***
Эрагона вырвало прямо на чей-то труп. Со стоном прижав руку к раскалывающейся голове, в надежде снизить боль, он сплюнул изо рта мерзкое содержимое и высморкался. Пробуждение ещё никогда не казалось ему таким мучительным. Вчерашний день всплывал в памяти жуткими картинами, которые ни одно пойло оказалось не в силах залить. Усталость, нервное напряжение, стыд, вина, – всё это догнало и укусило его, стоило только открыть глаза. В довершение к ним лишь добавилось похмелье. Как люди лечат души, замывая воспоминания крепкой брагой, прямо сейчас Эрагон искренне не понимал. Стало разве что ещё хуже. Может быть, секрет заключался в том, чтобы никогда не трезветь. Ещё немного событий, разворачивающихся в том же духе, и он бы попробовал. «Люди такие хрупкие», – ухмыльнулась в его мыслях Сапфира. Эрагон проигнорировал её, тщательно прополоскал рот и умыл лицо. Он был весь покрыт застарелой кровью, от него несло, как от кулла, в желудке не осталось ничего, кроме желчи, а настроение плескалось где-то на уровне дерьма в сортире. Идти куда-то обсуждать итоги битвы у него имелось желания не более, чем носить воду в решете. Увы, в жизни бывала необходимость заниматься чем-то бессмысленным и бесполезным просто потому, что так должно. Почему должно? Потому что это распоряжение высокого начальства. Начальство восседало на скамье в душном каменном мешке, аки Гальбаторикс в тронной зале, и сияло неприкрытым счастьем, как раззак в беззащитной деревеньке. И даже вонь от ургальских вождей, которая сгустилась вокруг так сильно, что казалось, будто её можно потрогать руками, этой радости не омрачала. Эрагон, мужественно преодолевший путь от поля брани, на котором он свалился спать после адского пойла вместе с выжившими воинами и Сапфирой, до этого импровизированного зала для обсуждений, медленно опустился на скамью рядом с крепкой, надёжной стеной, откинулся назад и прикрыл глаза. Всё, чего он хотел сейчас, это ненадолго умереть, чтобы все, наконец, оставили его в покое. Арья села рядом, тонкая и звонкая, и совершенно не уставшая, и Всадник решил, что позже спросит у неё, про что они тут все говорили. Одно собрание он уже проспал, не страшно, если проспит и второе. Следующее пробуждение было немного легче. Голова уже не раскалывалась так сильно, просто немного давила, сильно хотелось пить, но в целом, стало гораздо лучше. Даже раны, оставшиеся после боя, на удивление, не болели, как будто волшебная водичка шамана их полностью излечила. Хотя как знать, может так оно и было в самом деле. Пригладив стоящие дыбом волосы, Эрагон огляделся. Вожди толпились в проходе, что-то яростно друг на друга рыча, эта их возня его, похоже, и разбудила. Арьи не обнаружилось рядом, и он действительно не мог винить её в том, что она ушла сразу, как только представилась такая возможность. И всё же что-то предательски замерло в его груди. Эрагон с отвращением осознал это «что-то» как укол одиночества. Это всегда были они с Сапфирой против всего мира, ничего не изменилось. Сапфира в глубине его души одобрительно загудела, мурча, как очень большая кошка. – Похоже, моя речь увлекает тебя безмерно, – Дарза бросил на него не впечатлённый взгляд, и Всадник неловко почесал затылок, не пытаясь как-то оправдаться. Да, он устал. Он всего лишь человек. В отличие от всех остальных, кстати. – Мы разрабатывали план нападения на Сурду, – лениво сообщил шейд, похоже, ожидая какой-то реакции. – Вот как? Здорово. И что потом? – пробормотал Эрагон, невыразительно смотря на главнокомандующего. – После того, как мы разобьём Сурду, что потом? – Ты, кстати, задал очень интересный вопрос, – в глазах шейда зажегся отблеск давно сдерживаемой угрозы, – а потом, мой юный друг, тебе придётся выбирать, кому и чему ты служишь на самом деле. – Что Вы имеете в виду? – пробормотал