Встреча состоялась в одной кофейне в центре Лондона, хотя мистер Малфой был очень не доволен этим фактом, так как идти в район магглов ему совершенно не хотелось. Подобные действия были глубоко противны аристократу, и в обычной ситуации он не пошел бы на это даже под угрозой смертной казни, но сейчас ситуация была несколько иной. Единственное, что в данной ситуации радовало Люциуса, так это то, что страдает он не в одиночестве — рядом с ним по маггловским улицам тащился недовольный Маркус Гойл, который по этому случаю на пару с Малфоем был вынужден вырядиться в нелепый наряд, столь разительно отличающийся от благородных одежд истинного мага. При этом волшебника откровенно раздражало то, что все без исключения прохожие беззастенчиво пялились на них, не скрывая насмешки. Оглядев Люциуса с головы до пят, Гойл так и не понял, что именно вызвало смех. Обычная маггловская одежда: темно-серые брюки, синие кеды, длинный розовый халат поверх белой рубашки с воланом на манжетах и вырезе, черная шляпа-котелок. Сам Гойл был одет примерно также. И что в этом смешного?
Поттер ждал их на втором этаже кофейни, задумчиво глядя в потолок, а перед ним стояла нетронутая чашка с капучино. Сидевший же рядом Блэк с удовольствием потягивал свой кофе из объемного бокала, периодически заедая его пирожным. Глядя на них, Люциус отметил, что Сириус и его крестник одеты были несколько иначе, в связи с чем никто из посетителей не обращал на них внимания, а вот появления Малфоя и Гойла не осталось незамеченным — отовсюду раздавался шепот и тихий смех, весело блестели глаза.
— Сразу видно, Люциус, что уроки маггловедения ты прогуливал, — хмыкнул Сириус, в то время как Гарри удивленно вскинул брови, разглядывая пришедших волшебников. — Еще более глупо ты не мог вырядиться?
— Я пришел сюда вовсе не для того, чтобы выслушивать твои остроты, Блэк, — надменно процедил Малфой. — Потренируй свое остроумие на ком-нибудь другом.
— Предлагаешь Гойла вместо себя? — поинтересовался Сириус, бросив на мрачного волшебника насмешливый взгляд.
— Хватит, Сириус, — наконец-то подал голос Гарри. — Ты ведешь себя глупо. Но, тем не менее, он прав, мистер Малфой. Ваша одежда… скажем так, не очень сочетается друг с другом. Но я ожидал чего-то подобного, а потому подготовился, — Люциус с удивлением обнаружил, что рядом с ним стоит мужчина, держащий в руках стопку одежды. Еще один замер рядом с Гойлом. — Мне сообщили ваши размеры, и я взял на себя смелость приобрести для вас пару костюмов.
— Зачем? — удивленно спросил блондин.
— Хотя бы затем, чтобы на нас не пялились, — заметил Поттер. — Скажу прямо, сейчас вы выглядите откровенно смешно, а подобный вид вовсе не способствует сегодняшним темам. Вас проводят в отдельные кабинеты, где вы сможете переодеться.
Спустя несколько минут волшебники появились вновь, и надо признать, что теперь они выглядели намного лучше. Одетые в строгие костюмы — Гойл в бежевый, а Малфой в серый — два аристократа сразу же потеряли всякую комичность. Причем Малфой, разглядывая себя в зеркале, нехотя вынужден был признать, что данный костюм смотрится на нем гораздо лучше, чем его любимая черная мантия.
— Совсем другое дело, — улыбнулся Гарри. — Прежде, чем мы перейдем к нашим проблемам, может вы хотите что-то заказать?
Словно по волшебству рядом со столиком появилась миниатюрная официантка с блокнотом в руках. Сделав заказ, волшебники вновь принялись разглядывать друг друга, причем от взгляда Малфоя не укрылась одна деталь — Поттер вел себя так, будто это заведение принадлежало ему. Куча мелочей отмечалась наметанным глазом волшебника — поза юного волшебника; взгляд, который официантка украдкой бросала на Поттера; скорость, с которой местный персонал исполнял распоряжения подростка. Вывод напрашивался сам собой.
— Это место принадлежит вам, — заключил Малфой, обращаясь к Поттеру.
