Точка излома

- Сара, я сказал, ты не будешь с ним встречаться! – голос Фишера был настолько груб сейчас, словно он кричал сейчас не на свою родную дочь, а на какого-то террориста, пытаясь выведать у него нужную информацию. Это не было простым повышением голоса с целью убеждения, он четко давал ей понять, чего он требует. И не похоже, чтобы Саре это нравилось. Впрочем, Сэм с удовольствием избежал бы этого – меньше всего на свете он хотел бы подрывать и без того хрупкие отношения с дочерью, но в этот раз ситуация явно выходила из-под его контроля. Пару недель назад он заподозрил, что дочь начала встречаться с кем-то, и ясное дело решил проверить правильность своих убеждений – прошлые ее отношения закончились... мягко говоря, неприятно. Хотя это слишком мягко сказано: ее «парень» участвовал в ее похищении, увезя ее в Израиль, на территорию своей группировки. И как ни странно, их целью был именно Фишер – впрочем, как и другие агенты «Splinter Cell». Это было настолько подло, что первой мыслью при встрече с ним, было убить его, причем долго и мучительно. Представив, сколько боли он причинил его девочке, Сэм едва не обезумел от ярости... Но что-то в его виде заставило его остановиться. И парень отделался лишь парой сломанных ребер и крупными синяками. Именно с того момента, Сэм контролировал почти каждый шаг дочери, каждый ее контакт, каждый разговор. Больше всего он боялся потерять еще и дочь, как потерял и жену когда-то, хоть и бывшую. Сара – все, что у него осталось в этой жизни, и он оберегал ее так сильно, как только мог. Однако в глазах дочери, это уже давно превратилось в паранойю. Она любила его и невероятно ценила его заботу, но то, что происходило сейчас, черт побери, переходило все грани. Точка излома была достигнута, и трещина, медленно и верно давала о себе знать... - Папа, что тут такого? – с раздражением спросила Сара. Как же она устала говорить отцу о том, что она уже давно сама может за себя постоять. Она не маленькая беззащитная девочка, коей была много лет назад, когда в их дом пробрались грабители. Теперь она выросла во взрослую, самостоятельную женщину, со своим мнением и своими амбициями. Забота и волнения Сэма тоже не были для нее пустым звуком, но это становилось слишком рискованно – подпускать его к личной жизни. К каждому ее парню он относился с агрессией и опаской, лишь потому, что всех ровнял на Элайа – того самого, что похитил ее. Сара тоже уже не была настолько наивной, чтобы верить каждому встречному, но то, что делал ее отец – выводило ее из себя. - Что такого!? – воскликнул Сэм. – Этот парень – во-первых – байкер и водится с себе подобными. Во-вторых, эти ребята не очень-то дружелюбны по отношению к копам, а у «твоего» еще и были приводы. А в-третьих, ты что, уже забыла, чем закончились твои прошлые «отношения», и откуда мне пришлось тебя вытаскивать? И вообще, я все еще твой отец! Понимаешь? Я – отец, и я сам решу с кем тебе лучше быть! Сара с удивлением, и в тоже время, со злостью смотрела, как ее отец пытается взять контроль над ее жизнью, и это уже выходило за пределы дозволенного. Трещина становилась все шире... - Поверить не могу! – воскликнула она, прерывая отца, с гримасой на лице из смеси злости, недоумения и разочарования. – Ты и его проверял! Папа, это уже слишком! - Все потому, что если бы ты не скрывала от меня свои отношения с парнями, я бы, возможно, не вел себя так! - Да даже если бы я тебе рассказала, что это изменило бы!? – она схватила стоящую с близстоящего столика вазочку и швырнула ее об стену. С громким, противным звоном, керамика разлетелась о стену на тысячи мелких и крупных осколков, от чего Сэм невольно вздрогнул про себя, а она, зажав ладонями виски, зажмурилась, сдерживаясь чтобы едва-едва не сорваться на крик или плач. – В каждом, кто мне нравится, ты видишь потенциальную угрозу. Каждого ты готов разорвать на куски лишь потому, что