Важенка

      - Ну вот и исполнилось нашей Гермионе двенадцать, - Ровена сияет улыбкой, - прекрасный возраст. Юпитер сделал свой первый цикл, и Гермиона теперь уже не ребенок. Детство кончилось, начинается юность. Следующий цикл Юпитера мы будем отмечать уже не здесь. Мы с Джин будем гораздо, гораздо моложе, а Гермиона... ты хочешь, чтобы мы всегда были рядом с тобой?       - А... что я должна для этого сделать?       - Ничего сложного, все леди делают это. Всего лишь стать мамой наших с Джин будущих тел.       Уши девочки полыхнули огнем. Она кинула взгляд на Таис, потом перевела его на бабушку. На Ровену... опять на Джин... опять на лучшую подругу... Поймала взгляд Таис и вдруг ощутила от нее волну эмоций, которая отдалась прямо в ее сердце, забившееся как птичка. Нежность. Поток нежности. И... ревность?       - Таис, не ревнуй Гермиону! - Игил делает строгое лицо, а глаза смеются. - У нас это не принято! Да, Ровена с Джин родятся у Гермионы, у тебя тоже будут дети. Например, я получу от тебя новое тело... и не только я. Кое-кто еще.       Мысли Таис заметались. Дети... у нее будут дети? До этого момента девочка как-то не задумывалась об этом. К тому же... для этого нужен мальчик! Бр-р! Таис передернуло от такой мысли. Кто? Этот рыжий Рон? Заносчивый племянничек Драко? Невилл... Очень может быть, только вот она, Нава, сидит рядом и мечтает о том, чтобы и на Земле быть девочкой.       - Ну, мальчики для этого не всегда нужны, - сверкает глазами Игил. - Мы вот на Атэа все девочки, и разумные лемле, и множество других существ, и обходимся без мальчиков уже более миллиарда лет, с тех пор как у нас появились многоклеточные организмы. На Земле, правда, иначе, вон, Ровена с Хельгой все-таки обращались к мальчикам, и даже дважды.       Таис кинула на нее взгляд, полный недоумения.       - Про мальчиков ты подумала, а Игил сказала, - смеется Джин.       - Вы все... читаете мысли? И... мои тоже? - Щеки Навы стали краснее самого красного яблока.       - Читаем, читаем. И твои мысли о Падме, и мысли Падмы о тебе. - Индианка охнула и спрятала пунцовое лицо в ладони. - И твои, Парвати, о Гермионе и Таис!       Еще одна индианка спрятала лицо в ладонях, а щеки Гермионы заполыхали и она кинула полный нежности взгляд на Парвати и на Таис, и влюбленные, не сговариваясь, подсели к индианке и обняли ее.       - И вам всем пора учиться чувствовать друг дружку, вы к этому давно уже готовы, - улыбается Ровена.       - Это называется леглименция? - Глаза Гермионы блестят от любопытства. - Ровена, я сейчас что-то чувствовала, какие-то эмоции от Таис. - Нет, это не совсем леглименция. Это телеэмпатия. Не прямое чтение мыслей, а восприятие эмоций другого человека... хотя если человек открыт и полностью тебе доверяет, ты легко сможешь обмениваться с ним мыслями, причем для этого совсем не обязателен зрительный контакт, как при леглименции. Восприятие... и возвращение эмоций. Эхоотражение. Я чувствую любовь, исходящую от Игил, и отвечаю ей тем же. На ее планете любой дискомфорт, который вдруг ощутит какая-нибудь лемле, немедленно вызывает целую волну поддерживающих эмоций от множества совершенно незнакомых с ней атэанок. Любое физическое недомогание будет немедленно исцелено волной от множества ведьм, которые тут же почувствуют неладное. Именно благодаря этому ни одна лемле уже много веков не умирала естественной смертью... собственно, и неестественной тоже - в случае, если тело все-таки погибает, любая ведьма, услышав зов о помощи, перехватит сознание погибающей и возродит ее как свою дочь. Чтобы лемле по-настоящему ушла, как Игил, нужно, чтобы тело разрушилось мгновенно и неожиданно. Но при этом любая негативная мысль в чей-либо адрес вызовет такую же ответную реакцию, более того, такой мыслью лемле причинит ущерб самой себе.       - Кстати, - вставила Ровена, - если вы коснетесь чьего-то сознания, вы автоматически усвоите все, что этот человек знает... например, какие-то заклинания или его родной язык. Конечно, только знания, но не навыки - в случае с заклинанием вам все равно придется отрабатывать соответствующие движения палочкой, а в случае языка - вы сможете на нем читать, писать и понимать речь, но без тренировки произношения будете говорить с сильным акцентом.       