Ни жив, ни мертв

Стайка первокурсников в панике разлетелась по сторонам. Испуганно шарахнулся к стене парень с пятого. С визгом отскочили какие-то девчонки. Драко не замечал ничего. Он быстро, с трудом не срываясь на бег, шёл по коридорам подземелья Слизерина. Крэбб с Гойлом едва поспевали следом, то и дело переходя на тяжёлую трусцу и тяжело отдуваясь. И без того обычно бледное, лицо Драко сейчас напоминало кусок мрамора. Даже губы побелели и сжались в узкую полоску, а остановившийся взгляд только добавлял сходства с каменным изваянием. Живыми оставались лишь гневно подрагивающие крылья носа, да временами дёргалась в нервном тике щека. Большего Драко не мог себе позволить, как бы ему не хотелось убивать каждого встречного или биться головой о стены. Сейчас у него одна задача – донести свой гнев, не расплескав, до Комнаты-одиночки. Этот аналог Выручай-комнаты ещё в первые дни в школе показал ему профессор Снейп. Драко тогда забился в какой-то тёмный уголок, чтобы без помех выплакать тоску по дому и обиду на судьбу, так жестоко посмеявшуюся над ним, но от привидений-то в замке не спрячешься. Уже через четверть часа декан узнал обо всём и лично отвёл зарёванного мальчишку к неприметной двери в конце заброшенного коридора. Подобно Выручай-комнате, Комната-одиночка была способна подогнать обстановку под нужды пришедшего. Но у неё было важное отличие – сколько бы человек не вошло в двери, каждый оказывался в ней в одиночестве, один на один с собой. Для бесед она не годилась, но вот выплакаться без лишних глаз или помечтать без посторонних… Ещё в ней хорошо было учить уроки: никто не сопел жалобно над ухом, надеясь списать, не отвлекал разговорами. И, отрабатывая пассы, можно не бояться, что выглядишь глупо, если что-то не получается. Жаль, что нельзя было совсем переселиться сюда – если уснуть в Комнате-одиночке, проснёшься всё равно в собственной постели. Тяжёлая дверь гулко захлопнулась перед носом верных телохранителей, принеся секундное облегчение. Дошёл… Выдержал… Обессиленный борьбой с собственной яростью, Драко тяжело привалился ко внутренней стороне двери и медленно ополз на пол. Но облегчения хватило ненадолго. Новая волна бешеной обиды перехлестнула горло, не давая дышать. «За что?!» Кулак впечатался в стену, стрельнув желанной болью… «Сволочи!!!» Драко поднял голову и обвёл мутным взглядом обстановку. Да, то, что надо… На хрупких, почти невесомых столиках громоздились пирамиды дорогого фарфора и хрусталя, стены завешаны тканью, а по свободному пространству тут и там разбросаны разномастные подушки. Не вставая, Драко пнул ногой ближайший столик. Жалобный звон фарфора тёплой ладошкой прошёл по ледяному комку в груди, вызвав судорожную, больше похожую на звериный оскал, улыбку. Со свистом втянув сквозь зубы воздух, Драко медленно поднялся и с наслаждением смёл всю груду тарелок с соседнего стола. Он бил посуду сосредоточенно и методично, не пропуская без внимания ни одной мало-мальской чеплашки, как будто это было главным делом его жизни. Дойдя до ближайшей стены, ни на миг не затормозив, так же размеренно сдирал и рвал ткани, если попадала под ноги подушка – рвал и её, иногда даже зубами, не обращая внимания на лезущие в глаза и нос перья. Когда с громким треском слетела последняя занавеска, Драко даже отшатнулся - за ней, в небольшой нише стоял манекен. Обычный манекен из магазина готового платья. Старый, потёртый, кое-где даже помятый, в характерной нелепо-напряжённой позе. Кое-как напяленная мантия гриффиндорцев была ему явно не по росту, криво нахлобученный рыжий клочковатый парик ярко контрастировал с выцветшими красками нарисованного лица, густо заляпанного мелкими брызгами охры. Несколько мгновений Драко стоял неподвижно, мечтательно улыбаясь и сладко прижмурив глаза. А потом вдруг коротко, резко, без замаха врезал кулаком в то место, которое у человека называют «солнечным сплетением». Дыхание у манекена не перехватило, за отсутствием такового, но это не помешало ему покорно скрючиться, получив солидную вмятину на животе. Движение оказалось столь правдоподобным, что дыхание перехватило уже у самого Драко. Даже тихонько застонав от наслаждения, он ударом в лицо заставил куклу выпрямиться, аккуратно поправил парик и теперь уже широко, от души, размахнулся… К тому времени, когда у его ног громоздилась только бесформенная куча обломков и тряпья, лихорадочную