Давай растопим лёд

Сонгю решает, что здесь ему будет лучше выйти. Станция метро находится недалеко от пляжа, куда и хотел быстрее прийти вокалист. К пляжу ведет длинная лестница, окруженная деревьями, создающими какой-то уют для этих мест. Каждая из их голых веток устремляется вверх, где за зимними облаками, укутавшими сегодняшнее небо, пытаются пробиться лучи солнца. «Вам не достать до него никогда. Оно рядом, греет, обволакивает вас светом и лаской, и вы распускаетесь, радуетесь ему, дарите все самое лучшее, но все же оно слишком далеко, хотя, может это и к лучшему. Дотянувшись до того, чего так желаешь, можно обжечься». Лидер спускается вниз, взглядом обводя каждый изгиб веток, попадавшихся на глаза. Смотрел бы лучше под ноги, но Гю уверен в каждом шаге. Он слишком долго думал над ними и теперь знал, что не оступится. Казалось, ступеньки не закончатся никогда, но внизу уже можно увидеть начало пляжа. Один шаг, второй, девятый... сотый... не важно, их будет еще много. По песчаной поверхности тяжелее идти. Ноги наливаются свинцом от проникающего через ткань кроссовок холода. Он держит лидера, не пускает туда, дальше. Холод знает, что СонГю выбрал неправильную для себя дорогу, и пытается вернуть его, ворваться в тело и своими иголками достучатся до сознания, но Гю делает следующий шаг, не замечая, как принесенная волнами вода подступает ближе. Нет, он не заходит в воду, у него и в мыслях этого нет, его путь лежит вдоль береговой линии. Ветер становится сильнее. Он обжигает холодом лицо лидера, а тот не перестает идти. Руками тянется к воротнику пальто, на котором лежит длинный теплый серый шарф, подаренный им. Развязать его сложно - пальцы замерзли и плохо двигаются. Один оборот, за ним другой. Подняв руку вверх, Сонгю держит его за самый край, ветер пытается вырвать ткань из рук. Сильный новый порыв, и шарф волнами устремляется вверх. Пальцы разжаты – он больше не нужен. Лидеру кажется, что зимой все перестает существовать, перестает дышать, как бы замерзая на три долгих зимних месяца, покрываясь инеем. Вот и Гю хочет, чтобы то, что сейчас у него внутри, покрылось им. Пусть заберет, создавая вокруг тонкую синюю преграду маленькими колючими снежинками, чтобы даже солнце не могло достать до его сердца. «Забирай, лучше пусть оно будет твоим, чем его». Пальцы вновь поднимаются к вороту, но теперь уже ими нужно расстегнуть пуговицы. Тяжело, даже больно, но это его решение. Пальто остается лежать черным пятном на песке, к которому по чуть-чуть подбирается вода, но ей не удастся даже прикоснутся к нему. Чьи-то руки поднимут вскоре его и, отряхнув от песка, прижмут к груди, двигаясь дальше по следам недавно бросившего его путника. Эти руки будут держать крепко, а их владелец вдохнет аромат, смешанный с морским запахом, немного намокшего, но все равно теплого серого шарфа. Лидер не оборачивается, ему кажется, что, обернувшись, он впустит каплю сомнения, которое растопит чуть схватившееся ледяной пленкой сердце. А ее сейчас нельзя разрушать - она пока слишком хрупкая. Надо больше холода, больше этого зимнего ветра. Ноги замерзли. Если остановиться - лед потрескается, холодного воздуха бы и непосредственно вглубь тела. Он ускоряется шаг, это дается ему с трудом, но Сонгю бежит, пропуская через открытые губы в легкие морозный воздух, так лед быстрее схватится. Глубже вдохи, чтобы болью внутри отдавался ветер. «Это ведь снежинки колются, попадая в меня, но скоро станет легче», - и продолжает бежать. Ботинки утопают в песке, и это замедляет и усложняет бег. Трудно, больно, но в конце его ждет спокойствие. Ноги запутываются, кажется, в песке он задел камень. Лидер почти без сил падает на колени. Нужно немного восстановить сбившееся дыхание. Всего пару минут, и, он уверен, встанет, и