Как заслужить прощение?

Михаил Сегодня четырнадцатое июня, судьба смеётся надо мной, преподнеся очередной сюрприз. Прошло ровно три года со времени изнасилования, а мой насильник стоит передо мной, покупая спиртное и сладости. Странный выбор — он водку будет мармеладом закусывать? Все та же наглая ухмылка, одет по последней моде в дорогущие шмотки, одни часы стоят моей полугодовой зарплаты. Я на автомате отсчитываю сдачу, подаю пакет, меня прошибает током, когда наши руки сталкиваются в случайном прикосновении. От него веет животной необузданностью, горячим ароматом страсти с примесью ярости, наглости, неудовлетворенности, злости и… отчаяния, почти стирающего инстинкт самосохранения. А вот этого раньше не было. Ижени Вардо был ублюдком, но никак не самоубийцей. Поспешно ставлю блоки на чужие эмоции и беру себя в руки. Слежу взглядом за мускулистой фигурой, выскальзывающей с грацией матерого хищника из дверей магазина, где я подрабатываю. Сегодня надо принять снотворное, чтоб спать без сновидений. Я опять его увидел, на этот раз на улице. Стоял и курил около автомастерской, болтая с парнями бандитской наружности. Я прошел мимо, максимально быстро накинув капюшон и вперив взгляд в кроссовки, спиной чувствуя взгляды. Опять обдало коктейлем ощущений, сейчас на поверхности плавала похоть. Мерзкое чувство, окутывает, как сладкий сироп, кожа покрывается липкой пленкой. Зайдя за угол, выдыхаю с облегчением. Противно до ужаса… Бляяяя… Мой самоконтроль летит к черту от одного его вида. Надо успокоиться, дышать глубоко, отгородиться от всего мира, а то я вон уже эмоции прохожих начал ощущать. Закрываю глаза, стою минут пять и направляюсь домой. Квартира крохотная — гостиная с кухней, спальня, минимум мебели, душ вместо ванной. Ставлю чайник и сажусь за стол. Мне больно. Не хочу вспоминать, но все это лезет наружу, прорывая барьер, поставленный почти три года назад. Я тогда учился в колледже, поступил бесплатно за хорошие баллы. Семнадцатилетний юнец на пороге взрослой жизни. Приют оплачивал содержание. Все было хорошо. Но… богатенький мальчик Вардо учился на последнем курсе и бесился с жиру. Он и его банда старшекурсников делали что хотели — дрались, зажимали младших по углам, устраивали пьяные вечеринки с дикими оргиями. Они перетрахали всех симпатичных девчонок и парней, выбирали из бедных семей, чтоб некому было заступаться, кто не соглашался добровольно, того насиловали, избивали. Угрозы заставляли молчать, богатенькие и влиятельные родители с успехом отмазывали своих отпрысков. Я попался им случайно, всегда берегся, как мог, но не учел все факторы. Возвращался вечером с дополнительных курсов рисования — папка с листами в руках, сумка на плече. На мне были потертые синие джинсы и белая футболка. Я зашел в общежитие, слыша дикую музыку и хохот у старшекурсников, не успел проскользнуть на свой этаж. Они стояли в пролете и курили. Пятеро, Вардо и его дружки, ржали как кони, от них несло перегаром, в мутных глазах было веселье. Заметили меня, схватили, стали пихать, как куклу, не давая вырваться. Меня накрыл ужас и отвращение, их похоть и азарт клубились в воздухе подобно сигаретному дыму. Папка упала, рисунки рассыпались по полу. Меня втолкнули в комнату, где проходила вечеринка. На диване двое парней трахали пьяную девицу, её визг и стоны заглушала музыка. Я тогда впал в ступор, их эмоции били по мне раскаленными жгутами. Пытался сопротивляться, меня ударили пару раз, разбив губы и нос. Помню, я полз по полу, застеленному грязным зеленым ковром, чужие жадные руки хватали за ноги, сдирали одежду. Меня прижали к полу, двое отморозков фиксировали руки, а Вардо содрал джинсы и раздвинул мне ноги. Я дергался, он давал мне пощечины, хлесткие, оглушающие. Вокруг него клубилась ненависть, похоть и предвкушение. Моя беспомощность заводила его. Он вставил мне сразу, лишь смазав член своей слюной, вырывая из меня безумный крик, заглушаемый музыкой и хохотом. Я орал не переставая от боли, унижения, от того что он делал со мной. Его