активность сменил полный упадок сил. Безумная, криво прилепленная улыбка постепенно стекла с лица. Драко тихонько опустился на корточки, обхватив колени, уткнулся в них носом и медленно завалился на бок, прямо на осколки какой-то супницы. Вот так бы и лежать вечность… И чтобы никто не знал, где он и что с ним… Чтобы никто не мог прийти и вмешаться в его жизнь… Никогда не видеть осточертевших стен Хогвардса, не ждать очередной выволочки отца, не искать взглядом ненавистных зелёных глаз… За что?! За что ему всё это?! Как он проклинал тот день! Если бы знать, чем всё кончится, он бы ни за что не напросился тогда с родителями за покупками. И уж точно не сунулся бы в этот чёртов магазин! Вызвали бы мадам Малкин на дом - поди, не переломилась бы, пришла! А ведь мать предлагала заказать школьную мантию у своей портнихи. Нет, захотелось ему, чтобы как у всех! Чтобы покупать с родителями учебники в Косом переулке, чтобы самому выбрать сову, чтобы почувствовать себя обычным мальчишкой… Доигрался! Давно пора было понять, что всё это не для него… Как он тогда считал дни, оставшиеся до первого сентября! Как хотел снова встретиться с этим мальчиком! Снова увидеть эти пьяные от счастья зелёные глаза, узнать, как его зовут, предложить дружбу и покровительство. Он бы рассказал ему всё-всё, что прочитал о Хогвартсе, поделился всем, что имел, упросил бы отца помогать его родителям… Но его опередили. Рядом с зеленоглазым уже крутился этот рыжий недоносок. И никогда больше Драко не видел наяву того восторженного взгляда, так покорившего его в маленьком магазинчике мадам Малкин. Он привык всегда получать то, что хочет, а Поттер лишил его самого важного, того, ради чего вообще стоило ехать в эту чёртову школу. До того дня главным в жизни Драко было угодить отцу, доказать ему и самому себе, что он достоин носить фамилию Малфой. Теперь появилась ещё одна цель: побольнее ударить Поттера. Заставить его пожалеть, что променял самого Малфоя на какого-то неудачника Уизли. Отомстить за несостоявшуюся дружбу. Чтобы ему стало так же больно, как было больно Драко каждый раз, когда он видел сдержанную неприязнь в тех самых глазах, в которых когда-то плескались восторг и счастье. А потом Поттер исчез. И жить стало незачем. Дни стали тусклыми и серыми. Но ночи были ещё хуже – ночью приходили сны. Там они были вместе. Смеялись, дурачились, тихо разговаривали о чём-нибудь, мечтали… А потом Поттер уходил. Иногда оглянувшись, а иной раз будто и не замечая отчаянно звавшего его Драко, бегущего за ним. Он так часто просыпался в слезах, что завёл привычку держать под подушкой подаренный матерью ещё до школы заговорённый платок. Только благодаря этому платочку ему не приходилось каждое утро щеголять красным носом и опухшими со слёз глазами. А ведь он лишь на прошлой неделе порадовался, что реже стал видеть эти сны, что по ночам просто проваливается в сонную одурь без сновидений. Тяжёлую, почти не дающую отдыха, но не тревожащую душу. И вот теперь… Какого чёрта?! За что?! То, что он увидел в столовой, оказалось последней каплей – Горислав, не успев сесть за стол, так и прилип взглядом к этому рыжему ублюдку, укравшему у Драко дружбу Гарри. Сердце резануло старой болью так сильно, будто не было этих шести лет, будто снова вернулся их первый день в Хогвардсе. А он-то думал, что научился держать себя в руках… Вся разница только в том, что в тот день он просто плакал, а сегодня ему потребовалось лекарство покрепче – все костяшки на руках посбил. И, кажется, порезался осколком супницы, на которой лежит. Но вставать всё равно не хочется. Хочется закрыть глаза и уснуть. Жаль, что нельзя больше не просыпаться. Интересно, заметил бы Горислав его исчезновение? Вряд ли. Вот Гарри бы заметил… Пробуждение было малоприятным: видимо, во сне он опять плакал, и теперь глаза опухли и покраснели, а голова раскалывалась от боли. Ко всему прочему, жутко хотелось есть – вчера, готовясь к встрече, он пропустил обед, а ужин… Впрочем, у него где-то в чемодане валяется пара яблок - сунула «на дорожку» старая служанка. Когда-то она была его нянькой и до сих пор опекает молодого хозяина, будто не замечая, что он уже вполне способен сам вытереть себе нос. Вот и в этот раз почему-то решила, что в Хогвардс-экспрессе он успеет умереть с голоду, не доехав до школы. Отогнав привычное раздражение от глупости этой курицы, Драко