От Цитадели до Цитадели

я когда-нибудь всё и всем расскажу, у меня тут убежище, дом и пост высоко сижу, далеко гляжу, сторожу бесконечное море звезд у меня здесь смешались часы и дни, я с безвременьем за руку и на «ты» вы пока отмываете кровь с брони и приносите к памятникам цветы собираете раненых по частям, если есть еще что и куда пришить («с нашим уровнем ноги — уже пустяк, прирастим тебе новые, будешь жить») набиваете в комме «летим, встречай» и бросаете «бля!..» в отказавший комм обнимаетесь, пьете зеленый чай, что покрепче прячете на потом всех, кто порван в клочки, но еще не труп, из развалин выносите на руках (прибирать за войной — невозможный труд, я была человеком, я помню, как) выясняете, сколько чинить еще и откуда на это набрать бабла (для бабла у вас вроде бы общий счет, значит, я хоть что-то уже смогла) как учиться больше не прятать глаз, перестать делиться на «эти» и «те» как детей рожать, увидав хоть раз, как живыми сжигали чужих детей как остаться жить, где легли костьми, как затеплить очаг на обломках стен как сложить обратно привычный мир из отрывков душ и обрывков тел (я пришлю подмогу, потом пришлю, это просто не дело пяти минут — если сразу, то шансы близки к нулю, вы опять испугаетесь, что сожгут) я сама научусь и вам расскажу, наведу невидимый вечный мост высоко сижу, далеко гляжу, наблюдаю за вами из бездны звезд я немного больше, чем просто я, мне легко что угодно услышать здесь — от «отдавшая жизнь за други своя» до «она отменила большой пиздец» вы считаете, это такой успех, я считаю, что это такой финал, я три года мирила со всеми всех, получилось то, что никто не ждал — я любовь, прописанная в искин, и, наверное, это пока к добру: человечьи и ангельские языки, если надо, я разберу.