снова сделает шаг, но вместо этого Гю падает. Рубашка промокла от пота, поэтому, когда спина соприкасается с холодным песком, по телу, кажется, проходит ток. От этих ощущений он прогибается в спине, но сил подняться нет. Сонгю впускает холод в себя и, устремив взгляд вверх, уходит в свои мысли. «Холодно. Кажется, сейчас я бы отдал все за теплое одеяло и кружку горячего чая. Может, даже еще что-нибудь. Например, горячую ванну. Но, я же хотел, чтобы внутри все замерзло. Значит - пусть замерзает». Гю закрывает глаза и поднимает руки вверх. Они дрожат и цветом напоминают окрас сегодняшнего неба, это он замечает когда, выдохнув, смотрит на них, а контролировать их не может - слишком сильно замер. Он уже весь дрожит, дыхание все тише, а сердце отбивает в два раза меньше ударов. Хочется уснуть и дать ему, сердцу, отдохнуть. Обессилено руки падают по разные стороны, он закрывает глаза и старается не прекращать вдыхать холодный воздух чуть приоткрытыми, уже потрескавшимися губами. В какой-то момент ему кажется, что холод пожалел его и решил согреть, проникая теплым дуновением сквозь губы. От резкого тепла по телу проходит неприятная дрожь. «Тепло, будто бы мое солнце снова решило подарить мне кусочек своего летнего тепла». Это было, и правда, его солнце, только его и ничье больше. Тепло проникает все глубже, и вскоре воздух сменяется теплым прикосновением к губам. Лидер не хочет открывать глаза, кажется, он даже больше не может этого сделать. Ухен нежно целует губы старшего, не требуя ничего: ни ответа, ни взгляда. Лишь вдохнуть в него тепло и согреть. Он был взволнован поведением Гю последние дни, которые лидер не замечал его, проходил мимо с взглядом, устремленным в никуда. Он будто что-то решал для себя внутри, и это беспокоило вокалиста. Волнение сегодня было запредельным - слишком молчаливый и уверенный. «Лучше пойти за ним», - промелькнуло в голове Нама и, накинув на себя теплую куртку и шапку, парень вышел следом за Сонгю. Он проследовал за ним в метро, издали наблюдая, боясь упустить свою цель из виду. Остановка - он вышел. Пришлось подождать немного, пока Гю не отошел настолько, чтобы шаги Нама по лестнице за ним не были слышны. Потом тот же пляж с разницей в 6 с небольшим минут, но так, чтобы видеть его вдали и идти по следам. Поймать почти улетевший шарф, поднять чуть не намокшее пальто и вдохнуть его аромат. Это почти объятия, на которые они оба так и не решились за столько лет. Слишком страшно ошибиться, слишком легко оставаться друзьями, живя лишь мыслями о том, что могло бы быть. И видя, как он дрожит на песке, внутри все исчезает: и сомнения, и страхи. Только желание подойти и согреть. Бесшумно, почти не касаясь, приближается к губам. Выдыхает струйку горячего воздуха в его губы, затем еще одну. «Я согрею тебя изнутри», - мысли уже немного путаются, и что-то толкает на прикосновение. Губами к губам. Они замерзшие и холодные, но все-таки желанные. Прикасаясь, они становятся чуть теплее, значит, у него хватит сил его согреть. Вот то, что сейчас для Ухена важно. «Забирай - оно для тебя», - не прерывая поцелуй, сильнее прижимается к ним, но его губы такие сухие. Кончиком горячего языка Ухен обводит губы лидера, а он открывает глаза и, увидев его перед собой, отворачивается. Он догадывался, что это Нам, потому что всегда ждал этого тепла. - Ты замерз. - Я этого и хотел, - лидер старается не смотреть на друга. - Можно, я тебя согрею? - самые желанные слова все же срываются с губ. - Ты не сможешь. - Дай мне шанс, и, если не смогу, я привезу тебя сам на этот же пляж. - И оставишь? - лидер переводит взгляд на вокалиста. - Если это будет твое желание, да, - он немного молчит, но потом добавляет, поднимая Сонгю за руки. - А сейчас позволь мне согреть тебя. Лидер утвердительно