тихонько выбрался из-под одеяла. Час был совсем ранний, едва рассвело, все ещё спали. Драко на цыпочках подкрался к соседней кровати и приподнял край полога. Горислав спал на спине, широко раскинувшись. Одеяло сползло чуть не до пояса, обнажая гладкую загорелую кожу груди. Сейчас особенно заметно было его отличие от Поттера – тот запомнился Драко хотя и не задохликом, но невысоким и достаточно щуплым. Конечно, квиддич не дал ему возможности стать хилым очкариком, но и такого разворота плеч как у новоявленного братца подарить не мог. А у Горислава посмотреть есть на что. Мускулатура и на руках и на груди не чересчур рельефна, но явственно обрисована. Кожа идеально гладкая, ровная, на открытых местах тронутая золотисто-коричневатым загаром. Темнее всего руки и плечи, но и на груди нет совсем уж бледных участков. Небось, всё лето на каком-нибудь южном пляже у моря провалялся. Вон, какой ровный загар. А что? Не в полях же спину солнцу подставлял. Вельяминовы себе и не такое могут позволить. Это он вынужден всё лето сиднем сидеть в дождливой Англии. А всё потому, что родители панически боятся отпустить его хоть на шаг. Да он, честно говоря, и сам не рвётся оказаться один на один с Тёмным Лордом… Интересно, а как это – жить без опаски, зная, что никто не посмеет поднять на тебя руку? В огромном имении, где каждый по твоему первому зову кинется на помощь… Хотя, что это он? Какая помощь?! Тёмный Лорд в Россию не суётся, ходит слушок, что ему там разок нос уже прищемили. А больше кого может бояться наследник столь могущественного рода? Тем более что у него нет отца… Поймав себя на этой мысли, Драко опомнился и резко задёрнул полог. Надо же, какая ерунда в голову лезет! Отец же не просто так его наказывает! Он же не виноват, что его сын тупой лентяй. Вот бы быть таким же умным, как Грейнджер… Почему этой грязнокровке достались шикарные мозги, а Драко, при всей его чистоте крови, приходится по двести раз перечитывать каждую страницу, чтобы не опозориться, отвечая урок?! У Горислава таких проблем наверняка не было – очень уж уверенный взгляд. Самому Драко приходится постоянно следить за тем, чтобы не показать своей неуверенности или страха, а этот смотрит так, будто всю жизнь только и делал, что командовал. Под ложечкой опять засосало. Пожалуй, до завтрака он всё-таки не дотянет. Драко полез в чемодан за яблоками, но, уже поднеся одно ко рту, остановился, с опаской покосившись в сторону постели Горислава – показалось, что тот заворочался. Однако из комнаты лучше выйти: хруст яблок в тишине спальни может кого-нибудь разбудить, а он пока не готов к разговорам. Тихонько выскользнув из комнаты, Драко побрёл в гостиную. Но, взявшись за ручку двери, передумал. Скоро подъём, все начнут сновать туда-сюда, кто-нибудь обязательно с ним заговорит, да ещё вдруг спросит, почему он вчера ушёл с ужина… Нет, лучше позавтракать на улице, и где-нибудь подальше от любопытных глаз. Тихонько выбравшись из замка, Драко в раздумье остановился. Во дворе скоро тоже станет слишком людно. На стадионе поместили Горыныча. Кстати, тот уже, похоже, проснулся – даже здесь слышно как он хлопает крыльями и негромко порыкивает. В сторону хижины Хагрида лучше не ходить – у лесничего дурная привычка вставать затемно. Нет, он ничего не скажет, но, по своему обыкновению, вытаращится и потом обязательно растреплет кому-нибудь о том, что «Малфой шлялся по школе ни свет ни заря». Да и просто видеть это заросшее чучело никакого желания нет. Интересно только, что его связывает с графиней? Вроде бы мать говорила, что она училась здесь всего один год, в выпускном классе. Получается, была уже взрослой, минимум семнадцати лет. Неужели не видела, с кем дело имеет? Да и с кентавром чуть не целовалась. А вот Дамблдора на место поставила – это да! Как того скривило, когда он узнал, что безопасность высоких гостей теперь его личная забота! И всё это с вежливой улыбкой и даже уважением. Вот бы так научиться. Отец тоже умеет поставить человека в безвыходное положение, но он это делает холодно и резко. Может, поэтому его и не любят? Драко даже споткнулся от такой мысли. Что значит – не любят?! Его отец не обязан подстраиваться под чувства всяких там… Он Малфой! Его обязаны не любить, а слушаться и почитать! А кто недоволен – его проблемы! Лезет же в голову всякая чушь… Но вот зачем графиня это делает? Не может же быть, что ей