"I can fly, my friends..."

За считанные секунды до того, как ведущий объявляет его имя и ярко-алый с золотым занавес раздвигается, Кевин делает последний негромкий выдох и, выкинув из головы последние лишние мысли, полностью сосредотачивается на выступлении. Сегодня это несчастное цирковое шоу со звёздами, чья идея была позаимствована корейскими телевизионщиками у западных коллег (ну, или, как всегда уточняет про себя вокалист, за неимением большей фантазии просто у них же внаглую и спёрта), наконец-то заканчивается, и ему повезло (а может, и нет) оказаться в числе тех, кто дошёл до финала. Проносясь под музыку в свете прожекторов над восхищёнными зрителями и без единой ошибки выполняя всю запланированную последовательность трюков, Сонхён позволяет себе немного расслабиться и отдаться бушующим внутри него эмоциям. Нет, Кевин не боится высоты, и никогда, собственно, и не боялся, поэтому ему совсем не страшно летать. Чувство полёта захватывает парня с головой; кажется, что это не два полотнища держат его, а два гигантских белых крыла, и на этих крыльях он вдохновенно парит над замершей в немом экстазе публикой. Но где-то внутри вдруг возникает странное ощущение, что что-то не так, что, возможно, он в чём-то ошибся, и именно в этот миг ему почему-то становится как никогда страшно падать... С сухим, еле слышным шорохом полотнища выскальзывают из его ладоней. Страховка почему-то не спасает, и вокалист, не успев даже ахнуть, летит вниз, прямо на трибуны. Закрыв лицо руками, он с ужасом ожидает жёсткого удара и невыносимой боли, вполне возможно, смерти, но толпа вдруг расступается, и он с шумом окунается в возникшую невесть откуда холодную воду. Нахождение под водой чем-то напоминает ему съёмки A Shared Dream, только рядом нет ни операторов, ни режиссёра, который сможет вовремя сказать "стоп, снято!" и отправить на помощь кого-то из стаффа, ни одногруппников, с волнением ждущих где-то там, за бортиками бассейна. Да, собственно, и самих бортиков тоже нет: сколько бы парень не оглядывался по сторонам, сколько бы не искал глазами - только бескрайняя тёмная вода по всем направлениям, и она потихоньку, но верно, несмотря на все попытки сопротивления, затягивает всё глубже и глубже в себя. В какой-то момент Кевин чувствует, что воздуха в лёгких почти не осталось, да и сил бороться уже тоже; не сумев больше терпеть, он открывает рот и сглатывает. Холодная вода резко врывается в желудок и лёгкие, и... ...в который раз за эти две недели Кевин с криком просыпается посреди ночи, задыхаясь и весь дрожа. Обхватив себя руками, он тихонько всхлипывает, стараясь сдержать льющиеся по щекам слёзы. Затем встаёт с постели и практически на ощупь бредёт в ванную. По дороге вокалист замечает в гостиной дремлющего рядом с работающим ноутбуком ЭйДжея. То ли занимался, то ли муза опять выбрала весьма интересное время для визита, Кевин не может понять: слишком яркий свет от монитора не позволяет уже привыкшим к темноте глазам различить печатный текст, - да, в принципе, и не очень-то хочет. Закрыв компьютер, он берёт с кресла тёплый плед и с тяжёлым вздохом накрывает одногруппника - хотя дни ещё стояли тёплые, ночью уже было довольно прохладно. Разбуженный прикосновением, Джей с трудом приоткрывает один глаз и тянет: - Кев... - Иди ложись нормально, полуночник. Лидер узнает - башку оторвёт, - шепчет Кевин. Не на шутку перепугавшись в прошлом году от известия об операции на сердце донсена, Сухён после долгожданного возвращения того из универа стал ну просто до абсурда гиперзаботливым, не позволяя ЭйДжею ни грамма лишней нагрузки на организм. - Кто бы говорил вообще... - бурчит сонный рэпер и заплетающимся шагом отправляется в свою комнату. Проводив его взглядом, младший наконец-то добирается до ванной и, щёлкнув выключателем, шипит и жмурится от слепящего глаза освещения. Чуть привыкнув, он решается немного разлепить веки и взглянуть на себя в зеркало. Зрелище не из приятных: сильно похудевшее, осунувшееся лицо, взъерошенные волосы, страдальчески