Маски сорваны

      Каждое утро Корнелия осторожно наносит макияж, с которым ей приходится проходить целый день.       Сперва она использует тональную основу, разглаживая крем порхающими, невесомыми прикосновениями, ведь если он ляжет неравномерно, то ее кожа будет казаться пятнистой, болезненной и невзрачной. Указательный и средний пальцы правой руки как всегда выпачканы в косметике, что, безусловно, не нравится ей, но, несмотря на это, она продолжает наводить марафет.       Теперь наступает черед помады.       У Корнелии от природы пухлые губы, так что она не нуждается во всякого рода ухищрениях, чтобы сделать их визуально более привлекательными и соблазнительными. Вместо этого она лишь слегка подкрашивает их гигиенической помадой, делая акцент на глазах.       Когда она наносит на веки темные тени, ее глаза действительно становятся выразительнее. Текстура теней ложится на нежную кожу век идеально ровно, и Корнелия старается не моргать часто. Она уже привыкла к этому.       Последний штрих — тушь, щеточкой которой Корнелия легким движением руки проводит по всей длине ресниц. Да, это завершающая деталь — теперь она скрыла свое истинное лицо за маской; от Корнелии осталась лишь улыбка, с которой она встретит очередной день.       Наступает время.       Она смотрится в зеркало, и ее отражение, изгибая рот в жалком подобии улыбки, скалится.       Корнелия выглядит посмешищем.

* * *

      В школе девчонки будут вертеться возле нее, заливаться смехом и сиять от счастья. Корнелии станет противно, но она никогда не подаст виду, вместо чего будет улыбаться и смеяться вместе с ними. Но стоит ей только на секунду отвлечься, бросив взгляд голубых глаз (сокрытых слоем теней) в сторону окна, как мир для нее становится совершенно иным, ведь там — в другом мире — ждет он. Ждет ее.       Но потом, придя в себя, она вернется к девчачьим разговорам и сплетням.       А вечером ее так называемые друзья будут повсюду разбрасывать свой мусор, загрязняя Землю. И снова, и снова, и снова.

* * *

      Каждый вечер он тщательно смывает с ее лица косметику.       Сперва он начинает с глаз — Калеб аккуратно снимает влажной салфеткой с ее глаз слой теней и туши; Корнелия покорно закрывает глаза и позволяет ему поухаживать за собой. Они доверяют друг другу. Ее глаза, скрытые под веками, остаются неподвижными. Она уже привыкла к этому.       Затем он переходит к ее губам.       Губы Корнелии немного дрожат, и она ничего не может с этим сделать. Конечно же, Калеб замечает ее волнение, и каждый раз все заканчивается тем, что он, успокаивая, ласково массирует большим пальцем ее нижнюю губу. И дается Калебу это отнюдь не просто.       А Корнелия чувствует лишь то, что они должны заняться чем-нибудь другим, нежели снятием ее макияжа.       Ему всякий раз не удается полностью очистить ее лицо от тональной основы, потому что его прежде ловкие пальцы (незаменимые в бою) внезапно становятся неуклюжими, и он ничего не может с этим поделать. Вот тогда она, смеясь, легонько отталкивает его и сама убирает остатки макияжа.       Как только все стерто, она бросает на него притворно обиженный взгляд, а Калеб смотрит на нее деланно жалобным взглядом, подобно щеночку, после чего ни он, ни Корнелия не в силах сдержать свой смех. Он распахивает свой плащ, и она прижимается к нему — ничто их не тревожит; они в безопасности, им хорошо, уютно и — самое главное — они счастливы.       Ее маска сорвана.

* * *

      В школе она, может, и жесткая, независимая и самодостаточная девушка, но она знает, что в конце учебного дня она снимет свою маску, потому что вернется к нему.

* * *

      Как только все кончено, он берет ее на руки и, выходя на террасу, тихонько убаюкивает:       — Тс-с-с... Спи сладко...