тот приблизился ко мне! Но я так не хочу, папа, я устала от этого! Слышишь? Устала!! Я хочу жить нормальной жизнью, а не той, что сейчас. Ты всегда спасаешь мир, и тебя почти нет рядом, а я не могу... Нет, я не хочу жить одна! Но когда я пытаюсь найти кого-то, с кем мне хорошо, ты его отпугиваешь! Сэм хотел возразить что-то против, но губы предательски склеились, и казалось настолько, что разлепить их было невозможно. Что он мог сказать против? Только сейчас он сам для себя обнаружил, что большая часть того, о чем она кричала – и есть та самая правда. Но, правда, которую он не хотел принять. Не хотел потому, что не хотел порывать ее доверие, потому что думал, что если перестанет о ней заботиться, то предаст ее. Однако на деле все оказалось ровно наоборот. Вся его «забота» настолько далеко переходила грань, что, казалось, уже срослась воедино с паранойей. И, несознательно для себя, он сделал то, от чего старался огородить и себя, и Сару. Стена вокруг их мирка стала настолько высокой, что из-за нее перестало быть видно небо. И пусть Сэм давно научился жить в нем, однако Сара – другой случай. Она – птица, запертая в клетку его тревог, которая, к сожалению, для него, так и не смирилась с этим, да и, в общем-то, не хотела. «Господи, до чего же она похожа на свою мать...» Сердце гулко звучало в груди от переизбытка эмоций, а к горлу подступил ком, так что Сэм едва смог вздохнуть. Что он мог сказать? Это он виноват в этой ссоре, и никто другой. А Сара продолжала смотреть на него уже подмокшими от наворачивающихся слез, глазами. - Я просто хочу, чтобы ты была в безопасности, - произнес он, уже более спокойно, но все же с оттенком жесткости, чтобы не терять хватку. – Я не хочу, чтобы что-то тебе угрожало. Сара, пойми, я люблю тебя настолько сильно, что не могу смириться с тем, что кто-то снова причинит тебе боль... - Большую боль мне причиняет то, что ты не доверяешь никому. И, видимо, даже мне, – она произнесла это тихо, но до него точно дошел смысл этих слов. Он поднял глаза на нее и внезапно увидел на лице дочери перемену. На нем уже не было того отчаяния и разочарования. Была только злость. Яркая, испепеляющая злость. Она злилась на него. За его недоверие, за его вмешательство в ЕЕ жизнь. Она любила отца, но это было последней каплей. Точка излома достигнута, и трещину будет очень непросто залатать... Она не стала дожидаться ответа. Вместо этого, развернувшись на месте, Сара ринулась к двери, чем вызвала удивление Фишера. - Сара, куда это ты собралась?! – заявил он, срываясь с места, и быстрыми шагами последовал за ней, на ходу перепрыгнув через стол, а затем и диван. Однако девушка была быстрее, уже открывая дверь, кинула ему на ходу: - Подальше от тебя! Дверь захлопнулась за ней, но лишь на пару секунд, и тут, же Сэм вылетел вслед за ней. - Сара, стой! – он в два шага нагнал дочь, ухватив ее за предплечье, разворачивая к себе лицом, но Саре удалось вырваться. - Знаешь что, папа, - она не уходила, теперь она перешла в наступление, но Сэм был подобен скале, стоя неподвижно, и слушая поток ее злобных речей в свой адрес. – Я поняла одну вещь, которую ты не хочешь признать даже для себя. Ты не хочешь, чтобы я с кем-то встречалась, потому что боишься остаться один. Я это уже давно заметила, но теперь я точно убедилась в этом. Ты не хочешь меня ни с кем делить потому, что боишься, что я уйду насовсем. Так что тут дело по большей части не во мне... Она пристально взглянула в глаза отца, по которым поняла, что точно угадала суть данной проблемы. Развернувшись, она сказал ему через плечо: - Дело в тебе самом, папа. Разберись сначала в себе, а потом уже поговорим... И зашагала прочь, куда глаза глядели. А Сэм, молча, стоял на месте, замерев от удивления и приоткрыв рот. - Сара! САРА!! – окликнул он девушку, надеясь, что она остановится, но Сара так, же быстро уходила вдаль, а он даже не мог пошевелиться. Ноги