Раны

Их тела уже начали оживать, но шрамы все не затягивались. Саймон чувствовал, как шерстяной свитер впивается в рану. Он говорил, что не хочет этого, он просил, но им не было дела. Для них он был просто подопытным кроликом и ничем больше. Они предали его доверие и изуродовали его тело. Шерсть свитера комьями сворачивалась на спине, царапала и жгла, но Саймон старался не подавать виду. Он боялся, что Кирен узнает, увидит, что он на самом деле представляет из себя. Да, конечно, он тогда сказал, что у них у всех есть шрамы. Но не такие. Чувства возвращались слишком быстро, плоть не успевала за ними. И чем дороже ему становился Кирен, тем больше Саймон его сторонился. Он принимал вскрытые вены Кирена, эти жутковатые полосы на руках. Однажды он остановил Кирена и, задрав рукав растянутого свитера, пригляделся к шраму. За швами виднелось лишь неясное кровавое месиво. Это не было страшно, только напоминало о бесконечной боли, что привела мальчишку к этому. Саймон смотрел на эти шрамы и понимал, что ему здесь не место. Этот мальчик живее его. Хотя оба их сердца снова бились, гоняя живую кровь по венам, Саймон понимал, что он все еще мертв. И никогда живым не станет. То, что с ним сделали, не совместимо с жизнью. Его мозг до сих пор помнил разряды электричества, способные нормального человека привести в состояние овоща. Да как он мог вообще надеяться, что это пресловутое оживление принесет ему облегчение?! Никакое электричество, ничто не могло изменить простого факта. Саймон так и не рассказал об этом Кирену. Просто не смог. Да кому такое расскажешь? Он ведь помнил, как и все, он прекрасно помнил, как делал это. Помнил перекошенное от ужаса лицо матери. Помнил крики, помнил мольбы. Помнил, как она звала отца, чтобы тот прибил это чудовище. В то время, как Саймон бездумно вытаскивал ее кишки. Ну и как простить себе такое?! Пророк, двенадцатый апостол, армия немертвых, да к черту. Ничто не изменит того простого факта, что он сожрал собственную мать. Саймон лежал, отдавшись воле Кирена. Он никогда в своей жизни слезы не проронил, но сейчас ему хотелось зарыдать. Он кожей ощущал отвращение Кирена, чувствовал, что тому, наверняка, блевать хочется от этого кошмара. От неожиданности он выгнул спину. Он почувствовал, как язык Кирена прошел по краю раны. Это было жутко, но, в то же время, до боли приятно. Саймон сдавленно застонал — это было слишком странно даже для него. Кирен, слизнув полоску крови, зашел языком за край раны. Саймон нервно вздохнул, он чувствовал боль, но ему было уже все равно. Кирен слегка отстранился и, приблизившись к тому месту, где был самый большой разрыв, легонько впился в него зубами. Саймон сжал одеяло до боли в ногтях, это было невыносимо, как будто тебя пожирают заживо. Лицо Кирена уже было в крови, но он не останавливался. Разглядев кости, он лизнул позвонки. У Саймона перехватило дыхание. Он не понял, что почувствовал. Такое не дано человеку, не дано вообще никому из живых существ. Кирен чуть отстранился и поцеловал его в плечо. Инстинкт зомби все еще не исчез окончательно или же это было просто возбуждение? Он точно не знал, но вкус крови во рту, этот металлический привкус заставил его впиться зубами в рану Саймона. Тот закричал, дернувшись, пытаясь освободиться. - Извини,- прошептал Кирен. - Ничего, - Саймон попытался рукой дотянуться до своей раны, но не вышло, и Кирен поцеловал его в позвоночник. Саймон вздохнул от странного ощущения. Для этого не было описания, он не знал, как обозвать то, что чувствует. Он ощущал холодные прикосновения языка Кирена, чувствовал, как его пальцы дерут края раны, будто пытаясь раскрыть его еще шире. Саймон перевернул Кирена на спину и поцеловал его окровавленные губы. Почувствовал привкус своей крови. - Саймон? - позвал Кирен. Но