Призраки

«Доктор Спенсер Рид обладает тремя учеными степенями, уровнем IQ 187 и способностью читать со скоростью взгляда. Доктор Спенсер Рид – один из самых молодых и талантливых сотрудников ФБР за всю его историю. Доктор Спенсер Рид настолько ценен для своего отдела, что ни краткосрочная наркозависимость, ни предрасположенность к шизофрении, ни самовольный уход в бессрочный отпуск не послужили поводом отстранить его от работы. Доктор Спенсер Рид – тридцатидвухлетний мужчина без девушки, детей и каких-либо шансов завести в обозримом будущем полноценную семью. Доктор Спенсер Рид медленно, но накрепко привязывается к людям. Когда они уходят, он не может не чувствовать боли. Доктор Спенсер Рид знает много слов, но ни одно из них не способно описать, как он одинок.» - Рид, объяснись! Голос Хотчнера резанул по ушам, как опасная бритва. Спенсер набрал в грудь воздуха, стараясь сохранять спокойствие. Хотч очень редко так разговаривал со своими подчиненными – существовало крайне мало вещей, способных довести его до подобной резкости. Например, забыть надеть бронежилет, когда идешь в первых рядах брать опасного преступника. - Я… - Спенсер прочистил горло. – У меня просто из головы вылетело. - КАК ТАКОЕ ВОЗМОЖНО?! - Хотч не кричал, но в его голосе звенело такое напряжение, что девушка-врач невольно вздрогнула и тут же пошла в атаку: - Сэр, раз уж вы едете с нами, извольте держать себя в руках, не то велю высадить вас прямо на мосту. Глава ОПА сурово поджал губы, под грозными бровями сверкнули угольные глаза. Спенсер не обманывался – разговор далеко не закончен. - Вам повезло, агент, - продолжила врач, обращаясь к нему. – Просто царапина. В больнице наложим швы, через пару дней будете как новенький. - Доктор, - поправил он. Девушка улыбнулась. - Пока еще нет, я в интернатуре. - Я доктор, а не агент, - уточнил Рид. Медик явно смутилась: - Оу. Ладно. Спенсер невольно скосил глаза на Хотча. Не тут-то было: привычная, но оттого не менее забавная путаница с тем, что Морган именовал его «титулом», ничуть не разрядила остановку. - А теперь ты все мне объяснишь, - не допускающим возражений тоном заявил он, когда медсестра, зашив оставленный маньяком-садистом порез прямо под нижним левым ребром Рида, оставила их одних. Спенсер лежал на спине, стараясь не встречаться с начальником взглядом. - Я же уже сказал, я не знаю, как это случилось, - искренне ответил он. – Мы собирались выезжать, я задержался, Морган дал мне бронежилет, я начал его расстегивать… Потом Гарсия вдруг сказала по громкой связи, что перехватила веб-камеру с ноутбука Гарвиса, и он собирается бежать. Мы ускорились. Такое бывает, когда в ключевой момент внимание переключается на другой объект, предыдущая задача… К его облегчению, Хотч не горел желанием выслушивать очередную лекцию по психологии. - Довольно, - бросил он и устало потер глаза. – Спенсер, что происходит? - Не знаю, - без обиняков и пауз признался тот. Это была правда – по крайней мере, частично. В последнее время он был сам не свой. Это было сложно не заметить. Доктор «пунктуальнее-чем-часы» Рид опаздывал на работу, мог запросто забыть дома удостоверение, не поставить пистолет на предохранитель, пропустить половину разговора мимо ушей или не появиться на объявлении профиля. А последний инцидент делал его рассеянность прямо-таки опасной для него самого. - Это началось, когда ушла Блейк, - Хотчнер сам ответил на свой вопрос. – Я не хочу на тебя давить, но ты должен понять… - Хотч… - Рид попытался было возразить, но Аарон безапелляционно закончил: - Я не могу так рисковать. Когда тебя выпишут, отправляйся домой и не появляйся в офисе ОПА, пока не придешь в себя. Спенсер почувствовал, как его захлестывает настоящая мальчишеская злость – такую он мог бы почувствовать лет в тринадцать на отца, отобравшего скейт за езду по оживленной трассе. Если бы, конечно, в тринадцать лет у него был скейт, он не учился в колледже, а отец не жил в другом штате. - Да, и еще… Он поднял глаза на босса – и мгновенно понял, что тот хочет сказать. Рид не мог не попытаться реабилитироваться, сыграв на опережение: - Я сдам тест на наркотики, не беспокойся. Хотч еще сильнее, чем обычно, сдвинул брови – явный признак удивления. Обида приняла оттенок злорадства: что, съел? Спенсер понимал, что это глупо, но ничего не мог поделать. Заставить врача себя выписать на следующий же день