Огнестрельная рана

– Кен! Кен! – девушка бесцеремонно трясла спящего блондина за плечо. – Кен! Просыпайся! – Да что тебе надо?! – рыкнул Дзошима, недовольно смотря на нарушительницу своего сна. – У нас есть бинты? – Зачем тебе бинты? – парень сел на диване и потянулся. – Чикуса. Он весь в крови. Надо рану обработать, – быстро выдала Докуро. – Где бинты?! Кен был шокирован её реакцией. Обычно тихая и хрупкая девочка в этот раз была жёсткой и требовательной. Блондину даже казалось, что он видит молнии вокруг девчонки. – Бинты на кухне. А где Какипи? – Внизу, у дверей, – бросила Хром и убежала. – Я перенесу его сюда! – крикнул ей вдогонку парень. Лестница казалась бесконечной. Несколько раз Кен едва не падал, перескочив через ступеньку, так как в темноте было плохо видно. Мысли перепутались, хотя одна пульсировала в сознании: «Чикуса может умереть!» Дзошима пытался убедить себя, как раньше, что Какипи живучий, что такие придурки не мрут, и тому подобное. Однако сам не верил себе. Какимото валялся на полу в луже крови. Блондин перевернул его на спину и бегло осмотрел в тусклом лунном свете. – Чёрт… Где ты так вляпался-то? – бормотал он себе под нос, расстегнув пиджак и рубашку, пропитанные кровью, и осматривая рану на боку брюнета. Не найдя осколков, парень поднял раненого на руки и понёс в комнату, где уже находилась Хром, перебиравшая аптечку. – Некоторых медикаментов не хватает, так что мы не сможем сбить температуру. – Без разницы! Сделай с ним что-нибудь! Чикусу уложили на диван, раздели, очистили и перевязали рану, а потом смыли кровь. Хром действовала невероятно уверенно, так что Дзошима даже удивлялся, неужели эта девчонка когда-то тряслась от одного только недовольного взгляда в её сторону. Он же всё это время носился между комнатой и кухней, принося чистую воду и полотенца. – Я сделала всё, что смогла, – вздохнула иллюзионистка через полчаса. – Такое чувство, что в него выстрелили дробью… – Как после стычки с тем подрывником… – Подрывником? Ты не о Гокудере? – Да, о нём. – Гокудера-сан не напал бы на Чикусу. Думаю, это или случайно, или кто-то другой… – девушка зевнула, прикрыв рот ладошкой. – Я пойду спать. Через час-полтора у него начнётся лихорадка и озноб, так что лучше принеси тёплое одеяло. Ещё лучше бы было найти грелку, но чего нет, того нет. С этими словами девушка ушла. Уже не в силах уснуть, Кен сидел на полу возле дивана и слушал хриплое дыхание Чикусы. Иногда он что-то шептал, словно пытался успокоить и больного, и себя. Дзошима вспомнил, что последний раз он так делал в детстве – сидел возле больного друга и вздрагивал всякий раз, когда тот дёргался. Тогда, давным-давно, зимой, Чикуса подхватил грипп, и, может, умер бы, если бы не Мукуро. А ещё Мукуро говорил… – Кен, ну ты же тёплый, погрей его немного. Не бойся, не заболеешь. «Мукуро-сан… Кажется, вы бы и сейчас так сказали». Блондин поднялся и осторожно, чтобы не разбудить Какимото, забрался под одеяло. К его же удивлению, блондин чуть подрагивал, не до конца осознавая свой поступок. Он чуть приобнял холодного и липкого от пота, раздетого до пояса Чикусу. Тот дышал через рот, прижимался к Кену. С удивлением Дзошима понял, что сердце у него сумасшедшее колотится, и виноват в этом брюнет, лежащий рядом. Однако кроме запаха пота и лекарств был ещё один запах – непонятный, который невозможно было описать точно, - запах Чикусы. Только сейчас, принюхиваясь, Кен понял, что постоянно чувствовал этот запах, что может идти по его следу, если потребуется, и… что этот запах ему нравится. Пахло мылом, корицей, и яблоками… Блондин чуть склонился, едва не уткнувшись носом в шею Какимото, но вдруг почувствовал резкий запах какого-то химиката или медикамента. Присмотревшись, Кен заметил на шее Чикусы маленькую ранку, как от укола или дротика. «Чёрт… Так его же…» - Дзошима снова принюхался. – «Его же отравили!» Дзошима отпустил брюнета, вскочил с