кивает и с помощью Нама встает. На плечи накинуто пальто, вокруг шеи снова теплая серая ткань шарфа. Но теплее еще не становится. Тогда Ухен берет его руку и куда-то ведет. Сейчас шаги даются Сонгю с трудом, но Ухен пытается чуть ускориться. Хочет сказать: «Быстрее, я смогу, я хочу доказать тебе это». Домой слишком долго, Сонгю и так может заболеть, да и, получив разрешение, Нам не хочет ждать. Двери номера открываются. Верхняя одежда просто скидывается на пол при входе. Ухен не отпускает руку лидера, он бы не хотел ее отпускать никогда. Ведет за собой, заводя в ванную. Сонгю не смотрит на вокалиста, не поднимает рук, когда Ухен начинает расстегивать пуговицы на его рубашке. Она плавно слетает на пол, за ней идет майка. Младший немного заминается, ведя взглядом от шеи по обнаженной груди и останавливаясь на штанах. Руки, немного дрогнув, тянутся к молнии. Его дыхание касается замерзшего тела, заставляя кожу покрыться мурашками. Пуговица расстегнута, пальцы тянут за бегунок вниз. Лидер перехватывает руку. - Что ты делаешь? И, правда, что ты делаешь? И, вспомнив о главном, Ухен отпускает самоконтроль прогулять с ветром по пляжу недалеко отсюда. Шаг еще ближе, горячие губы касаются ключицы. Такое нежное касание, так много он готов отдать за то, чтобы не проснуться и не понять, что это лишь еще один плод твоей фантазии. Повторяет прикосновение, но уже чуть выше на шее, и по ее изгибу поднимается к губам. Они до сих пор холодные, но сейчас он согреет их. Нежность сменяется небольшим напором, прижимая его губы сильнее. Ухен хочет, чтобы ему ответили, хочет зажечь в глазах огонек. Руки обвивают тело старшего, блуждают по его спине. Сильнее прижать к себе, дать больше тепла, чтобы растаяло все, что покрылось тонкой пленкой льда. Сонгю касается его язычка своим, и руки Нама тянутся вновь к штанам, но теперь увереннее расстегивают их и спускают вниз, а за ними и белье. Сонгю стоит полностью раздетый, что не скажешь о Наме. И это сам лидер понимает, начиная избавлять того от одежды. Свитер, штаны, трусы, руки не дернулись ни разу, будто он делал это много раз. Пару шагов назад, и они уже в душе. Вода, кажется, обжигает все тело, но лидер до сих пор не согрелся. Нам разрывает поцелуй и разворачивает Сонгю к себе спиной. Держит его, пока вода потоками обжигающей жидкости устремляются по телу вниз, возвращая чувствительность каждой клеточке, каждому миллиметру кожи. Ухен покрывает поцелуями спину старшего, но не позволяет двигаться дальше. Главное - это согреть его. Душ заполняется горячим паром, дышать становится трудно, и кожу уже печет. Пора уходить отсюда. Ухен вновь берет лидера за руки и ведет к кровати. По телу стекают тонкие дорожки воды, он поворачивается к кровати спиной и, обхватив старшего за шею, падает на кровать, утягивая его за собой. Губы снова соприкасаются, в рот проникает язык. Ухен вдыхает в Сонгю горячий воздух. «Тело согрето, пора согреть сердце». Пальцы впиваются в кожу на спине, разминая мышцы, вжимая его тело в свое сильнее. Хочет не прерывать ни поцелуй, ни этот момент - слишком уж нереальный он. Раздвигает немного ноги, давая возможность лидеру удобнее лечь. Чувствует, как его уже возбужденный член упирается в пах, и сердце начинает отчеканивать удары в предвкушении продолжения. Целует его руки, плечи, оставляет засос на запястье, пытаясь чуть-чуть прихватить зубами выступившие венки. Лидер целует шею, его грудь, свободной рукой лаская бедра вокалиста. Ухен сгибает ногу в колене, и рука старшего, обведя его, переходит на внутреннюю сторону бедра, скользя к паху. Облизав палец, он бросает вопросительный взгляд и получает безмолвное согласие. Первый палец проникает в тело Нама. Он медленно входит внутрь, давая возможность привыкнуть к таким новым и совершенно