искривлённый рот и сдвинутые брови, опухшие от слёз глазки-щёлочки... "Нет, так точно не пойдёт," - думает парень. - "Ну же, Кевин-а, чёрт возьми, где твоя улыбка?" Он пытается улыбнуться, но результат, который показывает ему его же отражение, совсем не впечатляет, скорее наоборот. "Наверное, там же, где и спокойный сон. А всё из-за этой цирковой гадости. Да когда ж она уже закончится-то, а?! Не могу больше..." "А вот насчёт "не могу" надо было раньше думать!" - умываясь еле тёплой водой, Кевин продолжает вести с собой мысленный диалог. - "Взялся за гуж - не говори, что не дюж!" "А можно подумать, у меня был выбор! Не меня, так другого кого отправили бы, того же Кисопа или лидера... а может, и вообще, пускай вон, Малёк бы шёл - надо уже так-то и пользу обществу приносить!" "Кевин У, ты себя сам слышишь вообще?! Джунёна там смели бы и не заметили - такой же божий одуванчик, как и ты, когда в его возрасте был! И совсем не такой же двужильный, всякими Neverland'ами закалённый, как ты сейчас! Так что кончай ныть и вперёд с песней, желательно с этой, как её... "The Show Must Go On", вот!" "Ага, с ней, родимой..." Вернувшись в комнату, Кевин, как и почти каждую ночь до этого, устало падает на кровать, практически тут же проваливаясь в объятия Морфея. И до самого утра, как обычно, ему не снится ровным счётом ничего. Но как раз с этого самого утра всё и меняется. Его будит мягкий и чем-то до неприличия довольный голос лидера прямо над ухом: - Кевин-а, солнце, вставай! - М-м-м... который час? - Пол-седьмого. Мы на репу поехали, закроешь за нами дверь, окей? А то ключи брать не хочу. - Угу... - сонно мычит вокалист и переворачивается на другой бок, но буквально через пару мгновений подскакивает: - СКОЛЬКО??? Ты чего меня раньше не разбудил?! Я сейчас, хён, я быстро... - Тише, тише, бесёнок, успокойся! - Сухён беззлобно смеётся, наблюдая за тем, как взъерошенный Кевин в одних пижамных штанах мини-ураганом носится по всей комнате, не зная, за что схватиться в первую очередь. - Чего соскочил-то? У тебя выходной сегодня. - What??? - младший резко замирает на месте, недозасунув ногу в штанину джинсов, и более чем вопросительно смотрит на старшего. - Я выпросил. А то на тебя в последнее время без слёз не взглянешь. Я понимаю, работа работой, у нас всех её много, но и отдыха себе чуток давать тоже как бы надо! - Ну хё-ё-ён! - Кевин смешно, словно какой-то мультяшка, надувает губы и хмурит брови. Когда он видит, что на "папочку" это не оказывает практически никакого эффекта, то, мысленно попросив прощения у одногруппника, выкладывает последний козырь: - А ЭйДжей вон вчера опять за компом до ночи сидел! И вообще ему нельзя перенагружаться! Но он почему-то на репу идёт, а я нет! - Хорошо, Джесоп своё у меня ещё получит, - с добродушной улыбкой соглашается Сухён. - А ты, ябеда-корябеда, всё равно сегодня остаёшься дома - таков тебе мой лидерский наказ! Так что отдыхай, набирайся сил, и чтоб к нашему возвращению общага всё ещё стояла в целости и сохранности! Иди, кстати, поешь, там Илай с малым офигенно вкусные блинчики с шоколадом свагранили... Когда лидер, ласково потрепав на прощание и без того растрёпанную шевелюру донсена, захлопывает за собой дверь, тот поворачивает ручку до характерного щелчка и с недовольным полустоном бредёт в ванную. По пути оттуда заглядывает в комнату, чтобы, уже переодевшись в чистое, завершить свой путь на кухне. Там он сразу замечает небольшую стопку аккуратных "солнышек" на столе; подойдя поближе, невольно улыбается, видя на верхнем блине аккуратно нарисованные шоколадом улыбающееся солнышко в очках и надпись почерком макне: "Поправляйся, хён! ^^" Блинчики и вправду оказываются нереально вкусными. И почему-то очень сытными: Кевин чувствует, что больше не в силах съесть ни кусочка, хотя стопка не уменьшилась даже на треть. "Я просто немножко отвык от нормальной еды", - думает он, неторопливо облизывая перепачканные шоколадом пальцы. Ох и калорий же он сейчас набрал, наверное! Потом придётся