предательски занемели, словно приросли к земле. Он был шокирован ее заявлением и поведением, но еще больше его смутило то, что его дочь оказалась права на все сто. Он даже не думал об этом, но теперь понял, что действительно боялся остаться в одиночестве. И именно это было той самой причиной, по которой он держал ее так крепко в клетке постоянной слежки и недоверия. Нахмурившись, он выругался, сжав от злости на самого себя, кулаки с такой силой, что костяшки побелели. Он не попытался ее остановить, так как знал, что в данный момент это бесполезно – Сара слишком уперта, чтобы послушать его... хотя по большей части это ему нужно послушать ее. Сэм вернулся в дом. Под ногами противно прохрустели осколки разбитой вазы, но он не обратил на это внимания. Он сейчас сам был словно эта самая ваза – разбит парой метких слов на миллионы осколков. На столике стояла их совместная фотография, и Фишер поднял ее, чтобы посмотреть. Маленькая Сара на руках у отца – это зрелище невольно вызвало у него улыбку, когда он вспомнил, как Рейган делала это фото, а малышка все никак не хотела усаживаться. А теперь он снова был один, и это было настолько неприятно, что хотелось выть от тянущей, сводящей внутренности в судорогу боли в груди... Он знал, что Сара обязательно вернется домой, не скоро, но вернется, однако именно тогда им придется вновь начать этот трудный разговор, а к этому он пока не был готов. Он не знал, что делать в данной ситуации. Ему нужна была помощь, ему нужен был совет, точнее кто-то, кто мог дать его ему. Только вот к кому обратиться за ним? Ламберт? Вряд ли. У него и так хватает проблем, чтобы Сэм, как раз наоборот, давал ему советы по их решению. Реддинг... Уилл тоже вряд ли подойдет. В его жизненном опыте он не сомневался, но детей у него не было, а значит, тут он не помощник. Оставался, пожалуй, лишь один человек, который мог бы ему помочь советом в данный момент. Фишер глубоко вздохнул, вынимая из кармана мобильный и выискивая в телефонной книге нужный номер. Но поколебавшись пару минут, он не стал звонить. Телефонный разговор тут не поможет. Глубоко вздохнув, он пошел на улицу, в сторону гаража. Дорогу до нужного дома он знал прекрасно, но перед этим ему нужно кое-что прихватить с собой... ********************* Через несколько часов спустя он уже был далеко за пределами своего города, на севере. Его целью был городок под названием Фредерик, так как именно там жил тот, кто мог бы ему помочь. Тот, кто всегда ему помогал в трудных ситуациях. «Гранд чероки» затормозил около одного ничем не примечательного пригородного дома. Одноэтажное строение, коих тут было полным полно, ничем не выделялось на общем фоне, однако не здание было важно, а тот, кто жил внутри. Выключив мотор, Сэм вылез из машины, и, обойдя ее и взяв пару продуктовых пакетов с пассажирского сидения, направился прямиком к двери. Звонко звякнуло стекло, когда Фишер постучал по нему костяшками пальцев, а через пару минут он услышал приглушенные шаги, идущие из глубины дома. - Да иду я, иду, - приглушенный старческий голос становился все громче, как и шаркающие шаги. Когда дверь открылась, перед Сэмом предстал морщинистый седой старик, лет семидесяти в очках и синем потрепанном жакете. Сказать, что он был удивлен увидеть Фишера – практически ничего не сказать. - Мне кажется, или у меня в правду начались галлюцинации? – расплываясь в улыбке, спросил старик. - Потому что я вижу перед собой Сэма Фишера после столь долгого времени. - Нет, Фрэнк, тебе не кажется, - так же, с улыбкой ответил Сэм. Но дальше произошло то, чего Фишер не ожидал: пожилой человек, которого он назвал Фрэнком, обнял его, причем сделал это с такой силой, что Сэму стало немного не комфортно. Пакеты были плотно прижаты к груди, упираясь своим содержимым в его солнечное сплетение. Старик, дружественно смеясь, похлопал его по спине, причем казалось, он сделал