Эрагон, отводя взгляд, – я верен Его Величеству. – Как и все мы, – тонко улыбнулся Дарза, обнажая острые клыки. – Но, видишь ли, вот незадача. Все эти ургальские племена, которые ты вёл в бой, все эти войска, долго стекающиеся в Гиллид и обучаемые там, все, кого Империя готовила для своей бескомпромиссной победы... Подчиняются мне. Эрагон моргнул. – Но как же… Ведь Гальбаторикс… Элдунари… – А кто, по-твоему, обучал бывшего Всадника, предавшего свой Орден, тайнам чёрной магии? Кто заменил Морзана и Проклятых, когда начали один за одним сходить с ума их драконы? Кто помогал сдерживать, а затем ломать яростное сопротивление многочисленных драконьих душ, превращая их в относительно послушных, хоть и несколько своевольных рабов, какими ты их знаешь сейчас? Кто стоял у истоков всего этого? – шейд уже откровенно скалился, не скрывая своего злорадства. – Дай-ка подумать, частью элдунари первым овладел непосредственно я. – Частью, – Эрагон почувствовал, что замерзает, – насколько большой? Будет ли этого достаточно? – Если король разгадает Имя всех имён – ничего не будет достаточно, – с лёгким сожалением дёрнул плечом шейд. – Какое имя? – растерянно взъерошил волосы в конец запутавшийся Всадник. – Имя древнего языка и самой сути магии. Когда он это сделает, выбирать уже будет слишком поздно. – Не может быть. Он действительно в силах разгадать его? – Кто знает. Насколько мне известно, именно над этой тайной он бьётся столько лет, мало внимания уделяя всему остальному, оставляя разбираться с проблемами своих ближайших союзников, – Дарза так красноречиво скривился, что не оставалось сомнений, кто именно разбирался с как минимум значительной частью этих самых проблем. Эрагон потрясённо молчал, чувствуя неподдельный ужас, даже лишь задумываясь о такой возможности, что кто-то вроде их короля обретёт столь опасное знание. Это обернётся контролем над всеми, в ком есть хоть крупица магии, а то и вовсе над любыми живыми или не живыми существами. И бессмертный всевластный Император никогда не ослабит своего поводка. – Этого нельзя допустить, – Всадник в отчаянии сцепил руки на коленях, сдерживая их мелкую позорную дрожь. – Но как мы это сделаем? Он знает наши имена, если и не знает, то точно догадывается, читает мысли. Он прервал ваше сражение с Арьей, даже не присутствуя при этом. Сапфира не настолько огромна, чтобы суметь хоть как-то противостоять Шрюкну. Конечно, я мог бы ускорить её рост ещё немного, но всё равно, этого не хватит. – Есть множество заклинаний, с помощью которых можно противостоять драконам. Эльфы, например, – шейд как-то нехорошо усмехнулся, – во время войны с ними наловчились использовать множество любопытных проклятий. У тебя будет время приобщиться к их знаниям. Все они были опробованы на практике. Что же до осведомлённости короля о наших Именах… Я много лет изучал эту науку. Она меня бесконечно очаровывала. Самое прекрасное в Именах – это то, что они могут меняться. Подумай об этом на досуге. А после мы поговорим о решении, которое ты принял. – Может нам и вовсе не трогать Сурду? Давайте просто присоединимся к ней, – Эрагон рассмеялся, кажется, немного истерически. – Зачем мы вообще сражались с Варденами? – Примерно по той же самой причине, по которой пришлось отправить часть ургалов вместе с тобой отвлекать повстанцев, чтобы остальные могли беспрепятственно пройти в самое сердце сопротивления. Отвлекающий маневр, – снисходительно пояснил шейд. – И чтобы не оставлять за спиной врага, который спит и видит, чтобы ударить тебя в подходящий момент. А, ну и потому, что Аджихад мне, в принципе, не нравился, – и Дарза исчез в тенях, оставив Эрагона в полнейшем смятении. – Мог бы просто выйти через дверь, – выдохнул Всадник в пустоту комнаты, ни к кому, собственно, не обращаясь.***