— Не совсем, — улыбнулся Гарри. — На данный момент все бумаги оформлены на Сириуса, как на моего опекуна. Все-таки я еще несовершеннолетний. В дальнейшем, да, все перейдет ко мне.
— Вы решили вложиться в маггловский бизнес? — с насмешкой заметил Гойл-старший. — Сразу видно, молодой человек, что Вы воспитывались в неподобающей среде.
— Мои дела вас не касаются, — тон Поттера похолодел, а от Малфоя не укрылось, что даже Блэк вздрогнул от прозвучавших стальных ноток. — Но раз уж Вы подали голос, мистер Гойл, перейдем к наиболее волнующей меня проблеме. Брачный договор, который заключили Вы и мистер Дэвис. Я хочу, чтобы Вы его расторгли.
— И почему я должен это делать? — презрительно скривился Маркус. — Данный брак очень выгоден для нас, для нашего наследия.
— Но он совершенно не отвечает моим интересам, — голосом Поттера можно было заморозить воду в Черном озере. — Брак вашего сына с Трейси не входит в мои планы.
— Мне нет дела до твоих планов, мальчишка! — зло прорычал Гойл, начисто игнорируя вся знаки, которые пытался подать ему Малфой. Блондин чувствовал, что Маркус сам загоняет себя в могилу, причем каждое его слово все стремительнее приближало этот миг. — Кем ты себя возомнил?!
— Лордом Певереллом, для начала, — спокойным тоном ответил Гарри. — И вашим сюзереном, как минимум, — Гойл заткнулся, но в его глазах отчетливо читался гнев. — Ваш род в свое время поклялся служить Певереллам, и я намерен вернуться к этим прекрасным временам. Уже совсем скоро я вступлю в титул и призову своих вассалов.
Всех, — особо выделил Поттер, бросив короткий взгляд на Малфоя.
«Он знает, — с нарастающим ужасом понял Люциус. — Он узнал о клятвах».
— Осмелюсь предположить, что у вас на руке сейчас красуется один очаровательный рисунок, на котором изображен герб моей семьи, — подросток улыбался одними губами, но его глаза оставались холодны. Блэк молчал и упрямо делал вид, что его здесь нет. — Вы подчинитесь, мистер Гойл, сейчас или потом. И лишь от вас зависит, как именно это произойдет.
— Наглый мальчишка! — окончательно взбесившийся волшебник вскочил со своего места, когда ему в затылок уперлось что-то холодное, и раздался сухой щелчок.
— С такого расстояния и под таким углом, мистер Гойл, пистолет сорок пятого калибра начисто снесет вам голову, — сухо заметил Гарри, отпивая свой кофе. — И живы Вы лишь потому, что мне не хочется смотреть, как ваши мозги забрызгают собой все стены.
В наступившей тишине было слышно лишь тихое жужжание откуда-то из-под потолка. Малфой краем глаза оценил обстановку, поняв, что их обдурили. В кофейне не было посетителей — каждый из присутствующих замер подобно изваянию, но их руки находились под столом, крепко сжимая маггловское оружие. А за спиной Гойла стоял коренастый шатен с короткой стрижкой, прижимая к затылку мага вороненный пусталет.* Под потолком что-то мелькнуло, и Малфою показалось, что это был крупный зеленый жук. Решив не забивать себе голову ерундой, маг вернулся к нынешней проблеме.
— Я думаю, мистер Поттер, что Маркус глубоко раскаивается в своем поведении, — Гойл открыл было рот, но Люциус заткнул его одним взглядом, после чего добавил сквозь зубы. — Он несколько эмоционален и не всегда следит за тем, что и кому говорит.
— Я заметил, мистер Малфой, и должен признать, что сам страдаю от этой проблемы. Но факт остается фактом, — Поттер вперил в побледневшего волшебника тяжелый взгляд. — Вы разорвете брачный контракт, мистер Гойл. Как предпочитаете это сделать? По-плохому, или все-таки по-хорошему?
Жужжание сверху раздалось вновь, и в этот раз Гарри поднял глаза к потолку, внимательно его разглядывая. Неожиданно его глаза расширились от изумления. Остальные последовали его примеру, и увидели на потолке крупного зеленого жука, который сорвался со своего места и полетел к выходу.
