Амброс бы в гробу перевернулся

- Да говорю тебе, твоя классика - ничто, по сравнению с моей группой! Любитель цыплят сделал глоток из запотевшей бутылки с пивом. Родерих сидел напротив, задумчиво смотря на бокал с вином, и вертел его в руке, держа за ножку. - Нет, мне больше нравится классика. Как-то и звуки чище, да и таких жутких завываний и визгов нет. - Что?! Какие визги у Рамштов могут быть! - Прусс, явно не разделяющий вкусов Австрии к музыке, чуть не подавился. - Это тебе не девочки с сопливыми песенками про любовь, и не реп Ванюши, где всегда тема о наркотиках или что-то типа "она меня бросила. Пойду повешусь". Это серьёзные, нормальные, солидные мужики. - Мужланы, - Эдельштайн закатил глаза, вздохнув. - Мужланы, говоришь? Давай я тебе сыграю, может, поймёшь, что к чему. - Может, - парень безразлично пожал плечами и отпил из бокала. Гилберт поднялся из-за стола, выхватил из чехла гитару, стоящую в углу, и уселся на подоконник, настраивая гитару. Прусс водил по струнам, что-то беззвучно шептал, переводя взгляд с рифа на "розетку", а затем довольно улыбнулся. Через секунду пространство кухни, располагавшейся в доме Гилберта, заполнил звук гитары. Он был как будто осязаемый. Австрия смотрел на оппонента спора, склонив голову к плечу. Байльшмидт играл, закрыв глаза, покачивая ногой в воздухе в такт музыке. Тихий, теперь чуть с хрипотцой голос уносил куда-то далеко. Австриец прикрыл глаза, слушая песню. Линдеманн мягким голосом выводил слова песни "Amour", то понижая интонации, то повышая. Дойдя до припева, голос его стал ещё ниже, проникая в самое сознание и вызывая мурашки. Тут Прус решил, что хватит с Австрии песен, открыл глаза и посмотрел на собеседника. Тот мгновенно открыл глаза и вздрогнул, наигранно скривившись. - Фу, - уверенно заявил парень, потягиваясь. - Как можно сравнивать любовь с диким зверем? И почему здесь почти везде говорится о том, что любовь сплошь на неприятностях и строится? Амброс бы в гробу перевернулся. - А ну-ка, наиграй своего Амброса, - Гильберт усмехнулся. Родерих поднялся и направился в зал, где стояло пианино. Не рояль, конечно же, но тоже вполне подошло. Эдельштайн удобно устроился на стуле перед инструментом, затем прошёлся по клавишам кончиками пальцев, стирая слой пыли. Ясно, этот инструмент был явно не по вкусу прусу. Раздались первые, робкие ноты. Как будто пробуя не оступиться, будто исполняя в первый раз, австриец мерно нажимал на клавиши. Сначала мелодия была немного ломанной, лишь потом из звуков стала складываться мелодия. Прозрачная, чистая. Никаких лишних звуков, остановок. Простая, казалось бы, песня. Только слов в ней не было. Всё передавала музыка. Последний аккорд затих, теряясь где-то в глубине квартиры Гильберта. - We're all living in Amerika Amerika ist wunderbar We're all living in Amerika Amerika, Amerika. В комнате повисло неловкое молчание. Затем раздался гогот любителя цыплят. Данная песня игралась из телефона Родериха. Последний тут же подорвался к "трубке". - Да. Да. Да. Хорошо. Уже иду, - парень отключился и развернулся к Пруссии. Тот вытирал выступившие от смеха слёзы. - Значит, мужланы, говоришь, а, Австрия? - ехидно спросил Гильберт. Оппонент лишь отвернулся, поджав губы. - Не дуйся, дурак. Это хорошо, что нам одна и та же музыка нравится. Прус развернул Австрию к себе лицом и аккуратно коснулся его губ своими. Аристократ сначала вздрогнул, затем прикрыл глаза, чуть пошатываясь. - А теперь вали отсюда к чертям собачьим, - улыбаясь прошептал хозяин дома. Гость сдержанно кивнул и поспешил удалиться. Такие вечера будут у них и потом. Они снова будут спорить о музыке. Гильберт снова будет наигрывать песни. Выяснится, что Австрия любит группу Paramore. Пруса спалит его компьютер, где найдётся папка с таким же названием. И снова благодаря какому-то неизвестному порыву, они засмеются, почувствуют что-то друг другу. Снова коснутся губами друг друга. Легко, невесомо. Гитарист прогонит пианиста. Через несколько часов он обязательно перезвонит, напевая в трубку простые слова и подыгрывая себе на гитаре. - Hello, hello. Is anyone home? Hello, hello. Just pick up the phone. И так будет продолжаться ещё долго. Наверное, до тех пор, пока эти двое не поймут, что каждая музыка по-своему прекрасна. Ну, или до тех пор, пока не найдут что-то общее в этой музыке. Так и будет продолжаться.