Ноябрьские ливни

Ноябрьскими ливнями выколачивать из себя радужные воспоминания. Ненужные. Пустые. Он сгорел вместе с этой осенью, в элитную клетку заточенный, на свой шестнадцатый день рождения. Позабытый. Будто бы несуществующий. Пахнет прелостью и дымом – где-то неподалёку жгут сухую листву. Карканье воронов, что нахохлившись, сели на ограждение. Он криво ухмыляется им, салютует полной бутылкой шотландского виски. Подарок – лучше не придумаешь. Оригинальный. Ноет где-то слева, под рёбрами, как будто туда кинжал воткнули, да так и оставили. Больно. Но он же не существует, даже для себя, так что это – пустяк. Пройдёт. Зачерствеет. Чувства атрофируются. Уже. Почти. Он же – Озборн. Первые дождевые капли прожигают кожу, огненные. С закрытыми глазами откупорить бутылку. К уже знакомым запахам примешивается ещё один – тонкий, лёгкий, немного пряный, лишь им улавливаемый. Он бы узнал его из тысяч других. Так пахнет она. Стейси Гвен. Строгий, куда-то вглубь запавший взгляд. Он смотрит на неё снизу-вверх, продолжая сидеть на земле, под раскидистым деревом. Такая правильная, светлая, умная девочка. Он хочет, чтобы она присоединилась к его костру. Чтобы ощутила этот жар пустоты, руками коснулась горячих углей и разделила ненужность. Он – ужасен, порочен, испорчен. И жутко одинок. Зачем она садится рядом, неотрывно смотрит, касается руки? Почему молчит, терпит этот горячий дождь и слушает карканье воронов? Он – пуст, безнадёжен, выжжен ливнями, раздавлен прутьями клетки закрытого интерната… А ей удаётся, вопреки всему, оставаться такой же – воплощением надежды и веры в лучшее. Насмешкой над его терзаниями. Издевательски-далёкой. Чужой. Они лишь изредка сталкивались в коридорах, но успевало проскальзывать между ними что-то – искрами, от которых и занялся этот огонь, что спалил его. Это она виновата. Стейси Гвен. Спалила его, но даже не подозревает об этом. Он хотел забрать у неё этот свет. В отместку. Чтобы стала ближе. Похожей на него. – Хочешь? – протягивает вперёд бутыль, продолжает ухмыляться. Гнилой. Неправильный. Уходи, Гвен Стейси, пока не стало слишком поздно. Она принимает бутылку из его рук – всё так же, молча – и выливает её содержимое на голову Гарри. – Ты так несчастен… – всего три слова и она уходит. Резко. Неожиданно. Оставляя его в одиночестве. Как и все прочие... Нет, она не такая. Он не хочет равнять её со всеми. Умывается виски. Продолжает ухмыляться чему-то, вот только взгляд его сменяется – он больше не пуст. Вспыхивает в нём нечто, что даже ноябрьские ливни потушить не в состоянии. Шуршание листвы, что сверкает багрянцем, когда рассеиваются тучи. Ты тоже попала в «элитную клетку», но смеешь утверждать, что счастливее прочих здесь. Способна отрезвлять при помощи виски. Заставлять чувствовать, снова. Даже сгоревшего вместе с этой осенью. Гвен хохочет, когда он толкает её в прелую листву, раскидывает руки. Глаза светятся задором и лукавством ярче обычного – она добилась своего. Помогла ему ожить, пусть даже ненадолго… – Повтори, что сказала, дерзкая девчонка? – глухо спрашивает Гарри и кладёт руку на её шею. По всем канонам, она должна бояться, но… – Сказала, что ты – несчастен, сам обрекаешь себя на одиночество своей отстранённостью, – охотно поясняет девушка, даже не думая паниковать под его тяжелым взглядом. Ну конечно, большинство думает, что подобное поведение вызвано его высокомерием. Чрезмерной гордостью. А дело в другом. Он – не нужен. Он – спалить себя готов, лишь бы не находиться больше в этой клетке. В этой скуке. И она понимает это. Стейси Гвен многое понимает, кроме одного… Любовь – это нервный шок. Она парализует. Стрелой застревает в сердце. Заставляет совершать глупости. Она - не нужна. Но он чувствует что-то схожее с этим «шоком», когда она находится рядом. И он отравлен этим. Всё она – Стейси Гвен – и клетка, в которую они заточены вдвоём слишком долго. Чересчур близко. Это должно прекратиться. Когда-нибудь. Когда их «срок» закончится, наверное. А пока, он отпускает её, кивает. – Ты права – несчастен. И… зря ты не попробовала тот виски… Гвен. Он разворачивается к ней спиной, но продолжает ощущать взгляд, понимающий, знающий многое, за редким исключением. Любовь – это нервный шок. И Гарри Озборн надеялся когда-нибудь излечиться от него, чтобы не утянуть её вместе с собой. Ведь он – сгорел вместе с этой осенью.