***
Вообще камера была одиночная. Но Тим меня так и не отпустил. Получил за это по рукам, но в итоге стража решила, что зато мест больше останется, да и плюнули на нас. В целом всё пока шло не так плохо, как могло бы. Нас никто не избил, не отправил на дознание или что-то в этом роде. Подозреваю, что это до поры до времени, но до тех пор у нас есть время спокойно подумать. Камеры по две стороны от коридора утопали в тени, сам же коридор освещался лишь лампой, стоящей на столе у выхода. Неяркий желтый свет мягко ложился на решетки, не мерцая. Видимо, лампа была электрическая. Тим метался по камере, как раненый лев, я же сидела на полу в углу, обхватив колени и уткнувшись в них лбом. — Что ты поёшь? — вдруг спросил Тим, остановившись. — А? — Ты что-то пела. Что это было? Я задумалась. Кажется, я и вправду что-то мычала под нос, даже не заметив. Даже и не вспомню теперь, что именно… — Не знаю, я машинально. Извини, больше не буду, если тебя раздражает. — Да нет, мне не мешает, пой, пожалуйста, — смутился парень. — Просто показалось как-то неуместно. — Я всегда пою, когда нервничаю, — вздохнула я. — Когда расстроена, когда сильно о чем-то думаю, когда устала. Просто не контролирую это, мне так легче становится. Тим плюхнулся рядом на пол и обвел взглядом низкий потолок и холодные каменные стены. — Из одного заточения в другое, — проворчал он. — Там хотя бы места было больше. И много книг. — И вы всё это время там читали? — В нашем городе и библиотеки нет. Книг мало, и все передаются по наследству. Нет, конечно, у нас не такая глухомань, чтобы люди не умели читать, но фактически читать было нечего. А у Адриана в доме было много книг. Помимо всяких научных исследований, в которых я ничего не понимаю, много сказок и мифов. Вот это мне было интересно. — Знаешь, мы с Кэт тут нашли что-то вроде местного Евангелия или Библии. Она мало походит на те, что пылятся в наших библиотеках, но там были Ангелы. Прекрасные создания, живущие на облаках. И когда люди победят свой грех, они тоже смогут уйти на небеса. А до тех пор они обречены жить под землей. У меня мелькнула такая безумная мысль… А что, если оживить для местных эту легенду? Ну, доказать им, что мы — те самые Ангелы, пришедшие с небес. И убедить, что обрушим на них свой гнев, если они не отпустят наших собратьев. — И как ты планируешь это сделать? — усмехнулся Тим. — У меня есть платье. А у Кэт есть катер, который она модифицировала так, что он может летать бесшумно. А еще у нас есть крылья. Правда, они из кожи, а не из перьев, но это не так уж и важно, верно? Прилететь на катере, с развевающимися волосами, расправленными крыльями и гневом в огненных очах, — мечтательно протянула я. — Да местные в экстазе лбы разобьют, — хохотнул парень. — А хоть бы и так, — буркнула я, пнув ведро, стоящее в камере в качестве туалета. Оно загремело и со звоном упало на бок. — Потише там! — прикрикнул стражник, прохаживающийся по коридору. — А то что? — огрызнулся Тим. — А то рассадим вас по разным камерам. Для наглядности своей власти он даже ударил дубинкой по решеткам. Нахал… Но мы замолчали. Сидеть поодиночке хотелось все-таки меньше, чем дерзить. Мы и так испытывали их терпение. Стражник дошел до конца коридора и, зевнув, сел за стол. — Ну что, раздаю? — донесся до нас голос его напарника, тасующего колоду карт. — Давай, — бросил первый и составил со стола лампу и кувшин. Подумав, вернул кувшин и хлебнул из него, довольно крякнул. Карты мягко зашелестели, разлетаясь на две стопки. — Эй, парень! — вдруг услышали мы шепот из камеры напротив. — Чего тебе? — негромко откликнулся Тим. — Как ты так устроился — что тебя посадили в одиночку вместе с бабой? Поделись секретом, что для этого нужно сделать? — Это тебя не касается, — отрезал парень. — Эй, да ладно тебе, я пошутил, — пошел тот на попятный. — Просто пытался завязать беседу. Скажи, за что ты сел? — спросил незнакомец, оставаясь в тени. Только пальцы, обхватившие решетку, то сжимались, то нервно перебирали прутья. — Рожей не удался. Заключенный понимающе фыркнул. — Слишком смуглый для местных, э? Я вскинула голову. Неужели это один из тех, переведенных из психушки? Неужели мы угадали? Тим поднялся