Пролог.
Легкая тень скользила по коридорам крепости. Орки не замечали ее; духи огня на этих уровнях не бывали; и незваный гость добрался до той границы, где заканчивались старательно восстановленные и отстроенные переходы и начинались развалины трехвековой давности. Именно там он разыскал того, встреча с кем была причиной для появления здесь, в Смертных землях. Коридор обрывался – пропастью горного ущелья и куполом звездного неба над ней. Ветер, гудящий среди горных вершин, трепал черный плащ стоявшего на краю. Тень медленно сгустилась за его спиной, принимая очертания человеческой фигуры. И лишь тогда он отреагировал: – Зачем ты пришел сюда, майя? – Владыка Судеб приказал передать тебе, Майрон Артано, послание, – отозвался тот, кто еще мгновение назад был тенью. Впрочем, даже теперь, в облике стройного юноши в одеждах темно-фиолетового цвета, он казался почти нематериальным – тронь, и исчезнет, словно легкая дымка. То ли была, то ли не была… И голос его был под стать облику – тихий, едва звенящий. – И что же за дело может быть у Владыки Судеб, – нескрываемой ненавистью прозвучали эти слова, – к прислужнику Тьмы? – Он сказал, чтобы ты собрал всех духов огня и был с ними готов принять бой в горах к северо-востоку отсюда. И от исхода этой битвы будет зависеть судьба Арды. – Битвы?! – оживился бывший майа Ауле. Стремительно развернулся к собеседнику. – Но с кем?! – Не с кем. С чем, – посланник Намо внимательно смотрел в огненные глаза. – С Пустотой. Намо открыл глаза. И встретил напряженный взгляд: Вайре сидела, неподвижная, словно одна из статуй супруги великого мастера, на чей народ только что пало проклятие ее мужа. – Закончилось, – только и сказал Владыка Судеб. Впрочем, слова были излишни: Ткачиха сама уже знала, что произошло на севере Эндорэ. И нити заскользили в ее пальцах, давая начало новому гобелену. И среди остальных гобеленов последних дней не печаль и скорбь будет запечатлена на нем, но радость победы– победы над Унголиантой, этим кошмаром Арды, которую изгнали прочь духи огня, спасая своего Повелителя. Черные нити с алым отливом – одежда Мелькора, красно-желтыми ткались бичи валараукар, слепяще-белые узелки обозначат Сильмариллы. А темно-серые… Темно-серые отобразят Пустоту. Она кликнула дев-майар – сегодня… Да, сегодня ей понадобится помощь. Потому что сегодня – исключительный день. Вопреки обычаю, она соткет на гобелене не только те события, которые произошли, но и те, которые могли произойти. Будущее, которого не стало. Его показал Намо, и те видения были страшными – по-настоящему страшными даже для нее, Валиэ. Так пусть будет предупреждением – то, что могло быть. Пусть пройдена развилка, и избран путь – но должно остаться в памяти мира: все могло обернуться иначе.Пустота.
Унголианта нависала над тем, чьей союзницей недавно была – темно-серой массой, не-свет и не-тьма. – Я голодна. – Древа достаточно утолили твой голод, – отозвался он. – Я голодна. Отдай мне камни. – Нет. Она не слышала ответа. Да и не важен он был. Все, что имело значение, – это голод. И искры света – источник Силы в его руках. Так похожие на то, чем она недавно питалась. Она приблизилась. Свет манил и притягивал. Свет – Сила – пища… Та Сила, что становится – ее. Чувствовала: поглотив свет – много света – там, вдали, за океаном, она стала голодней. И сильней – чтоб добыть новой пищи, на мгновение утоляя голод. И стать еще сильней. Существо перед ней понимало это: он отстранился. Спиной – к скале, искры света зажаты в ладони. Они ранят его, ощущала Унголианта. Ему больно – но недостаточно. Мелькор видел: она не остановится. И ударил – Тьмой в Пустоту. Она дернулась: такие направленные удары поглотить и преобразовать не удавалось. Пустота заклубилась, уходя в сторону: Тьма и Огонь рвали ее сущность, причиняя боль. И ударила – теперь сама. Безумный крик боли вырвался у Мелькора, и горы снова и снова повторяли его эхо. А Унголианта уже не уворачивалась от ответных ударов – заветная цель была слишком близка. Опутывала противника тонкими нитями своей сущности, окутывала – так, чтоб уже не вырвался. Он отбивался – яростно и отчаянно, рвал ее паутину, терзал ударами ее тело, но с каждым движением Унголианта тянула, высасывала силу – Тьму. В конце концов, как пища, она была ничем не хуже Света. Когда одна нить коснулась сверкающей поверхности камней, свет сжег ее мгновенно, но Унголианта метнула другие нити – по ним ударил Мелькор… Еще, еще нити… И вот капли света Древ, покинув оболочки, уже исчезали, смешиваясь с грязной серостью Пустоты. Она высосала их – жадно, до последней капли. И только когда пустые осколки силимы со легким звоном посыпались на скалы, стало ясно: все, Камней больше нет. Но после того потока, которой лился в ее сущность из Дерев, свет Сильмариллей показался лишь крохотной каплей. Каплей, способной даже не утолить – лишь раздразнить голод. А пища была перед ней. Пусть живая и не очень стремящаяся стать пищей, но вполне пригодная к этому, судя по тем крохам его силы, что она уже испробовала. А голод – все сильней. И Унголианта атаковала снова. Противник отбивался – но теперь Пустота уже не пыталась защититься или уйти от удара; напротив, она раскрывалась навстречу, поглощая его Силу. Камни стали последней каплей – теперь перевес был на ее стороне, и с каждым ударом, каждым порывом жертвы он увеличивался. А затем прекратилась и борьба, и Унголианта жадно высасывала силу – сущность Мелькора. Он еще старался как-то закрыться от нее – последние бесполезные попытки агонизирующего сознания. И когда она оставила – пустую оболочку, фана, содрогнулся мир. Мир, потерявший одного из своих творцов. Предчувствующий свою гибель. К ней уже спешили – другие: духи огня и льда. Спешили – не помочь, так отомстить. А едва утоленный голод снова заявлял о себе. Они будут хорошей пищей, поняла Унголианта. Особенно вон тот, что в стороне от других, в такой же оболочке, похожий на того, кто только что стал ее добычей. Битва была долгой. Ярость и отчаяние двигало ее противниками, но их сила – Огонь, одного за другим, поочередно, становился ее едой. И с каждым новым поглощенным существом она крепчала все больше. Дольше всех пришлось провозиться с тем воплощенным, которого она заметила сразу. Но когда и его опустевшая оболочка упала на скалы, Унголианта остановилась. Она не устала – просто высматривала новую пищу. Множество мелких искорок жизни там, на юге, станут следующим ее лакомством. В Эндорэ не было скал – они напоминали Камни Света, и были сровнены с землей. В Эндорэ не было растений – они так походили на Древа. Не было ветра и воды – ведь их Песнями тоже можно питаться. Если бы кто-нибудь, способный видеть телесным зрением, оказался здесь, его взору предстала бы бесконечная пустыня серой пыли. И до горизонта, и дальше… Но смотреть было некому: тела Перворожденных и Пришедших следом оказались очень вкусны. А голод по-прежнему сжигал Унголианту. И только за океаном все еще сиял свет Амана. И она отправилась туда – к силе и пище. Ей отправили навстречу армию майар. Точнее, это они так думали – армию. Для Пустоты это была пища – живая и опасная, но пища. И вкусная, как оказалось. Но оставались те четырнадцать, что были так похожи на ее давнего союзника. С ними Унголианта тягаться не рискнула. Она затаилась на время – залегла поодаль от их городов, лишь изредка позволяя себе чуточку утолить голод каким-нибудь из слишком смелых эльфов, забравшихся слишком далеко. Валар решили – сражаться. Выступить против Пустоты всем вместе. Выступили. Унголианта не стала их дожидаться. Они направились к ней – точнее, туда, где она была ближе всего. Но Пустота уже лежала кольцом на земле, и едва Валар оставили города эльфов, как там оказалась Унголианта. Ей уже не надо было тянуться за каждым существом по отдельности – клубящаяся серость просто затопила город, высасывая феар его жителей и рассыпая в пыль строения. Не стали исключением и чертоги, что возводили себе сами Стихии – ведь там тоже были отголоски их Песен, а, стало быть, пища. Четырнадцать почувствовали происходящее – бросились к ней. И снова повторилась та давняя сцена: Унголианта поглощала удары противников, окутывая их самих нитями Пустоты, высасывающей их