это с такой силой, будто это не пожилой мужчина, слабый и хилый на вид, а вполне молодой и крепкий, словно скрывающийся, внутри этого дряблого тела. - Сэмми! Сколько лет, сколько зим, - сказал он. – Я уж подумал, ты про меня забыл с своей работой. И вообще, сначала надо было позвонить, а то вдруг я был бы с женщиной. - В следующий раз я так и сделаю, Фрэнк, - ответил Фишер. – А теперь ты не мог бы меня отпустить, иначе ты раздавишь об меня все, что в пакетах. Неохотно, Фрэнк разомкнул объятия, взглянув в лицо Сэма, все еще улыбаясь. - М-да, а ты постарел немного. - А ты все так же силен, как и в молодости. - Ладно, уж. Кстати, что притащил? Фишер усмехнулся, демонстрируя содержимое: парочка стейков, картофель-фри, большую банку соуса к чипсам и несколько бутылок пива марки «Хайнекен». - Все, что тебе доктор запретил. Рассмеявшись, Фрэнк пригласил его войти внутрь. - Вот это ты правильно сделал, - сказал он, показав следовать за ним. – Пошли, приготовим вкусненького. Через пятнадцать минут стейки уже жарились, пропитанные смесью соли, перца и еще какого-то ингредиента, который Фрэнк держал при себе, но который по вкусу Сэму напоминал какой-то вид чесночного соуса. Но даже ему, Фрэнк не хотел раскрывать свой секретный ингредиент, ссылаясь на то, что не хочет, чтобы кто-то так, же как он, отменно умели готовить мясо. Тут уж Фишер не мог не согласиться – в приготовлении стейков Фрэнку не было равных. Фрэнк Банч был старым другом семьи Фишера. Он был лучшим другом деда Сэма, с самого дня знакомства тех в центре тактической подготовки бойцов для спецподразделений – так называемом «Лагере-икс», располагавшемся на берегу озера Онтарио в Канаде. С тем пор из дружба была десятки раз скреплена и проверена тренировками и учениями, а после и боевыми выбросами десантников во времена Второй Мировой на оккупированную территорию Европы. Даже после смерти друга, Фрэнк все еще оставался желанным гостем в семье Фишера. Чудный запах жарящегося мяса разносился по всей округе, и Фишер с удовольствием вдыхал его, наслаждаясь этой гаммой непередаваемых ароматов. Слюна наполнила рот, и он сглотнул ее. Но пока мясо было не готово, они занимались другими делами. Выложив все оставшееся содержимое на стол, Сэм откупорил две бутылки, успевшие охладиться в морозильнике за то короткое время, пока Фрэнк готовил мясо. Одну он протянул другу, тот, вытерев руки, с удовольствием принял ее. Сэм даже не заметил, как в стороне на столе возникла откуда-то доска для шахмат. С удивлением глянув на Фрэнка, он наткнулся на хитрый отстраненный взгляд. «Вот старый лис» - подумал Сэм, улыбнувшись. Пока мясо продолжало жариться на медленном огне, они начали партию. Это была их манера вести беседу: шахматы – это лишь средство, чтобы очистить голову от всего ненужного и сосредоточиться на одной теме. И за этой темой как раз Сэм сюда и приехал. - Ну, так что, - начал Фрэнк и выставил вперед на доске пешку – ты начнешь выкладывать, с чем пришел или мне придется это из тебя щипцами вытягивать? Почему-то это даже не удивило Фишера. Видимо, потому что он уже очень хорошо знал этого пожилого человека, чтобы удивляться всему тому, о чем он знал и мог знать. Как человек, Фрэнк был очень скрупулезен к мелочам и замечал малейшие изменения в окружающих. Он умел собирать кусочки мозаики и соединять их в одну ясную картину. И этой самой картиной для него был Сэм. - У тебя такое выражение лица только тогда, когда случилось что-то по-настоящему серьезное, - пояснил собеседник. – Уж поверь, я знаю. «О, да, хитрый старый плут. Ты уж точно всегда знаешь, когда что-то не так» - усмехнулся про себя Сэм, а затем начал рассказ. - Ну а чего ты хотел от нее? – спросил с удивлением Фрэнк, когда Фишер закончил краткий пересказ событий. – И я ее прекрасно понимаю. - Фрэнк, она моя дочь, - ответил Сэм. – Я беспокоюсь о ней настолько, настолько никто не беспокоится