Элемент крови

Пролог. Закат разливался по небосклону кроваво-красным молоком. До земли доходили лишь ржавые лучики потухающего солнца. Ночь медленно вступала в свои владения. По узкой дорожке медленно брела девушка. Ее женственная фигурка сжалась, голубые глаза с паникой взглянули на небо. Скоро ее начнут искать. Девушка вздохнула и спиной прислонилась к грязной стене покосившегося домика. Если смотреть с высоты птичьего полета, то даже не разберешь, где она находится – так близко эти домики-близнецы примкнуты друг к другу. Узкие, жалкие в своей неряшливой бедности, они угнетают тех, кто живет здесь, кто вырос здесь, кто не может выйти из бесконечного круга бедности. Из этого гребанного лабиринта бесконечных черных в предзакатном свете улочек. Девушка откинула белокурую прядь со лба и продолжила свой путь. Ей предстояло еще немало пройти. Глава 1. Wanted Волк уже знал, когда это произойдет. Главная жертва была намечена, оставалось лишь дождаться ночи и действовать. От нетерпения у него чесались руки. Взять нож, любой – тесак или на самый крайний случай маленькую отвертку – и раскромсать, с жадностью впиваясь зубами в плоть жертвы. От жажды у него слегка кружилась голова. Но Волк был знатоком и хотел растянуть удовольствие. Дни, когда он в мгновение ока мог разорвать жертву на куски, уже прошли. Волк стал опытнее и осторожнее. А еще он еще больше втянулся, почувствовал этот манящий вкус крови. Дело было в том, что кровь и плоть у всех была разная. У кого-то грязная, такая, что хотелось сразу выплюнуть, долго-долго отхаркиваясь и отплевываясь от гадкого привкуса. Такие люди обычно сделали в своей жизни очень много плохого. Еще была кровь сладкая. Такая довольно часто встречалась и говорила о том, что ее обладатель любит красивую жизнь, любит себя и, быть может, еще чуть-чуть других людей. Такая была ему по вкусу. Была кровь обычная, густая, такой было проще всего насытиться – кровью трудолюбивых работяг. Еще говорили, что есть совершеннейший нектар, но он такого никогда не пробовал и вообще считал, что разговоры про такую кровь – всего лишь пустые сказки. А ведь Волк был знатоком и чувствовал свою жертву. К сожалению, чувство идеальной жертвы не было ему дано, поэтому и приходилось раз из раза травиться каким-нибудь дерьмом. С наступлением темноты охотиться было проще всего. Он был не дурак и знал, что листовки с его изображением висят на стенах городских домов. Это было неудобно, а что поделать?.. В конце концов, он старался лишний раз не охотиться в одних и тех же местах. А то ведь память – капризная штука… Днем же он был простым парнем, таким же работягой, как и вся остальная туманно-серая масса их города. И внимания к нему было не больше, чем ко всем остальным. Знали бы люди, с кем они работают… У него было человеческое имя, красивое лицо с острыми чертами, мужественная, но в то же время гибкая фигура. Фигура хищника. Зеленые глаза, тонкие губы, по которым могла змеиться хитрая ухмылка, и которые иногда улыбались простой и открытой, но такой фальшивой улыбкой. Маленькая бородка и усы делали его лицо менее узнаваемым. Так что все было в порядке. Для него все эти люди были едой. Он знал, что есть и такие как он, но они были далеко, и Волк был единственным хозяином, пастухом всех этих заблудших угнетенных овечек, которых, в конце концов, ждала одна судьба – умереть. Так почему же не от его руки? Он не считал себя хуже Жнеца Смерти, который каждый день сотнями собирал эти проклятые мертвые души. Однако его прозвали маньяком, Потрошителем, оборотнем. Ему это немного льстило. В конце концов, Волк был немного тщеславен. Совсем немного, не настолько сильно, чтобы вдруг резко выйти на свет. Он предпочитал делать все свои дела ночью. *** Она ускорила свой шаг. Натерла ноги в туфлях, слишком короткое белое платье задралось от быстрого шага, дыхание срывалось и становилось рваным. Девушка не могла вздохнуть полной грудью. А солнце уже совсем исчезло, тьма поглотила маленькие улочки, людей, что бродили вокруг, ее саму и хоть какое-то чувство безопасности. Пришел страх. Он появился внезапно, также внезапной чешуйчатой змейкой прополз по позвоночнику, впитался в кожу, проник внутрь, заставив внутренности сжаться в предчувствии. «Такое сладостное ощущение, словно ты почти у цели и эта цель может стоить тебе многого, ты не знаешь, справишься или нет, но ты точно знаешь, что пойдешь на многое, чтобы добиться ее. Внутри все сладко сжимается, горько-сладостная боль проникает во все поры, чтобы заставить сердце биться быстрее». Девушка грустно улыбнулась. Адреналин гнал по венам кровь, по коже поползли мурашки. Она остановилась и застыла в сумрачном переулке подобно неживой кукле, широко расставив ноги, опустив руки вниз. Голубые глаза уставились в одну точку, они казались такими же неживыми, как и вся девушка, только где-то глубоко, на дне черных зрачков плескалось какое-то чувство. Быть может, это было ожидание?.. Или покорность той суровой даме, что ловко ткала на деревянном станке нить ее судьбы?.. Вдруг где-то недалеко раздался женский визг. Он высокой волной прошелся по всей коже девушки, ледяными мурашками пригвоздил ее к месту. Наконец, через пару секунд она медленно повернула голову. Страх полностью овладел ей, ледяными пальцами забираясь в душу и парализуя волю. Но, несмотря на него, несмотря на свою усталость и стертые до крови ноги, она побежала на крик.