Нава, сидевшая и слушавшая разинув рот, напряглась. Что-то странное... Как будто шелест юной листвы где-то в глубине сердца. А затем она ясно представила белый с желтой сердцевиной цветок чампы и на ее лепестках себя саму... Таис... Парвати... Гермиону... Падму. От одной к другой тянется серебристый луч.       - Серебряный луч? - звенит в голове голосок Игил. - Хорошо, пусть будет серебряный луч. Попробуй по этому лучу обратиться к Падме и получить от нее ответ.       Следующие полчаса подруги вовсю наслаждались новыми возможностями. Хихикали индианки, мысленно обмениваясь одним им понятным шуточками. Таис, прикоснувшись к сознанию Парвати, с удивлением почувствовала, что теперь вполне прилично понимает хинди и тут же вслух произнесла «мейн тумсе пьяр карти хун*», вызвав немалое удивление подруг. Гермиона точно так же шутя освоила ларимин - родной язык Игил. Нава буквально прицепилась к Ровене, мысленно расспрашивая ее о старых временах Хогвартса. Ну и, конечно же, в мозгу каждой из подруг то и дело вспыхивали признания в любви. У Гермионы это тут же вызвало определенные ассоциации, и она мысленно показала всем сценку из магловской французской кинокомедии, где жандармы обнимались с хиппи и друг с другом, произнося «Je t'aime». Индианки и Нава, никогда раньше не видевшие магловское кино, покатились со смеху, а больше всех хохотала Таис, показавшая, как те жандармы гонялись за нудистами.       - А теперь, - звучит грудной голос Джин, - Гермиона, пора тебя поздравить. Таис, ты, кажется, подготовила Гермионе подарок? Сейчас самое время его отдать.       - Э-э-э..., - замялась Таис, - он у меня в Хогвартсе, в тумбочке.       - Ты уверена? - смеется Джин. - А не лежит ли он у тебя в кармане?       Девочка с полнейшим недоумением на лице вытащила из кармана браслет. Парвати расплылась в улыбке, у Падмы и Навы глаза расширились до предела. Выражение лица Гермионы было невозможно передать. А Таис подошла к ней, опустилась на колено и надела браслет на запястье, а потом прижала ладонь Гермионы к груди, смотря в засветившиеся от счастья глаза.       - Молодец, Таис! - зазвенел голос Игил. - Только жаль, что такой браслет нельзя носить на подобающем ему месте.       - Где это? - изумилась Таис.       - Такие браслеты обычно дарят самым близким подругам. Но у нас они гораздо больше, тяжелее и их обычно носят на бедре. Но земная мода... кто оценит красоту браслета, скрытого под вашими мантиями? Когда мы танцуем, наши украшения видны всем.       - А в чем вы ходите? - сверкнули глаза Гермионы.       - По-разному. Одежд, закрывающих все тело и не позволяющих видеть его красоту, у нас не было никогда. Многие ходят совершенно обнаженными, другие надевают подобие земных купальников, часто одеваемся в платья из полупрозрачных тканей, очень распространены так называемые ферматиалфе...       - Платье из лент? - перевела Гермиона.       - А не хочешь в нем походить? - улыбнулась Игил и, видя полыхнувшие глаза девочки, провела рукой. Плотная темно-синяя ткань мантии превратилась в полосы небесно-голубого цвета с ярко-зеленой каймой, перехваченные поясом под самой грудью. Игил отстегнула браслет и провела над ним рукой, увеличивая, а затем застегнула его на бедре.       Ровена повернулась к завороженно смотрящим на Гермиону школьницам и провела рукой, трансфигурируя их школьные мантии в такие же ферматиалфе пестрых расцветок, а затем подошла к Джин и склонилась в реверансе, приглашая ее на танец.       Игил провела рукой и откуда-то зазвучал вальс, а затем инопланетянка подошла к Парвати и положила руки индианке на плечи. Огромные раскосые глаза заполнили все поле зрения девочки, и та смогла только кивнуть на беззвучный вопрос. Девочку и женщину увлек ритм музыки, и Парвати закружилась, купаясь в волнах любви, исходящих от старшей подруги. Рядом с ними кружились, шепча друг дружке слова любви, Нава с Падмой, а Таис стояла, спрятав лицо на груди Гермионы, и они обе чуть покачивались в такт звукам.       Таис проснулась от внимательного взгляда рака, который залез на иллюминатор и буквально сверлил ее своими фасеточными глазами. Солнце пробивалось через десятиметровую толщу воды, придавая спальне Слизерина неверные колышущиеся желтоватые тона. Тихонько посапывает в своей кровати Дафна. В душевой слышится шум воды и беспечное мурлыканье Панси, что-то напевающей себе под нос.       