по паре лишних часов каждый день в спортзале проводить, чтобы всё это согнать... Из раздумий о том, на сколько сантиметров потолстела его попа от высококалорийной вкуснятины, Кевина выводит громкий, на что-то явно обиженный хлопок входной двери. Выглянув из кухни, вокалист с удивлением смотрит на только что вернувшегося ЭйДжея: - Забыл что-то? - Да прям! Сухён выпнул! Я даже толком разогреться не успел, а он: "Так, всё, тебе на сегодня хватит! Ничё не знаю, марш домой отдыхать!" - Джесоп передразнивает хёна и обиженно дуется. - Я смертельно больной или... не знаю, беременный, что ли, что он меня так опекает?! Идиотизм какой-то вообще. - Он просто за тебя очень волнуется. Ты сам нас тогда перепугал, вот и... ладно, не будем о грустном. Блинчиков хочешь? - О, давай! А то позавтракать так и не успел, - Джей подсаживается напротив и начинает с удовольствием уплетать свой слегка запоздалый завтрак. - Правильно, это всё потому, что кто-то вчера поздно лёг спать, - беззлобно усмехается Сонхён. - Нет, это всё потому, что кому-то вчера приспичило меня посреди ночи разбудить! Я бы и так нормально выспался и встал раньше вас всех... - рэпер всухомятку дожёвывает блин и шарит глазами по сторонам в поисках чего-то. - А молочка или сметанки у нас нету? Кевин молча достаёт из холодильника и то, и другое и ставит перед рэпером на стол. - О, даже так! Спасибочки! - Джесоп наливает полную кружку молока и единым залпом выпивает половину. Когда он отнимает кружку от рта, младший не может сдержать смеха - настолько эпично выглядят молочные "усы" рэпера - и тянется к нему с полотенцем: - Джес, ну ты как ребёнок, ей-богу! Усатий-полосатий, блин! - Чё??? - только и может произнести тот. Да, Джесоп знает, что Кевин просто по-другому не может, что ему обязательно нужны всякие обнимашки, поцелуйчики и прочие прикосновения для выражения своей привязанности к человеку... но только не в его конкретном случае. И хотя их взаимоотношения давно уже перестали быть напряжёнными, тем не менее, по мнению рэпера, до такого градуса теплоты они навряд ли могли дорасти, и поэтому такая вот почти материнская забота со стороны Кевина ему сейчас просто непонятна. Однако вряд ли сам Кевин считает как-то по-другому. Если раньше он бы в ужасе плевался от одной лишь мысли, что когда-нибудь будет вот так вот вытирать ЭйДжея, то теперь... нет, лучше об этом не думать. Раздумия, как известно, на грех наводят. - Ничё. Рот закрой - муха залетит! - беззлобно бросает Сонхён однгруппнику перед тем, как мягко захлопнуть ему его отпавшую челюсть. - И, кстати, иди побрейся. Слегка смутившись, рэпер отводит взгляд от друга и, тихо пробормотав "М-да, точно...", направляется прямиком в ванную. Чуть позже Кевин сидит в своей комнате на подоконнике и задумчиво вслушивается в звучащую из малюсеньких айподовских вкладышей мелодию. На припеве вокалист еле сдерживает слёзы, потому что строчки написаны как будто про него: "Пусть сердце рвётся в клочья, А грим потёк безбожно, Жизни рад я всё же..." Стирая влагу с ресниц, он ненадолго забывает о том, что песня вообще-то, пусть и ненамного, старше него, и что написана она про и для совершенно другого человека, с которым самого Кевина разделяют в вечности всего какие-то несчастные несколько часов. Финальный глубокий вдох, пара движений пальцем - и снова в наушниках когда-то яркий и могучий, а теперь смертельно уставший и нечеловечески тонкий, но по-прежнему отчаянно держащийся за жизнь голос выводит: "Моя судьба вся теперь в руках небес, Опять страдаю, опять любви конец, Вновь и вновь... Кто скажет, наконец, зачем мы все живём? Я понимаю, другим я должен стать, Пришла пора мне путь другой избрать, Заря наступит скоро, Но в темноте ищу путь к воле всё равно..." Поставив на паузу, Сонхён долго сидит в тишине, пытаясь найти для себя ещё хоть что-то, за что он сможет ухватиться и, наконец, преодолеть свои страхи и сомнения. Внезапно до него долетает негромкий плавный речитатив - это проходящий мимо открытой настежь двери ЭйДжей