с пола и подошел к решетке, так что его лицо попало в полоски света. — Возможно, — признал он. — Ну, а ты-то сам? Не по той же причине? Пальцы заключенного судорожно сжались на прутьях. Я услышала вздох изумления, но он медлил с ответом. — Ты? — наконец донеслось до нас еле слышно. — Тим, это ты? Тим непонимающе нахмурил брови, и тут его лицо осенилось озарением. — Митчелл? — воскликнул он. Мужчина отцепился от решетки и хрипло рассмеялся. — Братва, Тим живой! — завопил он, составив ладони рупором, и снова расхохотался. Вокруг загомонили, из ближайших камер долетали обрывки изумленных возгласов: — Как? — Что, серьезно? — Он тут, с нами? Стражники бросили карты и поспешили к нам. — Эй, что тут творится? Тим поспешно отошел от решетки и сел рядом со мной. — Да вот, решаем, как надрать вам задницы, — весело крикнул кто-то из соседней камеры. — Успехов, — процедил стражник, со звоном пройдясь дубинкой по прутьям и загнав всех обратно поглубже в камеры. — Отсюда еще никто самовольно не выходил. Еще немного поворчав, они снова вернулись за свой стол. — Кажется, ты сильно воодушевил их, — шепнула я Тиму. — Кто они? Откуда ты их знаешь? — На их корабле я прилетел сюда. И с их же корабля выпал во время шторма. — Тим поднялся и снова подошел к решетке. — Митчелл, как вы тут оказались? — Да шторм, будь он неладен, — проворчал воздухоплаватель. — Из-за него мы и сами не поняли, как оказались в Мертвом круге. Так вот, помимо всех бед где-то здесь оказался остров — о него мы и разбились и еле смогли посадить корабль на землю. Долго шли по пустой земле, пока почти всем из нас не стало плохо, а потом нас нашли эти аборигены. Они охотились на поверхности на кого-то… Да что же это, — оборвал сам себя он, — ты лучше о себе расскажи. Тим, мальчик мой, скажи, что с тобой случилось? Когда мы приземлились и нашли всех, кроме тебя, я подумал, что ты выпал во время той дикой качки. Но тогда ты бы не был тут. Как ты выжил? — О, это длинная история, — хмыкнул Тим.***
Пожилой мужчина выслушал нашу историю затаив дыхание. Не перебивая, он внимал нам с таким восхищением, что мне даже было неловко, будто мы пытались навешать ему лапшу на уши о наших похождениях. Джимми с Патриком сидели в уголочке и тоже слушали. Джим-то большую часть уже знал, а вот на лице его друга было такое же восхищение, как у портного. — А потом мы услышали то сообщение по системе оповещения и поняли, что наши друзья, вероятно, в беде, — закончила я. — Вы верите нам? — Поразительно! — воскликнул Оскар. — Безусловно, такую удивительную историю не мог придумать никто из подземного мира. А даже если бы и придумал, то доказывать, что это правда, — сущее безумие! Теперь я понимаю, почему тех людей почти без разговоров упекли в психбольницу. Если они рассказывали примерно то, что рассказываете вы… Для неподготовленного ума это звучит чистейшим бредом. — Но сейчас они, вероятно, в тюрьме, — возразила я. — Как и наши друзья. — Видимо, власти решили, что пятнадцать одновременно свихнувшихся на одной и той же теме — это уже перебор. — Для неподготовленного ума? — встрепенулся Адриан. — То есть вы были готовы к такому? Почему вы так легко приняли то, что вашим миром категорически отрицается? Мы, конечно, не знали о вашем существовании, но мы и так постоянно открываем новое. Тим, например, летел как раз на исследовательском корабле в новые земли. Оскар развел руками. — Я всегда был вольнодумцем. Еще в молодости сбегал на поверхность, грезил полетами. Джим много времени проводил у меня, так что это моя вина, что он растет таким же… Половина из этих моделек, — он обвел глазами висящие под потолком кораблики, — делал я сам. Но таких, как я, мало. Очень мало. И мы предпочитаем не распространяться об этом. Не надейтесь, что найдете здесь толпу единомышленников. — Как же нам вытащить наших друзей в таком случае? — вздохнула я. — А еще тех других несчастных людей, было бы крайне несправедливо оставить их здесь, если они и вправду тоже с небес. — Разрушим стены тюрьмы? — воинственно подняв свой бур, предложил Джимми. — Чтобы обвалился весь город? — осадил его Оскар. — Там несущие стены, к тому же очень укрепленные. — К тому же, что с ними всеми делать? — добавил Адриан. — Над нами нет островов. Куда выводить такую толпу? — Есть… — Ну и кроме всего этого остается вопрос… — Стоп! — воскликнула я. — Кто сейчас сказал «есть»? Под моим взглядом Патрик съежился и уставился на свои руки. — Патрик, с чего ты взял, что над нами есть остров? — мягко спросила я мальчика. — Я видел его высоко-высоко над облаками. Над какой-то машиной. Джим уставился на друга, раскрыв рот. — И ты мне не рассказал?! — Я сам испугался, когда увидел это, — защищался мальчик. — Оно огромное. Мы с Адрианом переглянулись. — Ты сможешь нам показать, где это?***