о своих детях. - Это ты так думаешь. Но ключевое слово тут - «дочь», Сэм. Понимаешь? Дочь. Не вещь и не собственность, которую можно положить куда-нибудь, чтобы там ее никто не трогал. Она живой человек, со своим мнением и своими эмоциями, с правом выбора и своим голосом. Вот этого тебе уж точно не стоит забывать. Сэм закатил глаза, затем отхлебнул большой глоток из бутылки. Горькая жидкость начала разливаться по телу, придавая тепло, жжение и приятный хмельной привкус во рту. - Ты себя-то вспомни в ее годы, - ехидно заметил Фрэнк, на что Фишер возразил: - В ее годы я в университете гранит науки грыз, причем так сильно... - Да-да, я помню. Лучший политолог на курсе, степень бакалавра. Сколько тебе тогда было? Столько же, сколько и ей сейчас или чуть больше? Однако все это, то есть учеба, тебе ни коим образом не мешало ухаживать за красивыми девчонками на курсе...и, не только. Вспомни ту, рыженькую, с которой ты тогда ходил под ручку. Не слишком-то она была обременена интеллектом, однако тебе никто не запрещал этого делать. Сэм закатил глаза. Этот старик, несмотря на свой почтенный уже возраст, все-таки помнил все до мельчайших подробностей, что в тысячный раз удивляло его. Фрэнк вздохнул, делая маленький глоток, и заел вкус пива кусочком жареного картофеля. А затем добавил: - А потом ты пошел в армию. Фишер кивнул. - Там-то из меня эту дурь и выбили. Сначала армия, потом школа «котиков»... - А ты помнишь, что я сказал тебе, подарив свой «Сайкс» по случаю выпуска из отряда "котиков"? Это он точно не забывал. Это назидание Фишер запомнил навсегда, настолько сильно оно отпечаталось в его памяти. - «Насилие причинить легко. Зато трудно с ним потом жить. Выбирай с умом», - процитировал Сэм, глядя старику в глаза. - Вот именно. Насилие причинить легко. Армия приучила тебя к жесткой дисциплине, контролю и подчинению. И теперь ты пытаешься к этой самой дисциплине приучить и свою дочь. Сэм, разве ты не понимаешь что это чертовски неправильно? Потупив взгляд, Сэм уставился на доску. Он должен был сделать ход, чтобы продолжить эту игру, но боялся, что ход окажется неверным. Больше всего он страшился сделать то, над чем будет жалеть всю жизнь. Да, он далеко не был идеальным отцом для Сары, но он старался изо всех сил быть им, настолько, насколько это вообще возможно с его работой и образом жизни. И видимо это и было тем, что почти погубило их с Сарой взаимоотношения – слишком сильная опека над ней не давала ему понять, что его малышка уже давно выросла... или он просто не хотел этого признавать. Внезапно, Фрэнк встрепенулся. Выскочив из-за стола, он ринулся к грилю. Когда крышка была отодвинута, с шипением по округе раздался настолько божественный аромат, что у Фишера скрутило судорогой живот, а рот в предвкушении божественного вкуса, вновь полностью наполнился слюной. - Уффф! – произнес Фрэнк. – Еще чуть-чуть и пригорело бы. Через несколько секунд перед Сэмом на стол была поставлена тарелка со скворчащим, издающий изумительный аромат и призывающим к себе, стейком. Однако, в отличие от Фрэнка, Фишер не притронулся к своему. Все его мысли были заняты одной лишь проблемой, которую он не мог никак решить. С одной решение было тут, рядом, но в другой... оно было так недосягаемо для его понимания... либо просто не хотело быть досягаемо... - Фрэнк, - сказал он, смотря, как тот отрезает кусочек мяса, и, макнув его в соус, отправляет в себя. – Так что же мне делать? - А ты сам разве не видишь? – удивленно спросил он. – Я думал, ты с годами становишься более сообразителен, чем раньше. Ответ же лежит прямо перед тобой... либо ты просто боишься его принять. - Может и так, - Сэм потупил взгляд в сторону. - А давай-ка посмотрим с другой стороны. Что бы сейчас сделала Рейган? Фишер усмехнулся. - Что-что, дала бы мне по башке за то, что наорал на дочь. - И я бы на ее месте сделал точно так же. Разве ты не понимаешь, чего