Важенка

1 мая 1988 года. Литтл-Уингинг       Весна навалилась на маленький английский городок стремительно, как будто вырвалась на свободу из долгого заключения. Зима выдалась почти бесснежная, но в конце февраля начались дожди. Они, лившие весь март и почти весь апрель, то и дело сменявшиеся снежными зарядами, наконец-то прекратились. Солнце выглянуло из-за туч, буквально за пару дней окрасило в изумрудный цвет траву, усыпало ее желтыми пятнами одуванчиков. Девочки наконец-то сменили опостылевшие куртки на легкие яркие платьица, и с каждого двора зазвучал детский смех.        По улице городка шла девочка лет восьми, худенькая, маленького роста, в несуразных круглых очках с потрескавшимся стеклом и с дужкой, перемотанной изолентой. Длинный подол видавшего виды платья темно-коричневого цвета подметал дорожную пыль, такая же коричневая косынка плотно закрывала волосы и большую часть лба - только непокорная огненно-рыжая прядь нашла какую-то щелку, чтобы показать себя солнцу, да черные глаза метали искры из-под бровей. Из-под косынки виднелась часть старого шрама, который был у нее, насколько она помнила, всегда.        - Мэри! - из-за живой изгороди раздался сварливый женский голос. - Где тебя носит? Почему ты до сих пор не сходила в супермаркет?       - Сейчас иду, тетя.       Девочка взяла сумку и деньги и зашагала по улице в центр городка, откуда слышалась веселая музыка. Она посмотрела на небо и вспомнила сон, который снился ей под утро, пока ее не разбудил топот кузена Дадли. С самого детства она жила в чулане под лестницей, где ей вечно докучал шум. Вот и в этот раз Дадли промчался по ступенькам и несколько раз подпрыгнул прямо над головой Мэри, отчего на ее лицо посыпались пауки. Перед этим девочке снилось ярко-голубое небо. Она летела высоко над землей, снизу доносились торжествующие крики восторгавшихся ею людей, а впереди сверкал на солнце маленький золотой шарик. Мэри точно знала, что этот шарик обязательно надо поймать, и тогда все будет очень хорошо...        Ей вообще часто снились странные сны. То ей виделся летящий над землей мотоцикл, в котором она сидела на коленях у кого-то большого, сильного и очень доброго. То грезился огромный черный лохматый пес, который совсем не обижался, когда она хватала его за влажную мочку носа. Или снилось, что она едет на широкой спине могучего оленя, держась за ветвистые рога. По вечерам Мэри обычно сидела взаперти в своем чулане, и тогда она смотрела через узкое окошко на серп Луны, опускающийся к горизонту. Она точно знала из своих снов, что Луна бывает не только такой, что рядом с растущей Луной может стоять полная, а за ней месяц, идущий на ущерб, и от такого образа трех Лун, растущей, полной и убывающей, становилось необыкновенно тепло на душе*... Правда, Мэри никогда не видела трех Лун вместе наяву, но она точно знала, что такое бывает. Бывало, ей снились и страшные сны, от которых Мэри просыпалась в холодном поту. Ей грезился злобный холодный хохот, яркая вспышка зеленого цвета, золотистый свет, к которому направлялась она, и грубые ледяные руки, хватавшие ее сзади и куда-то влекущие. Однажды в раннем детстве она, напуганная таким сном, бросилась к тете Петунье и рассказала ей об этом кошмаре, но услышала лишь холодный ответ:       - Наверное, тебе приснилась авария, в которой погибли твои никчемные родители-пьяницы.       Мэри завернула за угол, и перед ней предстал странный человек. Маленького роста - на голову ниже самой Мэри, очень и очень старый, со сморщенным личиком, в темно-зеленой мантии и остроконечной шляпе.        - Таис Поттер? - проговорил он, расплывшись в улыбке. - Таис, девочка, как же ты выросла! Дедалус Дингл, с вашего позволения, - представился он, сняв шляпу и слегка поклонившись.       - Нет-нет, вы ошиблись! - возразила Мэри, покраснев. - Моя фамилия действительно Поттер, но зовут меня Мэри, а не Таис.       - Таис тебя зовут, даже не сомневайся! - улыбнулся Дедалус. - Кому как не мне это знать, если я почти каждый день приходил к молодым Лили и Джеймсу и качал тебя в кроватке?       - Вы... знали моих родителей? - глаза Мэри наполнились слезами.       - Знал ли я Джеймса и Лили? - усмехнулся Дедалус. - Джеймса я знал с его рождения - я ведь всегда жил по соседству с Поттерами. Ну а с Лили я познакомился, когда она в свои одиннадцать лет приехала в Хогвартс.       - Таис... Таис... - проговорила Мэри, словно пробуя свое имя на вкус. - Мне очень нравится это имя. А... кем они были? - спросила она, внутренне содрогаясь от мысли, что сейчас она услышит про аварию.       - Волшебниками они были, Таис. Самыми замечательными волшебниками, которых я знал. И ты у нас, я клянусь, будешь замечательной колдуньей.       Мэри стояла как громом пораженная. Ее родители не были безработными пьяницами! Они были волшебниками. И она будет волшебницей, а как может быть иначе?       - Как они погибли?       - Их убил темный колдун... мы никогда не называем его по имени. Твои родители храбро сражались с ним и его приспешниками. Они герои магического мира, Таис.       