Смогли выйти мы только через час, когда Джимми, изведя на нас с Адрианом по коробочке пудры на каждого, остался доволен результатом. Теперь мы оба были похожи на местных. Или на вылезших прогуляться свеженьких мертвецов. Это как посмотреть. Видеть у себя такой цвет лица было несколько жутковато. Новая рубашка, которую принес Оскар, была Адриану несколько великовата, вися мешком, но зато не перетягивала перебинтованное плечо и бок. А вот ботинки пришлись как раз. Патрик довольно быстро свернул с основной улицы, и теперь мы петляли по узким улочкам, видимо, в жилом квартале. Идущие навстречу люди уделяли больше внимания плетеным сумкам с едой, чем нам. Значит, Джим старался не зря. Вскоре дома закончились, и мы нырнули в какой-то длинный темный тоннель. Он разветвлялся, как паутина, но Патрик уверенно вел нас вперед, не задумавшись ни на одном повороте. Джим крутил головой по сторонам, явно видя эти тоннели не впервые, и теперь гадая, где же он пропустил заветную тайну. Патрик остановился перед одним из заколоченных ходов. «Опасно для жизни! Обвал», — гласила табличка, косо приделанная к закрывающим ход стальным листам. — Там и правда обвал и очень опасно, — пояснил мальчик. — Но нам нужно за него. Я сделал свой ход параллельно этому когда-то. Мне было интересно, не перекрыл ли обвал что-нибудь важное. А обвалу этому лет двести, если верить хроникам. Потолок из-за чего-то обрушился, и люди решили, что проще сюда не ходить, чем чинить. Это написано в книге учета несчастных случаев и инцидентов. Как только Патрику пришлось командовать всеми, в нем произошли заметные перемены. Он перестал горбиться, в голосе прорезались лекторские интонации. Не хватало очков на носу, и перед нами был бы маленький библиотекарь. Патрик свернул в соседний тоннель и пошел по нему. Он шел немного в сторону от того, но не сильно. Джимми нагнал друга, и они о чем-то зашептались. — Оскар, всё же почему у вас такое отношение к поднебесным людям? — спросил Адриан у идущего рядом мужчины. — Это понятно для ребенка — тяга к сказкам, но вы, повидавший жизнь человек, должны были перестать верить в это уже давно. Портной рассеянно улыбнулся. — Мой отец умер, когда я был еще неразумным дитём. Когда я был в возрасте Джима, у моей матери начался один роман. Тот мужчина был смугл и мужественен. Я почти полюбил его как отца, но в какой-то момент он исчез. Однако до этого успел рассказать мне немало сказок. Как я сейчас понимаю, это были вовсе не сказки, но тогда я думал, что он южанин, и сказки у южан другие, свои. И они заняли в моей душе столько места, что там почти не осталось того, что нам вдалбливали с детства: про проклятие рода человеческого, про обреченность жить под землей. С возрастом, конечно, практичность взяла своё, но мечты никуда не делись. — Он нахмурился: — В городе едва ли наберется десяток таких как я. Церковь очень старательно пресекает такие разговоры. Только детям позволено говорить такие вещи о небесах и ангелах без наказания, получив лишь затрещину или выговор. Возможно, порку ремнем. Людям старше пятнадцати придется значительно хуже. Впрочем, вы это и так поняли по тому, что случилось с вашими друзьями. Шутка ли — столько людей сразу твердят про небеса как про свой дом! — Вы говорили, пятнадцать? — припомнил Адриан. — Их было пятнадцать? — Да, верно. Видел, как их вели по улице. Адриан хмыкнул. — Это значит, нас уже не так мало, чтобы бороться. Девятнадцать поднебесных людей. Вас еще трое. Если найдем еще единомышленников, власти не смогут нас игнорировать. — Когда человек сидит за решеткой, игнорировать его довольно