— Остановите этого жука, немедленно! — проорал Поттер, выхватывая палочку.
Люди подскочили из-за столов и устремились за жуком, не очень понимая сути происходящего. Тем временем мелкая тварь ловко облетала одно препятствие за другим, мечась из стороны в сторону, тем самым еще больше осложняя людям свою поимку. Жук уже практически вылетел в приоткрытое окно, когда на его пути выросла неожиданная преграда — та самая миниатюрная официантка, которая неожиданно стала выше, а ее ладони расширились на подобии небольших лопат. Уже не успевшее увернуться насекомое было сбито одним метким ударом, от которого жук свалился на пол, опрокинувшись на спину. Официантка же с каменным лицом подошла и занесла ногу, которую с силой опустила.
— Стой!!! — раздался запоздалый крик, а уже через миг во все стороны ударила кровь, забрызгав в том числе и официантку. С раскрытыми от ужаса глазами девушка смотрела на расплющенное женское тело в зеленом платье и жесткими светлыми волосами. Подбежавшие маги с огромным трудом узнали в этих останках Риту Скитер.
***
«Ежедневный Пророк» горел.
Весь Косой переулок, привлеченный отсветами огня, сбежался смотреть на это поразительное зрелище, но никто даже не пытался помочь потушить пожар. В частности одной из причин было то, что горело здание уж больно сильно, источая густой черный дым, а все попытки магов утихомирить огонь, ни к чему не приводило. Казалось, что вода лишь усиливает пожар. В конце концов волшебники плюнули и прекратили бесплодные попытки справится с огнем, и лишь члены редакции продолжали бегать вокруг пылающего здания, которое все больше превращалось в пепелище.
В конце концов раздался треск и грохот, после чего фасад здания обвалился, подняв в ночное небо облако горящих искр. Зеваки с испугом разбежались в стороны, но уже через пару метров останавливались, живо обсуждая между собой произошедшее.
— Что дальше?
— Ничего. Задание выполнено. Осталось вернуться, доложиться, и можно отдыхать.
Разговор шел между небольшой группой людей, своим обликом мало походящих на рядовых волшебников.
— Слушай, а чем вообще эта газетенка не устроила полковника?
— Его — ничем. Кроули плевать на этих писак. А вот Поттера они разозлили. Что-то там написали про его девушку.
— Страшно представить, что было бы, если бы оскорбили его самого. Или, не дай Бог конечно, его покойных родителей.
— Думаю, в этом случае нам пришлось бы перебить всю редакцию.
***
Дамблдор в полном одиночестве сидел в своем кабинете. Даже Фоукс куда-то улетел, и директору не с кем было поделиться своими мыслями. А ему было о чем поразмышлять.
С каждым днем старый волшебник все больше понимал, что ситуация выходит из-под его контроля. Схемы рушились, планы рассыпались уже на этапе планирования, помощники творили одну глупость за другой, еще больше усугубляя и без того не самую лучшую ситуацию.
Взять, к примеру, Грейнджер и Кормака. Что было велено этому самодуру? Привлечь внимание Грейнджер к своей персоне, заинтересовать, в идеале влюбить и привязать к себе. Все это нужно было проделать максимально осторожно, с чувством и тактом, ну и, само собой, с предельной вежливостью и уважением к чувствам и желаниям самой Грейнджер. Такие дела требовали неспешности и тщательно взвешенных действий. В идеале, при должном подходе Гермиона к концу учебы в Хогвартсе окончательно бы влюбилась в МакЛаггена, плавно и по собственной воле перейдя в стан сторонников самого Дамблдора. А что в итоге?
Этот болван Кормак испортил все, не слушая мудрых советов более опытного директора, решив, что Гермиона сама с радостью бросится к нему на шею, стоит ее только поманить. В итоге он начал клепать одну ошибку за другой, что в итоге вылилось в совершенно закономерный и в тоже время неожиданный финал — Грейнджер лишь возненавидела МакЛаггена, к всеобщему удивлению начала открыто встречаться с Виктором Крамом и уж тем более не собиралась присоединяться к Дамблдору. Просто потому, что не видела в этом никаких для себя перспектив. Легкая разведка показала, что уважение, которое девушка испытывала к уважаемому директору на первых курсах, стало исчезать, а после того, как она сошлась с Крамом, и вовсе стало стремиться к нулю.
