Согрешим?

***

      И все-таки Малия очень красива. Не зря Стайлз женился именно на ней. Когда-то она была для него целым миром, и он действительно любил ее. Любил так сильно, что женился спустя какие-то месяцы их отношений. Совсем скоро Стайлз понял, что они поторопились, но в конце концов эта была его любимая Малия, а ради нее он готов был горбатиться на нескольких работах и ютиться в маленькой комнатушке. Новость о беременности стала для Стайлза как гром среди ясного неба. Больше всего на свете он мечтал о сыне, но не желал ему жизни в нищете, в которой оказалась их молодая семья. Малия, как истинная католичка, никогда не стала бы делать аборт, поэтому Стилински пришлось идти на крайние меры. Он попросил помощи у родителей своей жены, которые даже не скрывали неприязни к мужу своей дочери. Никогда еще Стайлзу не приходилось так унижаться, но ради своей семьи он готов был на многое.       Старые религиозные фанатики предъявили лишь одно условие, на которое Стилински никогда не пошел бы по своей воле. Казалось, что плохого в том, чтобы его сын рос по католическим правилам, но для Стайлза это было больной темой. Когда-то он поклялся себе, что если у него будут дети, он все сделает, чтобы те никогда не пошли по религиозному пути. Еще подростком Стайлз уяснил, какой может быть жизнь человека, никого, кроме своего Бога не любящего. Он помнил отца Дерека с его бесконечными молитвами и запретами, с его узкими взглядами на мир, и не желал похожей участи своим детям. Но выбора у него не оставалось, поэтому он согласился на выдвинутые условия. В конце концов, воспитывать детей в религиозной строгости иногда бывает полезным. Вот только Стайлз не понимал тогда, как тяжело ему самому будет спустя столько лет снова окунуться в жизнь, где есть религия.       Впервые за много лет он переступил порог церкви, когда крестили его сына. Никакой воодушевленности от посещения храма Господня Стайлз не почувствовал, наоборот, на него словно свалился тяжкий груз. Казалось, что многочисленные статуи и иконы со всех сторон смотрят на него с осуждением, а сам Бог укоризненно качает головой. И хотя Стилински никогда не верил в его существование, в тот день присутствие некой высшей силы преследовало парня на каждом шагу. Он никак не мог отделаться от странного чувства беспокойства и стремился поскорее покинуть «святое» место. Но сбежать в самый ответственный момент Стайлз не мог, поэтому нервно ерзал на скамье в окружении родственников, ожидая прихода священника.       Им оказался ничем не примечательный на вид мужчина средних лет. Он был очень худой и высокий, казалось, будто ряса велика ему как минимум на пару размеров, двигался он как-то резко и прерывисто, рассекая воздух полами своего одеяния. Ничего привлекательного в этом человеке не было, но Стайлз возбудился, глядя на него. Ему казалось, что просто нахлынули давно забытые воспоминания, но с каждым приходом в церковь острое возбуждение возвращалась. Только теперь пред собой Стайлз неизменно видел отца Дерека, образ которого бережно хранил в своем сердце. Медленно затухающий огонек снова вспыхнул в его груди, и Стилински ощутил ту сводящую с ума любовь, что толкает на преступления, заставляет без оглядки прыгать в бездну и заживо сгорать во всепоглощающей страсти. Стайлз все еще любил Дерека и больше всего на свете желал опять познать его прикосновения. Все чувства, испытанные к Малии, теперь казались ему такими маленькими и незначительными, что он невольно задавался вопросом — как он мог так ошибаться?       И все-таки Малия была очень красивой. Пусть Стайлз больше не любил ее, но сердце по-прежнему сжималось от нежности, когда он смотрел на нее. Да, эти чувства были так ничтожны, по сравнению с теми, что он испытывал к Дереку, но и этого хватало, чтобы остаться рядом с ней. Засыпать и просыпаться в одной постели, ужинать за одним столом, целовать перед уходом на работу было не так уж и трудно, пока Стайлз не почувствовал разницу. Конечно, с Дереком он не мог позволить себе полноценную жизнь, но засыпать рядом с ним было куда приятней, чем с Малией. И пусть с женой Стайлз виделся каждый день, она постепенно становилась ему чужой. Стилински даже начал думал, что после всего произошедшего вообще не сможет прикасаться к Малии, но это было не так. Жена не стала ему противна, хотя былого удовольствия от секса он больше не получал. Двигаясь внутри ее молодого тела, Стайлз представлял себя на месте жены. Он прекрасно знал, каково это — чувствовать горячий пульсирующий член, который