Внутренний мир девочки переворачивался, все встало на свои места. Стала понятна и ненависть дяди Вернона, и его ужас перед всем НЕОБЫЧНЫМ, что могло происходить с Мэри. И она задала только один вопрос:       - Простите, а что такое Хогвартс?       - Школа для юных колдунов и волшебниц, - расплылся в улыбке Дедалус, - одна из самых старых и знаменитых в мире. Все английские колдуны - и я, и твои родители - учились в ней. В нее поступают в одиннадцать лет. К маленькой ведьме прилетает сова и приносит письмо, в котором рассказывается, что ей делать дальше. И когда на твое имя придет письмо из Хогвартса, прочти его обязательно. А теперь посмотри туда! - старик протянул руку, показав на конек ближайшей крыши.       Мэри проследила за его рукой, даже прищурилась, но не увидела ничего, кроме воробья, прыгающего по кровле. Она повернулась к своему собеседнику, но перед ней простирался безлюдный переулок.        Девочка вышла на центральную городскую площадь. Там играла музыка, прогуливались празднично одетые люди, а посередине возвышался украшенный цветами шест. К шесту были привязаны разноцветные ленты, за которые держалось множество детей, мальчики и девочки через одного.        - Эй, монашка, - крикнула одна из них, в которой Мэри узнала Лиззи Спарроу, учащуюся классом старше, - иди к нам!       Майское дерево! Ну конечно! Мэри, предвкушая удовольствие, взялась за красную ленту. Спереди и сзади встали незнакомые мальчики. Зазвучала музыка, и Мэри двинулась в ритме танца. Шаг вперед, шаг назад... Ленты переплетались, образуя узоры. Музыка завлекала, завораживала, девочка плыла в ее ритме.       Танец оборвался, Мэри открыла глаза и первое, что увидела - злорадную мину на физиономии Дадли, стоящего в трех метрах от нее. Девочка отпустила ленту и поспешила укрыться в толпе. Нырнув в супермаркет, она побросала в тележку продукты и помчалась к дому. Она поставила сумку в кухне и собралась шмыгнуть на улицу, но тут на ее ухе сомкнулись толстые, похожие на сардельки пальцы.       - Мэри Поттер, - прорычал дядя Вернон, - где ты сейчас была?       - Я ходила в супермаркет, как и сказала тетя Петуния.       - Тебя видели на языческом празднике, на котором ты прыгала, как последняя блудница! Мэри Поттер, что говорит стих пятнадцатый в двадцать девятой главе книги Притч Соломоновых в Священном Писании?       - Розга и обличение дают мудрость; но отрок, оставленный в небрежении, делает стыд своей матери, - заговорила, запинаясь, Мэри. - При умножении нечестивых умножается беззаконие; но праведники увидят падение их. Наказывай сына твоего, и он даст тебе покой, и доставит радость душе твоей.        - Подай сюда розги. Дрожащая девочка пошла в чулан и вытащила из ведра с соленой водой пучок прутьев.       - Встань на колени и подними юбку.       Непослушные руки потянули ткань вверх.       - Читай при каждом ударе главу 19 книги Левит Священного Писания.       Розга свистнула по воздуху. Боль пронзила тело.       - И сказал Господь Моисею, говоря: - воскликнула Мэри       Удар.       - Объяви всему обществу сынов Израилевых и скажи им: святы будьте, ибо свят Я Господь, Бог ваш.        Розги сыпались и сыпались. Мэри при каждом ударе прикусывала губу, а потом выплевывала очередной стих.       - Не оскверняй дочери твоей, допуская ее до блуда, чтобы не блудодействовала земля и не наполнилась земля развратом.        - Не обращайтесь к вызывающим мертвых, и к волшебникам не ходите, и не доводите себя до осквернения от них. Я Господь, Бог ваш**.        Экзекуция закончилась. Мэри одернула юбку. Вернон достал банку сухого гороха и рассыпал в углу твердые зерна.       - Стой на горохе час, держи перед собой на вытянутых руках Священное Писание и читай вслух Святое Евангелие от Матфея.       Мэри взяла с полки тяжелый том в свиной коже с изображенным на обложке распятием, открыла нужную страницу, отправилась в угол и опустилась коленями на рассыпанные зерна.       - Родословие Иисуса Христа, Сына Давидова, Сына Авраамова, - громко начала она. - Авраам родил Исаака; Исаак родил Иакова; Иаков родил Иуду и братьев его; Иуда родил Фареса и Зару от Фамари; Фарес родил Есрома; Есром родил Арама; Арам родил Аминадава; Аминадав родил Наассона; Наассон родил Салмона...       Слова звучали и звучали, затуманивая сознание, растворяя как соль в воде мысли. Мэри уже знала, она заметила это еще в раннем детстве, что если очень захотеть, то пол станет мягким, как одеяло, а горох совсем не будет ощущаться, и все равно ей было обидно до слез. Но плакать при этих людях нельзя никогда - это она твердо усвоила очень давно.       ...Вечер опустился на английский городок. Мэри сидела под замком в своем чулане и смотрела в окно, где в лучах вечерней зари виднелась маленькая желтая звездочка, а выше в небе, как только Солнце ушло за горизонт, загорелась яркая белая звезда. Мэри не знала, как она называется, но чувствовала, что с этой звездой в ее жизни будет связано что-то хорошее***. -- *Растущая, полная и убывающая Луна - это символ Триединой Богини, символизирующий ее как Деву, Мать и Старуху. ** 19-я глава книги Левит состоит из 37 стихов. ***На самом деле, Мэри видела планету Венеру.