легко, — не согласился Оскар. — Что там можно сделать? — Насколько я успел узнать Тима, он не станет сидеть сложа руки даже там. Тем более там. Нас прервали Патрик и Джим. — Тут начинается скрытый ход, который я сделал. Он узкий, так что придется идти по одному. Я впереди, Джим замыкает. Какие деловые эти мальчишки… Патрик навалился на каменную стену, и она отъехала в сторону, прямо как у Джима в логове. Видимо, использовалась та же технология. Настороженно глянув в обе стороны всё еще пустующего тоннеля, мы по очереди юркнули в темноту. Патрик зажег фонарь и пошел вперед. Стена за нами заскрежетала и встала обратно на своё место. От этого тоннеля тоже отходили ответвления, но Патрик их пропускал. Видимо, когда он копал, регулярно проверял, закончился ли обвал, а затем возвращался обратно. Последний поворот шел уже прямо к тоннелю. Затхлый воздух ударил нам в лицо. Джим сморщил нос и нацепил маску-противогаз, выдал нам с Адрианом по такой же. Оскар и Патрик надели свои. Тоннель был огромен. Потолки уходили ввысь, теряясь в темноте, стены были отделаны медными коваными пластинами, ажурные корпуса масляных ламп были похожи на причудливые бронзовые корни плюща, выглядывающие из стен. По полу шли четыре пары рельс с вагонетками на них. И всё это было покрыто толстенным слоем пыли и каменной крошки. Оскар подошел к камням, плотно закупорившим тоннель от пола до потолка. — Это не похоже на обвал, — послышался его голос, приглушенный маской. — А на что похоже? Мы подошли к нему, свет от фонаря Патрика блеснул в бронзовых завитушках, из-за чего показалось, что они шевельнулись. — На подрыв. Оскар нагнулся и поднял кусок смятой медной пластинки с рваным краем. Камнем такое не получится, только мощной ударной волной. — Что-то взорвалось? — спросил Джим. — Нет. Что-то взорвали. Слишком аккуратно закупорили тоннель, явно старались. Тоннель большой, много взрывчатки должно было уйти. Аккуратно заложенной по периметру тоннеля, на всю длину. Чтобы наверняка. Мы удивленно разглядывали груду камней. — Пошли наверх, — потянул нас за рукав Патрик. — Это еще не самое интересное. От тоннеля и правда осталось всего ничего. Шагов тридцать в длину. И с другой стороны была такая же груда камней. — Тут я выкопал выход, — пояснил Патрик и ужом проскользнул между камнями. Если бы я не успела заметить узкий ход, подумала бы, что он просочился. Свет фонаря блеснул в щели и исчез. Оскар тихо выругался в темноте. Джимми включил фонарик на очках, нацепленных прямо поверх маски, и нацелился на ту же щель, но портной вовремя выловил его за рукав. — А ну постой! Во-первых, ты со светом, а значит, полезешь последним. Не собираешься же ты оставить нас тут в темноте? А во-вторых, в эту щель пролезет только мальчишка! Будь добр, расширь ее для нас. Особенно для меня. Стар я уже лазать по таким местам. Джим покорно вытащил из чехла бур и принялся за работу. Вокруг полетела каменная крошка. Уже второй раз вижу это, и всё равно удивляюсь, какая у них тут техника, что мальчишка с ручным буром может легко сделать себе ход в камне. — Готово! — пропыхтел он, задом вылезая из тоннеля. — Спасибо, сынок. Оскар полез в дыру, затем мы с Адрианом, а последним, едва вытерпев, Джим. Патрик нетерпеливо переминался с ноги на ногу на поверхности. Там было светло, и потушенный фонарь висел у него на поясе. Всё те же неприветливые скалы, всё то же серое небо. И огромная, протяжно скрипящая на ветру цепь. Начинаясь якорем на земле, она уходила ввысь и терялась в смоге, в котором изредка мелькало что-то большое и темное. Как будто тут пробегал гигантский карапуз и забыл свой воздушный шарик. — Так вот как наши острова выглядят снизу, — благоговейно прошептала я. Наверху не задумываешься об этом. Ну, острова и острова. Ходишь по ним, бегаешь, живешь. Но едва взглянув на них снизу, я устрашилась:, а ну как упадет? Вот сейчас натяг цепи ослабнет, она начнет сматываться на земле, а затем эта махина рухнет на нас, погребя под собой. Цепь звякнула. Я вздрогнула и невольно сделала шаг назад, натолкнувшись на Адриана. Он ободряюще сжал моё плечо. Парень выглядел самым спокойным. Мальчишки ёжились и одновременно изнывали от любопытства, не решаясь