Ни жив, ни мертв

Р-ррауш-ш чувствовал себя несчастным. Уже давно, с того момента, как внезапно ожившая лиана захлестнула лапы и вздёрнула его куда-то в вышину, у него не проходило ощущение, что всё вокруг стало неправильным. Будто он всё ещё болтается вниз головой, а вокруг суетятся эти мерзкие двуногие. Он так и не понял, как они смогли его одолеть? Его, такого сильного, молодого, красу и гордость прайда? А самое обидное, что он не сумел ни до кого из них дотянуться, ни лапой, ни клыком, ни жалом на хвосте. А потом была долгая тряска в душной тесной западне, от которой мутилось в голове, жалящие укусы острой палки в руках отвратительно равнодушного лысого амбала, жалкие потуги измученного тела выплеснуть хоть немного яда, который снова и снова бесполезно стекал по стеклянным стенкам стиснувшего мёртвой хваткой ноющий хвост флакона. В день, когда он совсем было отчаялся хоть разок снова увидеть родные пещеры и малышей, которых Р-руамр-ра ему подарила буквально накануне плена, вдруг поднялся страшный шум. Двуногие, которые обычно приносили еду и убирали грязь, вдруг куда-то исчезли, зато появились другие — одинаковой расцветки и с очень громкими голосами. То и дело раздавался грохот, как от обвала, только ещё громче и всё затянуло дымом. А потом землю тряхнуло особенно сильно, и угол западни, в которой он сидел, вдруг треснул, и вроде как сдвинулся… Потом он долго летал, напрягая ослабевшие от жизни взаперти крылья, всё надеясь, что вот сейчас покажутся родные утёсы и его окликнут сторожа… Но вместо знакомой долины на пути опять и опять попадались чадящие отвратительно вонючим дымом жилища двуногих. Когда их становилось слишком много, он сворачивал, не в силах выносить этот смрад, пытаясь облететь преграду стороной. Но каждый раз, пролетев совсем немного, натыкался на новое скопление разномастных построек. И ни одного узнаваемого ориентира! К тому времени, когда на горизонте показался действительно густой лес, рядом с которым было всего несколько ненавистных жилищ, Р-ррауш-ш окончательно выбился из сил. Ему уже стало ясно, что найти родной прайд будет не так просто. Нужен был продолжительный отдых и хорошая охота, чтобы как следует восстановиться. В самом центре леса, в склоне холма нашлась удобная сухая пещерка, где он и решил остановиться, пока не придёт в форму. Но уже на следующий день ощущение неправильности происходящего только усилилось — совершенно не вовремя начался сезон дождей! И это был не тёплый бодрящий ливень, а мерзкая мелкая морось, холодная и проникающая, казалось, до самых костей. Мокрые крылья противно липли к телу, шкура отяжелела от воды и о долгом полёте не приходилось и мечтать. Сначала он терпеливо ждал окончания внеурочного сезона дождей, но тот всё никак не кончался. Порой на два-три дня устанавливалась хорошая погода, и Р-ррауш-ш, воспрянув духом, прикидывал, когда лучше отправиться в путь, но дождь начинался опять. Солнца едва хватало, чтобы как следует обсохнуть и поймать хоть что-нибудь съедобное. Кстати, живность здесь тоже была какая-то неправильная. Половины здешнего зверья он ни разу в жизни не встречал, и не знал, на кого можно спокойно охотиться, а кого лучше не трогать. Однажды его сильно потрепал вроде бы безобидный на вид мелкий зверёк, так что пришлось долго отлёживаться и зализывать раны. Меж тем, погода становилась всё хуже: стало холодать. Р-ррауш-ш вдруг с ужасом осознал, что сейчас он стал даже слабее, чем тогда, когда вырвался из западни. Всё шло неправильно… И он понятия не имел, как вернуть миру порядок, нарушенный двуногими. Сегодня охота была сравнительно неплохой, ему удалось насытится и даже немного согреться в маленьком закутке под потолком пещеры, которую у него так и