Раздавшийся шум от движения заржавевшего засова заставил вздрогнуть женщину, запертую в импровизированной темнице. Она уставилась на вошедших тёмными испуганными глазами. Маска хладнокровия, которую она удерживала до сих пор, определенно пошла метафорическими трещинами. Эрагон отметил её ногу, перевязанную тряпкой, покрытой запёкшейся кровью и руки, предусмотрительно связанные за спиной. Пленница одарила его тяжёлым, нервным взглядом. Глаза у неё были густо подведены чёрным и из-за того казались близко посаженными, а на щеках неестественно яркие пятна являлись заслугой чрезмерного количества нанесённых румян. И всё же, что-то в ней казалось неуловимо знакомым, где-то раньше он точно видел такие же сурово поджатые губы и хищные черты. Тем не менее, Эрагон точно никогда не встречал её раньше. Арья, со странно пустым выражением лица, зашла внутрь комнаты следом за ним. На пленницу её появление произвело большое впечатление, если приоткрытый от шока рот и вытаращенные глаза о чём-то говорили. Впрочем, женщина сумела преодолеть своё изумление довольно быстро. – И давно эльфы предали нас и переметнулись на сторону изгнавшего их со своих земель в леса тирана? – горько поинтересовалась она. Арья и бровью не повела. Зато настала очередь Эрагона изумляться. – Вы знакомы?! – выпалил он, подавшись вперёд. – Конечно, это так, –- сдержанно кивнула варденка, восстановив самообладание. – Арья являлась очень ценным нашим союзником. До сих пор. Признаться, её выбор стороны в этом конфликте казался мне довольно очевидным. Увы, похоже, что мы ошибались. Или нет? – женщина склонила голову, обозначая вопрос. – До нас дошли слухи о её пропаже и смерти всех сопровождающих. Что с тобой случилось? – обратилась она к Арье. – Что они сотворили с тобой, дорогая? Арья оставалась невозмутимой, как и всегда. А вот Эрагон почувствовал, как зашевелился червячок сомнения. Он мало что знал про эльфийку, кроме сомнительных снов и слов Гальбаторикса, ещё более подлежащих сомнению. Тем не менее, он повелительно поднял руку, призывая к молчанию. – А ведь все так надеялись на появление нового Всадника, – вздохнула женщина. – Мы здесь, - твёрдо сказал Эрагон, – не для того, чтобы вести споры о морали и выборе. Для начала – назови своё имя. Будешь упорствовать в молчании, и я вытяну все знания силой из твоей головы. Только от твоего разума после этого мало что останется. Или ты можешь спасти себя и упростить нам задачу, рассказав всё добровольно. – Меня зовут Сабра, – мрачно ответила женщина. Эрагон вздохнул с облегчением. Ему действительно не хотелось бы кого-то пытать. – Двойники сообщили мне, что ты занимала важное место в иерархии повстанцев. – Я входила в Совет старейшин, – сухо сказала Сабра, неловко пошевелившись, передвигая здоровую ногу. – Почему ты решила выступить против своего короля? – Разве это не очевидно? – Ответь на вопрос. – У меня не было иного выбора, – женщина прищурилась. Прежде чем Эрагон успел спросить, что именно она имеет в виду, захлопнутая за ними дверь отворилась, и шейд, до того допрашивающий другого пленника, присоединился к ним. – Что у нас здесь? – лениво поинтересовался Дарза, в уголках его рта таилась змеиная улыбка. Эрагон подумал, что тот явно ожидает ответа вроде: «Говорить что-либо она отказывается», чтобы продолжить тешить свою жажду крови. Арью передёрнуло от отвращения. – Я как раз сообщала молодому Всаднику о том, что у меня не было никакого иного выбора, кроме как выступить за Варденов, – невозмутимо высказалась Сабра. – Нет, если вероятность попасть в пожизненное рабство меня не прельщала. Шейд оскалился. – Неужели? – вопрос, заданный опасно лёгким тоном. – Так и есть. – И какова же причина опасений? – Дарза глумливо усмехнулся. – Чем именно кто-то вроде тебя боялся привлечь внимание самого короля? – Не просто так я трачу каждое