Черная полоса.

Сколько скрыто в этих серых от тусклой жизни глазах… Никто в них давно уже не заглядывал с любовью, нежностью или с сияющим счастьем. Сколько пустых дней и ночей, проведенных в одиночестве в пыльной и грязной камере… Когда-то ее посадили в тюрьму за убийство мужа и сына. Следователи говорили, мол, она убила их! И все признаки указывали на это: мужу была нанесена смертельная рана, из-за которой он скончался не сразу. Этому бедолаге пришлось помучиться, так как удар дался в легкое, но не далеко от сердца. Наверное, муж этой женщины лежал тогда и смотрел на убийцу, а может уже и не видел его, но он точно пытался кричать, ведь рот был открыт и глаза выпучены, словно как у старых кукол, которые дети так любили наряжать. У них еще глаза так легко закрываются и открываются. Мы приехали по ее вызову. Она тогда была «убитой». Сразу было видно, что эта женщина не причем. Ведь она так искренне рыдала, пыталась ухватиться за его жизнь, даже голос, который никогда не повышался, срывался на крик. И глаза я помню: красные-красные, и такие маленькие от слез, как у рыбки. Мне было жаль ее. Я заезжал к этой женщине после смерти ее мужа, проведывал. Но она практически всегда молчала, лишь вместо приветствия говорила все время: «Муж не любит гостей». Я понимал, что она не отошла от горя, но она говорила эту фразу с такой верой в его живучесть, как никто бы не смог сказать, не испытавший потери близкого и родного сердцу человека. Затем, когда я перестал навещать, она заперлась и отгородилась от мира, и сына с собой забрала. Соседи не видели, чтобы из их дома, около полутора месяца или два, кто-нибудь выходил. Поэтому все решили, что эта разбитая горем семья уехала. Но периодические рыдания по ночам подтверждали то, что в доме еще кто-то жил. Вскоре четверо парней перед первым сентябрем пошли поохотиться. Они всегда по воскресениям любили ловить дичь, но в этот раз они поймали кое-что «получше». Около речки, у которой обычно люди, охваченные вдохновением, писали свои романы или стихи, а может и охваченные романтикой парочки посиживали, держась за руки, нашли синюю кофту. По ее размеру было видно, что принадлежала она ребенку. Ну, охотники поняли, что что-то не так и, переправившись через мелководную речку, стали блуждать на другом берегу леса. Там-то они и нашли сына этой женщины. Вернее, его похолодевшую и уже посиневшую руку со следами запекшей крови. А проходя вглубь, находили уже и остальные разбросанные останки, словно зерно, рассыпанное на тропинке, чтобы не заблудиться. Следов крови было очень мало, можно сказать, что почти и не было. И на расследовании сказали, что тело мальчика разрубили еще до того, как останки выбросили на тропинку. Обычно жена и любящая мать бы не смогла убить любимого мужа, а сына тем более. Но, углубляясь во вновь открытое дела о гибели ее мужа, удалось выяснить, что он ей изменял. И, по-видимому, она узнала об этом и, как делают некоторые жены оскорбленные неверностью мужа, убила его. Конечно, мне это казалось абсурдом, ведь не может она убить того, о котором так сильно горевала и даже верила в его живучесть. А ее вину в убийстве сына так я вовсе отрицал. Но нашим «экспертам в этих делах» доказать ее виновность не составило сильного труда. Они говорили, что она просто сошла с ума и поэтому убила мужа. «А как же ее рыдания о гибели мужа? Ведь убив его, она бы не смогла так упиваться горем». Они нашли и этому ответ, даже подтвердили слова психологом, мол, она, увидев свое деяние свежим взглядом, поняла, что натворила; поняла, что убила своего мужа. «А как же сын? Его бы она точно не убила.» «Все просто. От сильной депрессии и одиночества, она, скорее всего, вновь вернулась в то состояние агрессивности и убила сына, как порождение нечистой любви. Такое не редко случается». Дальше я молчал. Все остальное время я был наблюдателем: смотрел, как она ест, гуляет, работает и как плачет в одинокой камере. Она вовсе не была такой как все женщины здесь. Она просто отличалась от всех, она не была тем порождением тьмы, каким были все заключенные. В ее жизни просто наступила самая черная полоса из всех, что мне удалось повидать. С каждым днем она угнеталась все сильней. В ее глазах больше не находилось места для слез, а на теле не было золотистого оттенка – была лишь бледная, прозрачная кожа с пятнами грязи. В волосах уже давно не замечалось рыжей яркости закатного неба. Они потускнели и стали грязно-рыжего цвета. А когда она смотрела на меня, то во взгляде отражались все печали этого грешного мира, но в нем не было упрека, не было злости. Однако я все равно чувствовал себя виноватым. Вчера, когда мне сказали, чтобы я предупредил ее о скорой свободе, я подошел к камере. – Завтра тебя освобождают и ты сможешь вернуться домой. Поздравляю. Мои слова звучали весело, словно ожидали радостного ответа, взгляда. Но она лишь посмотрела на меня с таким бездушием, что меня бросило в дрожь. – Мне все равно. Вот и все. Не смотря на то, что ей пришлось пережить, ее боле не волновала свобода. Оно и понятно почему: муж мертв, сын мертв, обвинили ее, да и отсидела в тюрьме не мало. Да, после такого просто невозможно верить в то, что надо всегда идти весело по жизни после неудачных периодов. И сейчас, я стою возле нее, а она вдыхает свежий воздух свободы так, будто мертвая. Только сейчас понимаешь, что ей не нужна свобода. Уже не нужна. – Чем займешься теперь? – чуть слышно спрашиваю я, чувствуя, как ветер уносит каждое мое слово к осеннему горизонту, кружась вокруг ствола и листьев каждого дерева, прежде чем возвыситься. – Буду гнить дальше, – отвечает она, и слова эти звучат хуже всякого грома. Я попытался рассмотреть в ее глазах хоть доли усмешки над своими словами, но вместо этого лишь увидел нечто странное. Нечто такое, что нельзя описать словами. Оно лишь скрыто от чужих глаз где-то в глубине души, а может и глубже. И так глубоко, где не бывала ни одна душа человека, где даже собственный взор не может заметить это, разглядеть среди тысячи чувств и мыслей. Но мы ощущаем это там, куда все время стараемся дотянуться в одинокие дни, но не можем. Пока не потеряем все. Да, именно так я и понял, как выглядит сломанный человек, не видевший в жизни света, радости и счастья. Именно из-за этой истории бедной Анны, потерявшей всех и ставшей убийцей в глазах других, я запомню, насколько жестокой и беспощадной может быть жизнь…