Ултарское воинство

Каждый из ултарских воинов в глубине души всегда знал, что мирные договоры с зугами дешево стоят, ибо существа эти легкомысленны, короткопамятны и прожорливы одновременно, но до сих пор серьезных стычек удавалось избежать. Долго так продолжаться не могло, и сперва побег заложников, а затем ужасная смерть нескольких молодых котов, охотившихся на окраине, довершили дело. Генерал, закончив свою речь, велел разнести весть о предстоящем походе всем прочим ултарским кошкам, привыкшим жить мирно и лишь в минуты общей нужды присоединявшимся к воинству. Он хотел уже спрыгнуть с террасы, служившей трибуной, как вдруг с ближайшей соломенной крыши соскользнул еще один кот. Он громко попросил слова. Не в обычаях ултарского племени было отказывать тому, кто просит у всех слова, тем более в такое время, и кошки, собравшиеся уже было расходиться, замерли в ожидании. Генерал узнал неожиданного оратора: это был полосатый кот, служивший сержантом еще тогда, когда ултарской армией командовал дед генерала, прославленный седой патриарх, а сам генерал был несмышленым черным котенком. Сержантом этот полосатый кот оставался и по сей день, не получив следующего чина. — Ултарские воины! — сказал полосатый сержант. — План, что мы все сейчас слышали, был очень хорош. Но говорить одно дело, а сражаться — другое. В последний раз, когда мы воевали с зугами, у нас был лучший командир во всех мирах; нечасто рождаются такие коты, как он. Те, кто уже встретили не одну весну, помнят ту битву в Лесу, те, кто юны, довольно о ней наслышаны. И сейчас мы идем воевать в Лес, и битва эта будет не менее страшной. Но достоин ли внук своего деда? Он сделал паузу, переведя взгляд на генерала. Кончик черного хвоста того дернулся, но голос был спокоен. — Поясни свои слова. — С радостью, — сержант переступил передними лапами, резко развернулся и прошел пару шагов. — Ултарские воины! Все вы знаете закон — оставайся со своим племенем. Почему почтенный генерал явился не к сроку в тот раз, когда мы дрались с серыми лесными тварями? В толпе возник легкий гул. — Наш генерал превосходный тактик и отменный воин. И мы победили, — кот снова повернулся, — но какой ценой! — Я сражался среди вас коготь к когтю и в тот раз, и в любой другой, — голос генерала оставался бесстрастным. — О да. Но только к концу битвы. И не только этой... вспомните, ултарские воины. Гул усилился. — А между битвами? Как часто можно найти генерала? Посыльные сбивают в кровь лапы, а послания запаздывают на целые дни! Как часто вы видите его на крышах и улицах, переулках и солнечных террасах? Генерал Ултара не забыл ли Ултар? — Твои речи бездумны, — произнес генерал, и его слова шипели теперь больше, чем следовало. — Иначе зачем бы ему так часто пропадать в Яви? Видите эти тропинки в тенях, — они вытоптаны так, будто отсюда уходят целые караваны! Может, не все из вас умеют ходить по ним, но видеть могут все. А вы, ултарские воины? Помните ли вы, с чего начался Ултар? Кошки помнили. Каждый ултарский котенок выучивал это предание наизусть прежде, чем научался есть мясо, - предание о том, почему ни один человек в Ултаре не может причинить зла кошке, ибо люди, всесильные люди, подчинившие себе магию, науку и сны, усвоили, что следует за этим. Кошки живут во всех городах всех миров, и некоторых из них именуют домашними, а некоторых - бездомными, но дом ултарских кошек - Ултар, а люди Ултара всего лишь живут бок о бок с ними. — И все эти тропки ведут в одно место, ултарские воины, в один человеческий дом и к одному человеку. Видели бы вы, как наш генерал ведет себя там!.. Смотрите, смотрите, ултарские воины, как загибается в кольцо его хвост, — того и гляди, он начнет помахивать им! Это был открытый