утро, чтобы безвкусно раскрасить своё лицо, – не обращая внимания на презрение в тоне шейда, ответила Сабра. – Вы поймёте, если дадите себе труд присмотреться ко мне внимательнее. Эрагон невольно последовал совету, уставившись на пленницу. Что-то царапало его память. Где-то он уже видел эти пронзительные чёрные глаза, орлиный нос, рот, сжатый в тонкую линию, черты, более подошедшие бы харизматичному мужчине, но мало добавляющие привлекательности женщине. Черные волосы, остриженные до плеч, выбились из причёски и вились крупными кольцами. Осознание, где он видел похожего человека, возникло внезапно – в тронном зале короля Гальбаторикса! То же лицо, тот же взгляд, если смыть всю эту краску… У императора Алагейзии в замке было целое крыло, отведённое для любовниц. Конечно, иногда они беременели и рожали детей. Но что в ней было такого особенного? Других королевских ублюдков никто не собирался преследовать. Свои предположения он высказал вслух. – Но никто из других ублюдков не унаследовал отцовского таланта к магическим искусствам, – коротко улыбнулась Сабра. – Двойники ничего не сообщили о наличии у Варденов хоть сколько-нибудь серьёзных колдунов, кроме них самих, – недовольно фыркнул шейд. Сабра пожала плечами. – Я не имею склонности демонстрировать своё оружие, как покойная Элессари. Носить нож в декольте – это несколько опрометчиво, на мой взгляд. Поразительно, как ей удалось дожить до седин. – А они знали? – вырвалось у Эрагона. – Вардены? О твоём происхождении? – Думаешь, тогда они бы позволили кому-то вроде меня занять место в их Совете? – удивилась Сабра. – С таким же успехом они могли предложить Муртагу их возглавить. Разумеется, никто ничего не знал и даже не догадывался. Повстанцы не так уж часто удостаиваются личной встречи с нашим прославленным монархом, – и ещё реже после этих встреч могут поделиться о нём впечатлением, - она иронично улыбнулась. – Большинство людей здесь понятия не имеет, с кем сражается. – Я правильно понял, что в противостоянии с королём тебя интересует только то, чтобы тебя оставили в покое? – неожиданно для себя спросил Эрагон, чувствуя, как между ними зарождается некоторое понимание. В глубине души он хотел того же самого. Просто безопасности для себя и Сапфиры. Никаких клятв и магических оков. Никаких душ драконов. – Да, так и есть, – с грустью кивнула Сабра. – Ради свободы я сделаю всё, что в моих силах, чтобы держаться как можно дальше от поля зрения короля, его планов и интересов. – Твои силы… насколько они велики? – Эрагону стало любопытно. – Ты можешь испытать меня, если пожелаешь, Всадник. Или ты, Арья. Раньше ты была очень хороша в этом. Гораздо честнее, чем когда-либо были Двойники. Я буду рада работать с тобой, независимо от того, на чьей действительно ты стороне. – Похоже, моё участие здесь не требуется, – шейд скучающе обвёл взглядом камеру и направился прочь, чтобы заняться следующим повстанцем, имевшим несчастие выжить. – Закончите сами, – с этим приказом он удалился. Эрагон посмотрел на Сабру, и та спокойно выдержала его взгляд. – Хорошо, я верю тебе. Покажи, на что способна, и я подумаю над тем, чтобы оставить тебя в живых. Нам нужны союзники. Мы сможем держать тебя подальше от двора. Но, если ты столь могущественна, то как позволила так легко захватить себя? – он указал на её связанные руки. Эрагон чувствовал, что Сабра изворачивается и лжёт. Вряд ли самые честные люди возглавляли повстанцев. Но всё же, часть того, что она говорила, вызывала отклик в его душе. Чувствуя себя немного склонным к защите, он сказал Арье, что справится без неё. Она явно испытывала дискомфорт от диалога с женщиной, которая, несомненно, знала её раньше. Эльфийка коротко кивнула и без возражений ушла. Эрагон остался с Саброй наедине. – Хорошо. Давай посмотрим, чего стоит твоя магия.