полностью тебя заполняет, с каждым толчком приносит волну удовольствия, заставляя стонать в голос. Ему нравилось представлять, как крупная головка раздвигает стенки его ануса, медленно проникая внутрь. Дерек всегда так делал, наслаждаясь скулежом Стайлза, который просто изнывал от желания. Он всегда был так нетерпелив, чем священник активно пользовался. Ему нравилось, как Стайлз сам насаживался на член, шипя сквозь зубы, нравилось, как он вертел задницей, пытаясь найти заветную точку, и ему просто сносило крышу, когда парень все-таки находил ее и громко стонал. В такие моменты у Дерека слетали тормоза, и он грубо трахал своего любовника, не осторожничая, вгоняя свой член на всю длину с такой силой, что шлепки кожи о кожу слышны были даже за пределами комнаты. А с недавних пор их секс не ограничивался пределами одной церковной комнатушки.       Дерек все-таки переехал в лофт, выбранный Стайлзом, после того, как в восточном крыле начались полномасштабные ремонтные работы. Из-за несчастного случая, который был придуман лично Стайлзом, священник несколько недель провел в больнице, приходя в себя и набираясь сил. Службы в его отсутствие вел вынужденный здесь задержаться Питер. О здоровье племянника он так ни разу и не поинтересовался, опасаясь наткнуться в больнице на Стайлза, который буквально поселился там. Хотя опасности для жизни Дерека больше не было, парень все свободное время проводил у его постели, чем вызывал у жены острые приступы ревности. Малия несколько раз порывалась пойти в больницу с мужем, но тот всегда был категоричен, оправдываясь тем, что там и так много посетителей, а священнику нужен покой.       Неудивительно, что за эти недели их отношения с женой сильно испортились. Всегда такая спокойная Малия просто душу вытрясала из Стайлза, подозревая его в неверности. Дошло до того, что она опустилась до слежки, но убедившись, что муж действительно проводит вечера в больнице, девушка на какое-то время успокоилась. Когда Дерека выписали, волна ревности поднялась с новой силой, ведь теперь все свободное время Стайлз проводил в церкви. И опять пришло время тайной слежки, которая снова не подтвердила опасения жены. Убедившись в том, что супруг по-прежнему ей верен, Малия успокоилась. А в один из тех немногочисленный вечеров, что Стайлз проводил дома, она призналась ему во всех своих подозрениях, слезно прося прощения.       Стилински, конечно же, простил, но для себя сделал выводы. Он слишком расслабился, позволяя себе так много времени проводить с Дереком, и будь его жена хоть немного испорченней, она бы поняла, как была близка к истине. Но его красавица-жена — истинная христианка, не допускающая и мысли о том, что ее муж может изменять ей с мужчиной, да еще и священником. Она все так же с улыбкой на лице продолжала встречать его с работы, и Стайлз решил, что должен больше времени проводить с семьей. Дерек эту идею охотно поддержал, ведь он все еще чувствовал себя виноватым за то, что разрушает чужой брак. К Малии он не ревновал, осознавая, что на Стайлза у него вообще нет никаких прав. Она его законная жена, их брак был заключен на небесах, а он сам всего лишь вор, крадущий частичку любимого человека.       Но Дерек смог смириться с таким положением вещей, как и с тем, что врата рая закрыты для него навсегда. Да и зачем ему этот рай на небе, если он смог найти его на земле? Он совсем небольшой и вмещает только двух человек, но ведь большего и не нужно. Это их со Стайлзом личный рай, в котором они забывают обо всем. И все проблемы уходят на задний план, никакой суеты и печали, лишь две любящие души, которые спустя несколько часов вновь расстанутся, но всеми силами будут тянуться к друг другу.       Сейчас уже трудно представить, что когда-то они могли от всего этого отказаться. Как наивно думать, что их любовь когда-нибудь пройдет. Как глупо надеяться, что они смогут быть счастливы с кем-то другим. Судьба свела их, жестоко поиграла, но подарила величайший дар — возможность быть любимыми. И сейчас, вспоминая свое недалекое прошлое, Стайлз знает, что всю жизнь шел именно к этому моменту. Учеба, свадьба, рождение сына — все это было словно не с ним. Ведь в душе он все тот же семнадцатилетний мальчишка, влюбленный в священника. И пусть сейчас жизнь гораздо лучше, чем в былые времена, страх быть отвергнутым никуда не исчез. Он все так же пускает свои ядовитые корни глубоко в сердце, отравляет легкие, из-за чего порой так трудно дышать, но со временем Стайлз справится с этим, потому что даже Бог ему не помеха.