вызов, и генерал больше не медлил. С низким страшным звуком, больше похожим на вопль упыря, чем на кошачий клич, он прыгнул на сержанта. Сержант был старше и тяжелее, он вообще был одним из самых сильных котов окраины, но ему не хватало ни ума, ни скорости. Взметнулись клочья шерсти, когти вспороли шкуру раз, другой и третий, и спустя мгновение генерал с сокрушительной силой сомкнул клыки на шее сержанта, перекинув через себя тяжелое полосатое тело. Раздался влажный хруст. Сержант упал в нагретую солнцем пыль и больше не двигался. Из его живота, распоротого от передних до задних лап, ручьем хлынула кровь, пачкая террасу, стекая с края вниз; передние ряды отступили на шаг. Генерал тряхнул головой; с усов слетел клочок чужой шерсти. — Слушайте же, ултарские воины, — проговорил он, и толпа слушала его слова и слышала, что генерал даже не запыхался после драки. — Я ухожу в Явь, чтобы беседовать с Рэндольфом Картером, сновидцем. Помните ли вы его? Помните, как он помогал нам? Его знания нужны в войне против зугов. Конечно, кошки помнили Картера, и многие придерживались мнения, что он, верно, только по ошибке родился человеком, а не котом. — Тогда зачем ты это сделал, — спросил кто-то в толпе, и кошки, все как одна, посмотрели сперва на тело сержанта, а затем вновь на генерала. — Потому, что есть еще закон, о котором этот кот позабыл, — ответил генерал, и в его голосе слышны стали отголоски того странного, злого звука, не похожего на кошачий клич. — Вне поля боя ни одному коту не должно указывать другому, по каким тропам следует ходить. Генерал, крупный, с пушистой черной шерстью, стоял на террасе — уши его все еще были отведены назад и прижаты, усы встопорщены, а шерсть на спине и загривке стояла дыбом. Он был внуком лучшего кошачьего командира, и это помнили; почти котенком он сцепился со взрослым зугом один на один (шея его и бок до середины спины носили с тех пор следы этой схватки), а сейчас его боялись даже дымные волки, и это помнили; он не проиграл ни единой битвы, и это помнили; он стоял над трупом полосатого сержанта, почти разорванным надвое, и это запомнят. Кошки растворились в узких улочках, пересечениях крыш, заборов и террас. Предстояла битва с зугами, и они собирались драться так, как и подобает ултарским воинам. В Бостоне Рэндольф Картер открыл окно в своем кабинете. Снаружи было жарко и солнечно; время перевалило за полдень, Картер как раз успел позавтракать и собирался посвятить время скопившимся за неделю письмам. Не глядя потянувшись за первым в стопке, он коснулся кошачьей шерсти. — Ну! — бодрствующий сновидец рассмеялся. — Я опять не услышал тебя, приятель. На его столе, прямо на стопке писем, сидел черный кот. Кот этот, большой, сытый, с блестящей шерстью, наведывался к нему чуть ли не каждый день и оставался подолгу. Сперва Картер думал, что гость жил где-то по соседству, но шрамы на боку и особое выражение морды, неведомое беспечным домашним кошкам, подсказывало, что предположение его ошибочно. Приходил кот незаметно, как сейчас, и исчезал так же. В первые дни Картер думал, что он где-то уже видел его, но так и не сумел ничего вспомнить. В любом случае, он совсем не был против такой компании. — Нечего изображать пресс-папье. Иди-ка сюда, — Картер встал и потянулся к коту; когда человеческая рука коснулась пушистой черной спины, кот не пригнулся, отстраняясь, как часто делают кошки; наоборот, уперся в ладонь плечами, повернул голову и вытянул шею, подставляя ее под осторожные пальцы, терся и мурлыкал, перекатившись на бок, рассыпав нераспечатанные конверты; и Картер, улыбаясь, с удовольствием гладил и трепал его обеими руками, чувствуя под кожей и мягким мехом гибкие мускулы и тонкие, но крепкие кошачьи кости.