вполголоса начитывает свою партию из "Inside Of Me": "Превратилось в прах всё, что в жизни имел я, Была страсть вся лишь неправдой, Сокрушаясь о потерях, Во тьме я вновь найти освобожденье пытался..." - Хм, а ведь похоже, - совсем тихо, чисто для себя произносит Кевин, но, тем не менее, его слышат. - М? Ты о чём? - Джесоп прерывается и вопросительно смотрит на вокалиста. Немного похлопав глазами в пустоту, тот резко выныривает из своего транса: - А, да так, ни о чём! Задумался просто, - Кевин поспешно натягивает на лицо улыбку, не желая обременять одногруппника своими заморочками. - Я тебе помешал? "Опять эта его дурацкая улыбочка," - думает ЭйДжей; тяжело вздохнув, он разворачивает стоящий возле письменного стола стул и садится, обхватывая ногами спинку: - Ты опять? - он пытается заглянуть в глаза одногруппнику, но тот всё время отводит взгляд. - Сколько раз говорить: нельзя прятать всё в себе, оно ж потом каким-нибудь боком да вылезет! - Да это так всё, одни глупости... - пытается отмахнуться от него младший, но Джесоп прерывает смущённое бормотание одной простой фразой: - Если что-то беспокоит, надо говорить об этом прямо - для этого, между прочим, мы все у тебя и есть. Тот доверительный, почти интимный тон, которым долговязый недо-психолог произносит это, не оставляет Кевину выбора, и тот выплёскивает всё наболевшее. ЭйДжей внимательно выслушивает всё до конца, выделяя для себя, как ему кажется, главное: - Так значит, ты боишься упасть? Потому что неуверен в себе? - Не знаю. Может быть. Наверное, - вздыхает вокалист. - Хах, ты даже неуверен в том, что неуверен, - с иронично-задумчивой ухмылкой рэпер почесывает затылок. - Ладно, посмотрим, что можно сделать... о! У меня, кажется, есть одна идейка! Давай вечером попробуем, окей? - Э-эм... Джесоп-а, - опасливо тянет недо-макне, стоя с закрытыми глазами на крыше общаги и ощущая в руках что-то, очень похожее на две плотные хлопковые простыни, - а ты точно уверен? - Спа-а-акойна~! Раз уж они ворочанья нашего ненаглядного лидера выдерживают, тебя стопроцентно выдержат! - Джесоп ободряюще улыбается, и Кевин, хотя не видит этой улыбки, чувствует её тепло всей кожей и почему-то не может не верить. Следуя негромким командам рэпера, он, крепко сжав в каждой из рук по простыне, медленно разворачивается к одногруппнику спиной и разводит руки в стороны. В следующее мгновение вокалист чувствует, как простыни в его руках ощутимо натягиваются - это ЭйДжей берёт противоположные концы и отходит с ними чуть подальше. - Держи меня, - тихо просит Сонхён, но особой нужды в этом нет: Джесоп и сам его ни за что не отпустит. Далее Кевин осторожно делает шаг на парапет и замирает на месте; всё, что не даёт ему сейчас совершенно спокойно сделать ещё шаг и отправиться в свободное падение - это собственное "не, ну я совсем дебил, что ли?!" и держащий его за сжатые в руках простыни рэпер. - Наклонись чуть-чуть вперёд... да, вот так. Ну, как ощущения? - Ну-у... странно как-то. - Боишься? - Не знаю. А ты точно...? - Не бойся, я держу тебя. Ты упадёшь, только если сам отпустишь... а теперь открой глаза. Янтарное зарево заходящего солнца сначала почти ослепляет Кевина. Когда глаза понемногу привыкают, он видит всё открывающееся ему великолепие вечернего города, заливаемого тёплыми лучами последних летних деньков, видит, как то здесь, то там потихонечку загораются огоньки сеульских окон, чувствует лёгкий ветерок, поддувающий откуда-то снизу, и ему кажется, что он летит. Да, Кевин летит, летит прям почти так же, как в своих снах, но в отличие от них, здесь и сейчас у него нет никаких сомнений, напряжения, страха... Ибо он абсолютно точно знает, что не упадёт. Его ни за что не отпустят. И самого себя он себе тем более не позволит отпустить. Теперь он находит для себя новое значение словам Джесопа: ты упадёшь, только если сам сдашься, сам откажешься бороться до конца, держаться за простыни, которые, словно огромные белые крылья, простираются у тебя за спиной. Уголки губ Кевина сами по себе