карие глаза, с красными отблесками, жадно наблюдали за моими мучениями. Он приказал своим ребятам дать водки, и пока он меня имел, его дружки влили в меня почти полбутылки. Алкоголь обжигал нутро и разрушал барьеры, огораживающие мой Дар. Я чувствовал их всех тогда: насильников, обдолбанных похотливых безумцев, девку неподалеку, кричащую от боли и удовольствия. Вардо, кончающий в меня и сжимающий мой вялый член. Они поимели меня впятером по очереди, я хрипел, сорвал голос и ничего не мог сделать. Оргия продолжалась до утра. Очнулся в углу, забившись за диван, кровь и сперма текут по ногам. Музыка играет тише, все спят кто где. На четвереньках разыскал штаны, двигаться было дико больно, в голове каша, но все-таки я оделся. Запястье распухло, ногти содраны до мяса, уголки рта порваны. Подцепив сумку непослушными руками, я по стеночке выполз из этого ада. В коридоре меня вырвало желчью, спермой и кровью. Не помню, как я добрался до своей комнаты, не помню, как мылся, смывая свой позор, и раздевался. Два дня провалялся в горячке, прежде чем кто-то вызвал скорую, и меня увезли в больницу. Очухался через неделю, врачи отводили глаза. В первый же день ко мне просочился скользкий субъект, предложил деньги, чтоб я помалкивал. Семье Вардо не нужна огласка. Я тогда был подавлен, зол и испуган и понимал, что, даже подав в суд, мне не выиграть. Реалии жизни — кто богат, тот и прав. Посмотрел на сумму предполагаемой взятки и пририсовал нолик. У скользкого типа задергалось веко, а я зло ухмыльнулся. На эти деньги я купил квартиру и еще осталось. Был еще один плюс — мой Дар получил колоссальный толчок, теперь я ощущал чужие эмоции гораздо глубже, проявилась способность к телекинезу. Правительственная организация засекла меня на последнем году обучения. Теперь между нами контракт, они меня изучают и платят за это деньги. Работать я на них пока не соглашался, хотя в перспективе все может быть. Закончил учебу, нашел работу. Блядь! Не проходит и недели, чтоб мне не снилась эта тварь! Я стал рисовать его, так как запомнил, с безумными глазами надо мной. Злой ухмылкой и занесенной для удара рукой. У меня уже сотни рисунков! Я схожу с ума от боли, злости и обиды! А этот отморозок даже не помнит меня! Пусть он издохнет! Хочу его смерти! Медленной и мучительной. Я даже не прочь поспособствовать его кончине. Ижени Вардо. Мой отец — сволочь! Я давно это знал. У меня не было в планах заниматься семейным бизнесом, но Гран Вардо решил по-другому. Он обеспечил меня лучшим образованием, давал все, что душе угодно и теперь предъявил плату. Я жил, как хотел, до двадцати трех лет, теперь обязан вникнуть в дела компании. Бесит! Моя свобода опять откладывается. Сначала я обязан был окончить школу, потом высшее образование, теперь чертовы дела компании! Ультиматум. Или я в бизнесе, или никакого наследства. Я кипел от гнева и негодования. Без денег в нашем мире никуда. Я думал, получу свою долю, открою бизнес и стану, наконец, самостоятельным. Меня опять обвели вокруг пальца! Манипулятор чертов! Сколько себя помню, он всегда был недоволен мной. С самого детства я отказывался подчиняться ему, отца это злило. Сначала в ход пошел ремень, потом кулаки. Любое решение приходилось отстаивать. Он пытался приказывать, я взбрыкивал и делал все наоборот, он бил, я злился еще больше. В школе меня боялись, я ввязывался в любые драки и всегда побеждал. Мне повезло. Я был крепким мудаком, которого непросто завалить. Школа к двенадцати годам была полностью подо мной. Власть пьянила и заводила лучше любого наркотика. В пятнадцать я впервые победил отца в очередной драке. Почувствовал вкус свободы! Но он все еще мог ограничивать меня финансово. Я плюнул на все и пустился во все тяжкие. У нас состоялся уговор — я учусь на отлично, а он спускает мне все загулы и закидоны, в случае отказа, я шлю его лесом и скрываюсь за горизонтом. Он знал, на что я способен, я был его единственным наследником. Меня боялись и правильно делали. Впадая в ярость, я становился невменяемым, не