Следующая проблема была уже покрупнее. Драко Малфой. Этот юнец, неведомым образом оказавшийся на Гриффиндоре, с каждым днем все больше подминал под себя весь факультет, практически прекратив всякие боевые действия со слизеринцеми, за исключением отдельных личностей, судьба которых все еще решалась. С одной стороны, Дамблдора не могло не радовать, что вражда двух факультетов начала угасать, но с другой стороны это произошло слишком рано. Волдеморт еще не восстал, и Слизерин еще требовалось очистить от верных сторонников самопровозглашеного Темного Лорда — самых опасных, самых одиозных. Тех, кому никакой второй шанс уже не помог бы. Но как это сделать, если один из этих сторонников обосновался в самом сердце любимого факультета самого директора?
Еще одним минусом был тот факт, что из-за выходки отдельно взятых слизеринцев Северус Снейп впал в немилость Малфоя, а данный аристократ был из числа тех, кто не забывает оскорблений. В его глазах, во всем виноват был Снейп, который не смог вправить мозги своим подопечным, а значит, стоит задуматься, оставлять ли его деканом на следующий год. Малфой, на пару с Гринграссом, закусил удила и так просто утихомириться уже не желал.
Ну и главной проблемой для Дамблдора по-прежнему оставался молодой Поттер. Этот мальчик разрушал все планы, какие только директор составлял на его счет. Узнав, что Дэвис решил выдать свою дочь замуж за Гойла, Дамблдор не мог упустить такой шанс вбить клин между молодыми людьми. Ему было неприятно это делать, но иначе было нельзя — Дэвис могла сбить Гарри с правильного пути, по которому строптивый рейвенкловец и так не желал идти. Финал поразил всех без исключения — данная история лишь еще больше сблизила Поттера с девушкой, и даже травля с помощью «Пророка», к которой прибегнул директор, ничего не дала. Дамблдору очень не хотелось подключать к этой истории Скитер, но без нее было не обойтись. Если кто и мог очернить Трейси Дэвис с головы до ног, то только скандальная журналистка, собаку съевшая на подобных делах.
И снова мимо! Статья Скитер лишь окончательно вывела Поттера из себя, но никак не разлучила его с Дэвис. А уж когда на девушку прямо в Большом Зале посыпались письма с оскорблениями, остатки терпения вспыльчивого юноши окончательно испарились. Сперва Грегори Гойл отправил отцу письмо о том, что Поттер желает с ним встретиться. Следом такое же письмо отправилось в особняк Малфоев. Любое упоминание статьи в присутствии Гарри было чревато крупными проблемами, из которых хороший удар в зубы был самым безобидным вариантом. Чего уж говорить, если после урока с гриффиндорцами взмыленный и бледный Снейп влетел в кабинет директора, утверждая, что Поттер очень близко подошел к одной бесспорно важной, но очень опасной правде. Причем опасной в первую очередь именно для Снейпа. И все это после того, как Северус имел глупость прочитать злополучную статью прямо посреди урока на глазах у взбешенного Гарри.
Последние вести окончательно отправили директора в глубокую печаль — верный друг сегодня сообщил ему, что Маркус Гойл неожиданно расторг брачный контракт с Дунканом Дэвисом. Прошел слушок, что Элеонор Дэвис, урожденная Бэддок, собралась подать на развод, хотя этот слух, скорее всего, был ложным. Но последней каплей для директора оказались вести о том, что Рита Скитер бесследно пропала, а офис «Ежедневного Пророка» сгорел дотла.
Дамблдор чувствовал себя очень и очень старым. Он просто не успевал следить за всеми событиями, все больше теряя контроль.
Старому магу просто хотелось отдохнуть.
***
— Дафна, Трейси, — Гарри с доброй усмешкой смотрел на девушек. Трейси сияла, как начищенный галеон, Дафна… Прочитать на лице Дафны хоть что-то для Гарри всегда было непосильной задачей. Особенно, если она сама этого хотела. — У меня к вам важный разговор.
— О чем же? — сверкала улыбкой Дэвис. Новость о том, что Гойл-старший разорвал контракт, заставила девушку на радостях прыгать до потолка.
— О нас.
*это намеренная ошибка.