подойти ближе. Оскар стоял на коленях и что-то шептал. — Там за этой штуковиной что-то есть, — ткнул Патрик пальцем в якорь. Адриан подошел к портному. — Оскар… Оскар, пойдемте. Нужно выяснить, что это за остров, которого нет на наших картах. — Да… — он осторожно приподнял маску и быстро вытер лицо. — Да, идем. Простите мне мою слабость. Я всё еще не могу поверить, что это — реальность. Вблизи якорь оказался огромным, с пятиэтажное здание. Он лежал на боку, в небольшом углублении. За ним виднелось что-то светло-желтое, но пока было тяжело понять, что это. — Это же аэростат! — вдруг воскликнул Адриан, прищурившись. И правда, обойдя якорь, мы увидели бесформенную кучу желтой ткани, а рядом стояла довольно объемная корзина. Адриан тут же кинулся к рычажкам горелки. — Рабочий, — довольно констатировал он. — Если ткань не прохудилась, сможем подняться наверх на нем. — А может, не стоит? — робко возразил Патрик. — Вдруг упадет? — Я проверю, — упрямо повторил Адриан. — Ткань на этих штуках делали чертовски прочной, очень может быть, что двести лет им — не помеха. Особенно в условиях такого количества химии в воздухе. И он принялся расправлять ткань. — Кэтрин, — тронул меня за плечо портной. — Посмотри туда. Это корабль, да? Я обернулась и посмотрела вдаль. Там за скалой отчетливо виднелся покореженный, но вполне узнаваемый корабль. Он лежал на боку, подмяв под себя одно крыло. На уцелевшем крыле тяговые винты медленно крутились от ветра. Мачты сломались и лежали рядом, хлопая парусами, как подбитая птица. — Да, это корабль, — подтвердила я. — Современного вида. И, кажется, недавно упал, паруса еще не испортились, они из обычной ткани. — Не больше двух месяцев, — бросил Адриан. — Иначе бы не крутились винты. Он нахмурил брови, рассматривая корабль, но затем тряхнул головой и вновь вернулся к аэростату. — Хорошо, что это — монгольфьер, — пропыхтел он, выволакивая из корзины баллон с горелкой. — И поднимается за счет горячего воздуха. Связываться с газом я бы не рискнул. — Он критически осмотрел баллон. — Кэтрин, будь добра, отойди на пару шагов. Я вдруг поняла, что там горючий газ. Ну конечно, не сжигать же тюки сена и шерсти, как в старину. — Нет, Адриан! А вдруг… Но Адриан развернул баллон в другую сторону и крутанул вентили. Взвизгнув, я машинально присела, закрыв голову руками. Надо мной раздался его тихий смешок. Я подняла голову. Из горелки со свистом вырывалась тоненькая струйка пламени. — Ну неужели ты подумала, что я могу безрассудно запустить на полную мощность горелку, которая могла взорваться у меня в руках? Там же нечему взрываться. Тут одно из двух: либо она работает, либо баллон прохудился, и гореть уже много лет нечему. Я смущенно поднялась на ноги. — Извини, — пробормотала я. — Видела однажды, как взорвалась такая штука. По счастью, я была тогда достаточно далеко, чтобы отделаться испугом. А вот тому человеку не повезло. — Наверное, это было в помещении? — предположил парень. — Да. Да, ты прав… Наверное, баллон прохудился, и газ долго просачивался наружу, пока кто-то не чиркнул зажигалкой. Адриан закрутил вентиль и водрузил баллон на место. — Не волнуйся, я прекрасно знаю, что делаю. Меня слишком долго муштровали на тему техники безопасности, чтобы я мог пренебречь ей по забывчивости или безрассудству. — Он обернулся на меня и хмыкнул: — Только из-за сумасшедшего героизма. Я улыбнулась. — Как с Тимом? — Как с Тимом. Потом мы долго расправляли прорезиненную холстину. В десять рук пытались приподнять край и направить внутрь пламя горелки, при этом не подпалив купол. Наконец, желтый шарик начал медленно, но уверенно наполняться горячим воздухом, на глазах расправляя складки и поднимаясь всё выше. — Это же герб нашего города! — вдруг воскликнул Оскар, когда шар почти расправился. Мы озадаченно уставились на перекрещенную кирку и колбу на фоне темно-красных шестерней, заключенных в форму вытянутого щита. — А это — герб Фронтьервиля, — я ткнула пальцем на схематичную ветряную мельницу на другой стороне шара. — Теперь я, кажется, понимаю, — медленно начал портной. — Поднебесье и подземелье сотрудничали между собой, торгуя тем, что не могли делать сами. И происходило это именно