чувствуя боли. В колледже было классно! Вечеринки, бляди, никаких ограничений! Трахаться можно до потери пульса. Мы с парнями снимали напряжение по-своему: находили жертву, ловили, издевались, как могли. Целочек первым оприходовал я, а потом вся остальная шобла. Кайф! Жертвы так забавно сопротивлялись, я заставлял их умолять, просить пощады, а потом все равно имел и отдавал ребятам. Меня заводил их испуганный взгляд и бесполезные метания, прямо крышу сносило. Так сладко рвать сопротивляющееся тело, слышать мольбы. Моя ярость вырывалась на свободу, я бил без пощады, ребята часто оттаскивали меня, пока я не перестарался. Я ненавидел этих сопливых, хнычущих парней, которые даже не могли постоять за себя, ползали в ногах, просили пощады. Грязь под ногами! Ненавижу слабаков! Выживает сильнейший! Девок я не трахал, не вставало. За последние две недели семейный бизнес выеб мне весь мозг. Контракты, бумажки, встречи… Упакованное в строгий костюм тело ныло от многочасового сидения в кресле, а галстук удавкой сдавливал горло. После рабочего дня я снимал стресс, гоняя на мотоцикле, как сумасшедший, или на машине по скоростной трассе. Тело требовало адреналина и движения. Заезжал к ребятам в автомастерскую подлатать мою крошку, а то стучать что-то в моторе стало. Вайс сказал, что починят в течение трех дней. Мы с ним давно приятели еще в колледже зажигали. Его семья держит весь автобизнес в городе и не только в этом. Я никогда не считал себя суеверным или мнительным, но череда случайностей в моей жизни натолкнула меня на мысль о целенаправленном вредительстве. Первый раз замкнула проводка в квартире, где я жил. Чудом проснулся и сумел выбраться уже из задымленного помещения, где веселые огоньки пламени охватывали стены моей спальни. Пришлось переехать в гостиницу. Через неделю кабина лифта пришла пустой, а ведь на этаже я был один, все служащие давно разошлись по домам, только я задержался в офисе. Чувство опасности и звериное чутье не подвели, и в шахту вместо меня полетела папка с документами, а я стоял, опираясь на стену, и чувствовал, как холодный пот сбегает по спине. Через пять дней, меня чудом не сбил автобус, я шел на зеленый. Точно. Но и водитель утверждал, что ему тоже светил зеленый свет. Неисправности в работе светофора не обнаружились. Спасла моя ловкость, как итог — пара царапин и порванные штаны. Мистика? Я не верю в барабашек, полтергейстов. Ни в демонов, ни в ангелов, ни в других мифических чудовищ. Я сам чудовище, безжалостное и сволочное. Все это совпадение? Черта с два! Это закономерность, а значит, кто-то хочет меня убить. Вот это уже походило на правду. Я теперь был настороже. Нанял пару детективов, но им ничего не удалось выяснить. В бизнесе все тихо и гладко, там я еще не успел никому по-крупному перейти дорогу. К тому же все попытки убийства были несчастными случаями. Хех. Значит, это личное. Бесполезно вспоминать, кому я напакостил. Врагов у меня всегда было много по жизни, а с моим характером они множились в геометрической прогрессии. Четвертая попытка отправить меня на тот свет состоялась довольно скоро. В здании нашего офиса ремонтировали крышу, работал кран, поднимающий тяжелые металлические штыри. Я как раз парковался и глушил мотор. Тело среагировало само, я выкатился на асфальт, а мою машину прошили, как булавками, железные штыри вывалившееся из связки. Два насквозь проткнули водительское сидение. Меня душила ярость. Найду, кто к этому причастен, выебу в особо извращенной форме! А потом убью, медленно и мучительно! Михаил Я в бешенстве! Все мои попытки убить этого ублюдка не увенчались успехом. В самый последний момент ему удается выкрутиться. Я думал, с моим Даром телекинетика все будет проще простого, но каждый раз этот зверь чует опасность и ускользает. Во мне даже зародилось некое уважение. Не у каждого человека чутье развито столь остро. После четвертой попытки я задумался. Может, мне сменить тактику? Может, вообще бросить это дело? Судьба явно не на моей стороне. Я шел из института, где