было не так уж сложно – Спенсер просто привел ряд настолько взвешенных, а главное, труднодоступных к пониманию абсолютным большинством людей аргументов, что доктору Пейджину ничего не осталось, кроме как увидеть на месте пореза чудесным образом заживший рубец. Так что Рид задержался в больнице ровно настолько, чтобы сдать анализы на содержание наркотических веществ и попросить отправить результаты его боссу. После чего направился прямо к себе домой. Ему действительно нужно было время, чтобы прийти в себя, хоть он и понятия не имел, как это сделать. Удостоверение Блейк все еще было у него – руководство отдела решило, что, если оно уже недействительно, то нет особой разницы, где его хранить. Спенсер налил себе выпить и сел на любимый диван, задумчиво вертя кожаную книжицу в руках. Был поздний вечер, и в сгустившихся сумерках комнаты словно вновь вырисовались две тени – его и Алекс. [i]Итан – красивое имя. Господи, и как он мог сказать такую чушь? Почему не придумал ничего лучше? Она выложила перед ним самое тяжелое, самое горькое, что с ней было, и все, что получила в ответ – одобрительную оценку выбора имени. Да, на ее месте он бы тоже ушел. Он ведь чувствовал, что должен сказать что-то еще, что-то теплое, ободряющее. Должен был обнять ее, наверное. Но она обошла его, направляясь к двери, а он так и не пошевелился. Просто стоял и смотрел, как его друг уходит. Спенсер не стал зажигать свет: сидел в темноте и наблюдал за тенями. Вслед за Алекс пришли и другие: Эмили, Эл… Гидеон. И самая последняя, едва заметная, съежившаяся в углу – тень, не смеющая назвать свое имя. Люди, которые приходили, оставляли неизгладимый след в его эйдетической памяти, забирали кусочек его отчаявшегося сердца и уходили прочь. Может быть, и ему… Спенсер долго гнал от себя эту мысль, но, появившись впервые с уходом Гидеона – нет, даже раньше: когда он пытался избавиться от зависимости, - после каждой последующей утраты она возвращалась все настойчивее и все упорнее не желала уходить. В дверь позвонили. Спенсер даже вздрогнул – у него крайне редко бывали гости. Миссис Гроуп, соседка, небось тоже уже всполошилась и бросилась к глазку. Несчастная женщина. - Да, кто там? – спросил он, подойдя к двери. На всякий случай проверил пистолет, кобуру с которым привычно оставил на пристенной полке. Рид не любил хвататься за оружие, но, если ты агент ФБР, поздние визиты волей-неволей приходится воспринимать с опаской. - Спенс, это Джей-Джей, - послышался знакомый голос. Удивленно нахмурившись, он без лишних вопросов открыл дверь. Джей-Джей стояла на пороге, сжимая в руках коричневый бумажный пакет альбомного формата. Судя по всему, она заехала к нему сразу из офиса. - Привет, - со своей фирменной улыбкой в духе «я знаю, что все плохо, но все равно делаю хорошую мину» сказала она. - Здравствуй, - Рид тоже предпринял отчаянную попытку изобразить радость, но не добился особых успехов. Не то чтобы он не был рад ее видеть – агент Джеро входила в список людей, которых он был рад видеть практически всегда. Просто сейчас любые позитивные эмоции давались ему с трудом. – Проходи. - Я ненадолго, - будто успокаивая его, бросила она, шагнув из освещенного коридора в мягкий полумрак его комнаты. – Просто хотела убедиться, что ты в порядке. - В полном, - с наигранной бодростью заверил он, хотя мог бы поставить свой гонорар от последней статьи в журнале «Инженерия будущего» на то, что ее это не убедит. Особенно после того, как Джей-Джей включила свет и увидела на журнальном столике графин и невысокий стакан с толстыми стенками, наполненный до половины золотистой жидкостью. Встревоженно нахмурившись, она обернулась и взглянула ему прямо в душу своими большущими глазами (Прентисс как-то назвала ее из-за них «голубоглазым Мортом», и Риду пришлось незаметно залезть в поисковик, чтобы понять смысл шутки). - Ты что, пьешь в одиночестве? - Ну… - Спенсер отвел взгляд, но запирательство могло только усугубить ситуацию. – Вообще-то это яблочный сок. - Что? – Джей-Джей не уличила его во лжи только потому, что ложь получалась какая-то совсем идиотская. Вместо этого она наклонилась к столику, взяла стакан и принюхалась. – Надо же, действительно. - Как я и сказал, - не удержался гений. – Будешь? - Давай, - девушка села в кресло напротив дивана. – Если честно, это как-то странно даже для тебя. Ну, я имею в виду… сок в стаканах для