здесь. Но что-то произошло… Уж не знаю, кто завалил ход, но сдается мне, что наши. — Но в библиотеке… — робко возразил Патрик и сразу же замолчал. Слишком много тут было того, чего не было написано в библиотечных книгах. Тем временем шар полностью наполнился горячим воздухом и подрагивал на земле, готовый унестись ввысь. — Забирайтесь внутрь, — скомандовал Адриан, уже стоя в корзине и внимательно осматривая изнутри купол. — Ни одной трещины, ни разошедшегося одного шва, прекрасная работа, — прошептал он. — А он нас всех поднимет? — усомнилась я. — Аэростат явно грузовой, так что должен. От корзины к цепи тянулся длинный тонкий, но жесткий прут со свободной петлей на конце, чтобы аэростат не отнесло слишком далеко или, напротив, не прибило под остров. Все залезли в корзину, и Адриан принялся отвязывать мешки с песком от бортов. На третьем мешке аэростат вздрогнул и начал медленно и величаво подниматься. Оставалось еще десять, так что запас у нас и вправду был немаленький. Мальчишки вцепились в борта корзины, вытаращив глаза, наблюдая за тем, как уплывает земля, и я в очередной раз поразилась, как же у нас, людей поднебесья, атрофирован страх высоты. А иначе не выживешь, когда каждый день, чтобы добраться до школы, института, библиотеки или магазина, надо преодолевать бездонную пропасть. Оскар, напротив, сразу поднял голову и наблюдал за приближающимся островом. Вот уже и земля под нами скрылась за смогом. Меня охватило радостное возбуждение. Кажется, подземные ходы и впрямь действовали на меня угнетающе, раз я теперь так радовалась даже неизвестному одинокому заброшенному островку. Я покосилась на Адриана. Он придерживал штырь, скользящий по цепи, и тоже мечтательно смотрел наверх. Заметив мой взгляд, он подмигнул и сдернул маску-противогаз. Черные волосы рассыпались по плечам, развеваемые ветром. — Ты что, нельзя! — заволновался Джимми, но я тоже сняла маску. — Всё в порядке, Джим. Добро пожаловать в наш мир. Смог остался внизу, дышать снова стало легко. Адриан рассмеялся, подставляя лицо ветру. — Почти целый месяц я мечтал почувствовать ветер. Три недели пытался поймать хоть одно дуновение в том проклятом доме. Хоть легкий сквозняк. И вот теперь я наконец-то понял, что на самом деле спасен! Осталась лишь ерунда. Мы вытащим Тима, Энн и остальных бедолаг и улетим отсюда. Вот она, свобода: в двух шагах! Вот и махина острова. Стержня, скользящего по цепи, хватило аккурат для того, чтобы аэростат поднялся на уровень поверхности — не выше. Краем глаза я успела заметить что-то огромное, но заставила себя отвернуться: предстояло вывести корзину на поверхность и помочь оттуда выбраться мальчишкам и портному. Нам-то легко, а у них руки начинали трястись только при взгляде вниз. Адриан направлял аэростат с помощью наклона стержня, а я, высунувшись по пояс из корзины, готовилась набросить на столбы легкую цепочку, исполняющую роль швартовых. Хорошо, что это была цепочка, а не веревка: она бы точно сгнила за двести лет. — Там… Что это?! — потеребил меня за локоть Джим. — Подожди минутку, — пропыхтела я, предприняв первую попытку и промахнувшись, — сейчас пришвартуемся и всё посмотрим. Не мешай. Мальчик оставил в покое мой локоть, но даже краем глаза я видела, как он уставился на что-то, вытаращив глаза. «Не смотри, вывалишься из корзины», — убеждала я себя. Вторая попытка набросить петлю оказалась удачнее, и я принялась подтаскивать аэростат на поверхность. Мальчики сами выпрыгнули из корзины, едва почувствовали землю под днищем, Оскар неторопливо выбрался с нашей помощью. Я проверила крепление цепи на столбе и только после этого обернулась. Прямо рядом с нами стояла маленькая будочка, больше всего похожая на жилище охранника. За ней в ряд располагались несколько ангаров, а дальше… Я никогда не видела дирижаблей. Когда я родилась, их уже давно перестали делать. Эти громадные, неповоротливые махины сменили кораблики, самые легкие и мощные из которых позволяют даже делать высшие фигуры пилотажа, рисуя на небе причудливые узоры. И сейчас я смотрела на свидетельство былых лет. Они были огромны. Два дирижабля — больше на острове не поместилось бы — слегка качались на ветру, протяжно и печально