не хватило сил как следует осмотреть. Но выспаться не получилось: откуда-то прилетела странная светящаяся муха без лапок и крыльев и, протискиваясь в глубину логова, щекотно зацепила нос. Р-ррауш-ш чихнул и замахнулся прихлопнуть её лапой, но она вывернулась и выскочила наружу. Досадливо заворчав, он попытался поплотнее скрутиться в клубок, чтобы снова собрать потерянное из-за мухи тепло, но тут до него донёсся слабый запах, от которого грива на голове сама собой взъерошилась, а в горле заклокотало. Двуногие! Прямо здесь, в его пещере! Неужели он, наконец, сможет с ними разделаться?! И тогда всё вернётся на свои места — дожди кончатся, опять будет жаркое солнце и найдётся такая знакомая расщелина, перед которой Р-руамр-ра наблюдает за играющими малышами… Ведь правда же так будет?.. Р-ррауш-ш торопливо выбрался из закутка на карниз, с которого хорошо видно было, что происходит в основном коридоре пещеры. Здесь запах был куда сильнее — двуногие только что тут побывали! И, похоже, далеко не ушли. ***  — Вот засада, — прошептал Лёшка. — Чего делать будем? Идеи у кого есть?  — Через лес нам не пройти. Особенно ночью. — Угрюмо заметил Драко, и все невольно подняли глаза к стремительно темнеющим макушкам деревьев, за которыми только что скрылось солнце.  — Значит, надо как-то проскочить мимо. Коридор узкий, перегородить и одного щита хватит. Как бы его хоть на минутку обратно в нору загнать… — Алексей озабоченно почесал нос. — Чего эти зверюги боятся, кто-нибудь помнит?  — Да они вообще не знают, что есть такая штука, как страх, — мрачно буркнул Теодор. — Их даже огонь не берёт, только разъярит сильнее. Все надолго задумались.  — Ну, ладно, — наконец нарушил угрюмое молчание Алексей. — Раз загнать его обратно не получается, значит, надо выманить наружу. Встать возле самого входа у стенки, и, как только он выскочит, юркнуть внутрь и поставить щит. — Легко сказать, — возразил Гарри. Это один человек может быстро «юркнуть». Ну, двое. Вход-то узкий. Пока мы всей толпой пролезем — неделя пройдёт. Он пять раз успеет нас обнаружить и… того… употребить. Тем более, что те, кто уже внутри будут, даже помочь не смогут.  — Ничего не успеет, — уверенно заявил Лёшка. — Просто надо его чем-то занять. Желательно так, чтобы света белого не взвидел. И я даже знаю, как! Через минуту Лёшкина идея был принята единогласно, с единственным хмурым воздержавшимся — Теодору она почему-то не понравилась, но разбираться в его сомнениях было некогда — судя по звукам, мантихор и сам уже был не прочь выбраться наружу. Согласно наскоро разработанному плану, как только зверь выскочит, первым в пещеру должен был проскользнуть Теодор, и сразу приготовиться ставить щиты, эффективность которых он так хорошо показал во время дуэли. За ним — Драко, обожжённая рука которого не позволяла быть хоть сколько-то полезным в случае серьёзной заварушки. Всё, чем он мог помочь — взвалить на себя всё имущество маленького отряда. Гарри и Алексей должны были прикрывать отход. Парни притаились по обеим сторонам входа в пещеру, и Алексей дал команду светлячкам. Операция прошла как по нотам: уже через полминуты разъярённый мантихор пулей вылетел из пещеры, яростно клацая зубами в тщетной попытке схватить увёртливого надоеду, то и дело лезущего то в глаза, то в нос. Не успело жало хвоста просвистеть возле его уха, как Теодор уже метнулся в проход, быстро развернулся, пропуская мимо себя гружёного вещами Драко, и моментально выставил щит, давая возможность отступить Алексею и Гарри.  — Сматываемся! — Лёшка торопливо растворил в ладони боевой пульсар и подхватил свою сумку. Гарри уже подталкивал Драко вперёд себя в глубь пещеры — надо было уйти как можно дальше, пока зверь не понял в чём дело и не начал преследование. Но неожиданно его остановил вопль Алексея:  — Ты куда, идиот! Стой! Назад!!! Не-е-ет!!! Пульсар оказался в его руке ещё до того, как Гарри полностью развернулся навстречу опасности. В пещере никого не было, только валялась брошенная Алексеем поклажа. В два прыжка преодолев расстояние до выхода, Гарри вылетел наружу, замахнувшись для броска. Но на его руке тут же повис бледный как смерть Лёшка.  — Не вздумай! Ты же его убьёшь! Но Гарри уже и сам видел, что бросать нельзя — в когтях взлетающего мантихора беспомощно трепыхался Нотт. Светлячки суетились вокруг, пытаясь вынудить хищника бросить добычу, но тот только досадливо мотал головой, не собираясь упускать наконец-то полученную возможность расквитаться с двуногим.  — Куда он его понёс? — ахнул за спиной Драко. Гарри, закусив губу, только помотал головой, наблюдая за неровным полётом перегруженного зверя. Оставалось надеяться, что ослабевший в непривычном климате мантихор не сможет улететь далеко и они его догонят. Крылья действительно плохо держали Р-рауш-ша, его болтало в воздухе и Теодора пару раз крепко приложило о ветки деревьев. Когда после очередного удара Нотт обмяк и перестал биться, прямо у Гарри над ухом раздался могучий рёв разъярённого медведя, а в палец под кольцом будто воткнулась ледяная игла. Только не это!  — Лёшка, не тот! Он же летает! Стой! Сначала в человека!.. Вот блин… Он и сам понимал, что смена облика займёт слишком много времени, поэтому только горестно простонал, представив, сколько дополнительных проблем придётся решить в ближайшее время. Но сейчас куда важнее было отбить Теодора. Если он ещё жив… Алексей тоже осознавал всю опасность ситуации, но сейчас счёт шёл на секунды и у него не возникло ни малейшего сомнения, как поступить. У громадного медведя с треском развернулись огромные орлиные крылья. Причём Драко показалось, что это произошло уже на середине взлёта-прыжка. Крылья на момент загородили обзор, а в следующую секунду медведеорёл налетел на оскалившего клыки мантихора уже сверху, вынуждая снизиться. Гарри приготовился подхватит Нотта левитацией, но надежда на то, что похититель бросит груз не оправдалась. А может, просто когти запутались в одежде. В любом случае Теодор оставался «в гуще события». Алексей настойчиво прижимал противника к земле, то и дело уворачиваясь от ударов хвоста. Светлячки мельтешили перед носом мантихора, сбивая ему прицел, но опасность всё равно была нешуточной — скорпионье жало раз за разом мелькало слишком близко от морды медведя, заставляя его шарахаться и терять скорость. Гарри мог только беспомощно наблюдать за боем, да быть готовым подхватить Теодора, если он всё-таки начнёт падать.  — Щит! — Драко схватил Гарри за руку. — Надо поставить ему на хвост круговой щит! Маленький совсем, как чехол! Чтобы жалить не смог! Гарри сразу приободрился — у него появилась реальная возможность что-то сделать. Задачка оказалась не из лёгких — никак не удавалось прицелиться. Но ему повезло: непрерывно хлещущий хвост на несколько мгновений запутался в ветках дерева, к которому Алексей прижал мантихора, и Гарри не упустил такого подарка судьбы. Крохотный щит-капсула плотно обхватил кончик хвоста с жалом. Результат оказался совершенно неожиданным. Крылатая кошка вдруг растеряла весь запал, жалобно завопила, отшвырнула добычу и забилась в панике, пытаясь сбросить с хвоста тугой шарик. Медведь сразу воспользовался преимуществом, сгрёб противника всеми четырьмя лапами, и живой клубок закувыркался к земле, ломая ветки несчастного дерева. К счастью, тяжёлая туша медведя угодила чуть в стороне от Теодора, иначе бы для него всё закончилось куда более плачевно. Драко было сунулся вперёд, надеясь оттащить Нотта подальше от оглушённого падением мантихора, пока тот не очнулся, но Гарри схватил его в охапку:  — Стой! Не подходи!  — Почему? Всё же кончилось!  — К сожалению, всё только начинается… — Гарри не сводил напряжённого взгляда с медведя, ошалело трясущего после слишком жёсткого приземления головой. Драко, почуяв неладное, тоже посмотрел на него и почувствовал, как по спине пробежал холодок: в глазах зверя не было и намёка на разум. Медленно поднявшись, медведеорёл встал над бесчувственным Теодором и оскалил страшенные клыки. Помятые падением крылья распахнулись во всю ширь, а из горла, вместо медвежьего рычания раздался орлиный клёкот.  — Бежим!!! — Гарри схватил Драко за руку и рванулся к пещере. Для Теодора он сейчас больше ничего не мог сделать. *** Позже Драко пытался вспомнить, что он в тот момент чувствовал, но никак не получалось. Как будто кто-то повернул рубильник и все эмоции выключил. Или они онемели, как немеет отсиженная нога. Он просто будто наблюдал за собой со стороны, даже никак не пытаясь управлять происходящим: покорно позволил Гориславу утащить себя в пещеру, встал там, куда его поставили, равнодушно слушал клёкот гигантского орла, в котором то и дело прорывались нотки медвежьего рыка, спокойно наблюдал, как Горислав роется в рюкзаке Алексея, расшвыривая вещи в поисках чего-то непонятного. Отстранённо подумал, что Алекс будет недоволен, и только тогда до него вдруг дошло, что вот ЭТО — то, что беснуется у входа над телом несчастного Теодора — это и есть Алекс. Точнее то, что им когда-то было. Потому что глаза, в которые он заглянул, были абсолютно лишены чего-либо человеческого, в них была только бешенная ярость разъярённого хищника. Ноги в момент стали ватными. Неужели Алекс — оборотень? А ведь они спали в одной комнате, даже не подозревая, что в любой момент… Да нет, ерунда: не стали бы в Дурмстранге так позориться — посылать по обмену оборотня. Да и не бывает оборотней-химер. Правда, и про анимагов-химер он тоже никогда не слышал… Кроме того, у анимагов разум-то вполне ясным сохраняется, даже в зверином обличии. Что же тогда произошло, чёрт побери?! Он уже открыл было рот, чтобы немедленно! сию секунду! потребовать от Горислава объяснений. Но тот как раз нашёл, что искал и облегчённо выдохнул, поднимаясь над растерзанным содержимым Алексеева рюкзака:  — Драко, иди сюда, поможешь. Малфой тут же захлопнул рот и придушил в зародыше начинающуюся истерику: Горислав выглядит бледным, но достаточно решительным, а значит, ещё есть возможность что-то сделать и упускать её нельзя. Хотя бы ради Теодора. Если он ещё жив… От последней мысли Драко снова замутило, и он заторопился выполнить просьбу Горислава. — Что делать?  — Держи. Как скажу — воткнёшь ему в шею. А, впрочем, куда попадёшь, но чем ближе к голове, тем лучше. — В руке Драко оказался небольшой шприц со слабо опалесцирующей жидкостью. — И постарайся вводить как можно медленнее. Драко послушно кивнул, хотя как-то слабо представлял, как можно МЕДЛЕННО вводить лекарство беснующемуся монстру. Не говоря уже о том, как вообще подобраться к нему достаточно близко. Да ещё к голове.  — А… ты? — Хрипло спросил он.  — А я его подержу, — криво ухмыльнулся Горислав. — Только раньше времени не суйся, жди команды. Они осторожно подкрались к выходу из пещеры и Драко, чувствуя, как подкатывает дурнота от того, что он может сейчас увидеть, буквально силой заставил себя выглянуть наружу. К его великому облегчению, окровавленных ошмётков по поляне разбросано не было. Пока. Мантихор, к счастью, ещё не опомнился и валялся бесформенной кучей у подножия пострадавшего в схватке дерева. Медведеорёл же стоял, нависая всей тушей над слабо шевелящимся Теодором, странно переминаясь с ноги на ногу и, то и дело мотая башкой и негодующе взрёвывая, отмахивался от бестолково суетящихся вокруг светлячков. Он то, оскалив клыки, склонялся на Ноттом, то неуклюже отпрыгивал от него, причём движения были такими, будто он путается в собственных лапах.  — Подвинься, — Горислав протиснулся мимо, сжимая что-то в руке. — И будь наготове. Он поднёс сжатый кулак ко рту и начал тихонько нашёптывать-напевать какой-то заговор. Потом резко разжал ладонь и быстро сдунул с неё то, что держал в кулаке. Драко только успел заметить, что это насекомое, вроде крупного шмеля, с басовитым гудением устремившееся в сторону медведя. Сначала ничего не произошло. Потом медведь, взревев особенно громко и распахнув во всю ширь крылья, взвился на дыбы. Его вдруг будто скрутила судорога, заставив со всего маха рухнуть набок, подминая крылья.  — За мной! — Горислав метнулся к бьющемуся в агонии зверю и навалился ему на плечи, прижимая к земле. — Давай! Драко, едва не наступив на приходящего в себя Нотта, пробрался мимо огромного, бестолково мечущегося по земле крыла, и торопливо ткнул шприцем куда-то в мясистый загривок, молясь про себя, чтобы у Горислава хватило сил хоть ненадолго удержать тяжело ворочающегося зверя в неподвижности. Он даже задержал дыхание, медленно и плавно нажимая на поршень. Руки вдруг, как по волшебству, перестали трястись. По мере того, как жидкость в шприце убывала, движения медведя всё замедлялись, становились более вялыми, пока, наконец он совсем не замер в неподвижности.  — А теперь забирай Теодора и уходите! Да быстрей же! — Горислав мотнул головой в сторону приподнявшегося на локте Нотта, который был просто не в состоянии оторвать перепуганный взгляд от монстра, в которого превратился Алексей. Два из трёх светлячков, оставив в покое медведя, сиротливо прижимались к его шее, норовя нырнуть за пазуху. Третий присел на плечо Драко, тихо жалобно потрескивая.  — Ты как? Идти сможешь? — Драко подлез под руку Теодора, помогая ему подняться.  — Н-не знаю… Откуда взялась эта зверюга? И где Алекс? — Нотт, будто не замечая, что ему хотят помочь, суетливо заелозил ногами, пытаясь отодвинуться подальше от страшной туши. Его начала бить крупная дрожь, а голос сорвался на истерический визг. — Где Алекс?! Драко, втянув голову в плечи, обернулся ещё раз взглянуть на крылатого монстра, гадая, как объяснить Теодору, что эта «зверюга» и есть его драгоценный Алекс. Медведь по-прежнему лежал неподвижной горой. Зато Горислав будто сошёл с ума — он то теребил ему щёки, то дёргал за уши, то дул в нос, а пару раз даже сильно ударил кулаком, постоянно что-то приговаривая по-русски. Похоже, ругался. Представив, что произойдёт, если ему удастся привести в чувство с таким трудом выведенного из строя зверя, Малфой решительно ухватил Теодора под мышки и, невзирая на слабое сопротивление, поволок к пещере. ***  — Лёшка! Не спать! А ну, давай, работай! Да шевелись же ты! — Гарри ещё раз крутанул медвежье ухо, гоня от себя ужасную мысль, что доза была рассчитана неправильно… или вышел срок годности (мало ли что он составляет 180 лет, ну, а вдруг?)… или приготовивший зелье волхв перепутал травки… или адреналин что-то поменял в воздействии зелья… или слюна мантихоры является антидотом к нему… или Алексей просто слишком долго пробыл в этом состоянии… Гарри уже трясло и, не выдержав нараставшей с каждым «или» паники, он вскочил на ноги и начал пинать Алексея ногами, вопя на вес лес:  — Да вставай же ты, кура не дощипанная! Мочалка мохнатая! Да я сам тебя сейчас добью, чтоб не мучился! А шкуру на коврик прикроватный пущу! Или нет, возле унитаза постелю, так и знай! Очухивайся немедленно, а то… а то… Я маме твоей скажу, что ты без шапки ходишь!!! И без тапочек!!! То ли угроза подействовала, то ли сыпавшиеся практически без передышки удары, но медведь слабо заворочался и Гарри с облегчением увидел, как крылья начали уменьшаться в размерах и втягиваться куда-то в мохнатую спину. За крыльями последовали устрашающие когти, а там и вся неохватная туша пошла волнами, меняя форму. Через несколько мгновений Гарри без сил осел на землю рядом с лежащим ничком Алексеем. Самое страшное осталось позади.  — Лёш, а Лёш! Ты в порядке? — Понятно, что вопрос не ко времени, да и ответить нормально Лёшка ещё не скоро сможет. Но хотя бы голос его услышать… Или пусть пошевелится уже, а то лежит бревно бревном. Ведь не может же такого быть, чтобы, уже вернувшись в нормальный облик… Ведь не может, правда? Раз он снова человек, значит, процесс контролировал? Блин, а чего тогда лежит, даже пальцем не дёрнет? Присмиревшая было паника снова начала поднимать голову, когда Лёшкина правая нога вдруг согнулась в колене и ощутимо припечатала хозяину каблуком по заднице. За ней последовала левая. И вот уже Гарри даже с неким умилением мог наблюдать как, всё так же неподвижно лежащий ничком Лёха беззаботно болтает ногами в воздухе. Будто дело происходит не в Запретном лесу около полуночи, а в самый что ни на есть полдень на горячем песочке пляжа. Но долго любоваться становилось опасно. Они подняли такой шум, что наверняка все обитатели леса либо попрятались, либо сбежались полюбопытствовать. И если до сих пор сбежавшихся отпугивал вид огромного зверя, больше на это рассчитывать не приходилось.  — Лёш, вставай скорее, нам пора. — Гарри подёргал Алексея за плечо, но желаемого результата не добился. Если не считать результатом странные звуки: сначала что-то вроде: «Тпррру!», а потом: «Бррим, бррим!», которые получаются, если теребить пальцем нижнюю губу. С усилием перевернув Орлова на спину, Гарри убедился, что его сиятельство Наследный Граф Юго-Западной Сибири именно этим и изволят заниматься: меланхолично наигрывает на губах какую-то простенькую мелодию.  — Лёшка, ну вставай! Пойдём в пещеру, там можешь развлекаться, сколько хочешь! Давай уже! Но Орлов, безмятежно улыбаясь, высунул язык и старательно тянул его к кончику носа, при этом сведя глаза «в кучу», а пальцами изобразив над головой рожки. Гарри вздохнул и попытался приподнять его за плечи. Лёшка захихикал и быстро заелозил задницей, съезжая ниже. А потом внезапным рывком, сложившись пополам, закинул ноги за голову, чуть не саданув Гарри каблуком в ухо, и, лихо перекувыркнувшись, оказался на четвереньках. После чего снова заелозил задницей, будто пёс, виляющий хвостом и смачно лизнул приятеля в нос. Вдруг его взгляд переместился куда-то за спину Гарри и загорелся неподдельным младенческим восторгом.  — Киса! Хочу! Дай! — и, небрежно отпихнув Поттера плечом, Алексей рванулся навстречу поднимающейся на ноги мантихоре. *** Это был самый кошмарный день в жизни Р-рауш-ша. Даже через много лет, на склоне долгой и богатой событиями жизни, он покрывался холодным потом, вспоминая, как сначала на него налетел здоровенный крылатый медведь, потом он с ужасом почувствовал, как кончик хвоста снова стянуло знакомым захватом банки для сбора яда, потом падение на землю и долгий обморок… Но самое страшное — этот двуногий в красной шкуре, который с заливистым хохотом и громовым воплем: «Кис-кис-кис!!!» гонялся за ним по поляне перед пещерой, норовя подёргать за усы или схватить за ухо. Никогда, ни до, ни после, Р-рауш-ш не испытывал такого страха. И, когда этого неправильного двуногого, наконец, оттащил за хвост в пещеру его приятель, Р-рауш-ш забился в заросли и ещё долго дрожал, заражая своей паникой всех обитателей Запретного леса, имеющих несчастье оказаться рядом.