хочет Сара? Она хочет свободы, свободы от твоего контроля и постоянного недоверия ко всем вокруг нее. Она уже взрослая, чтобы самой принимать решения. Сэм, ты не сможешь защитить ее от всего на свете, как бы ты не старался. С некоторыми трудностями ей придется столкнуться самой, и самой пройти через то, что ей уготовано. Твоя же роль – быть рядом, и поддержать в трудную минуту. Знаешь, твой дед однажды сказал мне: «Друзья, какими бы они ни были, могу предать. Ровно, как и союзники. И тогда, когда ни на кого нельзя положиться, лишь семья тебя сможет поддержать». У тебя никого не осталось ближе, чем дочь. Так что держись за нее, а не подрывай ее доверие. Только так ты сможешь наладить... Фрэнк резко повернул голову в сторону дома – оттуда раздавалась трель звонящего телефона. Выругавшись, он встал из-за стола. - Должно быть по работе. Скоро вернусь, а ты пока подумай. Сэм кивнул. Думать он и не переставал. Выбор. Перед нами всегда лежит выбор, сколько бы мы не шли по тропе жизни. Направо или налево, черное или белое, да или нет... И от того, какой выбор мы совершим, зависит не только наше будущее, но и будущее всех, кто нас окружает. Об этом, несомненно, знают все, но не все воспринимают это слишком серьезно... Но в отличие от них, Сэм не был из этого круга. Любой выбор для него был сопряжен с опасностью потерять то, что было ему дорого, либо достаточно значимо. Он колебался. Нелегко принимать свои ошибки, но еще хуже, когда дорогой человек страдает из-за нашего неправильного выбора. Но перебороть свои страхи и перейти этот рубеж, отделяющий прошлое от будущего – значит победить самого себя, пересилить все страхи. Это означает выбрать правильный путь, и отодвинуть злосчастную точку излома далеко от себя и своих близких. И Сэм решился. Вынув телефон из кармана, он долго не решался нажать на кнопку вызова, но преодолев свои страхи, он все же поднес телефон к уху. Долгие, длинные гудки, каждый словно длился вечно, они сводили его с ума, разгоняя кровь по венам сильнее, а сердце заставляя стучать гулкими ударами в висках. И вот заветный голос появился в трубке, на мгновение, сердце Фишера замерло, но тут, же пропустило удар. Работал автоответчик. Однако Сэм все же решил сказать то, что хотел. - Эмм... привет милая, это я., - голос его звучал тихо, но достаточно четко, так, что в нем явно она могла услышать грусть и сожаление о случившемся. – Я хотел сказать... черт. Сара, прости за то, что накричал на тебя. Я не хотел... Но ты, же знаешь меня, я не могу за тебя не волноваться. Я веду себя так, как я себя веду, потому что боюсь... Ты была права, я боюсь остаться один, поэтому я и держу тебя слишком крепко. Но я понял одно – это не выход, так я только сильнее оттолкну тебя от себя. Просто... я не привык к тому, что моя маленькая девочка, которая еще вчера заплетала бантики, вдруг превратилась во взрослую самостоятельную женщину. Я много думал о случившемся и... В общем, возвращайся домой и мы это обсудим... уже более спокойно. Я думаю, мы сможем найти компромисс. И что бы ни случилось, знай – я люблю тебя больше всех на свете. Я надеюсь, ты простишь своего старого дурака-отца... Сэм сбросил вызов и бросил телефон на стол. - Кхм-кхм... – над ним прозвучал голос Фрэнка. Фишер поднял на него взгляд, и на лице старика увидел одобрительную улыбку. – Ты все правильно сделал, Сэм. Сара тебя тоже очень сильно любит. Так что это лишь вопрос времени и того, что ты готов ей дать. Фишер улыбнулся, но теперь уже более живо. - Я надеюсь, Фрэнк, я надеюсь... А затем отрезал от стейка кусочек и, попробовав, расплылся в улыбке. - Как всегда великолепно, - сказал он, отрезая второй кусок. А Фрэнк лишь засмеялся и сел на свое место. Это был еще долгий ужин за беседой двух старых друзей. Беспокоиться Сэму было не о чем сейчас, ведь он знал, что, по крайней мере, для него, злосчастная точка излома уже позади...