скрипя деталями, как воющая на луну старая волчица. Звук исходил из их недр, многократно отражаясь о корпус и вырываясь наружу уже совсем непохожим на скрип. Они говорили. Они жаловались. Они плакались нам о своей судьбе. Потускневшие баллоны, проржавевшие кабины, стершиеся красочные рисунки на их когда-то блестящих боках. Мы стояли и смотрели на дирижабли, раскрыв рты. Наконец, Адриан отмер и неловко кашлянул. — Это — дирижабли. Летательные аппараты прошлого. Их прекратили использовать около ста пятидесяти лет назад, и уже сто лет как их не найдешь. Единственный дирижабль, который я видел, был в краеведческом музее в Митчтауне. Когда люди еще не перебрались жить на острова, в баллонах использовали газ, почти как в аэростате. Но затем технология изменилась, и стали делать крепкие, тяжелые стальные баллоны, наполненные внутри землей, заряженной летательным полем. Потому они всё еще держатся в воздухе, иначе здесь, под дождями и ветром, они бы давно прохудились, и весь газ бы вышел. Ткань аэростата явно сохранил только ядовитый воздух, консервирующий всё на земле. — Мы на них полетим? — восторженно обернулся к нему Джимми. Адриан с сомнением покачал головой. — За столько времени вряд ли двигатели остались рабочими. Аэростат поднялся лишь потому, что там нет никаких двигателей, и он поднимается лишь вверх-вниз. Мальчишка разочарованно вздохнул. — Корабль, — негромко бросила я. — Что? — недоуменно нахмурился парень. — Корабль, — повторила я, продолжая разглядывать дирижабли. — Внизу. Винты свободно двигаются, а возможно и двигатели еще в порядке, если не повредились при посадке. — Но он же всё равно не… — он осекся и тоже взглянул на дирижабль. — Предлагаешь заменить двигатель и винты корабельными? Это… Ну, это может сработать. Теоретически. — Тащиться всё равно будем вряд ли быстрее лодки, зато дирижабль сможет увезти всех, — заметила я. — Действительно. Ладно, давайте теперь отсюда убираться, а то не доверяю я всё-таки этому аэростату. В следующий раз мы вернемся сюда со всеми людьми и с катером, дабы не повторять подвиг. Он обвел всех глазами и вдруг нахмурился: — А где Патрик? И правда, робкий тихоня успел куда-то незаметно слинять. Даже Джимми недоуменно крутил головой в поисках друга. — Наверняка пошел в сторожку, — проворчал портной. — Если там осталось хоть что-то кроме стен, вы его оттуда за уши не оттащите, пока он всё не перероет. Адриан, чертыхнувшись, кинулся к будочке. В отличие от дирижаблей, она-то не была сделана из нержавеющей стали и могла прогнить и проржаветь насквозь за прошедшее время. Я побежала за ним следом, а за мной увязался и Джим. — Ух ты! — воскликнул мальчишка, как только мы раскрыли дверь, и тут же протиснулся внутрь, так что я даже не успела его остановить. Патрик действительно нашелся внутри. А помимо него — скелеты в количестве пяти штук. И если сын библиотекаря тихонько их рассматривал, то Джим сразу же полез в них копаться. — Поимей уважение! — прорычал Адриан, вздергивая его на ноги за шкирку. — Ну интересно же! — заканючил тот. — Что такого? — А то! Когда-то они были людьми, из плоти и крови. Как мы с тобой. И погибли за своё дело, защищая порт. Видишь форму? Джим стушевался. — Ну и что… — упрямо буркнул он. — Было бы тебе приятно знать, что когда-нибудь кто-нибудь начнет копаться в твоей черепушке и собирать как сувениры дорогие тебе вещи? Мальчик покорно разжал пальцы и выкинул обратно маленький латунный компас. — Нет… Притихший Патрик поднялся с корточек и подошел ко мне. — Там всюду гильзы… — Да, тут явно была перестрелка, — согласилась я, осматриваясь. Тела беспорядочно лежали на полу. Те, кто их убил, даже не потрудились хотя бы сложить их и прикрыть чем-то. Синяя с золотыми полосами форма, лоскутами сохранившаяся на скелетах, указывала на воздухоплавателей, именно такой она была когда-то. Подозреваю, у них даже оружия не было. Зачем оно им на торговой точке? В сторожку заглянул Оскар. — О, да это наша работа, — горько усмехнулся он, взяв у Патрика гильзу. — Вы уверены? — спросила я. — О, да. Это была ограниченная партия оружия со специальными патронами. Сейчас их не выпускают, но их всё еще можно найти в музее. Они оказались