силы. Нельзя было от этого ни защититься, ни закрыться, и мало-помалу Свет Могуществ Арды обращался в серость. Они боролись – отбивались, прикрывая друг друга, но Унголианта уже не отпускала – никого. И не отпустила. Дольше всех держалась одна – острая и колючая, звезда, искра Света: поначалу в кругу своих собратьев, потом, когда тех не стало, ее прикрывал другой – стремительный, словно вихрь. Но вот уже и их, последних, сила обратилась в Пустоту. И Пустота затопила мир. Но неподалеку были еще – не то существа, не то объекты. Сгодятся в пищу, – и Унголианта потянулась к ближайшему. Он не смог бы ей сопротивляться, даже при желании. Потом настала очередь второй – светло-огненной. И она тоже умирала – билась и рвалась, но Пустота бесповоротно засасывала ее пламя. А где-то невыразимо далеко, в тысячах световых лет, жители других планет со спокойным равнодушием наблюдали стандартное астрономическое явление: поглощение желтой звезды класса G черной дырой, оказавшейся по соседству. И правительство одной из планет направило туда научно-исследовательскую экспедицию – изучить вблизи столь редкий феномен. Пустота ждет. Ее голод по-прежнему неутолен. Когда их звездолет приблизился к умирающей солнечной системе, по громкой связи раздался голос Пилота: – Всем немедленно в кабину! Экипаж столпился у иллюминатора. Одно чувство владело ими – радостное изумление: – Откуда здесь планета?! – Ведь должна быть черная дыра! – Самое удивительное – она пригодна для жизни, – объявил Астронавигатор. – Вода, кислород, температура, давление… В общем, все показатели почти как у нас дома. – Отправьте сообщение на базу. Это неплохой шанс создать нашу колонию в этой части Галактики! – приказал Командир, увлеченный общим воодушевлением. – И посмотрим на нее вблизи. И вот моментально вычерчен курс, намечен маршрут выхода на стационарную орбиту и дальнейшего приземления, и астронавты с энтузиазмом наблюдают за растущей в иллюминаторе бело-голубой каплей. – Входим в атмосферу! – объявляет Пилот. Белая дымка окутывает корабль, и он скользит – вперед, к планете – вниз. – Что-то не понимаю, – Астронавигатор с удивлением рассматривает показания приборов. – Что-то не так? – Командир оборачивается к нему. – Да! Вы заметили – нет тряски – трения о воздух. Мы будто по-прежнему летим в безвоздушном пространстве! – Да как такое возможно?! Все заговорили разом, одновременно, заспорили. А Пустота ждет. Пища уже близко. А корабль летит – вперед – вниз. И красивая планета в иллюминаторе исчезает. – ЧТО ЭТО?!! – Невозможно!!! – Невероятно! – Просканируйте пространство! – Мы летим – нет, падаем, – в черную дыру! Эти слова – словно спичка паники, брошенная на стог страха. Командир: – Спокойно! Все по местам! Его голос на некоторое время заставляет остальных прийти в себя. А Пустота ждет. – Двигатели – на реверс! – Скорость падения снижается… остановка… нет! – Мы снова увеличиваем скорость! – Полная мощность! Корпус корабля содрогается: взрыв одного из двигателей. Звездолет закручивает по немыслимой траектории, бросает в сторону. И снова – падение. Со стороны оно длилось несколько секунд, не более, но для экипажа растянулось на вечность – пока они были живы. Сначала просто закрутило бумажные листки – притянуло вперед, к иллюминатору кабины. Потом наступила очередь предметов, и вскоре уже все усиливающаяся, неравномерная гравитация прижимала к прозрачной пластине тела живых существ, раздавливая и разрывая их на куски, превращая в кровавое месиво. Треск и грохот рвущихся переборок дополняли эту картину. Черная дыра перемалывала своих жертв – медленно и беспощадно. Падающие обломки корабля крошились на отдельные атомы, и это было лишь очередным, но не последним этапом бесконечного разрушения. Пустота получила пищу: незнакомую и вкусную. Но голод был неутолим. А вокруг – вдали – сияла островками другая жизнь. Просто – потянись и возьми. И она двинулась прочь – к ближайшей из таких искорок. К силе. К пище. Вкусной.Эпилог.
Намо с усилием оторвал взгляд от только что вытканного гобелена. Этого. НЕ. Будет. Но – МОГЛО быть. И об этом нельзя забывать.