дивана и бросился в комнату Чикусы. Едва не споткнулся в коридоре, что-то уронил, влетев в дверь, щёлкнул выключателем. Загоревшийся свет резанул по глазам, словно острым лезвием, но блондин наплевал на это и стал копаться в тумбочке. Там Чикуса хранил яды, которыми смазывал иголки своего оружия, но так же хранил множество противоядий. Некоторые из них он показывал Кену, и тот запомнил одно – самое сильное противоядие, красного цвета, в маленькой бутылочке. Едва найдя то, что искал, блондин бросился обратно. Казалось, Чикусе за эти несколько минут стало в несколько раз хуже. Он был бледен, как полотно, тяжело дышал, и, казалось, был не так уж далёк от смерти. – Погоди… Сейчас… – Кен присел на колени и попытался капнуть противоядие в приоткрытые губы, однако его руки предательский дрожали. «Почему сейчас? Какого чёрта?! Что со мной?» Рыкнув на себя, Дзошима решил осуществить совсем безумную мысль, только что пришедшую в голову. Они набрал в рот половину содержимого бутылочки и приник к губам Какимото. Только сейчас пришло осознание, что вся эта идея глупая, но… Кажется, произошло чудо, но брюнет проглотил противоядие. Прошло минут десять, но Чикуса уже не был таким бледным, и дыхание его стало заметно ровнее. Кен всё это время не сводил с него взгляда. Когда же Чикуса тихо шепнул его имя и сжал ладонь блондина в своей, сердце Дзошимы пропустило удар. Он лишь снова осторожно забрался под одеяло и прижал к себе уже спокойного брюнета. За окном занимался рассвет. – Кен… – тихо позвала Хром над самым ухом. Блондин с трудом разлепил глаза, так как спать хотелось безумно, и повернул голову к девушке. – Я ухожу в Намимори. Поменяешь Чикусе повязки, все лекарства на тумбочке, и покормишь. У него сейчас должна быть большая слабость, и тяжёлую пищу нельзя, так что завтрак в холодильнике. Приглядывай за ним, ладно? – Угу. Как только шаги девушки по коридору достаточно удалились, Дзошима вгляделся в лицо мирно спящего Чикусы. Волосы немного спутались, чёлка прилипла ко лбу, веки подрагивали от солнечного света, медленно наполняющего комнату. – Слушай, а я ведь тебя спас… – прошептал блондин. Спать ему уже не хотелось. Хотелось наблюдать за пробуждением Какимото и стараться запомнить этот момент максимально точно. Дзошима осторожно погладил больного по спине, не доходя до бинтов, чтобы убедиться, что брюнет ему не снится. Потом уткнулся в шею, касаясь особенно нежной кожи, снова принюхался, особенно к ранке. От той больше не разило ядом. Блондин улыбнулся. – Кен… Что ты делаешь? – едва слышно прошептал Какимото. Этот вопрос был словно ледяной душ на голову. Дзошима так резко отпрянул, что едва не свалился с дивана. – Я… Э… Ничего особенного… Как спалось? – Нормально. Только сон странный приснился… Ты не мог бы подать мне очки? – А? Да, – блондин поднялся с дивана, только сейчас заметив, что за ночь под тёплым одеялом и сам взмок. Отошёл от дивана к тумбочке, взял очки, лежащие возле лекарств и бинтов. «И ни одной царапины на стекле…» – Эй, Какипи, они у тебя что, титановые? – с усмешкой спросил Дзошима, подавая очки другу. Чикуса устало улыбнулся, надев очки. – Наклонись-ка, шутник. Блондин удивился, однако склонился. Какимото приподнялся и едва-едва коснулся его губ своими. – Вот такой сон мне снился, - произнёс он, ложась обратно. Кен выпрямился. Его лицо медленно залила краска. – Э… Хром говорила тебе повязки поменять! – А ты умеешь делать перевязки? – Ну, вчера она делала, я вроде запомнил… – Ладно, – брюнет сел и скинул одеяло до бёдер. Дзошима с минуту разглядывал его, полуобнажённого, а потом медленно попятился. – Пойду, воды принесу… И заодно завтрак разогрею, – с этими словами он унёсся на кухню. Чикуса проводил его улыбкой. Потом заметил лежащую на полу полупустую бутылочку, поднял её и разглядел. «Н-да… Повезло. Если бы Кен решил взять другое противоядие, он бы меня скорее добил…» - брюнет покачал головой.