важно мнение такого идиота, как Хагрид? Машинально откусив солидный кусок, Драко побрёл в сторону Гремучей ивы. Уж туда-то никому не потребуется. Конечно, в Запретный лес забредать он не собирался, его вполне устроит опушка. Только надо так сесть, чтобы его не было видно из замка. Такое местечко быстро нашлось. Несколько кустов надёжно загородили его от взглядов из окон. Конечно, с Астрономической башни вся территория школы просматривается как на ладони, но туда-то в такую рань точно никто не полезет – уже рассвело, звёзд не видно и все астрономы-любители, бдевшие на башне с вечера, торопятся ухватить хоть остаток сна. Удобно устроившись на склоне небольшого холмика, Драко быстро расправился с яблоками. Голод притих, но уходить не хотелось. Закинув руки за голову, он лежал на спине, разглядывая плывущие облака. От стадиона снова послышался рёв Горыныча. Драко поёжился, представив, что будет, если эта громадина вырвется на свободу. Пожалуй, убежать он уже не успеет. Да и защититься вряд ли – ни один щит против дракона долго не выстоит. Честно говоря, и тот купол, что над полем устанавливали все преподаватели школы – не слишком-то надёжная преграда. Его поставили не столько, чтобы удержать дракона, сколько чтобы успокоить учеников. Когда проходил Турнир трёх волшебников, драконов доставили в спящем виде, и около них до самого конца состязаний дежурили бригады из драконоведов и спецназа Министерства магии. А гости ведут себя так, будто поставили в стойло безобидную лошадку! Интересно, как им управляют? Больше нигде в мире не умеют приручать драконов, да и в России, говорят, их не больше дюжины. Мать говорила, что там какой-то сложный ритуал на крови, для которого подходит не каждый дракон, причём работать с ним начинают ещё с яйца. И купить готового нельзя – дракон подчиняется только тому, кто проводил ритуал и его прямым потомкам. Так что это лишнее подтверждение, что Горислав – не Поттер. Рёв дракона стал громче и в нём появились нотки ярости. Но Драко только досадливо поморщился. Последняя мысль почему-то расстроила. Он что, втайне надеялся, что у него появился ещё один шанс? Ну, и дурак. Даже если было бы так, уже видно, что он Гориславу совершенно неинтересен. И придётся научиться с этим жить: Вельяминов не Поттер, он не позволит над собой издеваться. Этот год будет мучительным. Главное – не допустить, чтобы Горислав ближе познакомился с Уизли – вот этого Драко точно не вынесет. А ведь рыжий наверняка попробует набиться в друзья, вон вчера как пялился, чуть дырку в голове Горислава взглядом не провертел. Как бы его отвадить? А пока не придумает, придётся везде таскаться с ним, чтобы не допустить встречи. Драко поймал себя на том, что даже мысленно боится называть Горислава Гарри, хотя тот и предлагал. Он и так постоянно их сравнивает, а это имя разрушит зыбкую границу в его сознании. Вот только что делать, когда все остальные воспользуются этим предложением? Каждый раз вздрагивать? Всё-таки придётся привыкать – не стоит привлекать к себе лишнего внимания, Горислав и так уже наверняка считает его истеричкой. Решено, с этого момента он будет думать о нём, как о Гарри… Дракон взревел особенно яростно и… близко? Драко лениво повернул голову. Несколько мгновений он, замерев, тупо пялился на летящего со стороны Запретного леса огромного самца венгерской хвостороги. Только услышав ответный рёв Горыныча, почуявшего соперника, опомнился и попытался вскочить, одновременно выдирая из кармана волшебную палочку, но запутался в мантии и снова упал. Хвосторог, запрокинул голову, злобно взревел, в бешенстве хлестнув себя усеянным шипами хвостом, и развернулся в сторону стадиона. Драко оказался как раз у него на пути. Никакой возможности убежать не было, как и шансов на то, что его не заметят. Даже поставить обычный щит он уже не успевал. Всё, что он мог сделать – загородиться локтем и закрыть глаза, чтобы не видеть надвигающейся чёрной махины, широко распахнувшей пасть с клубящимся в глотке огненным вихрем. Но опаляющего жара драконьего пламени так и не почувствовал. Зато явственно услышал звук удара, громкий треск бьющегося стекла и оскорблённый рык доведённого до бешенства дракона. Осторожно приоткрыв один глаз, Драко успел заметить опадающие на землю и медленно тающие осколки энергетического щита. Дракон же, с трудом выровняв полёт, разворачивался, заходя для новой атаки.