в очередной раз работал подопытной крысой, не спеша огибал переулок. Скрежет тормозов привлек внимание. Огромный бензовоз, виляя, как пьяный, несся в мою сторону, тараня машины. С жутким скрежетом машина завалилась на бок и, искря, сшибала все на своем пути. Справа выскочил джип, попадая под траекторию тарана. От удара внедорожник подбросило высоко, перевернуло и кинуло на фонарный столб рядом со мной, колесами вверх. Я успел спрятаться за угол здания, осколки металла, как шрапнель, чиркнули рядом. Бензовоз проскрежетал еще и остановился. Запах бензина повис в воздухе. По днищу джипа полыхнуло пламя, значит, скоро взорвется. Мне как раз было видно водительское сиденье, окровавленный человек висел в ремнях вниз головой, но вот он шевельнулся, судорожно задергался, нелепой грудой соскальзывая вниз, и я похолодел. За стеклом метался Ижени Вардо, тот, кого я несколько раз пытался безуспешно убить. Вот он, стоит только подождать, когда пламя доберется до бензобака и поджарит самого ненавистного мне человека. Я засмеялся, дико, зло. Я был не причастен к этой аварии, а он все равно сдохнет, нужно просто ничего не делать. Сидеть и наблюдать. Вардо слабо трепыхался, его руки били в стекло в безуспешной попытке выбраться. Дым окутывал салон. Струйка бензина из бензовоза медленно подбиралась к джипу. Я жадно всматривался в эту картину, приспустил барьеры. Меня обдало яростью, отчаянием и диким желанием жить. Жить, жить, ЖИТЬ! Страха я совсем не почувствовал. Только боль, смятение, жар. Вардо с упорством маньяка колотил в стекло. Надо отвернуться, закрыть глаза, не смотреть. Я же мечтал о его смерти! Бредил и представлял! Надо уйти… просто уйти… Дьявол! Дьявол! Не могу я так! Удары его сердца ощущаются в моей груди! Дикая агония живого существа рядом сметает все на своем пути. Сосредотачиваюсь, боковое стекло трескается. Подлетаю и хватаю его за окровавленные руки. Тяну из машины. Все лицо в порезах и копоти, кровь везде. — Ублюдок! Сволочь! Ненавижу! Да что ж ты такой тяжелый… мудак великовозрастный. – Я ругаюсь и тащу его за шкварник по дороге. Поднять не смогу физически. – Чем тебя кормили, чтоб выросло такое здоровое чмо! — Его глаза открыты, но почти бессмысленны, ноги вяло пытаются помогать. Дотаскиваю до угла здания, и тут раздается мощный взрыв. Меня бросает на землю и обдает жаром близкого пожара, пылевая взвесь стоит в воздухе. Я встаю на колени около Вардо и бью его по щекам. — Ненавижу!!! Тварь проклятая!! Всю жизнь мне испоганил! – Его голову мотает туда-сюда от ударов, а по моим щекам текут горячие дорожки слез. – За что ты так поступил со мной!? За что?.. От него теперь веет лишь болью, недоумением, и… чем-то еще. Я собираюсь встать и свалить отсюда, но его рука намертво впивается в мое запястье. — Не уходи… — слабый шепот окровавленных губ и глаза закатываются. Черт хватку не разжать. И что мне теперь делать? Мама дорогая? как же я влип. Сирены скорой помощи и полиции неумолимо приближаются. Ижени Вардо Очнулся в больнице, перевязанный, как мумия. Врач назвал мое состояние среднетяжелым. Сотрясение, порезы на роже и руках, сломано три ребра, вывих запястья. Если бы не тот парнишка, что вытащил меня до взрыва, я прожарился бы до хрустящей корочки. Кстати, о парнях… Я смутно припоминаю красивое, бледное, миниатюрное создание с черными кудрями и серыми бездонными глазами, в которых плескалась злость. Тонкие руки, тянущие меня куда-то, голос, бормочущий ругательства. Меня били по лицу, а ангел плакал надо мной, пронзая ненавидящим взглядом. Я тогда подумал, что все-таки откинул копыта. Таких красивых людей я еще не видел. А теперь оказывается, что это был не глюк, а мой спаситель. Выписался я из больницы сам, через неделю. Порезы почти зажили, а на ребра я наплевал. Все равно все затянется, как на собаке. По моему случаю заводили дело в полиции, мне не составило труда выяснить имя моего спасителя. Михаил Яров, двадцать лет, работает в магазине кассиром, живет недалеко от той мастерской, где я ремонтировал машину.