неэффективными, но очень красивыми. Но лет двести назад они как раз использовались. — Их могли выпустить и наши, — неуверенно возразил Адриан. — Не могли. Они выплавлялись из особой стали, которую нашли глубоко под землей. Нет, всё, что мы нашли, уже не позволяет сомневаться в том, что в произошедшем виноваты люди подземелья. Нет, виноваты наверняка обе стороны, тут по-другому не бывает, но перешли к решительным действиям явно наши. — Но почему никто не забрал тела погибших? — Но подземных-то нет, — возразил Оскар. — В музее можно еще найти пушки, и я, помнится, никак не мог взять в толк, по чему из них стреляли и где. Теперь догадываюсь. Вероятно, наши люди отпугивали корабли из пушек, так что ваши в итоге перестали сюда летать. — И возникло суеверие о Мертвом Круге! — воскликнула я. Адриан хмыкнул. — Вот оно как всё складывается… Пушки наверняка уже давно убрали, а потом здесь обосновались пираты. Уж эти-то рассказы точно не на пустом месте возникли. И они успешно поддерживают репутацию самого жуткого места. — Он вдруг замолчал и нервно оглянулся на выход. — Что-то не так? — Пираты… — пробормотал он. — Если они здесь обитают, у них должна быть гавань, место, где можно затаиться, отдохнуть, поделить добычу, устроить сделку. Может, другие острова и есть, но это же центр. — Надо быстрее убираться отсюда подобру-поздорову, — заключил Оскар. — Значит, вариант поднять сюда всех людей, а отсюда улететь не подходит? — упавшим голосом уточнила я. Адриан задумался. — Других вариантов у нас всё равно нет и вряд ли будет, — сказал он наконец. — В случае опасности мы можем спрятаться в одном из дирижаблей. Несколько человек будут чинить двигатели, а остальные — сидеть где-нибудь в глубине. Например, машинное отделение в дирижаблях обычно довольно обширное. Так что… Так что я бы рискнул. — Хорошо, значит, будем придерживаться плана, — кивнул портной. — Пойдемте к аэростату. На выходе я придержала Адриана за локоть: — Слушай, я, конечно, предложила использовать корабельные двигатели и винты, но вовсе не уверена, что это сработает. Я разбираюсь в двигателях и понимаю, что это будет сложно. — Не волнуйся, — улыбнулся он. — Я заставил летать целый остров, так что, думаю, справлюсь. К тому же, со мной будешь ты и еще, если повезет, целый корабельный экипаж. Думаю, это их корабль лежит там, внизу. Я фыркнула. — Кэтрин, вы столько летели, надеясь на удачу, так поверь еще немного! Так или иначе, мы что-нибудь придумаем. Может, еще те, кого мы вытащим, что-нибудь придумают. Хоть построим крылья и будем всей толпой махать, но улетим отсюда. Главное, что баллоны с землей явно в порядке, раз они не рухнули вниз. Ты лучше думай, как нам вытаскивать людей из тюрьмы. Есть план? Я сначала помотала головой, но потом кое-что вспомнила и, нахмурившись, уставилась под ноги. — Так что-то есть? — уточнил Адриан, нагнувшись, чтобы заглянуть мне в глаза. — Возможно, — неопределенно передернула я плечами. — Но сначала в любом случае надо забрать катер, а идти за ним придется долго. И, уж извини, ты со мной не пойдешь. Одно дело — выйти на поверхность на полчаса, и совсем другое — тащиться полдня. Тут уж твои раны от ядовитого воздуха никакие мази Джима не спасут. — Согласен, — тяжело вздохнул он. Я еще раз окинула взглядом скелеты на полу и, поколебавшись, подняла с пола выкинутый Джимом компас. Покрутила в руках, рассматривая. Это был обычный походный компас на цепочке с карабином, почти такой же висел у меня на поясе. Стрелка под крышкой с прорезью всё еще свободно двигалась. Я открыла крышку. На внутренней стороне на мягкой латуни были процарапаны мелкие витиеватые буквы: «Морису Дж. К. Чтобы ты всегда находил дорогу домой. Твоя любящая Джейн». Я с трудом проглотила ком в горле, захлопнула крышку и положила компас на выцветшую ткань кителя, заглянула в пустые глазницы. Где теперь твой дом?.. И хоть с тех пор прошло больше двухсот лет, и самой Джейн уже тоже давным-давно нет, её образ на миг предстал перед моими глазами так явно, что я успела почувствовать глухую тоску и боль утраты, резанувшие по сердцу словно тупым кинжалом. — Нет уж, — я решительно посмотрела Адриану в глаза. — Из этого приключения все вернутся домой.