Саймон не слышал его. Посреди ночи кто-то ошалело стучал в дверь. - Да что же это такое... - сонно пробормотала женщина. - Лежи, - мужчина устало похлопал ее по плечу, - я пойду посмотрю, может, кому помощь нужна. - Только осторожней. - Хорошо, дорогая. - Возьми биту, - серьезным голосом посоветовала она, - мало ли, может, это психи какие. Мужчина, кинув встревоженный взгляд на любимую, кивнул и, прихватив биту, пошел вниз. Бешеный стук не прекращался. Мужчина, чувствуя, как у него голова разрывается от этого шума, спускался по темной лестнице. - Да сейчас, одну секунду, - закричал он, - черт побери... Он включил свет в прихожей. - Что вам нужно, знаете, который час? - простонал он, открывая дверь. Биту он держал наготове. Он не успел даже толком рассмотреть гостя, как тот ворвался и сшиб его с ног. Мужчина упал, сильно ударившись головой. Бита укатилась куда-то в темноту. - Дорогой, что случилось? - женщина, услышав шум, вышла на лестницу. - Беги в комнату! - что было сил заорал ее муж. - Беги и запри дверь! Он попытался подняться и увидел, как незнакомец вбежал по лестнице. Затем он услышал крик и шум падения. Его жена кричала и звала на помощь, но он не мог подняться. Слишком сильно ударился головой, кровь уже текла по шее. Теряя сознание, он пытался найти биту, найти хоть что-нибудь. - С... Са... - кричала что-то невнятное женщина. Это были вопли ужаса и боли. Спустя мгновение мужчина слышал уже только хрипы, стоны и довольное мычание. Он с трудом поднялся. Он постарался разглядеть, что творится на лестнице, но увидел только склонившегося над его женой парня. Кажется, он видел, как тот... ел ее. Он видел кровь, она стекала по лестнице вместе с ошметками плоти. Ничего не соображая от ужаса, мужчина выбежал на улицу и упал перед домом. Саймон внезапно остановился и замер над Киреном. Он смотрел на него расширенными от ужаса глазами, не понимая, где он. Кирен под ним дрожал, впиваясь ногтями в потеплевшую кожу. Он не открывал глаз и потому не видел, что творится с Саймоном. Кирен мягко надавил, заставляя Саймона продолжать движения. Только сейчас он почувствовал, что кожа у Саймона влажная. Но это было что-то густое и липкое. Кирен провел чуть выше по спине Саймона и понял, что это все кровь, кровь из раны, она покрывала уже практически все тело, стекая, собиралась под ними. Кирен сдавленно застонал, но Саймон, поняв его иначе, только ускорил темп. Мужчина поднялся и побежал прочь от дома. Он практически ничего уже не соображал, ему хотелось только поскорей избавиться от этого кошмара. Повсюду происходили какие-то ужасы, люди выбегали из домов, окровавленные, они кричали, звали на помощь. Кто-то пытался уехать, но их вытаскивали прямо через окна автомобилей. А те, кто успевал завести машину, через пару секунд во что-нибудь врезались. Огонь освещал улицы, лужи крови, изуродованные трупы. А мужчина все бежал, пытаясь заглушить в голове крики жены. - Саймон! - кричала, захлебываясь кровью и слезами женщина, - Саймон, прекрати! Ослабевшими руками она била его по плечам, по голове. Она кричала, умоляла его перестать. Но он только сильней вгрызался в нее. А потом, когда она уже почти потеряла сознание, он посмотрел на нее своими мертвыми глазами и впился зубами в голову. Саймон лежал на спине, бездумно уставившись в потолок. Кирен, придя в себя, чуть приподнялся и посмотрел на него. Он чувствовал, что все простыни под ними в крови. Кровь была и у него во рту, он помнил, почему, но не мог понять, что на него нашло. Он стыдливо и обеспокоенно прикусил губу. Саймон рядом с ним казалось вообще не дышал. Кирен, похолодев от страха, осторожно дотронулся до его плеча. Саймон перевел на него остекленелый взгляд и, осознав, где он, слабо улыбнулся: - Ничего, это пройдет. Не страшно, Кирен. Не это страшно.