приподнимаются, и через пару мгновений он уже заливисто смеётся во весь голос: - Да-а-а! Я лечу, друзья мои! Я лечу~!!! И мне ни капельки не страшно~!!! - он оглядывается назад, на одногруппника и задорно улыбается ему. ЭйДжей просто не в силах противостоять этой улыбке и сам смеётся, стягивая чуть не забывшегося вокалиста с парапета обратно на крышу. Сонхён тут же радостно запрыгивает на него, валя наземь, и два парня сплетаются в груду обнимающихся и хохочущих во всё горло конечностей. Вдоволь насмеявшись, они просто лежат рядом и смотрят друг на друга. - Джесоп-а, спасибо тебе, - в глазах Кевина пляшут радостные озорные искры, и рэпер улыбается: наконец-то. Вот он, истинный Кевин, тот Кевин, которого он знает и любит... - Глупенький... у тебя всё получится, мы все в тебя верим. Я в тебя верю, - прежде чем сам успевает сообразить, Джесоп тянется к нему рукой и нежно, как-то немного не по-дружески гладит по щеке. Когда старший понимает, что сделал, уже поздно что-либо исправлять, и он смиренно ждёт, когда вокалист, как обычно, оттолкнёт его и убежит, обругает последними словами, ну, или ещё что похуже. Но то, что делает Кевин в следующий момент, становится для него совершенной неожиданностью: младший тянется всем телом к рэперу и как-то робко клюёт губами чуть пониже скулы. После чего, смущённо улыбаясь, ещё раз шепчет тихое "спасибо", поднимается и уходит с крыши, оставляя одногруппника наедине с его недоумением. "Как бабочки, живущие в душе моей, Сказки древней старины всё ярче каждый день, Я готов взлететь..." На высокой ноте песня обрывается, но только чтобы через долю мгновения во всю мощь взорваться последним припевом. Сонхён несётся на своих "крыльях" над восхищённой толпой, с головой растворяясь в до мурашек пробирающей музыке и чувстве полёта. Облечённый в белоснежный костюм, он безупречен, душой и телом отыгрывая положенную ему в этом номере роль. На мгновение где-то внизу, среди сотен обращённых к нему в экстазе глаз мелькает пара до боли знакомых, цвета крепкого виски, и губы вокалиста сами по себе расплываются в мягкой улыбке: кое-кто, похоже, всё-таки не утерпел и нашёл способ без лидерского ведома прокрасться в зрительный зал. Финальный взлёт - и далее мягко, но уверенно по спирали вниз, пока ноги, наконец, не касаются пола... Пока Кевин стоит в почти кромешной тьме арены среди других участников шоу и смиренно, с беззаботной улыбкой на устах ожидает объявления имени победителя, ему как-то по барабану, кто победит; он уже выполнил всё, что от него требовалось, и даже чуточку больше, так что перед собой и своей совестью, фанатами, цирковыми тренерами, одногруппниками (особенно... таки да, перед Джесопом) он чист, как младенец. Дальше, как говорится, que sera sera. В первые секунды парень не может понять, почему в глаза нещадно бьёт свет направленных прямо на него прожекторов, почему снова играет его песня, почему его обнимают и жмут руки другие айдолы-финалисты, как хубэ, так и сонбэ, почему откуда-то со стороны кулис к нему несутся со всех ног остальные Ю-Киссы, буквально кидаются ему на шею и громко вопят что-то прямо в уши. Только когда его начинают качать на руках, а публика громко и ритмично скандирует его имя, вокалист понимает: он победил. Даже уже после завершения съёмок, за кулисами одногруппники никак не могут перестать обнимать Кевина. Это уже начинает немного раздражать, как вдруг его обвивают сзади парой сильных рук, хрипловато и чуточку насмешливо шепча в самое ухо: "Я же говорил, что у тебя всё получится," - и раздражение как-то махом сходит на нет. - Так, Ким Джесоп, я не понял, ты где был? - слегка хмурится и упирает руки в боки лидер, но потом смягчается. - Ну и дурак, самое интересное пропустил... всё, все в сборе? Значит, вперёд отмечать! Наш столик в ресторане уже заждался! На все расспросы о том, как и откуда он так заранее узнал, что Кевин победит, Сухён с многозначительной улыбкой отмалчивается: а какая, по сути, сейчас разница, чьи хитрые кошачьи губы ему это нашептали...