Шрам на лбу, прежде не дававший о себе знать, непривычно саднил. Сон... Это все было сном? Ровена... Невилл-девочка... Беседа о хоркруксах... Телеэмпатия... Танец с Гермионой... Подаренный браслет... Браслет? Таис заглянула в свою каморку и похолодела. Стол, на котором она вечером оставила браслет, был пуст.       Теплая волна любви и нежности заставила сердце Таис затрепетать. Перед мысленным взором возникла рука Гермионы с надетым браслетом, а затем девочка почувствовала, как на ее спине смыкаются объятия и нежные губы прикасаются к ее губам.       Монотонное гудение будильника Ровены заполнило уши. Гермиона отодвинула полог и выползла из кровати. «Красивый сон, - подумала она, протирая заспанные глаза. - Надо обязательно рассказать о нем Таис. А что это тяжелое на руке?». Взгляд ее упал на сверкнувшие в лучах восходящего солнца рубины и малахит.       Изумленная именинница так и шлепнулась обратно на кровать. Мысли путались. Чудо? Продолжение сна? Но подарок служил неоспоримым доказательством реальности того, что произошло ночью. Сколько бы Гермиона ни глядела на него, он не собирался исчезать. Внезапно в ее мыслях возник образ рыжеволосой девочки, недоуменно и с испугом смотрящей на пустой стол. Гермиона подбежала к подруге, высоко подняв руку с браслетом, положила руки ей на плечи, развернула Таис к себе и прижалась губами к ее устам. Таис охнула, обмякла и прильнула к любимой, а Гермиона гладила длинные пахнущие мятой волосы, не в силах оторваться от них. На землю девочку вернул изумленный голос соседки.       - Что это, Гермиона? - глаза Лайзы Турпин, вошедшей в спальню, расширились до предела.       - Ты о чем? - хитро прищурилась Гермиона.       - Об этом, - пальцы Лайзы очертили браслет, не смея его коснуться.       - Секрррет! - промурлыкала Гермиона, направляясь в душевую.       Вечер выдался тихим и погожим. Солнце опускалось в озеро, окрашивая волны в цвета пламени. На камнях у воды сидели четыре девочки и мальчик. Гермиона что-то писала, Парвати и Таис прижались к ней с двух сторон, а Падма и Невилл, поглядывая на нежное трио, делили шоколадную лягушку.       - Гляди-ка, редкая карточка! - Невилл рассматривает вкладыш, на котором корчит жуткие гримасы старик с густой серебристой завитой по шумерской моде колечками бородой. - Креол Урский! Падма, у тебя его нет?       Падма берет карточку, долго разглядывает ее. Читает на обороте: «Креол, Сын Креола, Архимаг Пятого Уровня Магической Академии Шестидесяти Знаний, Верховный Маг Ура, Йоланга и Вавилона, Обладатель Радужного Жезла Владык, Поработитель Шумму, Тея и Метху, Победитель Эскетинга и Трех Великих Демонов Энку». А потом нежно смотрит на Невилла. Поток эмоций от подруги проникает в самое его сердце.       - Интересно, а здесь, на Земле, мысли друг друга мы читать сможем? - Невилл ласково перебирает тонкие длинные пальцы Падмы.       - Не знаю... Наверное..., - девочка берет кисть Невилла в свои ладони, - может быть, проверим? Отойдем вон туда, к тому дубу, я загадаю желание, напишу его, чтобы потом проверить, а ты его иcполнишь?       Падма вытащила из сумки перо и кусочек пергамента, подхватила вкладыш с Креолом Урским и они вместе побежали к дуплистому дубу на берегу. Там Невилл отошел на десяток шагов и отвернулся, а Падма поставила портрет Креола в дупло, из которого шумерский архимаг мог только свирепо зыркать подобно филину. Затем индианка настрочила: «Найди портрет Креола Урского», зажала кусок пергамента в кулаке и сбившимся от волнения голосом рыкнула:       - Давай, Невилл!       Мальчик повернулся к подруге. Сердце тут же почувствовало поток эмоций от Падмы и ответило радостным стуком. Он сделал несколько шагов. Сознание четко уловило: «Креол Урский». Невилл повернулся было к дуплу, из которого злобно сверкали глаза древнего мага, но его тут же захлестнула волна совсем других эмоций. Школьник повернулся, сделал три быстрых шага к индианке, опустился перед ней на одно колено и прильнул к ее губам.       Черные глаза индианки увлажнились, пальцы порвали в клочья ненужный кусок пергамента, а губы на вопрос:       - Я угадал?       Прошептали:       - Почти...       Древний маг в дупле скорчил брезгливую гримасу. --- *Я тебя люблю (хинди)