неизвестным ощущениям, осыпая поцелуями чужой живот. Кажется, что он уже сам хочет разбить оставшиеся снежинки. Так и должно быть, и Ухен выгибается, когда он начинает двигаться внутри. - Мне кажется это сон, - шепчет младший еле слышно. - Мне тоже, но, можно, я посплю еще немного сегодня. - Можно, только не останавливайся, - знак к продолжению. Сонгю вводит второй палец, растягивает и готовит Ухена, по его действиям читается забота и, может, даже любовь, ведь он не хочет причинять ему боль. Третий, впиваясь поцелуем в губы, страстно и горячо. Стоны срываются с губ, можно не сдерживать себя, наслаждаясь этой ночью, и не важно, что сейчас всего пять вечера, но это их ночь. Движения становятся быстрее, кажется, еще немного и они оба потеряют остатки контроля над собой. Слишком долго ждали, слишком давно хотели быть вместе и чувствовать друг друга так близко. Нам тянется рукой к рюкзаку, оставленному им у кровати, на ощупь находит какой-то крем, кажется, что-то для рук, что он обычно таскает везде с собой. Достает и, выдавив немного себе на руку, начинает растирать по возбужденному члену лидера. Тот со стоном выдыхает, введя в Ухена пальцы еще глубже, так, что вокалист со стоном прогибается, а затем кусает старшего за плечо. Убирает руку лидера из себя, а второй направляет член Сонгю к своему входу. Лидер чуть подается бедрами вперед, начиная проникать в вокалиста. Неторопливо, одновременно нежно целуя его. Внутри горячо и узко, Нам еще слишком напряжен. Поэтому, давая ему еще время, Сонгю обводит языком соски, посасывает их, а рукой водит по члену, пытаясь смешать неприятные чувства от первого раза, с возбуждением и удовольствием. Под этими ласками младший должен расслабиться и позволить ему продолжать. Ухен скользит руками по спине Гю, вниз к его ягодицам и, чуть надавив, чувствует, что лидер в нем теперь полностью. Он расслаблен и хочет продолжения. Сонгю понимает намек и начинает в нем двигаться не спеша, пытаясь доставить удовольствия от этого их общего сна. Дыхание учащается, стоны заполняют комнату. Вот эти голоса в песнях сливались в одно целое, теперь же это их собственная песня, общая и только их. Движения чаще, толчки резче, улыбки искренние и полные счастья. Еще быстрее и на всю длину. Лидер кончает внутрь, а Нам в это же время изливается себе на живот. Снова прикосновение губ и соприкосновение тел. Гю не хочет прерывать этот контакт, не хочет выходить из Нама, а обнять его, прижать еще ближе и не знать, что их ждет дальше. Но все же, он ложится рядом на кровать, поворачивает младшего к себе спиной и обнимает, крепко прижимая к себе. Ухен чувствует, как быстро бьется сердце лидера, значит, ему удалось растопить его, и теперь нужно не позволить холоду вновь пробраться внутрь. _____________________ - Ухен, вы где? - раздается в телефоне взволнованный голос Дону. - Мы скоро приедем, не волнуйся, - тихо отвечает вокалист и отключает звонок. Повернувшись, замечает, что Сонгю уже не спит, и немного волнуясь, прикасается к губам. - Нам нужно возвращаться. - Еще пару минут, хорошо? - лидер не хочет, что бы это заканчивалось. Через часа пол, они выходят из отеля и идут уже рядом по тому же зимнему пляжу. Ветра больше нет, ночью тут даже теплее, чем было днем, да и небо сейчас стало ясным, и поблескивает огнями далеких звезд. - Все еще хочешь остаться здесь? - Нам неуверенно задает вопрос. - Я хочу вернуться сюда, - почему-то, эти слова ранят Ухена. Появляется чувство, что ему так и не удалось полностью растопить лед, но делая еще пару шагов, лидер добавляет. - Но только с тобой, ведь ты не дашь мне замерзнуть, правда? Ухен берет его руку и, переплетая пальцы, тянет старшего к себе. Их второй поцелуй на зимнем пляже, в котором теперь только желание любить, а не согревать.