — Там Вьюга, – она вздыхает, туша сигарету о пепельницу, что держит в руках, и чуть слышно фыркает, – и лейтенант Фукай. — А что еще ты видишь? – задумчиво произносит мужчина. — Слушай, давай без загадок, а? Терпеть их не могу, – она недовольно отмахивается, встряхивая волосами. — Он улыбается, – Букхар кивает вниз, туда, где Рей, сидя на месте первого пилота, быстро что-то набирает на портативном компьютере, подключенном к самолету, едва заметно стряхивая с носа непослушную челку, и пожимает плечами. – Вьюга — единственная, кому он так ласково и открыто улыбается. Иногда мне кажется, что это все просто сон: такой же долгий ночной кошмар, что и тот, какой я видел тогда, когда, проснувшись в маленькой белой палате, я оказался на холодных руках медсестры, тогда, когда меня накормили супом, сделанным из моего товарища, который много болтал и часто улыбался. Порой мне кажется, что я до сих пор чувствую на языке его вкус. И это пугает меня. Сон все это или не сон – уже нельзя сказать с точностью до ста процентов: мир в последнее время стал слишком часто рушиться. И только одно не меняется: я все еще не могу без Вьюги. Ночами, когда она печально расправляет свои легкие, тонкие крылья в моем сне, чуть сгорбившись и пряча от меня лицо, я чувствую ее печаль и боль: Фея осуждена на вечное недоверие и опасение. Но я верю ей так, как не верю даже себе: безоговорочно, без всякого сомнения или страха. Поэтому в моей руке лежит ключ. Поэтому – я до сих пор с ней. Я просыпаюсь оттого, что по зданию воем громогласных сирен разносится сигнал тревоги. Быстро одеваюсь и иду в прописанном по инструкции направлении, минуя шлюз для грузовых кораблей и склады, по пути оправляя костюм и шлем, туда, где она ждет меня, сонно расправив большие, черные крылья. «Yukikaze/Lt. Fukai» — скачут ультрамариновые буквы по панели, а справа и слева яркой лазурной каруселью светятся датчики скоростей и уровня топлива, и камера приветственно вглядывается в меня. — Доброе утро, Вьюга. Иногда я ловлю себя на мысли, что если война между человечеством и Джем закончится, ее навсегда отвезут в ангар, и больше я ее, скорее всего, не увижу. Она продолжит жить за той клеткой, в пустоте и одиночестве, как жила «До». В такие моменты мне хочется умереть в бою, и команда Джека «Вернитесь обратно» становится пустым звуком. Но каждый раз, когда шасси отрываются от черной ленты взлетной полосы, я чувствую, как все мои переживания остаются позади, словно по волшебству рассеянные жаром турбин, и Она острым стальным носом тянется в небо, быстро набирая высоту. Тут, на расстоянии десятков и сотен метров над землей, под куполом цвета морской волны, среди молочной пелены облаков, не чувствуется ни страха, ни отчаяния. Есть только я. Я и Она. И даже если все это — только лишь долгий сон, я хочу видеть его как можно дольше, и как можно дольше — не просыпаться.