виски, - она вопросительно улыбнулась. Спенсер, достав из застекленного буфета второй стакан, невозмутимо пожал плечами: - Они довольно удобные. И их тяжелее разбить. А я вообще очень ловко бью посуду. Он подошел к столику, но гостья поспешно поднялась ему навстречу: - Швы разойдутся, - предупредила она, забирая стакан. – Я сама налью. Когда они оба устроились поудобнее – он на диване, она в кресле – и даже в шутку чокнулись кислым напитком, Спенсер прямо почувствовал, как Джей-Джей борется с неловкостью. Убедиться, что он в порядке – да, он мог в это поверить. Но Рид был не настолько наивен, чтобы не понимать: простого вопроса не хватит. А влезть ему в голову всегда было непростой задачей. Чтобы помочь подруге, он сам дал толчок к разговору: - Хотч получил мои анализы? - О, да, - с радостью ухватившись за соломинку, кивнула девушка и тут же вздохнула: - Но, боюсь, его это не успокоило. - Как и всех вас, - закончил он за нее. Джей-Джей смотрела на него почти виновато. - С тобой что-то происходит, Спенс, - мягко сказала она. – Все это видят. Слушай, мы все скучаем по Блейк, и она… ну, вы с ней ладили… Похоже, она сама поняла, на какую скользкую тропинку ступила, но Риду меньше всего хотелось, чтобы она мучала себя, трясясь над его чувствами. - Да, она была первой, кто узнал про Мэйв, - очень стараясь, чтобы его голос не дрогнул на этом имени, закончил он и натянуто улыбнулся, увидев ее выражение лица. – Все в порядке, Джей-Джей. Мне не становится хуже от того, что кто-то называет ее по имени. «Потому что хуже быть не может», добавил он про себя. Не вслух. Про себя. Девушка прикрыла глаза и устало потерла лоб кончиками пальцев. Спенсер привычно удивился тому, как органично в ней сочетались эта красивая, предельно женственная мать и жена и хладнокровный агент, способный застрелить убегающего субъекта, даже бровью не поведя. Снова подняв голову, она зачем-то сочла нужным сказать: - Мне жаль. - Забудь, - Спенсер сделал глоток и задумчиво поджал губы. – Знаешь, когда меня подстрелили, она назвала меня именем своего сына. Джей-Джей вскинула брови. - Сына? Но у Блейк нет… - и тут до нее дошло. Она потрясенно приоткрыла рот, в светлых глазах блеснули слезы. – О Боже. Рид кивнул. Он не был уверен, правильно ли поступает, рассказывая об этом, но ему нужно было объяснить, почему он чувствует себя так странно. В первую очередь даже не ей, а себе. - Она рассказала мне о нем здесь, в этой комнате, прежде чем уйти. И это так глупо, я знаю, что это глупо, но… Он поставил стакан на столик, почувствовав, что сжимает его слишком сильно. Рана немного заныла во время наклона, но Спенсер отметил это задним умом. - Я не понимаю, зачем ей было доверять мне такое, если она все равно собиралась уйти, - закончил он. Все постепенно начинало терять смысл: этот разговор, эта попытка распутать странный, противоречивый и абсолютно алогичный комок у него в груди. Зря он начал, но останавливаться было поздно. - Я не злюсь на нее, ведь… - он прочистил горло, плотно сжав губы и сведя брови на переносице. – Ведь наша работа располагает к такому. Когда ты вместе с кем-то рискуешь жизнью и сталкиваешься с тем, с чем обычно сталкиваемся мы, невольно устанавливаются отношения куда более личные, нежели между обычными коллегами. Это нормально. Ненормально то, что эти отношения – самое личное, что у меня когда-либо было. И каждый раз, когда кто-то уходит, я чувствую себя так, словно теряю члена семьи. В комнате стало тихо, и Рид пожалел, что позволил гостье включить свет. В темноте по крайней мере не было бы видно, как он покраснел от собственного признания. Ему действительно было неловко за себя – превалирующая, рациональная часть его сознания понимала, что подобная инфантильность, допустимая для двадцатичетырехлетнего, мужчине возрастной категории «слегка за тридцать» попросту не идет. И тем не менее из маленького укромного уголка его гениального мозга, в котором нашли убежище любовь к «Доктору Кто», парам из разных носков и Артуру Конан Дойлу, доносился голос, говоривший тихо, но отчетливо: идет, и еще как. Это бесило, но он ничего не мог с собой поделать. Джей-Джей долго не знала, что сказать. Наконец Рид, упрямо изучавший взглядом поверхность столешницы, услышал ее теплый голос: - Спенс, ты не должен запрещать себе чувствовать то, что чувствуешь. Он вздохнул и нервно провел языком по губам. - Это мешает мне работать. Хотч прав, я сам не свой. Мне просто нужно как-то заставить себя идти дальше. - Ты делаешь то же самое, что и после смерти Мэйв, - настойчиво проговорила девушка, подавшись вперед. – Пытаешься сломать себя. Пожалуйста, не надо. Просто дай себе время. Рид заставил себя поднять на нее глаза и улыбнуться. Этот разговор ни к чему не приведет, от него не станет легче, в его жизни каким-то чудом не появится настоящая семья и любимый человек. Но Джей-Джей искренне пыталась помочь, и это в определенной степени помогало ему притворяться, что она действительно помогла. - Ладно, - выдавил он, стараясь смотреть подруге в глаза. Видимо, зря, потому что, судя по печали на ее лице, подруга его раскусила. - Ладно, - эхом отозвалась она и встала. Ее мысли, до сих направленные лишь на то, как помочь Спенсеру, внезапно приняли новый поворот. Что он чувствует? Что он чувствовал, когда смотрел вслед отцу, уходившему из его семьи, из его жизни? Что чувствовал, когда необходимость отдать мать под наблюдение врачей уже нельзя было игнорировать? Джей-Джей было тяжело даже думать об этом, потому что – и она поняла это только теперь! – прощаясь с каждым, кто когда-либо уходил из их команды, он чувствовал то же самое. С каждым. И с ней тоже. Ее вдруг охватило до жути иррациональное чувство вины перед ним за то, что дома ее ждут муж и прекрасный сын. За свое кольцо на пальце, за фото Генри на заставке смартфона. За то, что ей удалось то, что не удалось ему. И сейчас она уйдет туда, в свое отвоеванное семейное счастье, а он остается здесь. В пустом, тихом и темном одиночестве. Оставалось только удивляться, что в графине у него всего лишь сок. Она порывисто обогнула столик и только в последний момент заставила себя остановиться, чтобы не обнять раненного слишком уж крепко. - Все будет хорошо, Спенс, - прошептала она, осторожно прижавшись к долговязому сослуживцу. – Просто не отчаивайся. У тебя еще все будет, как ты того заслуживаешь. - Почему ты так думаешь? – спросил хрипловатый голос над ее ухом. Она не сдержала короткого смешка. - Я не думаю. Я верю. - Тогда почему веришь? - Ох, Спенс, - Джей-Джей медленно отстранилась и вдруг по-сестрински взъерошила копну его коротко остриженных кудрей. Скорее бы они снова отрасли. – Вера не задает таких вопросов. В этот раз улыбка Рида уже не казалась натянутой. Он в самом деле начинал верить, что у нее получилось то, зачем она пришла. - Что ж, мне пора, - сжав напоследок его худые ладони, сказала она и направилась к двери. Спенсер собирался обернуться ей вслед, но его взгляд заметил кое-что, оставленное ею на спинке дивана. - Джей-Джей, - окликнул он ее, поднимая бумажный пакет, - ты забыла. Девушка оглянулась и ахнула: - Господи, совсем из головы вон. Это для тебя. - Правда? А что там? – Рид с детским удивлением осмотрел конверт, только сейчас заметил белую наклейку с именем адресата – своим собственным – и тут же потянулся за ножом для бумаги. - Нет, давай я, - Джей-Джей поспешно вернулась к столику, чтобы протянуть другу лежавший на нем нож. – Он слишком низкий, постарайся в ближайшие пару дней ничего на него не класть. - Договорились, - хмыкнул гений. – А если мне понадобится взять журнал или налить себе сока, у меня есть твой номер. Агент Джеро засмеялась, сняла с крючка у двери шарф и принялась обматывать его вокруг шеи двойным узлом. Какое-то время за ее спиной было тихо, но, когда она уже собиралась повернуться, чтобы пожелать другу спокойной ночи и не переборщить с соком, то услышала его изменившийся, напряженный, как гитарная струна, голос: - Джей-Джей. - М? – она бросила на него взгляд через плечо. Рид стоял, склонив голову над содержимым пакета. Стоило ей проследить за его взглядом, как внутри зашевелился неприятный холодок. Длинные пальцы ее друга сжимали фотографию смуглого темноволосого мужчины с аккуратным и явно летальным пулевым ранением во лбу. Даже не обладая эйдетической памятью, она без труда его вспомнила: это был субъект дела восьмилетней давности. Филип Дауд, Мэрилендский снайпер. - От кого это? – спросил Спенсер, и по тону Джей-Джей поняла, что это еще не все. Подойдя ближе, она увидела приклеенную к нижней части фото записку с напечатанным текстом. ПРАВОСУДИЕ СПЕНСЕРА РИДА У нее пересохло во рту. - Я не знаю, - тихо проговорила она, поднимая глаза на побледневшего как снег Рида. – Спенсер, я не знаю.